Стертые

– Антонио, я не враг. И я не заставляю тебя слепо доверять мне. Просто. .. потерпи. Скоро ты сам всё увидишь.

Её слова, сказанные почти шёпотом, прозвучали искренне. Он выдохнул, ослабив напряжение в плечах, и кивнул.

– Хорошо. Но если я начну чувствовать, что что-то не так, – предупредил он.

– Это твоё право, – ответила она с лёгкой улыбкой.

Они продолжили путь. В коридоре не было ни указателей, ни дверей, только длинный, пустынный туннель, освещённый бесконечным рядом ламп.

– Здесь всегда так. .. холодно? – нарушил тишину Антонио, поёживаясь.

– Это место специально сделано таким, – сказала Лидия, не замедляя шаг.

– Специально? – он удивился. – Чтобы люди чувствовали себя неуютно?

Она усмехнулась, но в её улыбке не было радости.

– Чтобы было чисто, стерильно. Здесь нет места для хаоса.

Антонио замолчал, обдумывая её слова. «Чистота» здесь больше походила на отчуждение, на отказ от всего человеческого.

Через несколько минут ходьбы они подошли к раздвижной металлической двери. Лидия приложила ладонь к панели на стене, и дверь открылась, издав лёгкий механический звук.

– Вот мы и на месте, – сказала она, жестом приглашая его войти.

Антонио замер, не делая шага вперёд. Ему хотелось спросить, что находится за этой дверью, но интуиция подсказывала, что ответы ждут его внутри. Он глубоко вздохнул, затем пересёк порог, следуя за Лидией, готовясь ко всему, что его ждёт.

Лидия открыла дверь, и Антонио осторожно переступил порог. Комната, куда они вошли, резко отличалась от бесконечных холодных коридоров. Это был кабинет, но необычный, с атмосферой, которая одновременно настораживала и завораживала.

В центре комнаты стоял массивный стол, сделанный из тёмного полированного дерева. Его поверхность была аккуратно организована: в центре – монитор компьютера, немного сбоку – стопка бумаг, идеально ровная, словно её никто не трогал. На другом краю стола лежала небольшая металлическая лампа, свет которой падал на бумаги, создавая чёткие тени.

Антонио перевёл взгляд на кресло за столом, и его взгляд тут же остановился на пожилой женщине, которая сидела там. Её фигура казалась строгой, почти статичной, как у древней статуи. Волосы, почти полностью седые, были собраны в аккуратный пучок на затылке, а её лицо, покрытое тонкими морщинами, хранило выражение задумчивости и невозмутимости. Она едва взглянула на вошедших, её глаза – светлые, холодные, словно ледяные озёра – продолжали внимательно рассматривать экран перед ней.

Антонио невольно замер, чувствуя, как что-то в присутствии этой женщины пробуждает в нём странное чувство трепета и тревоги. Её спокойствие было почти зловещим, как будто она знала что-то, чего не знал он, и это знание делало её выше всех происходящих вокруг событий.

Комната была обставлена минималистично, но с какой-то пугающей точностью. Полки вдоль стен были заполнены папками и книгами, каждая из которых стояла строго на своём месте. Не было ни одной лишней детали, ни одного личного предмета, который мог бы рассказать о хозяйке кабинета хоть что-то. Даже часы на стене – единственный источник звука в комнате, кроме их шагов, – тикали так ровно и монотонно, что это оказалось почти искусственным.

Антонио невольно отметил, как всё здесь дышало стерильной, почти бесчеловечной упорядоченностью. Его взгляд задержался на металлической табличке, прикреплённой к столу. На ней был выгравирован текст, но он стоял слишком далеко, чтобы прочитать его.

Внутри поднялась волна вопросов, но он не решился заговорить. Ему вдруг пооказалось, что каждое сказанное слово будет неуместным, нарушающим тот хрупкий порядок, который царил в этой комнате.

Он бросил взгляд на Лидию. Она вела себя уверенно, как будто это место было для неё привычным, но в её осанке Антонио заметил нечто странное – лёгкое напряжение, почти незаметное, но выдающее её внутреннюю неуверенность.

Его взгляд снова вернулся к женщине за столом. Она наконец подняла голову, встретившись с ним глазами. Этот взгляд был настолько пристальным, что Антонио почувствовал себя будто под рентгеном, словно эта женщина видела его насквозь. Его сердце сжалось, а в голове закрутилась паническая мысль: «Кто она? И почему я чувствую, что она знает обо мне больше, чем я сам?»

Антонио сделал шаг вперёд, стараясь держать спину прямо, но ощущение собственной уязвимости и слабости не отпускало. Он чувствовал, как напряжение в комнате нарастает, хотя никто не проронил ни слова.

Он оглянулся на Лидию, но та лишь коротко кивнула ему, давая понять, что это её место – она здесь лишь проводник. Всё остальное ему предстоит узнать самому.

Внутри разрывалось противоречие: с одной стороны, он хотел броситься назад, вернуться в холодные коридоры, где хотя бы было пусто. С другой – странное чувство подсказывало ему, что ответы на все его вопросы находятся прямо здесь, в этой комнате, за этим столом, напротив этой женщины.

Женщина встала из-за стола, её движения были плавными, будто заранее рассчитанными. Алла подошла к Антонио с лёгким, почти незаметным, но глубоким взглядом. Она внимательно осматривала его, как если бы собиралась понять, что скрывается за его словами и внешностью. Когда она остановилась перед ним, её лицо стало чуть мягче, и в глазах мелькнуло любопытство.

– Меня зовут Алла, – произнесла она с тихим, но уверенным голосом. Её слова звучали так, как будто она передавала не только своё имя, но и некую частицу своей сущности.

Лидия стояла чуть поодаль, её руки скрещены на груди, и, оказалось, она с интересом наблюдала за ситуацией. Когда её мать обратилась к Антонио, Лидия слегка наклонила голову, как бы подготавливая его к её следующей реплике.

– Мама, он итальянец, – сказала Лидия, и в её голосе прозвучала лёгкая нотка удивления, как если бы она сама только что осознала странность происходящего. Антонио заметил, что её глаза были полны вопросов, но она не пыталась вмешиваться в разговор.

– Итальянец? – удивилась Алла, её брови приподнялись в удивлении. Она оглядела его с головы до ног, пытаясь понять, что такого может привести в их страну человека с таким акцентом. – Но как он оказался в наших краях?

Антонио пожал плечами, его жест был полон смирения перед тем, что он сам ещё не до конца понимал. Он нервно потёр затылок, перед ним стояли ответы, которые так долго оставались закрытыми, но теперь, оказалось, наступил момент рассказать.

– Всё началось с того, что меня прокляла цыганка, – начал он, и, несмотря на странность своих слов, его голос звучал уверенно. Лидия протянула ему маленький металлический аппарат, и он неохотно взял его в руки, слегка прищурившись, как если бы это был какой-то артефакт. Он знал, что он не может больше молчать, и хотя в его голосе была искренняя усталость, он продолжил, будто это было его единственным шансом объяснить происходящее. – После каждого полового контакта с любимой женщиной я переносился в прошлое или будущее. .. но только в пределах Рима.

Алла, стоявшая напротив него, не моргала, пытаясь осмыслить услышанное. Лидия, тем временем, наблюдала за ним, как если бы её понимание происходящего всё больше углублялась, но она тоже не задавала лишних вопросов. Антонио продолжал свой рассказ, не обращая внимания на то, что они не прерывали его.

– Но мы не Рим, – ответила женщина, слегка наклоняя голову, в её голосе не было осуждения, только любопытство, как у человека, который давно привык к неожиданным вещам.

– Знаю, – кивнул Антонио, ощущая, как его слова, наконец, звучат всё более искренне. – Но каким-то образом я оказался здесь. И встретил сначала девочку, потом женщину, всю в белом и с серпом. А потом очнулся здесь.

Он замолчал, его взгляд был потерян. Он ощущал, как его душа растерянно блуждает по этим пространствам, пытаясь понять, что из всего этого реально, а что – просто плод его фантазий. Он не знал, как правильно воспринимать свои переживания, и когда Лидия, оказалось, подошла ближе, он почувствовал её поддержку, как немую, но очевидную.

Алла стояла перед ним, её глаза не покидали его лица. Каждое её движение, каждый взгляд казались направленными на то, чтобы понять не только его слова, но и его суть. Она не торопилась с ответом, не пыталась сразу всё разложить по полочкам. В её молчании было нечто успокаивающее и в то же время тревожное.

Наконец, она заговорила, но её слова были медленными, будто она подбирала каждое из них с осторожностью, чтобы не повредить хрупкую картину происходящего.

– Ты рассказываешь историю, которую я уже слышала. Не так, конечно, но все эти странные происшествия. .. В нашем мире они тоже бывают. Может быть, ты один из них, – сказала Алла, её голос был не столько строгим, сколько проникнутым глубокой заботой.

Антонио посмотрел на неё, его взгляд проникал в её глаза, пытаясь уловить, что она имела в виду. Он понимал, что перед ним женщина, которая видела много и которая, возможно, знает ответы на вопросы, которые его терзают.

В комнате повисла тишина. Лидия, наблюдая за их взаимодействием, казалась менее напряжённой, но всё же в её глазах был след тревоги. Её мысли, оказалось, плавно текли между вопросами и опасениями.

Антонио почувствовал, как всё внутри него напряглось, но теперь, возможно, наконец-то, начнётся его путь к пониманию происходящего.

Глава 2. Островки света в тумане.

Женщина внимательно посмотрела на Антонио, её лицо стало более серьёзным. Она удерживала его взгляд, не торопясь говорить. В её глазах скользила какая-то глубокая печаль, и в комнате на мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь лёгким шуршанием монитора.

– Это случилось очень давно, – произнесла она, наконец, медленно и чётко, словно решая, что всё, что она собирается рассказать, может изменить их судьбы. Она указала на экран, на котором был изображён город, затянутый густым серым туманом. Картина выглядела как из кошмара: дома, дороги, деревья – всё скрыто в этой непроницаемой дымке. В воздухе висело что-то зловещее, необъяснимое.

Антонио почувствовал, как что-то тяжёлое и тёмное сжалось в его груди. Он пытался понять, что именно излучает этот экран, почему взгляд не мог оторваться от этого города, и почему сердце начинало биться быстрее. Он сделал шаг вперёд, пытаясь разглядеть детали на экране, но туман не давал четкости.

Женщина сделала паузу, её пальцы мягко прошли по клавишам, и изображение сменилось. На экране появилась другая сцена: та же улица, но теперь в центре – нечто… не человек. Антонио почувствовал, как его дыхание стало учащённым. Это была фигура женщины, но её фигура как-то искажалось, словно от неё исходила некая жуткая аура. Она стояла в тумане, почти сливаясь с ним, и её лицо было размытым, но всё же виднелась зловещая улыбка.

– Это она… Полуденница, – сказала женщина, и её голос стал более тихим и дрожащим. – Я тогда была молодой, врачом-педиатром, и всё началось с этого. С первого дня, когда туман накрыл город. Люди начали поступать к нам с невероятными симптомами. Сначала они жаловались на головную боль, тошноту, сильную слабость, многие поступали безсознания и в бреду, но потом… когда это всё переросло в что-то более ужасное, они начали умирать. И каждый, кто умирал, становился частью этого тумана. Мы не понимали, что происходит. Мы пытались лечить их, но все усилия были тщетны.

Антонио ощутил, как по его телу пробежала дрожь, но он не отводил взгляда от экрана. Он видел, как женщина с каждым словом всё больше погружается в свои воспоминания, как её глаза становятся тусклыми, а губы едва шевелятся, словно не все эти слова она хотела бы произнести.