Новости со всех концов света

Капитан стоял между ним и девочкой.

– Ее похитили в шесть лет. Она считает себя кайова.

– Понятно, – отозвался лейтенант. – Что же, надеюсь, вам удастся все ей объяснить.

Он наклонился, оценивающе взглянул на странное неподвижное существо и вернул документы.

– Вы читаете газеты.

– Совершенно верно.

– Однажды слушал ваше выступление в Форт-Белнап.

– Очень приятно.

– Сомневаюсь, что у вас есть свидетельство о клятве верности.

– Вы правы: такого свидетельства у меня нет.

– Поскольку вы выполняете своего рода официальное поручение, этот документ необходим. Если каким-то способом добровольно содействовали армии Конфедерации, следует иметь сертифицированную копию клятвы верности.

– Не содействовал.

– Ваши сыновья принимали участие в войне?

– У меня нет сыновей.

– Вы вооружены?

– Только дробовиком двадцатого калибра.

– Позвольте взглянуть.

Капитан Кидд достал старое ружье, открыл затвор и поймал выпавшую гильзу: годится только для охоты на птиц. Стоя в повозке, передал дробовик лейтенанту. Джоанна тем временем успела незаметно заползти под сиденье и снова с головой накрыться толстым черно-красным мексиканским одеялом. При этом она не забыла подтянуть револьвер поближе и сейчас лежала, неподвижно глядя перед собой и вслушиваясь в каждый звук, каждую интонацию мужских голосов. Девочка поняла, что капитан не собирается отдавать ее чужим людям. Поначалу военный говорил жестко, даже сердито, но постепенно голос смягчился и зазвучал спокойнее.

– Чем оно заряжается? – уточил лейтенант.

– Седьмой дробью по птицам.

– От такого мало толку. Думаю, допустимо. – Лейтенант вернул ружье. – Винтовки или пистолета нет?

– Черт возьми, нет, – ответил капитан, теряя терпение, и положил дробовик на пол. – Если по пути попадутся команчи, сразу все отберут. – Он достал табак и набил трубку. – Да еще и самого пристрелят из моего же оружия. – Зажег спичку.

Не имело смысла рассуждать об управляющем Техасом продажном, беспомощном правительстве периода реконструкции, принявшем нелепый закон против огнестрельного оружия даже в пограничной местности. Джоанна услышала, как в голосе капитана зазвучали резкие ноты. Он решительно возражал военному. Голубые глаза ожили и прояснились.

– Да, очень забавно, – отозвался лейтенант. Осмотрел все, что лежало и стояло на дне повозки: продовольственные запасы и одеяла, маленькую железную печку, портфель с газетами, мешок кукурузы для лошадей, мешочек с десятицентовыми монетами и другой мелочью, ящик с бумажными фитилями и дробью. Бочонок с мукой привлек особое внимание. Лейтенант пристально на него посмотрел и поинтересовался:

– Что это?

– Мука.

– Прекрасно. Подозреваю, что в ближайшем будущем закон аннулируют. Знаю, что оружие необходимо людям для защиты.

– Ни в коем случае, – возразил капитан.

Лейтенант сделал вид, что не услышал.

– Куда держите путь?

– Через Уэзерфорд в Даллас, а оттуда на юг, в Кастровилл и Сан-Антонио.

– Понятно. Дорога дальняя. До свидания, сэр. Желаю безопасного путешествия.

– Сукины дети, – пробормотал капитан Кидд, как только патруль скрылся из виду. – Можешь вылезать, Джоанна. Явись, как в мае являются цветы. Эти люди не закуют тебя в кандалы и не бросят в темницу. – Не выпуская изо рта трубки, он поднял поводья. Трубка была вылеплена из каолина – белой глины – в форме мужской головы. В сыром воздухе дым повис неподвижно, так что они поехали дальше, а он застыл на месте легким голубым облачком. – Джоанна?

Сзади послышался голос:

– Кеп-дан.

– Пожалуйста, не втыкай мне в спину нож. Не заставляй услышать щелчок взведенного курка. Давай постараемся тащиться по жизни мирно и вместе преодолевать невзгоды.

– Кеп-дан!

Девочка легко перепрыгнула через спинку козел и уселась рядом, держа револьвер одной рукой и опустив дуло между колен. Другой рукой сделала несколько знаков, из которых капитан Кидд понял лишь два: «хорошо» и «свободный» или что-то в этом роде. И в первый раз улыбнулась. Знака «спасибо», так же как и соответствующего слова, в языке кайова не существует, потому что и так понятно: если сделаешь что-то хорошее и полезное, люди испытают благодарность, и преувеличивать заслугу незачем. Кайова – мелодичный язык, в котором восходящие и нисходящие интонации сами по себе способны выразить признательность за спасение от людей в синей одежде с огромными длинными пистолетами, больше похожими на свиные окорока; в необычных, одинаковых штанах и куртках. А Кеп-дан не испугался и спас ее. Девочка склонила голову и посмотрела живыми, ясными глазами.

– Да, свобода, – повторил капитан. – Ты свободна. – Осторожно взял из ее руки револьвер тридцать восьмого калибра, поставил на предохранитель, положил слева от себя и снова прикрыл беконом. «Догадалась, как снять с предохранителя», – подумал он озадаченно и натянуто улыбнулся в ответ.

Девочка справилась с ярдами непривычных юбок, устроилась поудобнее и с легкой, едва заметной улыбкой посмотрела вокруг, на окрашенный сепией мир долины Ред-ривер. Точнее, это была даже не улыбка, а всего лишь мимолетная игра светлых бровей, а потом прозвучала фраза на языке кайова, из которой стало ясно, что она счастлива:

– Меня зовут Ay-ti-Podle – Цикада, чья песня означает, что где-то поблизости зреют фрукты.

Она показала на идущего сзади большого верхового коня и откинула с лица волосы, словно хотела включить Пашу в только что обретенное счастье.

– Ах, Джоанна, – отозвался капитан. Повернулся и посмотрел на маленькую спутницу. Если бы офицер неосторожно протянул руку, девочка тут же взвела бы курок и пристрелила врага в упор. – Твои родственники будут невероятно счастливы, получив такого милого кроткого ягненка.

– Кеп-дан! – жизнерадостно подтвердила девочка и похлопала спасителя по худой руке.

– Джоанна, – отозвался он.

* * *

Спаниш-Форт обосновался в широкой излучине, в миле от Ред-ривер, представлявшей собой естественную границу между индейской территорией и территорией, не принадлежавшей коренному населению Америки. Путешественники миновали край невысоких остроконечных холмов с вершинами, увенчанными мощными скалами, которые стояли подобно прочным крепостным стенам. Медленно проезжая мимо, капитан Кидд и Джоанна любовались этим природным подобием старинных замков. Внезапно из глубины долин прилетел ветер, с холодного, серого мартовского неба обрушились потоки дождя.

В Спаниш-Форт прибыли под вечер. Городок носил и второе имя – Ред-ривер-стейшн. Возможно, именно наличие двух названий поддерживало жизнь в забытом Богом захолустье. Когда-то здесь развивалось оборонное производство – то ли испанское, то ли нет, никто не помнит; однако оно давно исчезло. Крепко сжимая поводья, капитан умело маневрировал среди экипажей. Сначала Джоанна сидела сзади, утонув в куче мексиканских одеял. Она так плотно закуталась, что стала похожа на красно-черную печь для обжига извести. Под ногами у капитана вращалась плохо смазанная колесная ось, отчего экскурсионный экипаж «Целебные воды» издавал резкий скрип. Несмотря на старания, им все-таки не удалось разъехаться с грузовой повозкой. Капитану, кучеру и нескольким прохожим пришлось вручную освобождать сцепившиеся колеса.

Пока вокруг суетились люди, Паша смирно стоял сзади, не пытаясь избавиться от привязи. К этому времени капитан уже по колени увяз в мягкой глинистой почве. Красная грязь прочно налипла на шнурки старых ботинок. В домах и трактирах города уже готовили ужин, и повсюду разносился терпкий печной дым.

Капитан поднял голову и посмотрел на окна вторых этажей. Похоже, люди там занимались лишь тем, что ругались и захлопывали ставни, спасаясь от ветра. Мимо, выстроившись по двое, проехал конный патруль. Налетевший с северо-запада ветер пытался сорвать с всадников шляпы и как можно выше поднять полы кителей. Если звуки города раздражали даже многое повидавшего на своем веку капитана, то как выносила этот шум Джоанна? Он повернулся и осторожно похлопал по одеялу. Девочка взглянула с откровенным страхом.