Бюро сновидений
– Он не вянет и не сохнет, – с деланным равнодушием заметил Дэн.
– Вы тоже заметили? – спросил профессор как-то уж чересчур тепло.
– Профессор Нестор, я гораздо младше. И я не привык, что ко мне обращаются на вы… Вы можете говорить мне…
– Значит, вы все-таки вытащили цветок?! Вы! Именно вы сумели это сделать!
Он быстро подошел к Дэну, возвысившись над ним горой, и так же, как на цветок, уставился на него в лупу.
– Ноги, руки целы, кожные покровы в порядке, хотя и несколько бледны. Откройте рот.
Ситуация была до того комична, что Дэн с серьезным видом подчинился.
– Скажите: «А»!
– А-а-а!
– Горло не красное. Миндалины в норме.
Профессор бесцеремонно оттянул пальцем правое, а затем левое веко Дэна.
– Как себя чувствуете?
– Превосходно. А что, могло быть иначе?
– Сказать по правде, у меня есть гипотеза, что материализатор может слишком буквально преображать путешественника по снам.
– А нельзя ли попонятней?
Нестор взглянул на студента чуть сконфуженно:
– По очень маловероятным предположениям, все, что угрожает вам во снах, когда вы входите через материализатор, является для вас реальной угрозой по возвращении. Это значит, если во сне вы поцарапали руку, то назад вернетесь с царапиной.
Парень нахмурился:
– Но ведь в обычных снах все не так!
– Верно. Но из обычных снов вы не можете достать цветок. Это та цена, которую мы платим за использование материализатора.
– Постойте… – Дэн потер левую руку. – То есть та змея могла меня укусить? По-настоящему? И… И убить?
– Вероятно.
Дэну захотелось высказать профессору все, что он думал по поводу этой вот вероятности, но студент только скрипнул зубами и сдержался.
– Вы трете левую руку. Вы левша? – поинтересовался вдруг ученый.
Дэн кивнул.
– Это многое объясняет. Работу полушарий…
– А что означала змея? Вы ничего не сказали о змее.
– Змею создала ваша интуиция. Вероятно, вы предвидите угрозу от какой-то темной личности, но еще не осознали этого.
– То есть… – Дэн невероятным усилием сдержал усмешку, – …то есть вы верите в пророческие сны?
– Неважно, во что я верю. Пророческие сны не более чем точные прогнозы, которые делает наш мозг на основании имеющейся информации.
– Ух ты! И на основании какой информации я сделал эти выводы?
– Я уже сказал вам: вы неравнодушны к женщинам. Ваше подсознание ассоциирует их с цветами. Самый прекрасный цветок, который вы для себя выбрали, – незабудку, не так-то легко было заполучить. Вы чувствуете, что в будущем для особенной женщины вам понадобятся все ваши силы и умения.
Профессор грустно вздохнул и бросил, как он думал, незаметный взгляд в сторону портрета на полке.
– И все это вы поняли из моего бессмысленного сна? – уже без стеснения улыбнулся Дэн.
Нестор неожиданно положил на плечо студента большую ладонь.
– О нет, юноша. Благодаря вам мы совершили научный прорыв. Великое открытие. Не обесценивайте свои сны!
Парень замялся.
– Профессор, меня зовут Дэн. Не надо этих юнош, сударей, и не обращайтесь ко мне на вы…
– Весь вопрос в том, почему именно вам удалось то, что не удалось другим, – размышлял профессор, пропустив комментарии гостя мимо ушей. – Вероятно, только ваш мозг подходит под настройки материализатора.
– О, это лестно.
Профессор Нестор хлопнул Дэна по плечу так, что парень согнулся в коленях, и прошел мимо, бросив из-за плеча:
– Не возгордитесь этим, сударь. С таким подходящим мозгом вы родились. И судьба, хотя я в нее не верю, подбросила мне именно вас.
Дэн вяло пожал плечами.
– Ну хоть какая-то польза от этой штуки в моем черепе.
Профессор подошел к витой ажурной лестнице, обернулся:
– Так вы идете?
– Куда? – удивился Дэн.
– Завтракать, конечно. Я люблю завтракать поздно. И плотно.
Он энергично зашагал наверх по ступеням, от чего лестница мелодично заскрипела.
Дэн почесал в затылке и пошел следом. В конце концов, позавтракать не помешает, а то, что он ел сегодня с утра, и завтраком-то сложно назвать.
На третьем этаже их ждала старинная белая кухонька. Впечатлял как размер столовой, так и обширное место, отведенное для готовки, состоящее из десятка шкафчиков, полсотни крючочков с поварешками, ситами, сковородками, кастрюльками и видавшим виды кофейником. На полочках стояли вещи воистину раритетные: ручная мельница для кофе (как впоследствии оказалось, фамильная), сосуды с маслами и специями, фарфоровые статуэтки, изображавшие мифических древнегреческих богинь и животных, латунные часы, в которых кованых узоров было больше, чем циферблата.
Дэн не удержался и присвистнул.
– Да, готовить я люблю, – признался Нестор, направляясь к пузатому холодильнику и надевая на ходу фартук. – Но животной пищи, сударь мой, не вкушаю. Лишь изредка съем рыбешку-другую или выпью крынку молока.
Дэну в это верилось с трудом, но, когда профессор открыл холодильник, там действительно все запестрело от плодов земли и обилия зелени.
Парня же заинтересовала не столько сама кухня, сколько размеры дома, в котором обитал его новый знакомый. А витая лестница поднималась еще выше. Неужели профессор живет здесь один?
Нестор тем временем, насвистывая, достал связку бананов, манго, яблоки, апельсины, пошарил в корзине и добавил к набору томатов, зелени и желтых перцев. Дэн приуныл и потер живот. Профессор бросил на него косой взгляд и вытащил с верхней полки миску с яйцами и пачку брынзы.
– Витаминный завтрак, друг мой, – сказал он и вылил немного оливкового масла на сковороду.
Дэн терпеливо ждал, пытался не капать слюной на столешницу и думал о том, что он «друг» только до того момента, пока на нем можно ставить опыты. Резкая перемена в настроении профессора его не обманула – похоже, он был зачем-то нужен Нестору.
Что ж, и Дэн пришел сюда не просто так. Он набрался смелости и, теребя краешек скатерти, спросил как можно небрежней:
– Послушайте, профессор. Простите, что любопытствую… Но не может ли ваш материализатор вернуть человеку какую-нибудь пропавшую вещь?
Нестор, быстро орудовавший в этот момент ножом на разделочной доске, остановился.
– Странная мысль, – прокомментировал он. – Мой прибор, без сомнений, создавался не для таких безделиц. Я на пороге открытия параллельных миров, молодой человек. Не представляю, чтобы кому-то понадобилось так бездарно использовать мое изобретение…
Дэн неловко кашлянул.
– Ну, не все же мыслят так масштабно, как вы, профессор. Людям для счастья иной раз не хватает одной потерянной вещицы.
Профессор внимательно взглянул на него через пенсне и продолжил шинковать перец.
Дэн побарабанил по столу пальцами.
– Так значит, сон – это параллельный мир? Он реален?
– Безусловно, – кивнул Нестор. – Я многократно говорил об этом моим коллегам и даже приводил математические доказательства, но они только смеялись надо мной. А теперь, когда вы вернулись с цветком в руке, – нет никаких сомнений.
Он вдруг напрягся и вытаращился на Дэна.
– Вы ведь не обманули меня?! Не купили этот цветок в киоске?
Зрачки профессора сузились до маленьких точек, на лбу выступил пот. Дэну стало его жалко:
– Нет-нет, что вы! Это тот самый цветок.
Нестор кивнул, высыпал нарезку на сковороду, помешал лопаткой, разбил несколько яиц.
– Чуть позже мы его исследуем. Не думаю, что мы узнали о всех его свойствах.
– По-моему, самый обычный цветок. Просто как будто замер во времени.
Профессор, кажется, улыбнулся, насколько можно было судить со стороны затылка, – его большие щеки вздрогнули.
– Вы очень точно подметили суть того, что случилось. Но, по моим гипотезам, предмет, принесенный в нашу реальность из сна, может быть черным ящиком, часовой бомбой или иначе – замершей вещью, несущей в себе не реализованный в момент сна запас случайных странностей и неожиданностей. Более того, проходя через материализатор и попадая в наш мир, эта вещь может менять свои свойства. Вам повезло, что по возвращении цветок не взорвался и не оторвал вам руку.
– Мне повезло, что вы ни о чем не предупредили меня, – угрюмо уронил Дэн.
– Это всего лишь гипотеза, – вздохнул профессор. – С сегодняшнего дня все наши знания о сновидениях обнуляются. Мы снова не знаем ровным счетом ничего.
Яичница с овощами зашкворчала на сковородке. Дэн решил воспользоваться оказией и поймать профессора на его же словах.
– В таком случае имеет смысл проникнуть в сновидения снова. И, хм, достать что-нибудь новенькое…
Нестор помрачнел.
– Об этом не может быть и речи. Я и так слишком рисковал. Неэтично было подвергать вас этому путешествию, но у меня не осталось выбора – сам я не мог контролировать материализатор и проникать в собственный сон. Вы могли вернуться другим человеком или впустить в этот мир нечто ужасное. Нам просто повезло, что все закончилось хорошо. Но подобной беспечности еще раз я не допущу!
– О чем вы? Что ужасного я мог с собой прихватить? Змею?
– Свои кошмары.
– Мне они не снились с десяти лет! С тех пор, как отец… Ай, ладно.
Профессор разложил дымящуюся яичницу по тарелкам. Заглянул в холодильник и извлек что-то в фольге, развернул – там лежала нарезанная копченая те- лятина.
– Такой день… – загадочно протянул он. – Кого я обманываю. Эту корову уже все равно кто-то убил.
Они ели молча, голодный студент и голодный профессор.
– Ладно… – Нестор утер губы старинной, как и все в этом доме, белоснежной, как и все на этой кухне, салфеткой. – Ладно, возможно, вы и правы. Мы не сумеем сделать великое открытие, не рискуя. И вы… Вы так вовремя оказались здесь. Это так странно…
Дэн вскочил и чуть не снес головой белый абажур.
– Так значит, отправляемся в сон! Чего там?!
Нестор скептически поднял бровь.
– Нет, спешки я не люблю. Вы пьете кофе?
Дэн шлепнулся обратно на стул. Закусил ноготь на большом пальце. Черт! Если он до шести часов вечера не вернет самокат Горгоне, его уволят и заставят заплатить за утрату имущества. Может, даже посадят в тюрьму…
– Угу. Пью, – промычал он.
– А я нет. Я в последнее время предпочитаю зеленый чай.
– Славно! – буркнул Дэн.
Нестор загремел кофейником.
Церемонно и неторопливо начал готовить кофе. Обернулся – его гостя за столом уже не было.
Профессор растерялся.
– Хм, сударь? Юноша? Вы где?
Он отставил кофейник, рассыпал немного молотых зерен и бросился к лестнице.
– Болван! – пробормотал себе под нос Нестор. – Неужели ты его упустил?!
На последних ступеньках он поскользнулся и едва успел схватиться за перила.
Первое, что он увидел, – студента, сидящего на ковре и оторопело вертящего головой. Второе – какое-то крупное насекомое или птичку, носящуюся по комнате.
Нечто порхнуло у самого окна – Нестор пригляделся и узнал давешний цветок. Незабудка носилась по воздуху, резво работая листочками, как крохотная колибри.
– Что, разорви нейрон, здесь происходит?!
Дэн повернул к нему бледное лицо.
– Профессор, я… Я, кажется, активировал цветок!
– Как?!
– Нажал на сердцевину вашей авторучкой.
Цветок вдруг остановился и запорхал у Нестора перед носом. Желтая сердцевинка, казалось, разглядывала профессора.
– Ты меня понимаешь? Понимаешь? – задыхаясь, спросил Нестор.
Цветок ничего не ответил, рванул к окну, врезался в стекло и, упав на подоконник, затих.
Нестор и Дэн подошли к нему одновременно.
– Как думаете, оно умерло? – спросил Дэн, тяжело дыша.
– А оно жило?
Профессор осторожно коснулся цветка пальцем. Незабудка мгновенно распрямилась и начала летать вокруг головы профессора.
Нестор замахал руками, как будто защищался от осы.
– Убери от меня это! Убери!
Дэн расхохотался.
– Профессор!
– Что?!
– Этот цветок притворялся, он хочет с вами поиграть!
Дэн протянул руку в столп солнечного света.
– Иди сюда, малютка.
Цветок замедлился и, как перышко, по спирали опустился на ладонь Дэна. Затем свернулся колечком и замер, уставившись голубым венчиком на студента.
– И этот мир вы называете опасным? – завороженно проговорил парень. – Мы обязаны в него попасть!
Профессор стащил мешавшую салфетку с воротника.
– Пойду приготовлю кофе. Кого я обманываю? Этот кофе уже все равно собрали бедные жители Эфиопии…
Глава пятая
Побочный эффект
Кофе у Нестора был забористый и крепкий, будил мгновенно. При этом вкус напитка оставался мягким и даже нежным.
Дэн, как это часто бывало с ним и от небольшой дозы кофеина, заходил по комнате, потирая руки и рассуждая о невероятных перспективах изобретения профессора.
– Это же просто здорово! Сколько миров теперь можно исследовать, сколько полезных человеку вещиц притащить!
Нестор слушал его со спокойствием тибетского монаха. Мерно и неторопливо попивая из черной чашечки, изображавшей слона, с ручкой-хоботом. Чашечка звякнула о блюдце.
– Постойте, да подождите… – Профессор устало потер переносицу. – Вы все понимаете несколько превратно. Мой аппарат «Сновидец», состоящий из материализатора и шлема Нестора, создан не для путешествий по сновидениям.
– Как?! – остановился Дэн. Он должен был признать, что это его «как?!» выглядело со стороны чересчур наигранно. Ведь его не столько интересовало путешествие по снам, сколько возвращение дорогущего электросамоката.
– А так, – сказал Нестор. – Моя цель была проникнуть в подсознание человека и извлечь оттуда травмирующее воспоминание. То бишь исцелить пациента от неосознанной боли. Еще Фрейд говорил, что в сновидениях в виде символов заключены наши тайные запретные желания, несбывшиеся мечты, все то, что причиняет человеку боль.
Профессор хлебнул кофе, изящно оттопырив мизинец. Дэн почему-то вспомнил портрет дамы, который Нестор так поспешно спрятал в гостиной, и внимательно посмотрел на изобретателя.
– «Сновидец» действительно это может? Забыть другого… Хм… Забыть что-то, чего не хочешь помнить?
Нестор промокнул салфеточкой полные губы.
– Мир сновидений, по моим нескромным предположениям, похож на наш тем, что если из него что-то изъяли, то это «что-то» исчезнет оттуда навсегда. Кстати, вы неправильно выразились, сударь. Нет никаких «миров». Есть один единый мир сновидений.
– То есть? Разве не в голове каждого отдельного человека рождаются сны?
Профессор помотал головой. По его довольному лицу можно было предположить, что сейчас он начнет читать свою любимую лекцию.
– Это стереотип, юноша. Мир снов существует как параллельный. Наш разум способен проникать в него, когда осознанное, рациональное Я отключается. Мозг – проводник в эту волшебную страну, но проводник этот работает только тогда, когда мы перестаем себя контролировать. Таким образом, – профессор наставительно поднял палец, – мы все попадаем в одну и ту же страну снов. Она не создается отдельно в голове каждого.
Дэн взлохматил остриженные волосы, недоверчиво фыркнул:
– Не может быть! Как так? Но ведь официальная наука считает сон просто физиологическим процессом, деятельностью мозга. – В голове студента даже всплыло недавно виденное им в чужой экзаменационной работе определение. – Сон – разлитое по коре торможение. Так вроде бы говорил академик Павлов.
Нестор вяло отмахнулся.
– Все это верно, но только отчасти. Ученые любят зацикливаться на деталях. И не умеют собрать из них мозаику. Мы ведь верили когда-то, что Солнце и прочие планеты вращаются вокруг Земли. Что все для нас и ради нас, любимых. Это постоянная ошибка человечества – ставить себя в центр мироздания. Но все обстоит иначе. Говорю вам: мир сновидений существует помимо нашей воли, и даже вопреки ей. Мы лишь попадаем туда, где нашу душу уже ждут.
– Но ведь каждому из нас снятся разные сны!
– Безусловно. Я не говорил, что мы не можем преобразовывать силой чувств и мыслей мир, в который попадаем. Мир снов пластичен, адаптивен. Это мир творчества и импровизации. В этом серьезное отличие страны сновидений от нашей реальности.
Поэтический язык изобретателя начал утомлять Дэна.
– И кто же это доказал?
Профессор Нестор чуть приосанился.
– Я.
Парень обхватил себя руками, быстро заходил по комнате. Да какая ему, в общем, разница, что по ту сторону? Главное – достать самокат.
Он вдруг замер, опустил руки.
– Профессор.
– Угу?
– С мучительным воспоминанием все понятно… Но почему вы сказали, что с помощью «Сновидца» можно избавиться от несбывшейся мечты. Разве мечты не помогают нам жить?
Профессор взял уже пустую чашку, машинально поднес к губам, и тут на его лице появилась такая рассеянность и даже тупость, что Дэн растерялся. Будто бы только что поставил великий ум в тупик.
– Разве… – каким-то сломленным голосом произнес Нестор. – Разве вам, сударь, ничего не хочется забыть навсегда? Может, вы юны, и поэтому…
Он не договорил, а у Дэна вдруг гулко забухало сердце, и белые стены будто ринулись навстречу, собираясь его раздавить.
На мгновение он увидел, как бы сквозь туман, свою крохотную комнатку. Маленький мальчик смотрит из-под одеяла в дверной проем. Там, в коридоре, длинные пугающие тени скользят по бугристым складкам курток и пальто. Одна из теней огромная, говорит басом, другая маленькая, вся сжавшаяся от страха.
– Где?! – орет большая тень. – Где моя заначка?!
Другая отвечает высоким, дрожащим голосом:
– Замолчи. Ты его разбудишь! Она не твоя! Я откладывала ребенку на операцию. У него гланды. Это не тебе, пьяница!
Шлепок. Хлесткий удар по чему-то живому и мягкому.
Маленькая тень еще больше скукоживается, тает.
– Мама!
Дэн выскакивает из кровати в одних трусах и маечке. Распахивает дверь.
Тень обрастает контурами, приобретает объем и величие. С высоты, из колючей щетины и горы мускулов, на него смотрит блестящий глаз. В этом блеске острое злорадство, всепожирающее безумство и толика удивления.
– Уходи… – еле-еле шепчет мамин голос.
Темная рука хватает ее за горло.
– Не смей!!! – Голос Дэна разрезает зябкий сумрак коридора. – Оставь мою маму в покое! Ты, придурок!
Другая рука, а точнее, волосатая лапа, легко, почти без усилия упирается Дэну в лоб и резко толкает.
Мальчик, как деревянный болванчик, размахивая руками, пятится и падает в шкаф. Сначала висящая одежда смягчает удар, но потом в левую лопатку впивается крючок. Синяк от него еще долго не сойдет, и Дэн почему-то будет прятать его ото всех в бассейне.
– Сопляк! – говорит бас из темноты. – А я еще игрушки покупал, узнавал, в какую школу он пойдет… Хрен вы от меня чего дождетесь…
– Уходи… – стонет мама.
Великан раскрывает дверь, но на пороге оборачивается.
«Неужели он не уйдет?! Никогда не уйдет?!» – судорожно думает Дэн.
– Я вернусь, тварь ты этакая. Жди.
И он уходит, проваливается в черный омут лестничной площадки. Растворяется в темноте, потому что и сам соткан из темноты. И оттуда, из этого зловещего прямоугольника, так и дует холодом. А Дэн стоит в одних трусах и тонкой майке, и его трясет. И вся кожа в пупырышках. Мальчик ждет-ждет, когда большая тень вернется…
– Сударь! – зовет его голос. – Сударь очнитесь!
Дэн открыл глаза и увидел так близко, как никогда, крупное и взволнованное лицо профессора Нестора. Тот тряс студента за плечи.
– Вы… – Профессор вытер взмокший лоб. – Вы словно выпали на время из реальности. Не отвечали на мои вопросы. Вы хорошо себя чувствуете?
И он снова начал свои смешные манипуляции: осматривать горло, белки глаз, давить на кисти рук.
– Тень… Это его тень, – пробормотал Дэн и зажмурился. – Не беспокойтесь. Ерунда. Просто кое-что вспомнил. Кое-что, чего давно не вспоминал.
Профессор Нестор крякнул и недовольно потер могучую шею.
– Скверно. Это может быть побочным эффектом вашего первого путешествия. Нет-нет, я не могу так рисковать! Вы молоды, у вас вся жизнь впереди.
Ну вот, снова-здорова, опять уговаривай. Дэн состроил кислую мину.
– Послушайте, профессор. Со мной и правда все в порядке. Просто дурное воспоминание.
– Расскажите, что видели.
– Я… Хм. Так, одного человека, которого видеть бы снова не хотел.
– Желаете его забыть? – оживился профессор.
Дэн задумался.
– Пожалуй. Пожалуй, его я точно хочу забыть.
Нестор засопел и заходил по кухне.
– Профессор, – взмолился Дэн. – Ну что вы себя мучаете? Вы же и так засунули меня в эту штуку без спроса. Что случится, если вы сделаете это снова, но с моего согласия?
Ученый остановился и прищурился.
– Признаться, я был одержим своей идеей и поступил весьма опрометчиво. Я знаю вас очень плохо. Я уже и так слишком много разболтал. Мои идеи не раз похищали, не хочу снова обжечься.
Профессор вдруг повернулся и направился к винтовой лестнице, спустился в гостиную и начал уборку. Он залез со щеткой под софу, легко приподняв ее одной рукой, протер тряпочкой клавесин и начал поливать цветы из медной лейки. Дэн ходил за ним по пятам и уговаривал.
Капибара, которая все это восприняла как веселую игру, скоро к ним присоединилась и тоже бегала хвостиком.
Наконец Дэн не выдержал и решил пойти на блеф.
– Хорошо! – крикнул он Нестору, который складывал и раскладывал мокрую тряпочку, разглядывая на ней грязь. – Хорошо, я ухожу! Мне только нужно было вернуть мой плащ и рюкзак! А вы, чудак эдакий, сидите тут и стирайте пыль с растений!
Последняя часть прозвучала, пожалуй, резковато, но Дэн и вправду отчаялся. Он уже начал спускаться по винтовой лестнице, как вдруг услышал тихий голос:
– Постойте, сударь… Я готов. Попробуем.
Глава шестая
Первое погружение
Капибара Люся жалобно скреблась в дверь, жестоко оскорбленная тем, что эксперимент проходит без нее.
Поэтому, даже с водруженным на голову шлемом Нестора, Дэн слышал постоянное жалобное «Пиу!».
Теперь, когда Дэн бодрствовал, он мог видеть все манипуляции, которые проделывал профессор перед подготовкой к погружению.
Он смазал голову Дэна каким-то холодным гелем (так вот зачем была нужна короткая стрижка, старый ты пройдоха!), наложил электроды, долго вертел какие-то регуляторы на приборе, внимательно глядя в экран.
– Почти готово… – предупредил он.
Потом подкатил табуретку на колесиках, которая неизвестно как его выдерживала, и сел напротив Дэна.
– Для начала я должен дать несколько инструкций.
Парень обреченно вздохнул.
– Не переживайте, их довольно мало. Я всю жизнь изучаю биофизику, сон и работу мозга, но мне почти нечего сказать вам по поводу того, как вести себя в этом новом мире.
Он вытер набежавший пот. Его руки дрожали.
– Вы обещаете, что будете следовать моим советам? С помощью этого монитора по некоторым символам я смогу распознавать, что вы видите во сне. Но далеко не все. Иногда я буду советовать вам что-то. Вы даже можете пробовать отвечать. Нередки случаи, когда люди говорят во сне, не так ли? Но я не ручаюсь за своевременную и двухстороннюю связь. Кроме того, не забывайте, что время в нашем мире и мире сновидений течет по-разному. Здесь может пройти минута, а вы проживете целый сюжет. И наоборот, много часов можно проживать минуту.
Дэн кивнул. Такое с ним бывало.
– Помните, что предметы и существа, которых вы видите во сне, могут менять свойства на самые неожиданные. Но все же, кажущееся опасным здесь, чаще всего опасно и там. Но и невинное на вид нередко может представлять угрозу. Кроме того, вы сами меняете мир сновидений…
– Все это я, кажется, уже понял, – перебил Дэн. – Нет ли у вас каких-нибудь конкретных инструкций, профессор? Например, что делать, если тебя хотят убить?
Студент поморщился и потер левую руку. Нестор задумчиво почесал подбородок.
– Пожалуй, один такой совет у меня есть. Но он еще на стадии гипотезы. В последний раз, когда вы вернулись и совершили прыжок пробуждения, вы закрыли глаза.
– И?
– И открыли их в нашем мире. Этот элементарный способ, похоже, работает. Если вам грозит опасность – просто зажмурьтесь в сновидении и проснетесь в нашей реальности.
Дэн поджал губы и закивал.
– А если не сработает?
– Значит, вы погибнете.
– И что вы сделаете с моим телом?
– А кто-то видел, что вы сюда заходили? – пошутил профессор.
Дэну шутка не понравилась.
Нестор подошел вплотную, поправил какие-то провода на шапочке, положил свою ручищу на плечо Дэна:
– Помните, что ваша задача – проявить в памяти образ человека или события, которые вызывают у вас травмирующие воспоминания. Я, в свою очередь, увижу это на мониторе, определю, без сомнений, даже по участившемуся пульсу, что вы видите именно то, что нужно, и дам вам все указания.
