Стертые

Лида остановилась на мгновение, задумчиво глядя на воду, стекающую по тарелке.

– Спокойствие – это то, чему мы учимся здесь каждый день, – ответила она. – На поверхности нам приходилось бороться за жизнь каждую секунду. А здесь, под землёй, мы нашли способ жить, а не просто выживать.

Антонио почувствовал, как эти слова пробили в нём какую-то защитную оболочку. Они были простыми, но в них была глубина, которой ему не хватало в его прежней жизни.

Когда посуда была вымыта, они поставили её на сушилку и взяли чистые полотенца, чтобы вытереть руки. Лида, глядя на Антонио, тихо произнесла:

– Ну вот, теперь ты стал частью нашей повседневной жизни.

Антонио улыбнулся ей в ответ, почувствовав, что впервые за долгое время он действительно принадлежит к чему-то большему, чем просто своей борьбе за выживание.

После того как они завершили свой обед и убрали посуду, Лида и Антонио вышли из столовой, поглощенные мыслями о том, что они только что узнали о жизни под землёй. Атмосфера оставалась напряжённой, но в то же время ощутимо спокойной. Шаги их эхом раздавались по коридору, а за стенами слышались лёгкие голоса и звуки, отражающие повседневную жизнь подземных обитателей.

Лида повела Антонио дальше, вдоль длинного и лабиринтного коридора, который казался бесконечным. Стены, хотя и не были украшены, но тщательно поддерживались в хорошем состоянии. Редкие, но яркие лампы освещали проходы, отбрасывая мягкие тени на пол. Было заметно, что каждый угол здесь был продуман, каждый предмет и каждое движение людей здесь имели свою цель.

– Знаешь, – начала Лида, повернувшись к Антонио, – мне кажется, ты уже начинаешь понимать, что мы все здесь не просто выживаем. Мы пытаемся построить что-то большее. Мы как семья. Здесь не хватает многих вещей, но мы научились ценить то, что имеем.

Антонио кивнул, всё ещё оглядывая пустые коридоры, понимая, что это место наполнено не только его обитателями, но и их надеждами. Он ощущал, как между ним и Лидией уже складывается странная связь, словно они делились не только пространством, но и каким-то важным переживанием.

– Это место… – начал он, застряв в мыслях. – Мне сложно в это поверить. Всё, что я знал о жизни, всегда было связано с обычными городами, с шумом, с людьми, с постоянным движением. А тут… тишина. Я даже не уверен, что понимаю, как это возможно.

Лида замедлила шаг, чувствуя, что ему нужно время, чтобы осознать всю серьёзность ситуации.

– Иногда бывает трудно, – тихо ответила она. – Но когда ты оказываешься в этом месте, понимаешь: другие правила уже не работают. Здесь нет суеты, нет места для лишних эмоций. Здесь важен каждый человек, каждый шаг. Мы живём не ради того, чтобы заполнять пространство, а чтобы сделать его безопасным. В какой-то степени мы все стали здесь чем-то вроде стражей.

Они остановились у следующей двери, которая вела в ещё одну комнату. Лида приоткрыла её и шагнула внутрь. Это была небольшая зона для отдыха – уютная и тёплая, с несколькими мягкими креслами и столами. Люди сидели в небольших группах, разговаривая, иногда тихо смеясь. Здесь царил домашний уют, контрастирующий с тем, что было за стенами их убежища. На полках стояли книги, а рядом с окнами располагались растения, аккуратно ухоженные.

Антонио, войдя внутрь, почувствовал странную тишину, но такую, которая даровала ощущение покоя. Это место было наполнено не только людьми, но и жизнью, которой здесь явно не хватало на поверхности.

– Знаешь, – сказал он, обернувшись к Лидии, – я никогда не думал, что буду чувствовать себя так в безопасности, даже в таком месте.

Лида сдержала улыбку, её глаза стали чуть мягче.

– Иногда нам нужно просто остановиться, чтобы понять, что мы уже не одни. У нас есть друг друга, и это гораздо важнее, чем любой мир снаружи.

Они прошли дальше, и Антонио снова начал замечать детали – здесь всё было устроено с удивительным вниманием к потребностям людей. В углу стояли несколько детей, играющих с игрушками, а взрослые помогали друг другу, обсуждая важные вопросы. Каждый в этом месте знал своё место, знал, что делает, и почему это важно.

– Я ведь был на поверхности, – сказал Антонио, его голос звучал задумчиво, почти философски. – Мне трудно представить, как вообще можно было бы жить в том мире, в котором я оказался. Всё так изменилось.

– Все так изменилось, что мы теперь ищем новые способы жить, – ответила Лида. – Но нам нужно помнить, что не все перемены – это утраты. Иногда, чтобы выжить, нужно отступить, чтобы потом снова встать.

Их разговор прервался, когда они подошли к следующей дверью, открывая доступ к ещё одному помещению. Этот зал был похож на мастерскую, в которой были устройства и механизмы, которые люди использовали для работы и поддержания системы подземных поселений.

Антонио внимательно осмотрел каждое устройство. Вижу, что здесь всё делается руками людей, чтобы обеспечивать себя и других.

– Это мастерская, где мы создаём инструменты и механизмы для нашего дома, – пояснила Лида. – Мы здесь не просто живём, мы создаём. И это, по сути, одна из главных составляющих нашей жизни.

Он задумался, ощущая в этом простом и важном процессе какую-то глубину. Этот мир под землёй был необычным, и он всё ещё чувствовал, что многое нужно понять, чтобы разобраться в том, что происходит вокруг.

– Ты прав, – сказал он. – Я чувствую, что мне предстоит узнать много нового. Не только о вас, но и о самом себе.

Лида молча кивнула и повела его дальше, вглубь этого странного и загадочного убежища.

Они продолжали идти по коридору, и вдруг Лида остановилась, посмотрела на Антонио, её взгляд стал задумчивым и чуть печальным.

– Я никогда не была на поверхности, – сказала она, её голос был тихим, но в нём звучала искренняя жажда узнать больше. – Я родилась уже здесь, в пятом году тумана. Всё, что я знаю о мире снаружи, – это рассказы тех, кто помнит его, или то немногое, что уцелело в записях. Но это всё размытые образы. Ты был там, Антонио. Расскажи мне о поверхности.

Глава 4. Испытание решимости.

Антонио замер, окинув Лиду взглядом. Её искренность тронула его. Ему казалось, что в этот момент она была не просто человеком из другого мира, а кем-то, кто искренне стремится понять и почувствовать то, чего никогда не испытывал.

– О поверхности? – он на мгновение закрыл глаза, пытаясь найти правильные слова. – Поверхность – это жизнь в её самом непредсказуемом виде. Это шум улиц, это запах свежескошенной травы, это ощущение ветра, который треплет волосы. Там всегда есть место для новых впечатлений: пение птиц на рассвете, шум морских волн, запах хлеба, который пекут в утренние часы. Это свобода, Лида. Там воздух пахнет свободой.

Её глаза заблестели, словно его слова оживили перед ней воображаемую картину.

– А как выглядит небо? – вдруг спросила она. – Я видела его только на картинках. Оно действительно такое огромное?

Антонио улыбнулся, и его взгляд устремился в пустоту, как будто он снова видел то самое небо, о котором говорил.

– Небо… Оно безгранично. Оно может быть ярко-синим в солнечный день или тяжёлым и серым перед дождём. А ночью… ночью это самая красивая картина, которую только можно представить. Звёзды… Они будто драгоценные камни, рассыпанные по бархатной ткани. А иногда появляется луна – таинственная, серебристая. Она как светлячок, который указывает путь тем, кто заблудился.

Лида тихо вздохнула, будто пыталась представить себе это зрелище, но её разум отказывался вместить всю эту необъятность.

– Здесь, под землёй, у нас нет такого. У нас есть лампы, есть искусственное освещение, но я всегда думала, что это просто жалкое подобие того, что есть снаружи, – призналась она. – Даже наши книги не могут передать всего того, что ты описываешь. Ты ведь… скучаешь по этому миру, правда?

Антонио немного помолчал, его лицо приобрело задумчивое выражение.

– Да, скучаю, – ответил он наконец. – Но знаешь, Лида, я начинаю понимать, что каждый мир, в котором мы оказываемся, имеет свою красоту. Здесь, под землёй, есть что-то, чего нет наверху. Люди здесь – они как одна большая семья. Они борются вместе, выживают вместе. Это напоминает мне, что небо и свобода – это не только то, что снаружи. Они могут быть и здесь, внутри нас.

Её лицо озарилось лёгкой улыбкой.

– Ты думаешь, это так просто? – с любопытством спросила она. – Мы часто живём, стараясь забыть, что когда-то у нас было нечто большее. Твои слова напоминают, что надежда всё ещё жива.

Антонио не сразу ответил. Он смотрел на неё, пытаясь понять, как такая молодая девушка, родившаяся в мире, лишённом всего привычного, могла сохранить в себе столько искренности и силы.

– Надежда всегда жива, Лида. Даже под землёй, даже среди тумана, – наконец сказал он, а затем, чуть улыбнувшись, добавил: – И знаешь, может быть, однажды я покажу тебе небо. Настоящее.

Лида посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то новое – не только любопытство, но и тихая вера. Она не ответила, но в её молчании был целый разговор.

– Лида, Лида! – повторял Петя, его голос был взволнованным, а дыхание прерывистым. Он выглядел совсем юным, не больше десяти лет, с растрёпанными волосами и грязными ладошками, вцепившимися в подол её одежды.

– Что случилось, Петя? – мягко, но уверенно спросила она, опускаясь на одно колено, чтобы оказаться на уровне его глаз. Антонио стоял рядом, пытаясь понять, что происходит.

Антонио заметил, как Лидия изменилась в тот момент, когда услышала слова мальчика. Её лицо стало серьёзным, сосредоточенным. Она наклонилась к мальчику, чтобы лучше расслышать, но в её глазах уже читалась тревога.

– Собиратели вернулись, – выдохнул мальчик, широко раскрыв глаза. Казалось, он только что добежал до них издалека.

– Это хорошо, – Лида улыбнулась, пытаясь успокоить его. Её голос звучал ободряюще, но в то же время она уже понимала, что случилось нечто большее.