За любовь

– Не понимаешь? – выдохнул Джо ей прямо в лицо, – Эни, – он провел большим пальцем по ее губам. Аня дернулась, но он крепче прижал ее к себе, она почувствовала его эрекцию и в панике стала вырываться.

– Отпусти меня! – вскричала она, но он усилил захват, а после она почувствовала его губы на своей шее. – Прекрати! – неистово начала отбиваться она.

– О, да, милая, кричи! Теперь я понял, как это возбуждает, когда ты сопротивляешься, – шептал он, не переставая целовать ее. Аня резко ударила его по лицу и вырвалась из его объятий. Ее трясло от отвращения и ужаса.

– Ты с ума сошел, какого черта ты несешь? Если еще раз притронешься ко мне, я вызову полицию! – пригрозила она, надеясь, хоть как-то его остановить. Но он лишь облизал губы, потер ушибленное место, а потом снова подошел к ней.

– Кажется, ты обнаглела, Анна! Видимо, я был слишком мягок? Беркет-то за три года понял, как до тебя лучше доходит. Видимо, послушной девочкой ты становишься только через кнут. Может, если и я тебя хорошенько отделаю, ты тоже будешь шептать мое имя по ночам, а? Что скажешь, Анна? – цедил он сквозь зубы, перебирая ее волосы.

Внутри у Анны все похолодело. Боже, это был, как раз, тот случай, когда из огня да в полымя! Но только сейчас все – намного хуже. Если причины Маркуса она хотя бы как-то могла понять, то теперь видела перед собой настоящего психопата, упивающегося ее страхом и своей властью. Боже, и с этим человеком она жила почти четыре месяца?!

Ей нужно было срочно отсюда выбираться. Мозг лихорадочно работал, пытаясь придумать решение, но никаких идей не было. И это заставляло ее кровь стынуть в жилах.

– Я долго терпел, Анна, смотрел на тебя. Но честно, меня достало! – его голос с каждой секундой становился все выше. Аня понимала, что еще чуть-чуть и он сорвется, тогда ей никто не поможет. Все внутри оборвалось, заныло, тело рефлекторно сжалось от страха, от воспоминаний о боли и унижении, паника начала захлестывать ее.

На ее волне она стала двигаться к двери, но тут Джо вытащил пистолет и направил на нее. Аня задрожала и замерла, перед глазами пронеслась вся жизнь.

– Ну что, Анна? Будем и дальше играть в прятки или возьмемся за ум и будем делать то, что я скажу?

Аня согласно кивнула, губы задрожали, ладони вспотели, когда он подошел к ней вплотную и дулом пистолета откинул прядь волос с ее лица, а затем наклонился и поцеловал. Она боялась шелохнуться, напряжение достигло апогея.

– Какая же ты сладкая, когда боишься. Теперь я понимаю, почему Беркет так тебя муштровал. А может, тебе больше нравится, когда тебя берут силой? Я ведь помню, как ты стонала под ним, когда он трахал тебя в кабинете, – шептал он, горячо целуя ее щеки и шею. Аня не понимала, о чем он говорит, да и это было неважно.

Сейчас главное – выбраться. Медленно подвинув ногу к его паху, она с размаху ударила его. И когда, заорав от боли, он согнулся пополам, она вырвалась и побежала.

Ей удалось преодолеть только несколько метров, прежде чем его рука схватила ее за волосы и резко дернула на себя.

Аня упала, боль была острой, но страх и паника не позволяли ощутить ее в полной мере, они подстегивали бежать, спасаться, отбиваться изо всех сил. Она кусала его, рычала, колотила ногами и руками. Она была похожа на дикую кошку. Не чувствуя ударов, шквалом сыпавшихся на нее в ответ, она пыталась пресечь его попытки подмять ее. В какую-то секунду ей вновь удалось вырваться, и она снова ринулась к выходу из дома, но тут над головой раздался выстрел, пуля пролетела в паре сантиметров от нее, и Аня застыла от шока.

– Думала, я шучу? – прохрипел Джо, подойдя к ней. Аня молчала, не в силах выдавить хоть что-то. Она не хотела умирать, но и терпеть эту мразь не хотела.

Джо вплотную прижался к ней и зашептал, приставив пистолет к ее щеке:

– Ты от меня никуда не денешься, Анна! Живой ты не уйдешь, поняла меня?

Он лизнул ее щеку рядом с дулом, Аня брезгливо поморщилась. Заметив ее реакцию, Райли резко ткнул пистолетом, так, что ее голова ударилась о стену, и закричал. – Хватит морщиться, сука! Ты знаешь, сколько сил и времени я на тебя угробил, дрянь, знаешь, мать твою?

Аня не слушала его безумный крик, в ее голове билась одна-единственная мысль – надо пододвинуться ближе к комоду, там антикварная ваза. И Аня так и сделала, пока ублюдок орал, не замечая ничего вокруг, поглощенный своей яростью. Он лихорадочно шарил по ее телу, а она так же лихорадочно цеплялась за ручку вазы и, почувствовав ту в руке, со всей силы опустила тяжелый предмет на голову ублюдка.

Он пошатнулся и застонал, по лицу потекла кровь, но Анне было все равно. Не теряя времени, она попыталась вырвать пистолет, только ей этого не удалось – сученыш крепко держал его.

Шатаясь и еле держась на ногах, он намертво вцепился в пушку. Между ними завязалась борьба, Анна яростно била его, в ответ получала не менее сильные удары. В этой жестокой борьбе она не замечала, как натыкалась на углы, на мебель, не слышала звон бьющихся предметов. Наверное, она бы потерпела поражение, если бы псих не оступился на лестнице и не покатился вниз, оставляя заветное оружие в ее руках. Аня побежала за ним следом, но тот поразительно быстро вскочил на ноги и бросился к выходу, понимая, что с ней сейчас шутки плохи.

Она не стала его преследовать, надеясь, что он сам исчезнет. И когда услышала визг шин отъезжающего автомобиля, ее затрясло от облегчения. Задыхаясь от слез и шока, она прошла на кухню и застыла посреди нее, глубоко втягивая воздух, которого отчаянно не хватало, пока не услышала осторожные шаги.

Анна резко подобралась, затаилась в темной комнате, освещаемой лишь светом луны, вытянула трясущуюся руку с пистолетом. Шаги приближались, живот скрутило от липкого ужаса. На пороге застыла высокая фигура, Аня судорожно втянула воздух, а потом услышала голос, от которого внутри все перевернулось.

– Анна! – тихо позвал ее Маркус, тут же зажегся светильник, и она поняла, что это не галлюцинация.

Перед ней действительно стоял Маркус. Он был бледен и напряжен. Аня начала задыхаться. Маркус, поняв, что у нее начинается истерика, быстро пересек разделяющее их расстояние и отбросил ее руку с направленным на него пистолетом, который тут же с грохотом упал на пол. Она и забыла, что он на прицеле. Все мысли тут же исчезли из ее головы, ее затопили эмоции. Она обхватила его лицо руками и жадно впилась в плотно сжатые губы. Ей было на все плевать. Она должна была почувствовать, что жива. Слезы текли по ее лицу, но она продолжала целовать его, врываясь языком в его рот, кусая его губы. Маркус замер, ничего не понимая.

– Эни, постой, родная, – ошарашенно прошептал он, но она не хотела ничего слушать.

– Замолчи! Пожалуйста… – оборвала она его и продолжила лихорадочно целовать его. Со всей страстью, что таилась в ней, с той невыносимой болью, которая разрывала ее изнутри. Их движения были рваными, порывистыми, они двигались куда-то, ни на секунду не отрываясь друг от друга. Лишь Маркус иногда прерывал поцелуй горячим шепотом:

– Любимая… Я здесь, котенок… Все закончилось, малыш!

Она цеплялась за него как утопающий.

– Маркус… – простонала она умоляюще, когда почувствовала, что он снова готов отстранится.

– Не сейчас, милая, – выдохнул он, но она впилась в его губы и так же, шепотом вынесла приговор:

– Сейчас!

В эту же секунду он со стоном поцеловал ее, ворвался языком в рот, перекрывая ей кислород, заставляя тело дрожать. Она посасывала его язык, но ей было мало, и она прикусила его, вырывая болезненный стон. Они не отрывались друг от друга. Маркус лишь сильнее прижал ее к своему телу, Аня почувствовала его возбуждение, коленом потерла член, отчего Маркус задрожал, а потом резко оттолкнула его к стене, хватая за ремень брюк и тут же пытаясь стащить с него футболку. Ее руки тряслись от волнения и пережитого страха. Кое -как им удалось сорвать с него одежду и снова накинуться друг на друга с голодным рыком.

Маркус впечатал ее в стену, впиваясь в ее рот, руки торопливо пытались стянуть с нее платье, но ничего не выходило, тогда он просто разорвал подол, оголяя ее ноги до бедер, легко поднял ее за талию, и она почти упала ему на грудь. Аня сцепила пальцы на его затылке и широко распахнула ноги, так легче было проникнуть в нее, через секунду ее трусики были сдвинуты в бок, и лоно заполнила его плоть, горячая, твердая, гладкая. Несмотря на всю осторожность Маркуса, от мощного вторжения у нее полились слезы из глаз.

Боже, неужели это реальность? Неужели, это он?

Онадо крови прикусывала его губы, делая больно, ей хотелось сильнее чувствовать, ей нужно было быть уверенной в том, что это он. С каждой секундой темп нарастал. Аня больше не сдерживалась, она громко стонала и извивалась в его руках, помогая ему проникнуть еще глубже. Его рот проглатывал ее крики, язык двигался в такт члену.

Маркус глухо стонал ей в губы, не прекращая ласкать ее мягкие глубины своим языком. Аня была возбуждена до предела. Такого дикого, безумного желания она еще не испытывала. С каждым проникновением она увлажнялась, делалась скользкой, горячей.

В воздухе витал запах их возбуждения, животного секса, тишину разрывали надсадные стоны и на шлепки, когда его бедра ударялись об нее, сводя с ума, заставляя ее выгибаться ему навстречу. Положение было неудобное, все тело ломило от боли, но что это в сравнении с диким удовольствием. Однако, Маркус все равно вскоре вышел из нее и, не давая ногам коснуться пола, перенес на стол.

– Маркус, пожалуйста! – застонала она от нетерпения, в ответ получила жаркий поцелуй и не менее жаркий шепот:

– Сейчас, моя девочка. Потерпи.

Она не хотела терпеть и, когда его губы скользнули вниз по подбородку, чуть не зарычала от неконтролируемой злости и голода. Она начала вырываться, но его рука с силой впечатала ее в стол, не давая шелохнуться, а губы продолжили свой путь. Аня чувствовала на своей коже его горячее, прерывистое дыхание. Дойдя до груди, Маркус медленно обвел ореол соска языком, втянул в себя, медленно посасывая, покусывая, оставляя засосы. Наигравшись с ее грудью, доведя до беспамятства, язык скользнул ниже, погружаясь в ямку пупка. Аня изогнулась дугой на столе и протяжно застонала. В ответ, Маркус нежно провел носом от пупка к лобку, а потом резким движением развел ее ноги в стороны, согнул их в коленях и закинул себе на плечи. Его лицо опустилось к ее влажным складочкам, а голодный взгляд внимательно следил за реакцией, которая последовала тут же:

– Нет! – простонала она. И в ответ услышала твердое:

– Да, любимая.

Не в силах сопративляться, Аня закрыла глаза и полностью отдалась ощущениям. Она, как змея извивалась на столе, металась, когда Маркус начал медленно обводить языком клитор, придерживая руками ее ноги. Он ласкал ее все быстрее и быстрее, губ. А когда его язык проник во влагалище, Аня едва с ума не сошла от прошившего ее насквозь удовольствия. Маркуса дико возбуждали её громкие стоны, он раз за разом проводил языком по кругу, растягивая, проникая в нее. Оргазм накатывал, лишая способности мыслить, снова и снова, скручивая все внутри. Аня думала, что это – конец, но, когда его руки резко подхватили ее под коленями и пододвинули к краю стола, поняла, что ошиблась. Маркус очень медленно вошел в нее и начал двигаться.

Это было больно и приятно, нежно и грубо одновременно.

– Глубже, – стонала она, впиваясь ногтями в его ягодицы. В ответ он стал двигаться быстрыми, мощными толчками, глубоко погружаясь в нее снова и снова, безжалостно подводя к грани. Она кончала, распадаясь на миллион осколков, он же, сделав еще одно сильное движение, застонал и излился в нее, достигая пика.

Мокрые и уставшие, тяжело дыша, они несколько минут приходили в себя. Аня смотрела в потолок и бездумно гладила Маркуса по голове. Постепенно приходилоосознание произошедшего. Она не испытывала ни сожаления, ни ужаса. Она была обессилена, как эмоционально, так и физически. Ей нужна была эта разрядка, ей просто он нужен был в ту жуткую минуту. Это не было ни прощением, ни согласием на что-то, это был просто секс с мужчиной, которого она безумно хотела, которого ей до дрожи не хватало. И сейчас, когда он отстранился и взглянул ей в глаза, она без смущения и робости встретила его взгляд, хрипло сказав:

– Это ничего не меняет.

Маркус горько усмехнулся и, проведя тыльной стороной ладони по ее лицу, тихо произнес:

–Я знаю, любимая.

Она кивнула и поднялась со стола, легонько отталкивая его от себя. Правда, когда повернулась к нему спиной и увидела отражение его лица в зеркале, замерла. Он был бледен, губы крепко сжаты, а глаза прожигали вырез платья на спине.

– Почему не избавилась от них? – сдавленно спросил он.

– Чтобы всегда помнить, как близко была опасность!

Да, это было жестоко. Она знала, что ударила и очень больно, но иначе не могла. Маркус подошел к ней вплотную и осторожно коснулся губами ее шрамов. Сердце заныло от боли. Они ничего больше друг другу не сказали, просто оплакивали свою боль, свою потерю.

Аня, дрожа, глотала слезы, ибо это было невыносимо – видеть слезы любимого мужчины, видеть его раскаяние, когда ты не можешь его принять, не можешь простить. Она отстранилась и прочистив, горло сказала:

– Мне нужно забрать Мэтта у няни.

– Что? – смертельно побледнев, ошарашено восклинул Маркус. Ей и самой передался этот ужас. – Ты разве не должна была отправить его к моей матери еще два дня назад? – вкрадчиво уточнил он.

– Нет, он приболел.

Маркус застонал и быстро сунул ей телефон в руку. Аня лихорадочно набрала нужный номер. Она не понимала, чем вызвано это волнение с его стороны, но оно передалось и ей.

– Алло! – услышала она голос нянечки.

– Миссис Кахил, я сейчас приеду за Мэттом, соберите его! – быстро протараторила она.

– О, миссис Райли! А ваш муж только что забрал его, – бодро ответила женщина, повергая Аню в пучину ужаса.

– Что? Когда? Господи, вы с ума сошли! – закричала Аня в трубку, но Маркус вырвал у нее телефон и стал что-то спрашивать. У Ани же началась паника. Она зарыдала, страх сковывал все ее существо, она готова была рвать на себе волосы. Пока она трахалась, ее ребенок попал в лапы психа.

Боже, ее малыш, ее маленький ангелочек! Как же ему страшно!

– Маркус, что делать? – захлебывалась она слезами, когда он положил трубку, его лицо было похоже на мертвенно-бледную маску.

– Я вам облегчу задачу! – раздался довольный голос. Маркус и Аня, как по команде, обернулись, у Ани вырвался крик, когда она увидела на пороге Джо и сына с заклеенным ртом и пистолетом у виска. Глазки были заплаканными и огромными от ужаса. Малыш переводил беспомощный взгляд с мамы на папу. Аня хотела кинуться к нему, но Маркус резким движением дернул ее на себя, заставляя оставаться на месте. Ее лихорадило, слезы застилали глаза.

– Малыш, мы с тобой, мой маленький! Все будет хорошо! – прорыдала она, пытаясь успокоить ребенка, который начал плакать и вырываться.

– Я убью тебя, сука! – прорычал Маркус, на что Джо разразился безумным смехом.

– Но не раньше, чем я убью его или ее! – весело сообщил он, переводя пистолет на Аню.

В следующее мгновение она была сбита с ног, а над головой раздался выстрел. Все происходило настолько быстро, что Аня ничего не могла понять. Маркус, только что лежавший на ней, теперь был рядом с Джо. Выбив у него пистолет, он со всего размаху сделал подсечку, и Райли упал на пол.

Не теряя ни секунды, Маркус стал наносить ему удары в живот. Анна, сориентировавшись, подхватила Мэтти, в это же мгновение Джо пнул Маркуса по больному колену, тот закричал от боли и упал, началась борьба. Аня в ужасе замерла, не зная, что ей сделать, у нее началась паника.

– Анна, в машину, быстро! Уезжайте отсюда! –заорал Маркус, подминая под себя Джо. Аня прижала Мэтти к себе и побежала на улицу, по дороге набирая номер полиции. Истерично объясняя, что происходит, она усадила сына в детское кресло и поняла, что не может уехать. Сердце разрывалось от страха за Маркуса. Она не могла его оставить, не могла бросить.

– Мэтти, спрячься, и сиди, пока не приедет полиция. Ни звука, сынок, ты меня понял? Мама сейчас вернется, – решительно наставляла она сына. Он согласно кивнул и закрыл машину со всех сторон, как она ему и велела.

Аня, не теряя ни минуты, побежала обратно в дом и не зря.

Джо, оторвавшись от Маркуса, бросился к пистолету, который валялся в паре сантиметров от Ани. Она не стала ждать, когда гад до него доберется, ее охватил страх за жизнь любимых и самых дорогих ей людей. Не понимая уже ничего, она схватила пистолет и выставив руку вперед, взглянула в глаза своего все еще мужа, и Анна нажала на курок, ловя удивленный взгляд ублюдка. Через секунду тот замертво упал на пол с пулей во лбу.

Она стояла, не двигаясь, с недоверием и ужасом глядя на мертвое тело. Ее заколотило крупной дрожью, но тут сильные руки крепко обняли ее, прижимая к горячему, липкому от крови телу.

– Успокойся, малыш! Все кончено, слышишь? – встряхивал Маркус ее, пытаясь вывести из шокового состояния, но она не могла успокоиться.

– Господи, я убила его!

– Тише, милая! Ты просто защищала свою семью. Все правильно! – доносился, будто откуда-то издалека горячий шепот. С каждым словом Маркус прижимал ее к себе все сильнее и сильнее.

– Но я убила человека! Я – убийца.

– Это – не человек! А ты – сильная, смелая женщина, которая защищала свою семью. Слышишь, меня?! Запомни это раз и навсегда! – его глаза светились непоколебимой убежденностью в своих словах, и она на автомате согласилась, кивнув головой. Маркус поцеловал ее в лоб и взглянул в окно, которое озарилось неоновым светом фар. Он аккуратно забрал пистолет из ее рук и вытер об джинсы. В эту же минуту в комнату ворвались полицейские с криками:

– Это полиция! Не двигайтесь!

Аня застыла и сильнее прижалась к телу Маркуса.

– Медленно, положите оружие на пол! – кричал грубый голос.

Маркус еще раз поцеловал ее и прожег взглядом, пытаясь что-то ей сказать, но она еще ничего не понимала.

– Оружие на пол, я сказал! – тон стал угрожающим.

Маркус опустил пистолет, прижал ее к себе и тихо сказал:

– Молчи, поняла меня.

Аня непонимающе взглянула, но в следующее мгновение до нее стало отчетливо доходить, что пару минут назад сделал Маркус, забирая из ее рук пистолет.

– Мистер Беркет, вы арестованы по обвинению в убийстве.

Аня окаменела. К ним быстро подошли несколько полицейских и оторвали Маркуса от нее. Через несколько секунд он уже стоял лицом к стене со скрученными за спиной руками, на которые тут же надели наручники. И когда раздался характерный щелчок, у Ани внутри все оборвалось.

– Это – неправда! Это не… – кинулась она к Маркусу, но ее не подпустили к нему, а он резко обернулся и жестко, с нажимом припечатал:

– Иди к сыну, Анна!

Весь путь до полицейской машины он сверлил ее решительным взглядом, от которого ей становилось не по себе и которому не смела возразить. Она, молча, смотрела, как его увозят и медленно сползала на подъезную дорожку, захлебываясь слезами.