Вышедший из строя. Серия «Конец пути». Книга ІІ

– Майки, ничем не могу помочь. Если меня поймают на перерасходе бытовых товаров, у меня будут неприятности.

– Пожалуйста, мужик! Мне нужно больше бумаги, чтобы обмотать нож! Только так засуну его себе в задницу, не изрезавшись.

– Ты что, спятил? Сумасшедший придурок. Если тебя поймают, нас обоих бросят в одиночку. Извини, чувак, этого не будет. Ты займёшься всем один, братец. Они поймают тебя, и тебе конец.

– Если у меня не будет ножа, чтобы защищаться, то в Клинтонской тюрьме, уверен, я протяну недолго.

– Извини, брат, не могу тебе помочь. Следи за «шестёркой»[2 - Часовая позиция – определение относительного расположения объекта. Представьте себя в центре циферблата – шесть часов окажется у вас за спиной. – Прим. пер.], когда попадёшь туда.

– Что ещё за «шестёрка», Пит?

– Следи за тем, что у тебя творится за спиной, Майки.

На следующий день Майки уехал в Клинтонское пенитенциарное учреждение. Уходил он странной походкой, будто шёл на шпильках. Я прочитал «Отче наш» за моего юного друга.

Утром ко мне подошёл офицер Галлен.

– Пит, как стены в твоей камере? Они чистые или измазанные?

– Сказать по правде, они отвратительны.

– Хочешь сегодня покрасить свою камеру?

– Конечно, большое вам спасибо. Когда смогу всё сделать?

– Торресу сегодня доставят немного краски. Когда он придёт, помоги ему выгрузить её в шкаф, и можешь приступать.

Это был хороший день. Мне казалось, что я снова на свободе, хозяйничаю в своём доме. Запах краски приводил меня в чувство эйфории. В эти несколько часов я думал, что в конце туннеля есть-таки свет. К сожалению, он быстро погас, и я пуще прежнего осознал, что всё ещё нахожусь в заключении. Мечты о свободе длились всего пару мгновений, а затем возвращалась реальность.

Через несколько недель я заметил ещё одного новичка. Это был молодой темнокожий парень. Он ходил, опустив голову и стараясь не смотреть никому из местных в глаза. Некоторые из закоренелых сидельцев заулюлюкали:

– М-м, новых вкусных мальчиков подвезли!

– Пацан, тебе лучше подготовиться к любви!

Ещё один мерзавец крикнул:

– Сучка, я заберу твои кроссовки и всё, что только захочу!

Торрес на них прикрикнул:

– Ещё одно слово, горлопаны, и вы у меня сядете на неделю в карантин.

Все прочие в блоке начали кричать: «Заткнитесь, засранцы!» – и через минуту всё стихло. Будто в церкви.

Никто не прикасался к парню, пока он был в нашей тюрьме. Думаю, они действительно его жалели.

Как-то вечером за столом, где я ел, оказалось свободное место. Парень, как всегда смотря в пол, подошёл и спросил:

– Простите, это место занято?

– Нет, приятель, всё твоё. Присаживайся и наслаждайся дерьмом, которое они называют едой.

Именно тогда я мельком увидел его лицо. Никогда не видел таких ужасных шрамов. Я изо всех сил старался сохранять самообладание.

– Вы жилищный полицейский из Гарлема?

– Да, чёрт возьми. Но как ты узнал, где я работал?

– Я из «Домов Линкольна». Там я часто слышал рассказы о полицейском по кличке Бэтмен.

– Эй, малыш, держи это при себе и никогда меня здесь так не называй.

– Простите, сэр… Я Дешон. Приятно познакомиться.

– Я Пит, но многие парни здесь зовут меня Портер[3 - Носильщик (англ.).].

– Это потому, что вы работаете носильщиком в этом блоке?

– Да, верно, приятель. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать. Если смогу достать это для тебя, то сделаю.

– «Что-нибудь» – имеете в виду из внешнего мира?

– Слушай, приятель, здесь тебе не «Побег из Шоушенка». Могу принести тебе туалетную бумагу, бумажные полотенца или предметы гигиены.

– Я видел, как вы смотрели на моё лицо, – сказал Дешон, помолчав.

– Извини, приятель. Шрамы выглядят такими запущенными и воспалёнными.

– Да, знаю. Они запузырились, потому что я помазал их вазелином, когда они начали заживать. Стало хуже. Думаю, вам интересно, как у меня на лице вырезали доску для игры в крестики-нолики?

– Не собираюсь врать, малыш, мне немного любопытно.

– В общем, я был в «Бладс» и совершил ограбление с несколькими другими членами банды. Меня поймали, потому что, убегая, я запутался штаниной в заборе из колючей проволоки на Парк-авеню. Менты в штатском из Двадцать пятого участка меня поймали. Мне светило от шести до двенадцати лет тюрьмы: тётка, которую мы ограбили, сильно пострадала. Так что у меня не оставалось выбора, кроме как стучать на остальных. Я вынужден был, мужик. Я не мог сесть за решётку на такой срок. К тому же мать сказала, что, если не буду помогать копам и самому себе, она отречётся от меня. «Бладс» сообщили местным членам банды, что я на них настучал. Тогда я и получил «зелёный свет». Они не собирались меня убивать. Просто хотели, чтобы я физически страдал и остался без лица. Ну, без половины лица. Меня окружили в душе, их было шестеро. Сначала избили до полусмерти. Затем самый здоровый из них достал заточку и вырезал на моём лице эту игральную доску. Он сказал: «Кровь за кровь, ублюдок».

– Чёрт возьми. Прости, приятель. Когда выйдешь, я уверен, найдётся хороший пластический хирург, который тебе поможет.

– Надеюсь, Пит. Мне так страшно здесь, чувак. Каждый раз выходя из камеры, думаю, что меня здесь убьют.

– Послушай, я поговорю насчёт тебя завтра с Галленом и Торресом. Возможно, они смогут тебе помочь.

– О нет! Не хочу, чтобы меня снова звали стукачом.

– Малыш, раз уж сюда попал, просто не поднимай головы и почаще оглядывайся. Оставайся сильным. Начни укреплять тело так, как только можешь. Делай много отжиманий и приседаний… И вообще делай всё то, что делает твоё тело сильнее. Сильные ум и тело помогут тебе здесь больше, чем ты думаешь. Старайся сохранять сосредоточенность и читать много книг, чтобы набраться ума.

– Спасибо, что решил стать мне другом, Пит.

– Не вешай нос, малыш, с тобой всё будет в порядке.