На пути к совершенству. Повесть

– Ко мне менты заявились, – сказал Мишка, – я так понял, хрень какая-то на Апрельской случилась.

– Видимо, да – ответил Алексей, нас с женой вот только в покое оставили, хорошо, что детей в школу успел отвести.

– Слушай, а что там все-таки стряслось? – живо интересовался Мишка.

– Не знаю, – нехотя ответил Алексей, – слухи ходят, что Людоед здесь побывал.

– Да ты что?! – изумился Мишка.

На Апрельскую повернуть было нельзя – часть улицы от поворота и почти до самого шоссе была огорожена. Алексей и Михаил постояли немного, всматриваясь в происходящее.

Проход охраняли двое полицейских, за ограждением виднелся с десяток машин, включая две скорые, несколько полицейских машин, один микроавтобус с затемненными стеклами и надписью «Росгвардия» на борту. У дома 34 находилось не менее десятка полицейских, а также несколько человек в спецназовской экипировке с автоматами наперевес и сновали люди в штатском. Микроавтобус телевизионщиков виднелся за противоположным блокпостом. Перед самим входом на тридцать четвертый участок стоял старый УАЗ, с характерной опоясывающей черной полосой – труповозы.

Они увидели, как к ближайшей к ним скорой двое санитаров медленно вели пожилую женщину. Она смотрела прямо перед собой немигающим и каким-то беспомощно-удивленным взглядом, только ее губы и нос слегка подергивались. Она не то всхлипывала, не то, что-то шептала. Ее ноги заплетались, она еле шла – санитары почти волокли ее.

– Дела! – протянул Мишка. Он пригляделся:

– Смотри ка из наших ментов (Мишка очень хорошо знал местных), тут всего двое, все остальные – чужие, видать из Москвы пригнали.

– Еще бы, – мрачно хмыкнул Алексей, – об этом на федеральных каналах уже месяц трубят, на всю страну прославились.

Они пошли к шоссе в обход Апрельской и, выйдя к нему, быстро зашагали к Антоновскому рынку.

***

Они шли очень легко – Алексей был на нервах после утренних новостей и событий. Пока они шли мимо дворов с многоэтажками, мимо старой ветклиники, заброшенного здания института и ветхой детской школы искусств, они с Мишкой даже пару раз успели обменяться шутками.

Однако уже на работе, несмотря на казалось бы всю свою энергию, Алексей быстро понял, что никак не может сосредоточиться на продаже фильтров, кранов, унитазов и прочей сантехники. Ему было тяжело консультировать выбирающих насосы и раковины покупателей, трудно считать сдачу. Через пару часов он уже стал невпопад отвечать на вопросы Мишки. Идя в туалет, он был погружен в свои мысли настолько, что врезался в шедшего навстречу ему Андрея, продавца из соседнего магазина электроники. Всегда жизнерадостный Андрей не отреагировал на столкновение ни шуткой, ни ругательством. Необычно мрачный он взглянул на Алексея, и пробормотав: «осторожнее!» – пошел своей дорогой.

Алексею казалось, что посетители рынка и продавцы думают и говорят только о случившемся на Апрельской улице. Впрочем, отчасти так и было. Временами то тут, то там возникали короткие разговоры о случившейся трагедии.

Строительный рынок, и образовывавшая с ним единый комплекс продуктовая ярмарка наполнялись слухами. К середине дня из этих слухов и сообщений в СМИ постепенно стала формироваться цельная картина случившегося. На Апрельской, похоже, действительно случилось массовое убийство, по своим признакам, скорее всего, действительно относящееся к страшной серии, начавшейся в Антоновске в декабре.

На самом деле, серия началась раньше. Просто первый случай произошел в конце ноября, в городке Солнечный, расположенном на том же направлении, что и Антоновск, но у самой Московской кольцевой автодороги. В одной из квартир старой хрущевки были обнаружены следы кровавого побоища. Жена хозяина квартиры, вернувшись из отпуска, который она проводила где-то на юге, обнаружила, что обе комнаты, коридорчик и кухня были залиты кровью, а в одной из комнат она нашла останки (СМИ использовали именно это словечко) ее супруга. Следствие быстро установило, что кровь была не только его.

Выяснилось, что трагедия произошла за три дня до преждевременного возвращения супруги, встревоженной тем, что муж перестал отвечать на звонки, и что предположительно в квартире с ним в тот момент находился его лучший друг, с которым они пили. Друг был объявлен в розыск, но до сих пор его поиски не принесли никаких результатов. Следствие не разглашало подробностей об убитом, в частности, ничего не говорилось о его роде деятельности.

А через три недели аналогичная трагедия произошла на улице Южной, уже в самом Антоновске, на противоположном от жилища Алексея конце города. На этот раз – в частном доме. Следы бойни обнаружили родственники хозяев, забившие тревогу, когда в течение четырех дней те, не выходили на связь. Они вызвали сотрудников МЧС, которые и вскрыли ворота, а затем и входную дверь… Следователям не потребовалось много времени, чтобы связать два происшествия.

Крови было намного больше.

На этот раз в доме на момент преступления находилось минимум четыре человека – хозяин, его жена и двое их друзей. В большой комнате первого этажа были обнаружены «останки» жены. Тел хозяина и двух гостей обнаружено не было. Зато была обнаружена их кровь, литры их крови. Картина стала проясняться. Предположительно, кто-то заходил в дом, убивал всех, кто там был, один труп оставляя в доме, а остальные тела (вряд ли пропавшие еще были живы) забирал с собой. Но никаких биологических следов, никаких отпечатков убийцы (или убийц) никто не находил. Камеры наблюдения также никого не зафиксировали, что, впрочем, неудивительно. Ближайшие камеры были расположены у торгового центра и на участках метрах в пятистах от участка. Свидетели были, но ничего кроме того, что в доме в ночь трагедии на полную мощь орала музыка, они сказать не могли Музыка никого не удивила – периодически хозяева устраивали вечеринки у себя, приглашая друзей.

Несмотря на то, что хозяева квартиры хрущевки и хозяева участка в Антоновске не были знакомы друг с другом, полиция связала убийства с их профессиональной деятельностью. Но сама эта деятельность в прессе никак не освещалась. Соседи также мало, что знают о том, кем работали хозяева жилищ. И это, наверное, удивляло тех, кто следил за криминальными сводками, более всего. Словосочетание «сфера финансовых услуг» мало что проясняло.

А в середине января кошмар пришел на улицу Ясеневую – центр Антоновска, всего в двух километрах от дома, где жил Алексей.

В доме на Ясеневой в момент трагедии также находилось четыре человека – хозяин дома, его жена, их четырнадцатилетний сын и друг хозяина. Снова вечеринка, снова музыка на полную мощь. На этот раз один из соседей, которому музыка в два часа ночи мешала спать, подошел к забору и начал кричать, чтобы хозяева сделали музыку потише. Ему никто не ответил, но музыка внезапно стихла через пару минут. Сосед, удовлетворившись, вернулся домой и заснул. А через день в том доме обнаружили «останки» хозяина и его четырнадцатилетнего сына и кровь всех остальных.

– Четырнадцать лет, – подумал Алексей, когда прочел сообщение об убийстве, – подросток, ну хоть не ребенок, хоть немного успел пожить.

Тел других жертв опять обнаружено не было. Опять не было обнаружено ни следов, ни непосредственных очевидцев трагедии, записи ближайших камер наблюдения опять ничего не дали.

После январского массового убийства в Антоновске чудовище и стали называть Людоедом. Это произошло с подачи одного из участковых, который в разговоре с местными ляпнул, что, мол, как тела исчезают – непонятно, жрет он их что ли?

И вот теперь нечто пришло на Апрельскую улицу. В доме на момент убийства было пять человек. Хозяин дома (тот самый здоровый мужик, у которого был здоровый джип), его жена, их сын-студент восемнадцати лет и две женщины, родственницы жены. Как понял из разговоров Алексей, люди считали, что трагедия разыгралась позавчера ночью. В доме звучала громкая музыка. Соседи знали, что к семье приехали в гости и, несмотря на то, что им мешали спать, ничего не предприняли. А вчера поздно ночью к ним приехала родственница, мать супруги, бабушка студента, встревоженная (и это еще мягко сказано) тем, что ее родные перестали выходить на связь.

– А не ее ли вели под руки санитары? – подумал Алексей.

В доме обнаружили «останки» жены хозяина дома.

Разгрузка фуры, пришедшей с товаром в середине дня, немного отвлекла его от тревожных мыслей, которые, впрочем, снова захватили его, когда он вернулся к продажам. Во время своего обеденного перерыва он хотел почитать взятую с собой из дома книгу, но не смог сосредоточиться и оставил это занятие. Он пошел в соседний павильон на продуктовую ярмарку и купил у хозяйки местной кофейной лавки Гюльнары чашку горячего турецкого какао. Этот напиток он очень любил. Терпкий и сладкий он будил в нем теплые воспоминания о детстве – он очень любил, когда мама поила его какао. Это тоже немного отвлекло его от тревожных мыслей

Рабочий день, казалось, длился бесконечно. Обычная какофония звуков рынка – лязг металла, постоянный гомон, рычание моторов грузовиков снаружи, сегодня были особенно яркими и раздражающими. В какой-то момент, засмотревшись в окно на крыше на постепенно намечающиеся сумерки, Алексей задумался: а что будет, если какой-нибудь урод придет к нему, чтобы уничтожить его жизнь, его семью? В том, что он обязательно даст ему отпор он был уверен. Даже у такого рохли как он (а он себя считал рохлей) найдется решимость противостоять врагу. Но вот хватит ли у него сил победить, хватит ли сил справиться?

Ему позвонила жена и сказала, что забрала Максимку и Сергея из школы.

Мимо прилавка то и дело ходил мрачный Андрей, не реагировавший даже на хохмы Мишки.

В какой-то момент Алексей разговорился с ним. Это произошло случайно – у Алексея не было желания вступать в разговор, просто Андрей что-то спросил у него. Слово за слово, и Алексей задал ему вопрос:

– Паршивый сегодня денек то, да?

– Ты о чем? – глянул на него Андрей. – Ты об убийстве что ли? Ну да, ну да!

– А ты мрачный не по этому? – поинтересовался Алексей.

– И из-за этого тоже, но тут больше Ленка, – ответил тот.

Ленка была дочерью Андрей, находившейся на пороге совершеннолетия и полностью погруженная, как это и положено подростку, в поиски самой себя, давая своей семье в полной мере насладиться всеми прелестями переходного возраста.

– Ты представляешь, эта зараза сегодня заявила, что больше на фортепиано учиться играть не хочет! – мрачно произнес Андрей.

У Алексея от удивления выгнулась бровь, он попытался осмыслить причину дурного расположения духа у своего знакомого.

– Ты не представляешь, как я был рад, когда он полтора года назад заявила, что на пиани… ну на фортепиано играть хочет! – выпалил он. – Я всегда хотел сам играть и, вообще, считаю, что это дело правильное. Инструмент ей купил, дорогой между прочим, подержанный, но из-за него я себе нормальный пуховик только месяц назад смог купить. В школу искусств ее устроил. И нравилось ей вроде вначале. А тут два месяца назад занятия пропускать стала, учительницу – дурой называть. Мол, музыку не ту предлагает, упражнения дебильные (так и сказала мне, прикинь!). Я ей и говорю – дело это сложное, задницы усидчивой требует. Она обиделась, но занятия продолжила. А сегодня заявила, что к пианино больше не подойдет и вообще музыка ей больше не интересна. Даже разговаривать со мной не стала. А что теперь делать? Чует мое сердце – ни работы у нее настоящей не будет, ни семьи, с таким отношением к себе, к нам и к делу. А пианино? Куда мне теперь его девать? Продавать? Разломать жалко! Инструмент все-таки. А он стоит, место занимает!

Андрей сплюнул.

– А ты сам научиться не хочешь? – робко предположил Алексей.

Андрей мрачно взглянул на него и бросил:

– Времени нет! Занят я. Дуру эту на ноги поднимать надо.

Он пошел к себе – Алексей слегка недоуменно смотрел ему вслед.

Рабочий день, наконец, закончился. Они с Мишкой посчитали кассу, отзвонились начальнику. Мишка пошел в центр по каким-то своим делам, а Алексей пошел домой.