Расплата

– Нет, Жак, когда – нибудь ты сам поймешь, что самая надежная защита – это любовь.

– Хватит, Клод, ты слишком много говоришь, эдак тебя опять начнет трепать кашель, постарайся уснуть и набраться сил. Завтра я раздобуду тебе какую – нибудь настойку у аптекаря, уж он – то должен знать, как вылечить твою хворь.

Клод кивнул и прикрыл воспаленные глаза. Жак скорчился возле приятеля, так и не решившись выпустить его худую ладонь. Горькие мысли словно тисками сжимали его сердце. Он вспомнил смерть матери, новорожденную сестру, которой даже не успели дать имя, жива ли она?

Больной лежал спокойно, приступы кашля не мучили несчастного, Красавчик не заметил, как сам задремал. Только в предрассветных сумерках, когда в комнатенку ввалился вернувшийся из трактира Коротышка, Жак очнулся от грубого толчка в плечо.

– Ты и впрямь решил податься в монастырские послушники, деревенщина? Жаль в обители не оценят свою смазливую рожу.

Жак непонимающе уставился на Гуго.

– Что таращишься, монашек, ты битый час держишь за руку покойника.

Красавчик вздрогнул и в сердце его словно оборвалась последняя частичка доброты. Он с размаху ударил Коротышку прямо в лицо, кровь так и брызнула из рассеченной брови противника. Гуго упал, закрывая лицо руками, а Жак бросил последний взгляд на Клода и, опустив плечи словно под невыносимой тяжестью, покинул комнату.

Совсем скоро место несчастного Клода заняли двое тощих пугливых ребятишек, которых привез Метью. Но Жака уже не трогала чужая участь. В его сердце вовсе не осталось места сочувствию, кроме как к маленькой Берте. Каторжник мог довольно потирать руки – Красавчик успел прослыть наглым и жестоким. Сырые трущобы, еда, которая то была скудной, как у нищего, то словно пиршество у зажиточных горожан, бессонные ночи, вечный риск попасть в руки гвардейцев, как будто прибавляли ему сил. Когда многие начинали чахнуть среди спертого гнилого воздуха и грязи, казалось, что Жак становится только крепче. Как красивый ядовитый цветок, что пышно расцвел в нечистотах. У него всегда были свежий цвет лица и сильное тело. Даже потасовки, в которые он бросался без оглядки на силы противника, словно тоже шли ему на пользу. К счастью, Берта, как и названый брат, отличалась хорошим здоровьем. Вечно грязные щечки были упругими, и хвори обходили маленькую Хромушу стороной. Лишь однажды девочка два дня пролежала, скорчившись на своем тюфяке от боли. Бедняжку так и выворачивало наизнанку. А все оттого, что Жаку вздумалось угостить сестренку жареным гусем. Огромная гусиная лапка оказалась слишком тяжелой для маленького желудка. Красавчик чуть не помешался от страха и волнения, среди ночи он притащил заспанного и испуганного аптекаря Муре. Через два дня малышка вновь была на ногах и улыбалась брату, как ни в чем не бывало.

Гастон Перрен смотрел на «подвиги» Жака сквозь пальцы. Пусть парень вытворяет что угодно, главное, чтобы не забыл почтение и страх перед самим хозяином, да не испортил смазливую внешность. А что касается его любви к Берте Хромуше, так пусть потешит себя наивной надеждой, что сестренка всегда будет рядом. Когда придет время, наглый парень отправится восвояси к новым хозяевам, и Перрена вовсе не заботило, как эти двое переживут разлуку. Покупатель на Красавчика давно найден, но теперь появился еще один, стоит поторговаться – кто даст больше, тот и заберет красивого юнца.

Конечно, Жак и представить не мог, какая судьба ему уготована, и продолжал жить, совершенно не думая о будущем. А Гуго Коротышка с каждым днем все сильнее ненавидел удачливого Красавчика. Ночами он ворочался на своем тюфяке, не в силах заснуть и строил планы, как избавиться от ненавистного парня, что вечно насмехается над ним. Коротышка задыхался от зависти и злобы, мало того, что проклятый щенок Жак хорош собой настолько, что люди оборачиваются ему вслед, он ходит в любимчиках хозяина и ему позволено много, чего Гуго никак не может заслужить. У Коротышки нет ни такой ловкости, ни хитрости, ни везения. Его удел – присматривать за побирушками, чтобы не ленились работать, да вовремя отдавали собранное. Вот если бы он обладал такой силой, как Кловис Удав или был пронырой, как Тибо Счастливчик. За что Господь одарил всем мерзкого деревенского парня, а не его? И единственной заботой Гуго была мысль, как бы досадить сопернику. А может, пристукнуть где – нибудь в темной галерее его паршивку сестру? То – то Жак взвоет от горя, пожалуй, это принесет ему немалые страдания. А так охота заставить Красавчика обезуметь с горя. Да, но хозяин может дознаться, чьих рук это преступление. Каторжник опекает сопливую девчонку не меньше, чем братца. Тоже еще, знатная особа, всего – то радости, что уродилась колченогой. Но по меркам попрошаек, дрянная девчонка – ценный товар. Сколько раз случалось, когда фальшивых калек разоблачали слишком внимательные горожане. И впрямь чудо, если у несчастного однорукого бедняги вдруг оказывались целыми обе руки только оттого, что разиня забыл вовремя оглядеться по сторонам. Что же придумать? Коротышке уже совсем невмоготу вечно любоваться на Жака и чувствовать его превосходство. И Гуго часами лежал без сна и таращился в ночную тьму, призывая на голову Красавчика беды и проклятия.

Хозяин же был занят совсем другими мыслями. Под покровом ночи к нему явились посетители: закутанная в длинную накидку женщина и высокий худощавый мужчина. Это были горничная герцогини Сенешаль де Леклерк и ее лакей.

– Мадам прислала нас посмотреть на того, о ком у вас был уговор. – Надменно произнесла горничная, брезгливо прикрыв лицо платочком.

– Можете не сомневаться, красавица, Гастон Перрен не торгует отбросами. – Хмыкнул Каторжник.

– И все же, госпожа прислала нас удостовериться, что это стоит той суммы, которую вы назвали.

– Хм, я не против, но можете передать своей хозяйке, что у меня есть еще покупатель, он предлагает больше.

Горничная быстро переглянулась с лакеем.

– Тем более, мы должны взглянуть, а уж потом говорить о деньгах.

– Ну что ж, присядьте, сейчас сами увидите. Не желаете ли пока пропустить по стаканчику вина? На улице такая сырость, что глоток славного винца не помешает.

– Нет уж, благодарю, у меня нет охоты пробовать пойло, которым могут угостить в эдаком месте. – Процедила горничная.

– А я, пожалуй, не откажусь, Элоди, на улице и впрямь дрянная погодка, так и захворать недолго. – Пробормотал лакей, присаживаясь к столу.

– Ну и пьянчужка ты, Ришар! Стоило бы пожаловаться госпоже.

– Кловис, – крикнул Гастон, приоткрыв дверь, – позови сюда Красавчика и смотри, чтобы нам не мешали.

Горничная опустила на лицо вуаль и плотнее закуталась в суконную накидку. Сесть на сомнительной чистоты стул она так и не решилась. Лакей невозмутимо потягивал вино, удобно устроившись за грязным столом. Жак вошел вслед за Удавом и, бросив беглый взгляд на незнакомцев, встал перед Каторжником.

– Что вам угодно, хозяин? – Без тени подобострастия спросил он.

– Жак, мальчик мой, возможно, завтра тебе придется исполнить кое – какую работенку, позже я расскажу тебе подробно. А сейчас решил дать тебе немного деньжат на карманные расходы, ты славный ловкий парнишка и вполне заслуживаешь поощрения. Да, и выбрось наконец свою паршивую куртку, у меня есть кое – что получше, почти новый камзол.

Красавчик с удивлением уставился на хозяина – что это за внезапная щедрость, уж нет ли тут подвоха?

Но Каторжник и в самом деле полез в карман своего залоснившегося камзола и достал пригоршню мелочи. А Деревяшка, повинуясь мимолетному знаку хозяина, нырнул рукой в мешок, набитый ворованной одеждой.

– Мишель, друг мой, подними фонарь повыше, мне что – то неважно видно. – Пробормотал Гастон, незаметно подмигивая старику.

Деревяшка поднял фонарь над головой, чтобы свет падал на лицо Жака, делая вид, что усердно помогает хозяину. Скинув куртку, Красавчик следил за монетками в руках хозяина и, конечно, не заметил, как под вуалью сверкнули глаза горничной. Она так и застыла в восхищении, стараясь не показывать виду. А лакей удовлетворенно хмыкнул и потянулся за новой порцией вина. Жак получил пятнадцать су и поношенный, но крепкий камзол, и с облегчением покинул комнату – мало радости торчать у Гастона Перрена неизвестно зачем, да еще когда на тебя пялятся незнакомцы.

– Ну, думаю, тут и обсуждать нечего, мальчишка хорош, что глазам больно. Я всегда готов предложить знатной особе отличный товар. – Самодовольно заявил Каторжник.

– Хм, дааа, – протянула Элоди, – Паренек очень мил, должно быть, моя госпожа останется довольна. Сколько ему лет?

– Мишель, сколько минуло нашему Красавчику?

Если хорошо помню, то на День Всех Святых ему должно сравняться шестнадцать, господин Перрен.

– Но он выглядит старше и довольно рослый. Впрочем, мадам герцогиня так и хотела. Следовательно, стоит поговорить о деньгах.

– Вот что, Перрен, называя сумму, прибавьте к ней и нашу с Ришаром долю, – бурнула Элоди. – От нас зависит, насколько мы расхвалим парня перед мадам.

– Ха – ха – ха, вот пройдохи! Да Красавчика и хвалить не надо, мадам стоит только увидеть этого смазливого щенка. К тому же он умен и силен, это тоже стоит денег.

Горничная совсем позабыла, что стул стоящий перед ней – грязный, а стол покрыт пятнами жира и пролитого вина, Элоди с размаху плюхнулась рядом с лакеем, опершись локтями на стол, и начала отчаянный торг.

Гости покинули мрачную комнату Каторжника далеко за полночь, Кловис провел их тайным коридором, что вел прямиком к лавке аптекаря. Гастон Перрен остался в комнате с Мишелем Деревяшкой, чтобы послушать мнение старика.

– Отличная сделка, хозяин. Большей суммы, пожалуй, не вытянуть было из этих пройдох и их госпожи.

– Ошибаешься, Мишель. У меня есть еще покупатель, я намерен столкнуть их лбами и продам Красавчика тому, кто заплатит больше.

– Неужели! Как это возможно, хозяин? О герцогине Сенешаль де Леклерк давно ходят слухи, что она обожает набирать в услужение смазливых парней. Говорят, знатные особы нарочно ездят в особняк герцогини, чтобы поглазеть на прислугу. Поместье Сенешаль де Леклерк за глаза прозвали «Сад херувимов».

– Да, да, старик, так оно и есть. Но уж если пороки существуют, то вряд ли ими страдает один человек. Не так давно овдовела виконтесса Доменик Лоран. Она, бедняжка, с ума сходила от зависти к подруге, но старый виконт предпочитал слуг, что годами работали в замке и вовсе не собирался менять преданных людей на смазливых юнцов. Теперь, когда вдовушка освободилась от занудного муженька, что был старше ее втрое, она решилась перещеголять ненавистную подругу. Я слыхал, что виконтесса уже успела нанять парочку красавцев лакеев. Но до «Сада херувимов» ей, бедняжке, еще далеко. Если она узнает про нашего Красавчика, то непременно захочет его перекупить. Вообрази, какую склоку устроят знатные дамы в желании заполучить этого наглого щенка. А мое дело – лишь получить как можно больше деньжат.

Ну, господин Перрен, осталось только восхищаться вашим умом и хваткой. – Уважительно пробормотал старик. – Только как вы уговорите Жака? Парень слишком дерзкий и упрямый.

– Ах, какие пустяки, Мишель! Пусть только попробует возразить, Кловис свяжет его по рукам и ногам, словно копченый окорок, и доставит в нужное место. А уж покинуть поместье, что охраняют день – деньской, непросто. Его объявят в розыск, как беглого слугу, и парень не успеет и шагу ступить, как гвардейцы схватят наглеца. И притом, это уже не наше дело. Разве должна хозяина заботить судьба проданной вещи?

– А Хромуша?

– Да при чем здесь девчонка? Она нужна мне самому, не каждый день попадается калека с милым личиком, что своим видом может растрогать людей. Это все пустяки и безделица, Мишель. Берта еще достаточно мала и вскоре забудет брата. Думаю, с ней не будет хлопот. Пара оплеух мигом приведет ее в чувство.

Пока Кловис Удав провожал ночных гостей, Коротышка на цыпочках пробрался к комнате хозяина, вдруг повезет подслушать что – то важное и наверняка поможет ему выслужиться перед Каторжником. Но, переминаясь с ноги на ногу от страха быть застигнутым на месте, Гуго слушал в пол – уха и ровно ничего не понял из разговора. Одно только запало в его пустую голову – что Красавчику вновь повезло. Коротышка юркнул к себе и свалился ничком на тюфяк. Его так и трясло от злости, ведь он вообразил, что за свою красоту Жак попадет в услужение к знатной особе. Он, Гуго, так и будет влачить жалкое существование, в грязи, нищете и вечном страхе перед Каторжником и Удавом, и в конце концов, околеет в проклятом погребе, как паршивый бездомный пес. Или его пристукнут в очередной драке, или гвардейцы схватят его на улице, а там суд и позорная смерть на виселице или медленное мучительное угасание на галерах или каторге. А Красавчик будет расхаживать по чудесному богатому особняку, разряженный, как принц. Пожалуй, будет наедаться до отвала изысканными блюдами, пить дорогое вино и спать в теплой постели. Ну нет, это уж слишком! Да Коротышка просто обязан помешать этим планам. Но легко сказать, а вот как сделать, чтобы отвести от себя подозрение?

И Гуго, обхватив голову руками, крепко задумался, воображая сцены расправы над Жаком, при которых сам Коротышка остался бы в стороне.

Мишель Деревяшка с хозяином засиделись почти до рассвета, у Каторжника хватало забот кроме Красавчика. С парнем вопрос почти решен, чего тратить время на разговоры? Есть дела, которые больше заботят короля мира отверженных. В его королевстве стали происходить странные вещи, поначалу он внимания не обращал на разные мелочи, но уж слишком явными стали угрозы. За последнее время Каторжник потерял достаточно своих подданных. То очередного попрошайку находят мертвым, то без всякого следа пропадает ловкий воришка. Мишель Деревяшка первым указал хозяину на эдакие странности. Каторжник отмахнулся – подумаешь, велика потеря; побирушка мог помереть от хвори или пристукнули в драке дружки. Но старик хмурился и качал головой – чтобы помереть от болезни, для начала нужно стать больным, не так ли? Что это за непонятная хворь, что успела унести с добрый десяток человек, которые уходили утром здоровешеньки? А пронырливого лекаря Франсуа Потье, стало быть, сама нечистая сила унесла? Прислужники обшарили весь город, но Франсуа не нашли ни живым, ни мертвым. А кто пристукнул двух головорезов – Дубинку и Краба? Если их прикончили в драке, то хозяин узнал бы первым, ему донесли бы тотчас. Нет, тут что – то не так, на людей Каторжника кто – то явно начал охоту. Неужели полиция решила покончить с темной стороной города? Гастон Перрен до последнего не соглашался верить такому, кто отважится затеять с ним войну, ведь власть над Руаном в его руках? Тайный посланник, отправленный к верному человеку в полиции вернулся с отрицательным ответом. Ни гвардейцы, ни даже сам господин прокурор не давали никаких приказов о подданных Каторжника. Полиция ревностно следит, не завелись ли заговорщики среди проклятых протестантов, и им вовсе нет дела до жуликов и побирушек.