Термитник. Энтомологический детектив

Колорадский внимательно посмотрел своими крохотными глазками на Лизу, потом так же внимательно на Тёму. В воздухе повисла напряженная пауза. Подумав пару секунд, он сказал:

– Завтра в десять часов утра приходите ко мне в кабинет. До обеда я смогу уделить вам некоторое время. Подробности, о чем вы собираетесь писать, расскажете завтра. Елизавета, прошу вас, завтра утром дайте мне сведения на вашего брата для пропуска. А сейчас, простите меня, пожалуйста, я очень сильно занят. До свидания, Елизавета. До свидания.

Он кивнул журналисту и, взяв ручку, продолжил вписывать в журнал непонятные простому смертному корявые латинские буковки.

– Спасибо, доктор, – проворковала Лиза и вытолкала брата из кабинета.

В коридоре он шумно выдохнул и спросил:

– Это чё такое сейчас было? И этот парень тебе что-то должен? Да он, скорее всего, сейчас охрану вызывает, и меня снова вышвырнут из больницы. Кочерыжка какая-то.

– Потом все поймешь, – сказал Лиза, прикрывая глаза длиннющими ресницами, – он просто обалденный парень. Не обращай внимания на то, что он сейчас себя так ведет.

Тёма снова потащился за сестрой по коридорам, и она вывела его в приемный покой.

– До свидания, братишка, – сказал Лиза просто, – завтра приходи к половине десятого сюда, за пропуском. Я его у охранника оставлю. А потом ко мне, проведу к кабинету Колорадского. Наверняка же не запомнил, как к нему идти. Пока, дурашка.

Муравей смотрел в спину Лизе, пока она не исчезла за поворотом, и попытался собраться с мыслями. Фраза «можешь делать со мной что хочешь» до сих пор не выходила из головы.

Грубый голос лейтенанта Тараканова вывел его из задумчивости:

– Ты куда пропал? Я тебя уже пятнадцать минут тут жду, – Тараканов стоял в дверях главного входа в больницу и, вращая глазами, таращил на журналиста свои длинные усищи, – пошли скорее. Дела ждут!

Они пошли по проспекту Инсектицидов пешком, хотя около больницы и стояло несколько пролеток, запряженных саранчой. Тараканов сказал, что не любит передвигаться на транспорте, а Тёме было жаль денег. Пройти нужно было кварталов двенадцать, до пересечения проспекта с улицей Карла Линнея, где проживал бывший работник банка Оскар Папилионидис.

– Что думаешь про тело? – На бегу спросил Тараканов журналиста.

– Тело просто шикарное, – думая о Лизе ответил Тёма, – я такое тело еще ни у кого не видел. А уж потрогать не только глазами, но и руками, это просто на седьмое небо взлететь.

– Да? – Тараканов удивленно посмотрел на Тёму, – тебя вроде чуть на изнанку не вывернуло от вида тела, а ты его еще и руками трогать собрался?

– Не так чтоб на изнанку, – обидевшись, сказал муравей, – просто я, понимаешь, смущаюсь здорово. Все-таки, как не крути, мы родственники.

– Да ладно! – Ошарашено вытаращился на журналиста Тараканов, сбиваясь с быстрого шага, – какие нафиг родственники!

– Троюродные, – грустно поведал муравей, – по дядям родственники. Нас вместе воспитывал наш дядя, когда родители пропали.

Тараканов остановился и с тревогой посмотрел на муравья. Он даже потрогал у него лоб, надеясь, что у бедолаги не воспаление мозгов, а всего лишь легкий бред.

– Точно родственники? – Спросил лейтенант.

Тёма смущенно кивнул милиционеру.

– Так чего же ты сразу не сказал, что это твоя родня, – Тараканов явно расстроился, – увидеть тело родственника, хоть и дальнего, в таком состоянии и врагу не пожелаешь. А давно ты видел его живым?

– Кого видел живым? – Теперь Тёма вытаращился на лейтенанта, – а что с ней случилось?

– С кем с ней? – Оторопел лейтенант.

– С сестрой моей! Я же только что от нее вышел!

Лейтенант Тараканов внимательно посмотрел журналисту в глаза и, начавшим набирать грозные нотки голосом, спросил:

– Ты про какое тело говорил вообще?

– Про Лизино, – Тёма струсил, видя, как милиционер увеличивается в размерах от гнева, – а ты про какое тело?

– Про труп, идиот ты эдакий!

– Ах, про труп, – Тёма отскочил на шаг от Тараканова и делано рассмеялся, – я просто о своем думал. Вот и получился каламбур.

Тараканов молча повращал глазищами, пошевелил усищами, плюнул под ноги журналисту и понесся по проспекту. Тёма догнал его через минуту и какое-то время они неслись молча.

– Так что скажешь про тело, – еще раз задал вопрос Тараканов, – про тело ТРУПА В МОРГЕ, а не твоей сестры. Извращенец…

– Если честно, – ответил муравей, – ничего подобного я не видел еще.

– А версии, какие есть?

– Может это не его труп? Не Попандополуса этого.

– Папилионидиса, – поправил Тараканов, любивший во всем точность, – труп найден в его квартире коллегами, после того, как он два дня не появлялся на работе. Товарищи по работе зашли к нему утром. Двери были открыты, он сидел в своем кресле около телевизора, рядом стояла тарелка со спаржей. Недоеденная. По описанию и фотографиям труп очень похож на нашего банкира. Так что сомнений быть тут не может. Или они очень незначительные, чтобы сейчас принимать их к сведению. Я думаю, что его убили. Вот только каким способом, совершенно не понятно.

– Сейчас куда бежим? – Поинтересовался Тёма, когда они встали на перекрестке, пропуская транспорт.

– Пройдемся быстро по свидетелям. На тебе поквартирный обход. Пройдёшь по соседним квартирам, спросишь, когда видели последний раз, как выглядел, кто к нему заходил. Я мотанусь быстро в банк, он в паре кварталов от квартиры. Опрошу его коллег, узнаю, где проводил время, чем увлекался. Круг знакомых короче.

– Как мне представляться соседям? – озадаченно спросил Тёма, – журналистом?

– Нет, – подумав, ответил Тараканов, – говори, что ты частный детектив. Охотнее информацию дадут. Узнай, была ли у него подруга, как часто приходили гости, шумно себя вели или нет. Короче выжми все что сможешь. Потом жди меня около его квартиры. Нужно уложиться в час, не дольше.

Тёма расстался с Таракановым около дома, где проживал банковский служащий. Милиционер понесся дальше по улице в сторону банка. Муравей достал блокнот, осмотрел подъезд четырехэтажного дома и наметил себе план, как действовать. Потом, натянув на лицо глупейшее выражение строгой сосредоточенности, сбив шляпу на затылок, уверенно вошел в подъезд и постучал в первую дверь.

Через час Тараканов появился на горизонте и, быстро перебирая ногами, добежал до дома, где раньше жил толстый ленивый увалень по имени Оскар Папилионидис. Тёма решил действовать по своей схеме и, докладывая Тараканову о результатах поквартирного обхода, не преминул похвастаться своими способностями.

– Я не стал говорить, что я детектив. Это была тупая идея. Услышав, что за дверями стоит детектив, частный или милицейский, никто тебе дверь не откроет и уж точно не выскажет, что он думает на самом деле. Тут, главное заинтересовать собеседника самому выдать тебе всю информацию. И самое лучшее, что может так заинтересовать население нашей Округи, это деньги!

– Ты им деньги давал, что ли? – Буркнул Тараканов, – у меня на это средств нет. Так что сам виноват, если что.

– Нет, – весело сказал журналист, – я им говорил, что я страховой агент и ищу родственников и знакомых погибшего, так как он застраховал свою жизнь на крупную сумму. И теперь страховая компания ищет, кому эту сумму выплачивать. Естественно, тут все от жадности открывали рты и начинали выслуживаться перед тупым страховщиком. Почти у всех наших граждан есть неимоверная тяга к получению халявы. В общем, результат примерно такой.

И Тёма поведал внимательно слушавшему лейтенанту все, что смог узнать:

– Соседей оказалось всего семь. Пятеро из них пенсионеры. Один свободный художник и один работяга с консервного завода на больничном. Пенсионеры были как все пенсионеры: недовольные, сердитые, подозрительные, сходящие с ума от вынужденного безделья. В основном они почти сразу переходили на перечисление различных диагнозов и недугов, которыми болеют. Кого они видели вчера вечером около подъезда – не помнят, а запомнить до тридцати латинских названий всевозможных заболеваний и их симптомов, это запросто. От них удалось узнать, что у Оскара Папилионидиса не было родителей, он был сиротой и воспитывался в приюте. У него не было друзей, и к нему в гости почти никто никогда не приходил. Пара коллег по работе раз-два в месяц и все. Сам он уходил в восемь тридцать на работу, приходил в девятнадцать часов с работы. Ужинал дома, был фанатичным веганом. Девушек не водил. В выходные сидел дома или изредка прогуливался по улицам. Тратил много воды и громко включал телевизор.

От художника, маленького забитого армянского кузнечика с признаками аутизма по имени Айк Скачкаянс[41 - Айк Скачкаянс – имя персонажа дано в честь армянско-иранского энтомолога Айка Мирзаянса, основателя Научно-исследовательского института по вредителям и болезням растений в Тегеране. Его личная коллекция, переданная в 1945 году в музей Тегерана, стала основой крупнейшей на сегодняшний день коллекции насекомых в Иране. В его честь названы несколько десятков таксонов, а также Музей насекомых имени Айка Мирзаянса. Фамилия персонажа образована от Армянский скачок лат. Montana armeniaca, вид кузнечиков рода Монтана обитающих в Иране и Армении.], узнать вообще ничего не удалось. Тот просто не понял, о ком спрашивают и дико удивился, что у него есть сосед по фамилии Папилионидис. Картины его были страшные и непонятные, деньгами он не интересовался. На кухонном столе стояла тарелка с недоеденной травой и, скорее всего, этим он и питался. Этот либо откровенно врал, либо был действительно не от мира сего.

Последний из опрошенных, сильно возбудился при упоминании о страховой выплате. Им оказался злобный навозник, работяга, завидющий и от этого подозрительный. Судя по счетам, которые я стянул из почтового ящика, фамилия у него Геотрупов[42 - Геотрупов – фамилия образована от лат. Geotrupes stercorarius, навозник обыкновенный, вид жуков-навозников семейства лат. Geotrupidae. В принципе неприятные личности, но крайне полезные для экологии, а в случае Округи – для экономики, так как работают за минимальную зарплату, по 12 часов ворочая огромные шары из… сами знаете… чего.]. Имя он мне не назвал. Сидит дома вторую неделю на больничном листе со сломанными ногами. Что-то там такое на производстве произошло. Этот вывалил на «страховщика» поток ругательств на власти города, на соседей по дому, на коллег, на страховых агентов, прохожих, продавцов в магазине, детей, стариков, и паук его знает еще кого. Но глазенками прямо так и вцепился в меня, стараясь угодить и получить надежды на внезапное обогащение. По его словам, Оскар был толстым, ленивым увальнем, не умеющим добиваться своей цели. Целей у него тоже не было. Он получал несправедливо огромную зарплату и совсем не умел тратить деньги правильно. Родных у него не было. В гости к нему ходили мало. Сам он в гости нормальных соседей не приглашал даже на чай. Вот только последнюю неделю к нему заскакивали парочка странных на вид посетителей, вроде как осы, а вроде мухи. Геотрупов с трудом подбирал слова, попытаясь описать странных, невиданных им ранее представителей населения Округи. У них были крылья, достаточно длинные и какие-то нелепые. Худые. Полосы чередовались черные с желтыми, что и напомнило навознику об осах, которых он почему-то боится, хотя вряд ли видел хоть раз в жизни в живую. Глаза у них, по его словам, какие-то бешенные, недобрые. Бедный работяга аж передернулся при воспоминании о странных посетителях. Первый раз он их видел на прошлой неделе примерно во вторник, может и в понедельник. Так как вставать с кровати он начал в прошлое воскресенье, а видел посетителей на следующий день сначала в окно, а потом, когда выглянул на лестничную площадку. Второй раз он их видел, по всей видимости, в четверг вечером, когда стемнело.