Утренняя звезда

– Кассий, верховная правительница ждет нас, – напоминает Айя и поворачивается к Шакалу. – Не смеем больше злоупотреблять твоим гостеприимством, Адриус. Мы покинем тебя, как только мой Тринадцатый легион снимется с лагеря на Голанском водохранилище. Скорее всего, завтра утром.

– Вы забираете легионы на Луну?

– Только Тринадцатый. Остальные останутся здесь под твоим командованием.

– Под моим командованием?! – удивленно вскидывает брови Шакал.

– Считай, что я предоставляю их тебе в аренду, пока это восстание окончательно не выдохнется, – презрительно произносит она, а я отмечаю про себя новое определение нашего мятежа. – Таков приказ верховной правительницы в знак доверия к тебе. Как ты знаешь, она очень довольна твоими успехами.

– Несмотря на твои методы, – вставляет Кассий, но Айя сердитым взглядом заставляет его замолчать.

– Что ж, раз вы завтра уезжаете, то вечером я, разумеется, жду вас на ужин! Мне хотелось бы обсудить кое-какие политические дела… Касательно повстанцев на окраине, – расплывчато добавляет Шакал, ни на секунду не забывая, что я слышу их разговор.

Информация – его главное оружие. Он внушил мне, что меня предал кто-то из друзей, но так и не сообщил его имени. Во время пыток он все время намекал то на одного, то на другого, а потом взял и отправил меня в кромешную тьму.

В зал входит серый и сообщает, что в кабинете лорд-губернатора ожидает сестра. От пальцев Шакала пахнет ферментированным зеленым чаем, любимым напитком Виргинии. Она знает, что я здесь? Сидела за этим столом? Шакал продолжает болтать без умолку, но я упускаю нить разговора. Слишком много непонятного, слишком много звуков, слишком много всего…

– Мои люди приведут Дэрроу в порядок перед поездкой, мы с вами обсудим все дела, а потом закатим пир в духе Трималхиона. Волуксы и Кориалусы будут счастливы встрече с вами. Давненько у меня не гостили два всадника-олимпийца. Все время то на поле брани, то разъезжаете по провинциям, то идете по следу в тоннелях, морях и гетто! Сколько времени прошло с тех пор, как вы спокойно наслаждались трапезой, не думая о ночном рейде или террористах-смертниках?

– Много, – кивает Айя. – Мы были проездом в Фессалонике и воспользовались гостеприимством братьев Рат, которым не терпелось доказать свою преданность после… их выходок во время Железного дождя. Прием был несколько… непривычный.

– Боюсь, мой ужин не пойдет с этим ни в какое сравнение, – смеется Шакал. – Последнее время у меня вообще никого не бывает, кроме политиков и военных. Эта чертова война совершенно лишила меня светской жизни, сами понимаете.

– Или попросту твой дом не считают приветливым? – спрашивает Кассий. – А может, кого-то меню не устраивает?

– Держи себя в руках, Беллона! – вздыхает Айя, но на самом деле происходящее ее забавляет.

– Кассий, я все понимаю, тебе тяжело забыть страх, тяжело оставить в прошлом вражду между нашими домами. Но сейчас настали времена, когда мы должны объединиться ради блага всех золотых, – улыбается Шакал.

Я-то знаю, что на самом деле он с удовольствием отпилил бы им обоим головы тупым ножом.

– У всех нас есть свои школьные обиды, поэтому мне нечего стыдиться, – добавляет Шакал.

– И все же мы хотели обсудить одно важное дело, – с упором произносит Айя.

– Я же тебе говорила! – вскидывается Антония. – И что от нас нужно верховной правительнице на сей раз?

– Это некоторым образом связано с тем, о чем говорил Кассий.

– С моими методами? – заканчивает за нее Шакал.

– Да.

– Мне казалось, верховная правительница довольна моими усилиями по подавлению восстания.

– Довольна, но…

– Она хотела навести порядок. Я помог ей. Наши запасы гелия-три пополняются, добыча сократилась всего на три целых и две десятых процента. Восстание вот-вот задохнется, Ареса скоро найдут, Тинос и вся эта история останутся в прошлом. Фабии возьмут на себя…

– Я не об этом, а о твоем убойном отряде, – перебивает его Айя.

– Ах вот что…

– И о новых процедурах ликвидации в шахтах повстанцев. Правительницу беспокоит твоя жестокость по отношению к низшим алым, она может дорого обойтись нам, учитывая имевшие место сложности с пропагандой. Взрывы прогремели на самом Палатине! Латифундии Земли бастуют. Волна протестов прямо у ворот цитадели! Дух восстания жив, несмотря на то что повстанцы разобщены, и мы не должны давать им повод объединиться!

– Сомневаюсь, что протесты будут продолжаться после того, как мы пошлем туда черных, – хитро улыбаясь, говорит Антония.

– И все же…

– Моя тактика никогда не станет достоянием общественности. Мы лишили Сынов Ареса возможности вести пропаганду, теперь вся информация в моих руках, Айя. Народ думает, что война уже проиграна. Людям никогда не покажут фотографии трупов, никто и краем глаза не увидит, что осталось от ликвидированных шахт. Все будут знать лишь о том, что алые совершают теракты, мирное население страдает, дети средних и высших цветов погибают прямо в школах. Общественность за нас…

– А если все-таки узнают, что ты творишь? – спрашивает Кассий.

Немного помедлив, Шакал жестом подзывает полуобнаженную розовую, которая лежит на диване в смежной с залом гостиной. Девушка, на вид чуть старше Эо, подходит к нему, смиренно опустив взгляд в пол. У нее глаза цвета розового кварца, серебристо-сиреневые волосы, заплетенные в длинные, до пояса, косы. Ее с детства учили доставлять удовольствие этим монстрам, страшно подумать, что видели эти полудетские глаза. Внезапно я забываю о собственных страданиях. Внутри все кипит от ярости, но я молчу. Не сводя с меня глаз, Шакал вводит два пальца девушке в рот и разжимает ей зубы. Потом культей поворачивает голову девушки так, чтобы сначала я, а потом Айя и Кассий смогли заглянуть розовой в рот.

У нее вырван язык.

– Я сделал это собственноручно после того, как мы взяли ее восемь месяцев назад. Она пыталась устроить покушение на одного из моих скелетов в клубе «Жемчужина Эгеи». Девчонка меня ненавидит, больше всего на свете желала бы увидеть, как я сгнию в земле, – произносит он, отпускает подбородок девушки, достает из висящей на боку кобуры пистолет и бросает розовой. – Выстрел в голову, Каллиопа! Давай же, за все непристойности, которые я совершал с тобой и твоими соплеменницами. Давай! Я вырвал тебе язык! А помнишь, что я сделал с тобой в библиотеке? А ведь это повторится, и не раз! – дразнит девушку Шакал, снова беря ее за изящный подбородок. – Не раз! – повторяет он. – Стреляй, сучка! Стреляй!

Трясясь от ужаса, розовая бросает пистолет на пол, падает на колени и цепляется за ноги Шакала. Тогда он благодушно и ласково дотрагивается до ее головы и почти с нежностью говорит:

– Ну-ну, Каллиопа, все хорошо, ты справилась. Для общественности, – продолжает он, поворачиваясь к Айе, – мед всегда слаще уксуса. Но против тех, кто сражается с помощью уловок, отравлений, саботажа в швейных мастерских и терактов на улицах, для этих трусливых тараканов, выползающих из своих укрытий только ночью, есть лишь оно средство – страх. Страх и полное уничтожение, – добавляет он, пристально глядя на меня.

3

«Змеиный укус»

Металлические лезвия с жужжанием прикасаются к моему черепу, и на коже головы выступают капельки крови. Зря я благодарил Кассия: дело вовсе не в благородстве, а в элементарных требованиях гигиены. Ошметки грязных светлых волос падают на бетонный пол. Серый заканчивает обривать меня наголо электрической бритвой. Товарищи называют его Данто. Он вертит мою голову туда-сюда, чтобы убедиться, что ничего не упустил из виду, а потом с силой похлопывает по макушке.

– Как насчет ванны, господин? – с издевкой спрашивает он. – Гримус любит, чтобы ее пленники были чистыми и от них не воняло!

Он постукивает по наморднику, который на меня надели после того, как я покусал охранников, пытавшихся снять меня со стола Шакала. На шею нацепили электрический ошейник, руки связали за спиной, а потом отряд из двенадцати ищеек во всеоружии проволок меня по коридорам, словно мешок с мусором.

Другой серый хватает меня за ошейник и поднимает на ноги, а Данто берет торчащий из стены шланг. Охранники почти на голову ниже меня, но все как на подбор крепкие и коренастые. Жизни серых не позавидуешь: гоняться за пиратами по поясу астероидов, преследовать убийц синдиката в трущобах Луны, охотиться на Сынов Ареса в шахтах…

Мне ненавистны их прикосновения. Их вид и издаваемые ими звуки. Все слишком резко, слишком ярко, слишком громко – каждое действие причиняет мне боль. Меня дергают, тащат, пинают… Изо всех сил сдерживаю слезы, но не знаю, как справиться с собой.

Двенадцать солдат выстраиваются в шеренгу и смотрят, как Данто направляет на меня шланг. Как всегда, к отряду ищеек приставлены трое черных. Струя воды ударяет меня в грудь, словно взбрыкнувшая лошадь, и кожа лопается от напора. Верчусь на бетонном полу, пячусь в дальний угол. Ударяюсь головой о стену, перед глазами пляшут искры. Вода попадает мне в рот, я захлебываюсь, сгибаюсь пополам, так как не могу закрыть лицо – руки связаны за спиной.

Мойка окончена, я фыркаю и кашляю, с трудом пытаясь вдохнуть через плотно прилегающий к лицу намордник. С меня снимают наручники, засовывают руки и ноги в рукава и штанины черного тюремного комбинезона, а потом снова связывают. Скоро мне на голову накинут капюшон и окончательно лишат человеческого достоинства. Кто-то толкает меня, и я сажусь на стул. Меня пристегивают так, что я вообще не могу пошевелиться. Они излишне осторожны. Наблюдают за каждым моим движением. Охраняют меня с такой бдительностью, как будто имеют дело со мной прежним, а не с тем, во что я превратился. Щурясь, я смотрю на них, но перед глазами все плывет. С ресниц капает вода. Пытаюсь фыркнуть носом, но он забит свернувшейся кровью от ноздрей до носовой полости. Нос мне сломали, когда надевали намордник.

Мы находимся в доме заседаний Бюро стандартов, который в крепости Шакала служит тюрьмой. Как и все правительственные учреждения, здание представляет собой бетонную коробку. В резком освещении все выглядят как ходячие трупы, поры на коже напоминают кратеры на метеоритах. Кроме серых и черных, в зале присутствует один желтый врач. Еще есть кресло, операционный стол и какой-то шланг. Однако истинное предназначение этого помещения открывается, когда видишь ржавые пятна вокруг водостока в полу и царапины от ногтей предыдущих пациентов на ручках кресла. Здесь начинается финальная стадия жизни.

Кассий никогда бы не оказался в этом богом забытом месте. Мало кому из золотых приходилось бывать здесь – для этого нужно умудриться нажить себе очень влиятельных врагов. Зал заседаний Бюро стандартов – часовой механизм Сообщества, его скрежещущие и цепляющиеся друг за друга шестеренки. Как можно сохранять присутствие духа там, где властвует бесчеловечность?

– С ума сойти, а? – раздается рядом со мной голос Данто. – В жизни не видел ничего более странного! – добавляет он, поглядывая на меня.

– Ваятель, наверное, прибавил ему килограммов сто веса! – поддерживает разговор другой серый. – Нет, больше! Вы его в доспехах видали? Да он был самым настоящим монстром!