Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823

22-го сентября. [Петербург].

Что ты все со мною щулепничаешь и ничего не пишешь об отъезде папы в Вепу? С некоторого времени я не вижу и не слышу о Европе в твое слуховое окно. Зачем едет папа в Вену? Волею или неволею? Домогаться ли защиты от карбонари или умолять о сохранении политического бытия его, которому угрожает австрийское. преобладание в Италии? Со времен Аттилы, с самой половины пятого столетия, папы оставляли Рим, как ходатаи народов или церкви. Им почти всегда удавалось спасать их, обуздывать ярость завоевателей или силою красноречия, или очарованием, окружающим наследников святого Петра и ключников рая. Алтарь был тогда оплотом против могущества цесарей и убежищем независимости слабых, так как трон был твердынею, часто потрясаемою противу папского могущества во всех его видах. В равновесии сих двух властей искали общественного блага. С тех пор представительные системы заменили пап. На чьей стороне будут последние? Сохранят ли они обязанности, указанные им Провидением, или сделаются отступниками, то-есть, отступятся от народов и изломают пастырский посох в пользу скипетра царей и для сохранения собственного? Если изберут последнее, то сим самым признают ничтожность нравственной их власти над народом и откроют им и их правительствам слабость свою.

Если император будет в Троппау, а папа ожидать его в Вене, то что скажут благочестивые немцы, увидя святого отца просителем у того, коего предки целовали его туфлю?

Жуковский проводит с нами вечер у своей Светланы, а завтра провожаем мы его до Стрельны. Иван Ивавович Дмитриев гневается на Северина за то, что он нашел время писать к князю Трубецкому, а к нему – ни слова.

Ответь на вопросы Катенина, также Алексея Перовского! Тургенев. Я писал к тебе вчера с курьером графа Нессельроде.

308. Князь Вяземский Тургеневу.

24-го сентября. [Варшава].

Воейков заставляет меня отдохнуть от Рембелинского, и того и смотри, что я за него примусь. Что строка, то нелепость в окончании его разбора «Руслана». Как сметь сказать, и то еще не шутя: «Красней, забыв должное уважение к читателям». «Вопрошает мрак немой»; если уже позволено «вопрошать мрак», и конечно позволено, то как же не придать мраку эпитет: «немой»? А после этого – наврать несколько строк глупых шуток Шишковских! Нет сил следовать за такою дрянью! Не знать, что такое «гробовый голос»! Да что нам за дело, что он не знает: мало ли чего иные люди не знают. Поди, спроси у наших министров, что такое ответственность министров.

Уста дрожащие открыты,
Огромны губы стеснены!

Он совсем одурел: открытый рот и стесненные губы быть вместе не могут, а уста и очень.». Мужицкия рифмы: кругом, копием». Мужицкое примечание, так! Но в рифмах этих ничего нет ни дворянского, ни крестьянского. Нет, воля твоя, при Грече можно было показываться в «Сыне Отечеигва», а при таком обществе – слуга покорный! Ответ его Блудову глуп и гадок. Без сомнения, никакая книжка «Сына Отечества», со дня рождения своего, не была так унавожена, как эта.

Спасибо за письмо 15-го сентября и прелестные стихи Пушкина. Письмо твое к брату отправлено при моем и речах наших; к Гагарину отдано Северину. Сейм наш ни с места, и со дня падения проекта ни одного заседания ее было. Коммиссии все возятся с Советом Государственным, который совсем в дураках. Между тем не более недели остается до конца.

Сделай милость, пришли мне казаньщину; да ты все только вызываешься, а никогда не отзываешься. Здесь Минерва похотливая с матерью; пречистая Ольга поехала в Одессу. они живут в летнем доме Новосильцова, пробудут дней пятнадцать и возвратятся во свояси. Здесь и Огарева, с вод в Москву проезжающая. К вам едет адьютант Прусского короля с известием о помолвке прусской княжны с мекленбургским князем и шталмейстер Мекленбургского с тем же. Здесь Лебцельтер, Алопеус. В Троппау, со стороны французской, будет ваш Лафероне и Караман при Венском дворе. Что-то из всего этого будет? Сегодня вся армия маневрирует.

Сейчас получаю письмо из Царьграда для вас, с позволением его прочесть. Впрочем, хотя бы и полюбопытстовал, то не впрок: письмо так нашпиковано, что едва пятое слово мог прочесть. Прости! Скучно и пасмурно. Возвратились ли Татищевы? Государь послал к Нессельроде перевод речи для напечатания в газетах и периодических изданиях. Скажи это Гречу, чтобы и он воспользовался, если хочет. Сейчас получаю твое письмо от 17-го с Крылова эпиграммою. Поздравь Николая Ивановича с заступником. Когда же на твое место посадят Емельянекно?

309. Князь Вяземский Тургеневу.

Суббота вечером. 25-го [сентября. Варшава].

Проект закона о moratorium принят сегодня, с переменою в последней статье, Палатою посольскою большинством пятнадцати голосов. Завтра будет принц Оранжский. Сейчас у меня в гостиной толпится весь город, разумеется, не без Минервы. Я тебя балую. Прощай!

310. Тургенев князю Вяземскому.

28-го сентября. [Петербург].

Письмо твое с русским переводом речи получил только вчера, следовательно от 16-го до 27-го оно было в дороге и принесено ко мне из канцелярии графа Нессельроде. Уж нет ли перлюстрации? Чего доброго! Экземпляры все разосланы. Вот тебе ответы от двух Пушкиных на первый гостинец, и замечания мои на второй.

Дмитриев сердится на Карамзина за то, что долго не доставлял ему твоих книг. Теперь все отправлены.

Что за приезжие звери? Кто Грузинский? Зачем поехал в Гомель? Я не умел разгадать ничего. Все ли в добром здоровье ваши министры? Однако же позволь подивиться и оппозиции. Как же можно было принять в прошедший сейм один проект и отвергнуть столь сильно нынешний! Разве не те же редакторы? И неужели разница столь чувствительна в началах и в отделке? Или тогда напрасно приняли, или ныне увлечены были не одним побуждением общего блага. Правда ли, что отвержение редакторами jury было причиною столь блистательной неудачи? И правда ли, что jury не хотели, как установления слишком, так называемого, либерального? Впрочем, замечание твое о пользе дебатов справедливо, и я ежедневно убеждаюсь в истине, что самая малая доля публичности (Publicit?t) производит уже добро неимоверное, хотя в первые минуты и не весьма приметное. Оно обуздывает дерзость невежества, хотя и не самое самовластие. Я бы желал оставить даже последнее неприкосновенным в самом источнике оного, лишь бы только орудия оного оставались только орудиями, а не делались в свою очередь безответными самовластителями. На первый случай даже у нас иначе бы, кажется, и быть не должно. было; по мы могли бы дебатами въяве избавиться от безмолвных поражений здравого смысла, а с ним и общественного блага. Последняя сия мысль пленяет меня возможностью и даже удобностью исполнения оной; ибо для этого не нужно ни от чего лично отказываться; не нужно даже быть добросовестным любителем законно-свободных постановлений, а только признать пользу их и ограничить ими не свою волю, а других, не делая насильства собственным навыком, а обуздывая только одно будущее и в нем тех, для которых оно будет настоящим.

Жуковский уехал. Он оставил мне стихи твои без замечаний, ибо не успел их сделать. Я познакомился покороче с его Светланою и нашел в ней прелесть добродушие и любезного ума. Мне сдается, что она заменит мне Свечину, и что я буду отдыхать от жизни в её обществе. С первого разу был я с нею как старый знакомец. Посылаю тебе стихи Жуковского. Впоследствии пришлю все, что найду нового в альбуме, который он мне оставил. «Орлеанская дева» также у меня, но недоделанная.

Здесь теперь один разговор: о болезни жениха Вьельгорского. С тех пор как помолвка сделана, и счастие, которого надежда одна животворила его, ему объявлено, он онемел и несколько дней уже лекарства на него не действуют, и на него нашел род столбняка. Говорят, что это что-то нервическое в желудке. Иные говорят, что он в памяти; но, между тем, сегодня уверяли меня, что ему отказали уже или, по крайней мере, положено отказать. Между тем брат из деревни едет б свадьбе и найдет его без невесты и в онемении. Толки все еще разные.

29-го.

«И бысть вечер, и бысть утро». Скажи Потоцким, если они еще с вами, что здесь ничего еще не получено по их делу, но что варшавский доклад и для них был решительный, и что я уведомлю их чрез тебя, как скоро выйдет что-либо. В успехе я не сомневаюсь. Чрез Бутурлина поклон их по~ лучил. Прости!

Посылаю письмо и сто рублей от Карамзина. Сейчас получил от Жуковского из Дерпта письмо.

Замечания на перевод.

«Развивать постановлений» – нельзя.

«Постановления сии» и пр. (второй период) – лучше, то-есть, яснее на русском, нежели в оригинале.

«Власти посредния» – не выражают intermеdiaires.

Да не забудем». На что да?

«В подпоре против слабости» – не по-русски. Вообще, этот период должно бы было поразгладить.

«Имя почетное». Что тут почетного? И в оригинале нехорошо, то-есть, мысль ложная; ибо можно сказать, что имя поляков им любезно, но почетного или почтенного в имени народа быть ничего не может. И какое преимущество называется своим именем? Разве пред другими польско-русскими провинциями?

Как можно сравнивать пользу с бедствиями?

«Желание следовало по пути, предписанному устройством».

«Современное стечение». Разве может быть разновременное стечение?

«И потребности. увеличили издержки». Какие же? Ими вынужденные?

«В числе представлений находятся проекты законов». Полно! Так ли?

«Прямейших». Прямее прямого ничего быть не может.

«Искренно отдаю».

«Законы требуют рассуждений.

«Извещат». Вероятно, ошибка типографская? Должно: «известят».

Что такое «совершенное пространство»?

«Недозрелые перемены»!

«Опираться на чувствования» – никак нельзя! -

Наущениям противоборствовать можно; но соблазнам должно противиться, ибо соблазн не предполагает никакого условия с его стороны.

Что за инде, и два раза? -

«Почерпнуть в убеждении» – нельзя, да и в «убеждении обязанностей». Что это значит? Мысль сию не трудно было выразить.

«Всегда исполнены» – вместо неполняемы.