BAD KARMA. История моей адской поездки в Мексику

Звучит совершенно неубедительно, но почему меня это должно волновать?

– Не волнуйся, приятель. Мы видим, что ты надраиваешь тут все для своей поездки, но…

Барри повернулся и оглядел свой собственный дерьмовый автобус с ног до головы, сверкнул раздражающе ослепительной улыбкой девушкам, наклонился ко мне и прошептал достаточно громко, чтобы все слышали:

– Просто помни, приятель… Важно не то, как она выглядит, а то, как она едет.

Девушки взяли Барри под ручки, и троица отправилась на поиски четвертого, кто сможет проспонсировать пивом их вечеринку.

Ну и кто в итоге выиграл? Барри и его случайные шлюшки меня достали.

Кроме того, у меня есть работа, которую нужно сделать.

Переломные моменты Кармы, Удар первый: Камера

Подобно тому, как одна из множества капель становится последней и переполняет чашу, у кармы тоже есть свои точки невозврата. Пройдите одну, и вам придется пройти через ад, заплатить штраф и испытать боль. Думаю, я осознавал, что для меня настал переломный момент. Я не уверен, что Лось или Жеребец когда-либо испытывали это чувство. О, конечно, они знали, что некоторые из поступков, которые они совершали, были неправильными, но отвергали это как «дерьмо, которое сошло им с рук». Я не думаю, что кто-либо из них когда-либо рассматривал возможность того, что Бог – или Вселенная – ведет подсчет. (Обдолбанный и настроенный философски, Лось однажды вечером поделился со мной мудростью о том, что «две его ошибки не были ошибками, пока его не поймали», и я даже не пытался разубедить его в этом.) Проступком, который стал моим личным кармическим переломом, я считаю, стала история с камерой. Оглядываясь назад, я понимаю, что таким образом сама карма предложила мне отказаться от поездки в последний момент. Предложила последнюю возможность поступить правильно… или нет.

Я не знал этого парня лично. Он представился как Дэн-Оу. Сказал, что он друг Поп-фиша, одного из мудрых патриархов Поместья. Дэн-Оу был героиновым наркоманом. Конченым, ограбившим собственную бабушку ради дозы, опустившимся на самое дно наркоманом. И вот он стоит в моей квартире, явно взбудораженный, сжимая в руках грязный рюкзак. Я едва мог его понять. Его речь в основном была просто набором бессвязных звуков. Быстрый, порывистый поток сознания, едва различимый лепет, напоминающий пьяного Тома Петти[10 - Томас Петти (1950–2017) – американский рок-музыкант.].

– Чувак… Я слышал, ты направляешься в Мексику с моими братанами, чувак.

Черт тебя дери. Это последний парень в мире, которому следовало бы знать, что меня не будет дома пару месяцев! Спасибо, Поппи.

– Я… у меня есть камера, мэн. Раздобыл вчера в Ла-Холье… В смысле… этим утром… Да, этим утром, мэн.

Его трясло, он заикался, произнося слова. Прозрачная капля соплей свисала у него под носом, готовясь к запуску.

– Зацени, мэн. Поп-фиш говорит, что ты любишь снимать… знаешь, мэн… он сказал, что ты… он сказал, что ты хочешь снять фильм о серфинге или что-то типа того.

Я нерешительно начал отмахиваться от него, но мое любопытство перевесило, когда он плюхнул свой рюкзак на кухонный стол. Он не сказал ни слова. Я не был уверен, что он смог бы – выглядел он совсем потерянным. Его руки не синхронизировались с мозгом. Я заметил его заметно потемневшую от солнца кожу и грубые отросшие ногти с запекшимися под ними каемками бог знает чего. Он боролся с застежкой-молнией. Затем, прервавшись, одним плавным движением Дэн-Оу повернул голову и вытер нос о плечо – его рубашка явно привыкла к такому. Проиграв битву с молнией, он разочарованно посмотрел на нее и протянул рюкзак мне.

– Открой его, парень… Ты увидишь… это то, что ты… ты увидишь… Я раздобыл ее сегодня утром, мэн.

Я больше не хотел участвовать в этом, и язык моего тела выдал меня. Барабаня кулаком по столу, Дэн-Оу неуклюже выстукивал какую-то нелепую дробь, чтобы привлечь мое внимание, прищурил глаза, чуть склонил голову набок и наклонился, чтобы сделать последний решительный шаг.

– Давай, парень… Я проделал чертовски долгий путь. Поп-фиш сказал мне… ты должен помочь мне здесь, мэн… ОТКРОЙ ЕГО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

От него несло отработанным моторным маслом, или разлитой аккумуляторной кислотой, или чем-то в этом роде. Я должен вышвырнуть его отсюда!

– Успокойся, мэн. Ты хочешь, чтобы я заценил? Я заценю. Не заводись, хорошо?

Я потянул молнию, и сумка легко открылась, обнажив верхнюю половину дорогого кожаного футляра для камеры.

Черт, выглядит весьма солидно.

Я уловил неповторимый и знакомый сладкий аромат тонкой кожи с ноткой нового металла, пробивавшийся сквозь зловоние Дэна-Оу.

Стоя во весь рост, скрестив руки на груди, Дэн-Оу раскачивался на каблуках, явно гордясь своим товаром, словно я разворачивал подарок на день рождения, который он выбрал специально для меня. Он сказал, смягчив интонацию:

– Открывай, мэн… Ты сам все поймешь. У этих сраных коротышек полно крутых штуковин.

О Господи… Он предлагал мне камеру какого-то несчастного японского туриста. И не просто какую-то камеру. Это была совершенно новая, первоклассная кинокамера Nikon XL8S Super-8 с мощным зумом, телеобъективом, замедленной съемкой и стоп-кадром… Та самая камера, над которой я пускал слюни месяцами!

– У них был штатив, но мне пришлось его бросить, мэн… Они гнались за мной, мэн. Маленькие ублюдки почти достали меня! Чувак, думаешь, это правда, что все эти уебки знают кунг-фу? Они точно орали какую-то херню об этом, мэн.

Я на мгновение оторвал глаза от камеры и увидел, как мой новый «друг» обретает второе дыхание. Он испытывал прилив адреналина, заново переживая утреннее приключение, – и снова попытался взять ситуацию в свои руки. Предательская сопля не попала на камеру, но украсила мой стол.

Охренеть.

Он невозмутимо продолжал:

– Зацени, мэн. Там… там вроде бы все эти пленки в маленьких коробочках, мэн… прямо здесь, сбоку, мэн.

На этот раз справившись с молнией, Дэн-Оу открыл боковой карман, и мое сердце подпрыгнуло к горлу. Диснейленд, Ягодная ферма Нотта, Морской мир, свадьба Кико… Прямо здесь. Ясно как день. Скромные красно-желтые картонные коробочки с пленкой выстроились в идеальный маленький ряд, каждая из которых была тщательно помечена четким черным маркером. Неудивительно, что люди были так взбешены. Дело было не только в том, что у них украли камеру. Можно купить новую. Черт возьми, возможно, она даже была застрахована. Это были их видеозаписи. Эпический эпохальный отпуск и семейная свадьба, увековеченные на пленке и украденные подонком-наркоманом. Они, должно быть, были опустошены. Я физически ощутил укол вины в грудной клетке и бессознательно отпрянул от сумки.

– Они были чертовски глупы, мэн. Оставили ее прямо там, на переднем сиденье, мэн, где любой мог ее стащить – вот так, – он щелкнул пальцами для пущей выразительности. – Дай мне двести баксов, чувак. Это стоит вдвое дороже.

Этот парень понятия не имеет, сколько она стоит. Восемьсот семьдесят долларов в Nelson’s Camera в центре города, может быть, тысяча с учетом налога, чехла, дополнительных опций.

Я изо всех сил старался сохранять безразличный вид, но в этой камере было все, о чем я когда-либо мечтал.

– Я дам тебе семьдесят пять.

Я только что это сказал? О чем, черт возьми, я думаю? Я не хочу иметь с этой вещью ничего общего! Она пропитана злом.

Охваченный ломкой, Дэн-Оу ударил правой ладонью по столу и заорал:

– Пошел ты! Сто двадцать пять или я сваливаю!

– Остынь, парень! Ты меня до инфаркта доведешь. Дай мне взглянуть поближе.

Изо всех сил старающийся не показывать страх, я просунул пальцы в рукоятку камеры, чтобы унять дрожь. Поднес видоискатель к глазу и оглядел комнату. Дэн-Оу затенял меня, когда я опустил жалюзи и приблизил изображение заднего дворика Рекеров на другой стороне улицы. В видоискателе появилось кристально чистое изображение щенка бульмастифа Раку, Макса, который одержимо лакал жирное пятно под их барбекю.

Черт, мне нравится эта камера! Если я ее не куплю, это сделает кто-нибудь другой. По крайней мере так хоть я буду ею наслаждаться.

– Сто баксов, Дэн-Оу?

– Хорошо, чувак. Сто баксов. По рукам.

Он протянул руку, чтобы скрепить нашу сделку рукопожатием, и я нехотя подчинился.

Что я наделал? Все мои деньги для путешествия были спрятаны в спальне, и я должен отдать часть из них человеку, который известен как конченый вор. Что еще хуже, он стоял у меня на кухне! Могу я попросить его выйти на улицу на минутку? Что в таких случаях делают в кино? Может, я просто оставлю дверь спальни приоткрытой, пока буду доставать бабки? Ага, точно… Было бы довольно глупо закрыть дверь и оставить его там со всеми моими вещами, верно? Думаю, это не будет смотреться нелепо. Твою мать! Я бы хотел, чтобы Перро был здесь, чтобы присматривать за этим парнем за моей спиной!

– Устраивайся поудобнее. Я принесу деньги.

Звучит так, будто я прошу его расслабиться и потусоваться со мной. Боже. Я просто парень типа «mi casa, su casa»[11 - «Мой дом – твой дом» (исп.).], не так ли?

– Все в порядке, мэн. Я подожду… просто принеси деньги, мэн.