BAD KARMA. История моей адской поездки в Мексику

Лось всегда голоден.

– Тако? До завтрака? – спросил я.

– Ты сейчас в Мексике, Оптерс. Тако и есть завтрак. – Жеребец заговорил! Видимо, с его необъяснимым обиженным молчанием было покончено.

– Сейчас четыре тридцать утра. Все закрыто. – Я мог часами водить машину без еды и остановок на туалет, и мне казалось, что было слишком рано останавливаться.

– Да ладно, прямо на главной дороге есть охренительный маленький ресторанчик, который всегда открыт. Настоящая еда в стиле Санто-Томас. Я покажу, где припарковаться. – Интонация Лося на последней фразе делала дальнейшие возражения бессмысленными.

– Что такого особенного в мексиканской кухне Санто-Томаса?

– Особенность в том, что мы сейчас в Санто-Томасе, и мы с Жеребцом голодны. Эй! Вот он! Нам туда!

– Ладно, плевать.

Лось был прав насчет того, что забегаловка открыта. Она стояла на обочине дороги, освещенная, как ночной зал игровых автоматов, двумя группами прожекторов и оранжево-красной надписью Abierta, 24 Horas[15 - «Открыто круглосуточно» (исп.).], периодически мигающей в окне. Несмотря на неоновое сияние, это было крохотное место – передняя часть скромного дома, превращенная в столовую для путешественников.

Выглянув через щель между табличками со списком товаров на окне, седой мужчина, лет за семьдесят, заметил, что мы въезжаем, и направился к двери. Он распахнул дверь и поприветствовал нас, прежде чем мы вышли из автобуса.

– ?Buenos d?as, amigos! Заходите, заходите. Мы накормим вас лучшим завтраком!

Он казался таким искренне взволнованным, увидев нас, что я цинично задавался вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как последний человек действительно останавливался здесь. Ну, по крайней мере, он немного знал английский; может, он не испортит мой заказ.

– ?Buenos d?as, my bueno amigo![16 - «Доброе утро, мой добрый друг!» (исп.)] – Даже я понимал, что Лось говорил по-испански с горем пополам, хотя и лучше, чем мы с Жеребцом.

– Проходите, проходите. У меня для вас есть очень хороший стол.

Я задавался вопросом, какой из трех столов был «очень хорошим».

Лось шел впереди, затем Жеребец, а я за ними. Я не обратил бы на это никакого внимания, если бы не последовавший инцидент. В тот момент, когда я переступил порог, вокруг все погрузилось в темноту. Не видя ничего перед собой, я остановился как вкопанный и оглянулся через плечо. В городе было темно. Куда ни глянь. Никаких огней. Черным-черно.

Звук открывшегося где-то ящика – его содержимое с грохотом упало на пол – заставил меня снова повернуться к чернильной темноте впереди.

– ?Pinchе luz![17 - «Сейчас подсвечу!» (исп.)] – послышался в темноте голос старухи.

Вспыхнула спичка, осветив комнату на несколько секунд, прежде чем угаснуть. Включился фонарик. Старик, который встретил нас у входной двери, держал фонарь под подбородком, его лицо теперь напоминало дружелюбного демона. Тень огромной головы с увеличенным носом плясала в свете фонаря на потолке.

– No problema, друзья мои. У нас есть собственные фонари, чтобы приготовить вам еду.

Я не двигался с места, все еще стоя на пороге. Старик направил свой фонарь к моим ногам и сделал жест «идите сюда», поманив меня к столу.

– Садитесь, сеньор. Садитесь здесь, а мы приготовим вам лучший завтрак.

Нужно отдать должное этому парню. Он оставался сосредоточенным на клиенте.

Дама со спичками зажгла свечу из маленькой раковины морского ушка, наполненной воском, и поставила ее на наш стол. Старик достал еще одну, зажег ее с первого раза, и комната снова стала почти нормальной. Две девочки, примерно шести и восьми лет, вошли в дверь кухни, держа крошечные фонарики. Девочка постарше, лет тринадцати или около того, осторожно поставила младших возле нашего стола. Одну за стулом Лося, а другую за стулом Жеребца. Она по очереди брала за руки девочек и направляла их фонари, а затем встала за моим стулом со своим фонариком. Теперь у каждого из нас был свой личный помощник, который помогал нам просматривать меню.

Вот это да. Эти дети всегда готовы вскочить с кроватей ради посетителей? Или они всегда одеты и бодрствуют в долбаные 4:30 утра? Это было мило – старания, которые проявляет весь клан, чтобы обслужить посетителей.

На стол подали три чашки горячего черного кофе, которые принесла еще одна юная девушка, вероятно, лет пятнадцати или шестнадцати, и очень хорошенькая. Ее шелковистые угольно-черные волосы были заплетены в две косы до пояса, украшенные крошечными бантиками из желтых лент. Она казалась ужасно застенчивой и отводила глаза каждый раз, когда я смотрел на нее. Старик вернулся с небольшим стаканом для сока, наполовину наполненным жидкостью коричневого цвета, и старой керамической чашкой, наполненной грудой крупных грязно-белых гранул. Он подал их с едва заметной помпезностью, поместив в центр нашего стола.

– Cafе con crеma y azucar… Кофе со сливками и сахаром, друзья мои.

Его глаза заблестели обезоруживающим огоньком, усиленным светом свечей. Казалось, он не обращает ни малейшего внимания на отсутствие электричества.

Когда за столом остались только мы и наши маленькие осветители, я наклонился и прошептал остальным:

– Черт побери, ребята! Вы когда-нибудь видели семью, которая так отчаянно пытается заработать деньги?

Лось посмотрел на каждого из детей по очереди, проверяя, поняли ли они то, что я только что сказал, прежде чем ответить.

– Ты не врубаешься, Оптерс. Ты понятия не имеешь, что это за культура. Это простые люди. Все дело в том, чтобы помогать нам и быть хорошими хозяевами. Вот как сюда привлекают людей. Они не хотят потерять лицо из-за того, что не могут обслужить нас только потому, что отключилось электричество. Вот почему они зажгли свечи и фонарики. Они, вероятно, потратят больше на батарейки и свечи, чем получат за еду. Для них важно показать детям, как правильно обращаться с гостями в доме.

Снова появился старик с ручкой и салфеткой, чтобы записать заказы. Ошеломленный реакцией Лося и последовавшей за ней лекцией, я подсознательно отключился от разговоров за столом и ничего не слышал, пока не подошла моя очередь делать заказ.

– Сеньор? Сеньор? Что будете заказывать, амиго?

– Эээ… Я возьму то же, что и они.

Я почувствовал на своем лице пристальные взгляды всех, кто находился в помещении, даже детей.

– Мы заказали разное, Оптерс, – сказал Жеребец, спасая меня.

На этот раз указав на Жеребца, я попытался изящно выйти из неловкой ситуации.

– Я возьму то же, что и он.

Настала моя очередь молчать, погрузившись в свои мысли, пока парни шутили и смеялись, поглощая завтрак. Лось дал импровизированный мастер-класс по тому, что он назвал «официальным» мексиканским методом использования небольших кусочков кукурузной лепешки в качестве единственной посуды. Наша еда закончилась, и принесли чек. Лось посчитал, внес свою долю в чек и передал его Жеребцу.

– По два пятьдесят с каждого, ребята. К тому же, я думаю, каждый из нас должен вложить по доллару за все проблемы, с которыми эти ребята столкнулись из-за нас. Как ты думаешь, Оптерс?

Жеребец хмыкнул и выдал еще одну из своих глупых пародий на «Трех балбесов».

– Да, Оптерс. Что ты думаешь, ммм? Ак-ак-ак-ак.

Жеребец недавно был одержим «Тремя балбесами»; он смотрел их каждый день и до тошноты имитировал их поведение и диалоги. Я думаю, он действительно чувствовал некое извращенное удовольствие, наблюдая, как мы все съеживаемся каждый раз, когда он разыгрывает эту чушь. Возможно, это был его способ чувствовать себя в безопасности; он был красив и встречался с красивой девушкой, но, казалось, неловко съеживался при общении с другими людьми. Мы с Перро наблюдали, как это происходит на вечеринках, и пришли к выводу, что его самоуверенная манера поведения – лишь маска, ложная бравада; когда его ставили на место, неуверенность лезла наружу.

Жеребец добавил свои деньги и положил передо мной купюры и монеты. Не имея однодолларовых бумажек, я взял всю пачку, чтобы положить свою десятидолларовую купюру.

Два пятьдесят плюс два пятьдесят плюс дополнительный доллар с каждого… здесь должно быть семь долларов… но было только шесть.

Гребаный Лось. Да, давайте каждый вложит дополнительный доллар за дополнительные трудности. Я буду выглядеть мудаком, если подниму этот вопрос сейчас. Я сложил в карман пять однодолларовых купюр и четыре четвертака и положил десятидолларовую купюру на стол. Черт с ними.

– Muchas gracias, Se?ores! Спасибо, что пришли, друзья мои! – Старик не мешкал ни секунды.

Дети осветили фонариками наш путь к двери. Старуха вышла из кухни, чтобы посмотреть, как мы уходим. Мы вышли в том же порядке, в каком вошли полчаса назад – Лось, за ним Жеребец, затем я. Со сверхъестественной синхронностью городское электричество включилось в тот самый момент, когда я ступил на улицу.

Старик хлопнул в ладоши и с зубастой ухмылкой воскликнул: