За любовь

– Договорились. У тебя точно все нормально?

–Да, бабуль, не переживай, через неделю сдам последний экзамен и возьму полную ставку. Поработаю и в конце лета смогу приехать домой, – радостно сообщила девушка.

–Ой, дай то Бог! Я так давно тебя не видела… Так истосковалась…

– Я тоже, бусинка. Мне тебя ужасно не хватает.

–Приезжай, моя девочка, отдохнешь хоть немного.

–Приеду, обязательно приеду, – пообещала Анюта и тут же хватилась. – Ой, что-то мы с тобой заболтались и столько денег, наверное, проговорили! Все, надо прощаться. Целую тебя, бабуль, обнимаю крепко и очень, очень сильно люблю, береги себя! – прощалась Аня со слезами

– И я тебя, Нюрочка! Жду очень! – ответила так же бабушка.

Когда девушка услышала гудки, из глаз полились слезы. Ей действительно было одиноко в огромной Москве. Конечно, у нее были подруги, но все же бабушка была родным и любимым человеком. В этом мире они были самыми близкими друг другу. Она заменила Анюте родителей.

Мать ее, несмотря на строгое воспитание Маргариты Петровны, выросла особой ветреной и дерзкой. В семнадцать лет уехала из дома с желторотым юнцом, который гостил у тетки в деревне, от него же забеременела Нюрой. Неизвестно, на что надеялась легкомысленная девушка, совершив побег и поселившись у молодого человека в городе, но мечтам и надеждам ее не суждено было сбыться. В городе на молодого человека родственники оказали отрезвляющее действие, и он понял, что деревенская дурочка да еще с ребенком ему ни к чему. Поэтому через полтора месяца девушка оказалась на улице с ребенком под сердцем и деньгами на аборт. Но в этот момент проявилось воспитание: заложенные в ней ценности не позволили девушке убить собственного ребенка. Год она мыкалась, работала, где придеться, но в конце концов, такая жизнь ее доконала, и она начала пить. Пойти к матери Наташа не могла и не хотела, стыд и гордость не позволяли. Между ними с Маргаритой Петровной всегда была непреодолимая пропасть.

В то время, как все вокруг восхищались яркой красотой Наташи, ее бойким характером и острым языком, мать видела в ней лишь самовлюбленную пустышку, которая непременно пропадет в этой жизни. Дать матери возможность убедиться в этом Наташа не могла. Да и верила, что не все еще потеряно, и у нее обязательно получится добиться успеха.

Поначалу она работала, пила только по выходным, одна. Но спустя три года все это переросло в ежедневные пьянки. Работала Наташа теперь только ночью, на кровати, чему способствовала ее уже изрядно потрепанная красота. Дочь же росла, как сорняк в огороде, видя, как ее мать опускается с каждым днем все ниже на дно. Наташа не обращала на нее особого внимания, главное, чтобы не мешалась, когда к ней приходили клиенты и собутыльники. В редкие моменты трезвости Наталья одаривала Аню скупой лаской, хотя чаще девочка терпела побои и упреки матери. Большую часть дня ребенок бродил по улицам, навещая своих таких же несчастных друзей – брошенных собак, кошек. Когда мать совсем не просыхала, девочку мучил такой ужасный голод, что иногда невозможно было ни о чем думать, кроме еды. Девочка начала просить еду у прохожих. Это было так страшно и стыдно заговорить с посторонним взрослым и хорошо одетым человеком, а, особенно, попросить о чем-то. Первое время Аня просто ходила вокруг продуктовых магазинов и глотала слюну. Однажды даже решилась украсть булочку. Но уже тогда какой-то внутренний протест не позволил так поступить. Несмотря на отсутствие воспитания, Анна четко знала, что хорошо, а что – плохо. И все же голод пересилил чувства, и девочка протянула руку, прося помощи, плача от стыда и неловкости. Она была похожа на ангела со своими золотистыми волосами, розовыми щечками и огромными небесно-голубыми глазами, в которых затаилась боль никому не нужного ребенка. Мало, кто проходил мимо девочки. К вечеру денег в ее маленьком мешочке было достаточно, чтобы купить еды себе и матери, о которой она всегда заботилась и любила. Все-таки, какая бы не была мать, ребенок всегда любит ее. Принося матери еду, обычно в ответ получала только вспышку ярости.

– Анька, ты где опять шарилась весь день, сучка? – так начался самый ужасный вечер в жизни маленькой Анюты.

– Мама, я поесть тебе принесла, – тихо произнесла девочка, протягивая матери пакет с едой.

– Что? Ходишь на жалость давишь всяким уродам, мразевка? – злобно прошипела пьяная мамаша, отбросив пакет и схватив дочь за волосы.

Аня вскрикнула и закрыла лицо руками, она очень боялась, когда мать была в таком настроении.

– Мамочка, я просто хотела есть, не надо меня бить, пожалуйста! – Всхлипывала девочка прерывающимся голоском.

– Пошла быстро отсюда в свой угол, пока я тебя не прибила! И не высовывайся! Ко мне сейчас придут, поняла меня? – рявкнула она, толкнув дочь в каморку за ширмой.

Аня знала, что означает это – "Ко мне сейчас придут"… Опять гулянка, драка и разврат! Сбежать бы, но мимо матери прошмыгнуть не удасться. Вскоре раздался громкий стук, и мать ушла открывать дверь в их убогую малосемейку, которую Наталье прикупил какой-то особо щедрый любовник, еще во времена ее умеренного пьянства.

Девочка сидела в углу, рисовала гвоздем по обшарпанному полу. За ширмой шумела пьяная толпа и вульгарная музыка, кто-то приходил, кто-то уходил. Но скоро народу стало мало, звук тише. Анюта уже засыпала, когда услышала жуткие крики своей матери. Девочка так испугалась за нее, что забыла о собственных страхах и бросилась в комнату. Увиденное потрясло бы и взрослого, не говоря о ребенке. Мать голая, в крови, рядом пьяные, разъяренные мужчины насилуют и бьют ее. Девочка в ужасе закричала, мать тоже, а один их них, схватив чей-то ремень, начал с остервенением бить девочку и орать, чтобы она убиралась отсюда. Боль была дикой, яростно-обжигающей. Мужчина, в каком – то безумии избивал ее, пока она не провалилась в беспамятство.

На тот момент мать Наташи, которая искала свою дочь семь лет, узнала их адрес. Но, по приезде, ее встретили три новости: наличие внучки, которая находилась в больнице, и смерть дочери, которая была убита своими собутыльниками-насильниками.

Проснувшись однажды, Аня обнаружила у себя в палате незнакомую женщину, у нее было приятное, но печальное и заплаканное лицо. Девочка прочитала в ее взгляде столько теплоты, что испугалась. Она вообще теперь всего боялась, особенно, спать. Ей все время снилась мама в ту ночь. Аня тряслась и боялась, когда люди начинали говорить чуть громче.

Женщина напротив ничего не говорила, просто приезжала каждый день и сидела с ней, гладя по голове. Аня постепенно приходила в себя: тело заживало от побоев, но она по-прежнему боялась и молчала. Ближе к выписке она узнала, что приятная женщина – ее бабушка Маргарита Петровна, и что теперь она будет жить с ней. Девочка была и рада, и напугана этой новостью, ей очень хотелось увидеть маму, но она почему-то все не приходила. Известие о ее смерти Аня восприняла стойко, но в душе чувствовала какую-то пустоту. Повзрослев, Анюта часто думала о матери. Любила ли она ее? Но тогда горькая чаша страданий девочки была переполнена. Бабушка часто потом говорила, что она обязательно будет счастливой, ибо всю горечь выпила в детстве.

С бабушкой они стали общаться постепенно. Маргарита Петровна на нее не давила, просто одаривала заботой, лаской, любовью и вниманием, которые разрушили барьер между ними. Девочка ответила женщине своей нерастраченной и чистой любовью, вскоре они стали друг для друга самыми дорогими людьми.

Аня была полной противоположностью своей матери. Добрая, застенчивая, скромная, любознательная. Она была, как лучик солнца. Даже внешне она не была похожа на мать, ее нельзя было сравнить с яркой и шикарной розой, как Наталью. Нет. Она была миловидна, нежна, словно полевая ромашка. Вызывая у людей не трепет и восхищение, а умиление. Училась Аня отлично, решив, однажды стать врачом. Ей очень хотелось помогать людям и быть полезной в обществе.

Когда ей удалось поступить в столичный ВУЗ, Девушка была и счастлива, и грустна. Она не хотела уезжать от Маргариты Петровны, а поскольку материальное положение у них плачевное – бабушкина пенсия да зарплата учителя, то на частые встречи рассчитывать не приходилось. Но Маргарита Петровна не позволила ей раскисать, пообещав, что они справяться, если будут вести скромный образ жизни.

Первые три курса женщина отсылала Анне деньги, ибо учеба отнимала у девушки все время и не позволяла работать. Им пришлось несладко, так как цены в Москве разительно отличались от цен в их глухомани, но, как и предсказывала Маргарита Петровна, у них все получилось. На четвертом курсе Аня устроилась медсестрой в ближайшую к общежитию больницу и перестала брать деньги у бабушки. Первое время она очень уставала, но потом привыкла, и учиться успевала, и работать, и спать. В бытовых вопросах ей очень помогали ее подруги – они же соседки по комнате. Дружба у них завязалась с первого курса. Девушки сразу поняли, что для Анны учеба была приоритетом, а потому никто не мешал ей, когда она учила. На различные вечеринки они всегда звали ее с собой, но у Анюты с детства увеселительные мероприятия вызывали отвращение, а парни откровенный ужас. Поэтому она старалась вечеринки не посещать, единственная вылазка оставила в ее душе неприятный осадок. Подруги относились к этому с пониманием и не настаивали, за что она была им благодарна. Бабушка же иногда спрашивала о наличии молодого человека, но Аня всегда шутливо отвечала, что еще не встретила свою любовь. Ей не хотелось бередить старую рану, объясняя, что она не выносит даже взгляда мужчины, не говоря о чем-то еще. Аня вообще общение с представителями противоположного пола старалась сокращать до минимума, чтоб лишний раз не чувствовать себя ущербной. Всю себя отдавала учебе. Оставался последний год, а там, возможно, она займется этой психологической проблемой. Так размышляла девушка, сидя на лавочке перед общежитием. После разговора с бабушкой ее захлестнули воспоминания и боль, идти в комнату не хотелось. Очнулась Аня только, когда народ стал выходить из общежития, удивленно на нее косясь. Неловко улыбаясь знакомым, она поспешила к себе, чтоб собраться на консультацию перед последним экзаменом.

Глава 3

Лорен Мейсон почти заснула, когда ее шофер объявил, что они уже подъехали к отелю. Согнав остатки сна и усталость с лица, девушка привела себя в порядок и, с ослепительной улыбкой, вышла из машины.

Она умела быть очаровательной и неповторимой, публика ее любила, а она любила это всеобщее обожание, восхищение и преклонение. К этому она привыкла с детства. Единственная дочь одного из богатейших людей Америки, она всегда была в центре внимания. В детстве это давалось само собой, повзрослев же, Лорен стала звездой

шоу-бизнеса. Конечно, отец сыграл в этом немалую роль, но все же никто не спорил, что голос у нее изумительный. Когда Лорен пела, мурашки бежали по коже. Она обожала петь – это дарило ей неповторимые эмоции, которых ей до недавнего времени так не хватало. Но ее никогда это не огорчало. Девушка всегда знала, чего хочет от жизни и всегда это получала. Душевность и меланхоличность были ей не свойственны. И все же женское начало невозможно было заглушить, а с недавних пор оно не переставало о себе заявлять. Виной же этой чрезмерной чувствительности был мужчина. Раньше мужчины: их восторг и преклонение были лишь еще одним доказательством ее неотразимости. Но, то было раньше… Теперь все изменилось чуть ли не в обратную сторону, хотя она всеми силами пыталась это скрывать. Сначала от самой себя, не веря, списывая на великолепный секс и вполне естественный интерес, когда дело касается настоящей легенды спорта, коей уже стал Маркус Беркет. Но интерес усиливался и становился потребностью. Лорен поняла, бессмысленно далее утверждать, что все это ничего не значит. Ее состояние кричало о том, что теперь жить, как раньше, она не может. Что это значило? Девушка боялась ответа, ибо он, напрочь, перечеркивал ее прежнюю жизнь.

Всего одно слово. Но это слово лишало свободы, разума и покоя. Хотя, что слово? Если чувство, скрывающиеся под ним, охватило все ее существо. Конечно, любовь Лорен носила отпечаток ее натуры, а потому была эгоистичной и очень болезненной. Любить мужчину, не испытывающего и половину тех чувств, было больно. Лорен сходила с ума, но ни за что так просто не собиралась отпускать Маркуса Беркета. О, нет! Этот мужчина еще скажет своё «люблю». Она его получит любыми способами! Даже, если придеться на многое закрывать глаза, что она и делала сейчас, сидя после душа в своем люксе.

Девушка со сдерживаемой яростью сжимала журнал, с обложки которого ей улыбался предмет ее желаний и чувств.

« …я давно женат на своей работе, а она у меня дама требовательная и ревнивая, поэтому другие варианты даже боюсь рассматривать.»

Лорен с остервенением, листала журнал, пока не нашла нужную страницу и не начала читать интервью. «Сегодня нас ждет встреча с лучшим бомбардиром в истории футбола, кумиром мальчишек, юношей, мужчин, и, конечно же, любимцем женщин – Маркусом Беркетом. Я сижу за столиком в ожидании. Нет, Маркус не опаздывает, просто наша команда приехала раньше и теперь все волнуются: мужчины от того, что увидят своего любимого игрока, женщины – от встречи с одним из сексуальнейших мужчин. Когда в ресторане смолкли голоса, поняли, что прибыл наш гость. Он, как всегда, неотразим, пунктуален, вежлив: отвечает на вопросы посетителей, улыбается. На пути к нам его атаковал мальчишка лет одиннадцати, Маркус с ним оживленно разговаривает, дает автограф, и потрепав по голове, движется к нам. Само обаяния, никакой напыщенности! За это мы тебя и любим, Маркус!»

– Да уж, золотой мальчик обаятелен, но не так прост, как вам всем кажется, – усмехнулась Лора, не переставая читать дальше «Он заказывает апельсиновый сок. Мы начинаем беседу после того, как Маркус поболтал с ребятами, а я и, наверное, многие женщины, привели в порядок пульс.

– Маркус, каково это – третий раз подряд стать лучшим футболистом?

– Стать лучшим – не самое сложное. Сложность заключается в том, чтобы удерживать звание, поэтому в третий раз – это сложно.

– В чем именно заключается сложность?

– В самой обычной вещи. Представьте, что вы долго работали, чтобы достигнуть определенной цели. Достигли. Что потом вы будете делать?

– Наверное, отдыхать.

– В этом и вся загвоздка. Расслабляться нельзя, особенно, в футболе, иначе ты потеряешь свой статус.

– Хочешь сказать, ты совсем не отдыхаешь?

– Нет, отдых – это совершенно другое, я говорю про настрой. Нельзя чувствовать, что вот он – предел и можно теперь дать себе спуск – это ошибка. Нужно над собой работать даже, когда ты лучший. Успех – вещь приходящая и уходящая, но можно ее придержать, если не слишком задирать нос и продолжать пахать.

– А ты не задираешь?

–Да я тоже, конечно, не без греха, иногда замечаю за собой признаки звездной лихорадки, но стараюсь себя тормозить. Не уверен, хорошо ли получается, но я стараюсь, честно.

Мы смеемся.

– Маркус, ты – мечта огромного количества девушек. И тебя часто видят с разными представительницами прекрасного пола, но как насчет серьезного шага?

–Серьезный шаг подразумаевает свадьбу?

–Да.

– Ну, так я давно женат на своей работе, а она у меня дама требовательная и ревнивая, поэтому другие варианты даже боюсь рассматривать.