Хакер и коллекционер

– Я к Ивану Ивановичу. Старье беру.

Именно с таким паролем (его Приятель узнал все в тех же милицейских архивах) еще в советские времена к Гилевичу приходили продавцы и покупатели. Вот и на этот раз он купился.

ГЛАВА 4

Попался Иван Иванович и на мой вполне цивильный прикид (буквально в воскресенье я отоварился в «Levi's»), поэтому пригласил войти. Похоже, он уважал деловых людей, поэтому прежде чем приступить к диалогу предложил мне чаю. Наученный горьким опытом потребления подмешанного в напитки клофелина и прочей дряни, я посчитал, что разумно было бы отказаться.

Антиквар выглядел вполне крепким стариком среднего роста с ясным взглядом и трезвым рассудком. Человек с высшим образованием историка и и тягой к ценным экспонатам, он не позволял себе расслабляться и поддаться старческому маразму.

Поэтому даже дома одевался аккурано и вполне прилично: светло-серые брюки и голубая рубашка с короткими рукавами.

Несмотря на неожиданный визит незнакомого ему человека, он сохранял спокойствие и не нервничал. Не было похоже на то, что несколько минут назад он прятал здесь скупщика краденного. Хотя, этот Гилевич – наверняка хитрая лиса, и выкрутиться сможет из любой ситуации.

– Я от Буханцева. Я слышал, у Вас можно орден купить, – скромно сказал я. – Довольно редкая вещь, но, может быть, у Вас есть. Я слышал, что Вы интересуетесь…

– Интересовался. Да вот государство весь интерес отбило, – почти злясь, но не на меня, ответил Гилевич. – Могу помочь найти продавца, если желаешь. Что интересует?

– Э-э, орден Св. Павла третьей степени, – припомнил я разговор с Кузнецовым. – Или Св. Елизаветы. Есть такие?

При этих словах Гилевич вмиг переменился. Его безразличный взгляд засиял, и он придвинулся поближе.

– Откровенно говоря, я сам давно гоняюсь за Павлом, – шепнул он. – Кстати, ты приезжий? Что-то я никогда тебя не видел. Да-а, задачку ты задал мне весьма сложную. Насколько я в курсе, подобная вещь в нашем городе есть только одна.

Вчера мне предлагали ее купить.

– Ну, а Вы? – я уже стал проявлять неподдельный интерес к торговле антиквариатом.

– Не взял. Спросил, откуда, а продавец начал какую-то херню нести. Мол, на каком-то нет-аукционе взял. Тоже мне, нашел дурака, мозги пудрить. А главное – цену-то настоящую не знает, попросил ерунду, наверняка спер где-нибудь. Что-то не хочется мне опять в тайгу ехать лес валить.

– А кто он, продавец-то?

– Ха, если б знал, кто, башку б отвернул. А он же по телефону звонил. Что теперь с орденом сделают? Переправят за границу. А может, переплавят в какой-нибудь браслет, да толкнут в ювелирном. Если ты не купишь сдуру. Вообще-то, не советую. Кинут или подставят.

– Вы за меня не беспокойтесь, я уж как-нибудь сам разберусь, – успокоил я собеседника. – Вы мне телефончик-то его дайте.

– Интересно, где я его возьму? Думаешь, он мне оставил? – усмехнулся Гилевич. – Да он даже не представился.

Осторожный, сволочь.

– Хм, как же мне его найти? – задумался я.

Иван Иванович взглянул на меня, потом вздохнул:

– Эх, дурак ты, парень. Пожил бы с мое, не рассуждал бы так. Ну, ладно, попробую тебе помочь.

Я был весь во внимании. Старик мог помочь не только мне, но и Кузнецову.

– Он может предложить этот орден еще кое-кому. Обратись к Саломееву Кудияру Яковлевичу. Если успеешь, попроси переадресовать покупателя тебе. Ну, за определенную плату, конечно.

– Хорошо. Ну, что ж, спасибо за информацию. До свидания.

Что ж, отрицательный результат – тоже результат. Надо было поскорее представить наш разговор со старым антикваром, конечно же, записанным на диктофон, Приятелю, и я помчался домой. К тому же, отказавшись от чая с бутербродами, я вскоре ощутил довольно сильное чувство голода и вспомнил, что завтракал в половине седьмого утра. Пока я возился на кухне, мой помощник внимательно слушал нашу с Гилевичем беседу, а как только я вылез из-за стола, тотчас поспешил ознакомить меня с выводами.

"1. Гилевич Иван Иванович в период с 22 по 27 июня не присутствовал в городе. Он находился в Москве. Веду дальнейший поиск. Вероятность участия в преступлении – 12 %.

2. Постарайся установить за ним наблюдение.

3. Если он раскрыл тебя, опасайся покушения".

Я понял, в связи с чем приятель предположил столь высокую вероятность участия Гилевича в ограблении, несмотря на его отсутствие в тот момент в городе. Если мы так и не узнаем, что он делал в Москве, то она может даже еще увеличиться.

Вполне возможно, что Иван Иванович таким хитрым образом обеспечивал себе алиби. Но почему в Москве? По данным того же Приятеля, у Гилевича единственными родственниками в России являются его брат в Кузнецке Пензенской области и сын в Тарасове. Зачем надо было ехать бог весть куда, целую ночь трястись в вагоне, когда можно было смотаться к брату, пересидеть сутки-другие, а потом вернуться? Ведь и туда ходят поезда, так что так тоже можно было засветить свое имя в случае, если станут проверять. Нет, здесь не все так просто. Что ж, Приятель пообещал еще там что-то накопать, так что дождемся новой информации.

Помыв посуду, я вспомнил, что давно уже дожидается своего часа встреча с матерью Клавы – Марией Сергеевной Ковальчук, и только внезапное появление на горизонте нашего расследования господина Шнайдера помешало случиться этому раньше. Приятель выдвинул версию, почему проникновение в квартиру Кузнецова было столь незаметным и тихим. Вероятно, Клава сама открыла дверь кому-то из своих знакомых и, видимо, даже помогла тому человеку пройти незаметно для охраны. А после случилась жестокая трагедия.

Телефон Марии Сергеевны молчал. Гудков не было совсем, и я предположил, что его отключили. Понятно, второй день после внезапной гибели ее дочери – женщина наверняка находится в шоке. Однако время идет, а преступники все еще не найдены.

Мария Сергеевна должна была меня понять и постараться вспомнить все-все до мельчайших подробностей, иначе я не найду убийц Клавы. Так, или приблизительно таким образом я представлял себе свою встречу с тихой заплаканной женщиной лет пятидесяти в квартире, полной безутешной родни и скорбящих друзей.

Я почти угадал. На Марии Сергеевне действительно лица не было от горя, и она долго не могла понять, что я от нее хочу. Затем она отвернулась и молча закрыла дверь.

«Не понял», – подумал я и снова позвонил в дверь. Как только она открылась, я мгновенно оказался внутри. Какая-то неведомая сила быстро согнула меня пополам, свалила с ног и уперла носом в пыльный половик, лежавший у двери.

– Лежать! – заорал требовательный голос и между лопаток мне тотчас уперся автоматный ствол.

«Вот влип. Интересно, кто там?» – гадал я, предполагая самое худшее, будучи не в силах обернуться и посмотреть.

Однако по гладко вычищенным «говноступам», на миг оказавшимся возле моего лица, я понял, с кем имею дело.

Хорошо, что это были не бандиты. А то сразу же пошли бы в ход угрозы, требования прекратить расследование и тому подобное. Пришлось бы тогда действительно на время приостановить дело и заняться организацией собственной безопасности. Но, к счастью, все было в порядке. Мне быстренько нацепили «браслеты» и перевернули на спину.

– Кто такой? – требовательно спросил не по годам грозный, зато толстый и аккуратно причесанный, молодой мент, нависая надо мной, словно скалистый утес над пенящимся прибоем, так и норовящий сорваться вниз. Рядом стояли еще двое, направив мне в лицо свои АКМы. – Документы!

Можно подумать, я – Игорь Кио и смогу достать из барсетки что-либо скованными за спиной руками. Не сразу поняв это (один из архаровцев еще и пнул меня слегка ногой за неповиновение), он повторил свой суровый окрик:

– Я спрашиваю, ты кто такой?

– Мареев, Валерий Борисович, частный сыск, – честно признался я, взглядом показывая на кожаную сумочку для документов, оставшуюся болтаться у меня на запястье. – Взгляните.

Главный кивком головы приказал выполнять, и один из автоматчиков поторопился достать мою лицензию и паспорт, сломав при этом впопыхах замочек барсетки, после чего передал ему документы.

Читая, тот подныл вверх брови, видимо, выражая свое крайнее удивление тому, что я сказал правду. Передав документы обратно, он велел снять с меня наручники.

– Хозяин квартиры, где произошло… – я бросил взгляд в комнату и увидел там Марию Ковальчук, – преступление, нанял меня, чтобы я вел расследование параллельно с вами. Вот пришел, чтобы побеседовать с Марией Сергеевной…

– Думаю, у Вас сегодня не будет этой возможности, – опер, который, как выяснилось, был в звании лейтенанта, неожиданно стал вежливым. – Она с нами-то с трудом согласилась говорить, так что Вы лучше завтра приходите. Мы здесь выставим охрану, но Вас пропустят, если Вы покажете лицензию.

– Очень жаль, – посетовал я. – Тогда передайте, пожалуйста ей вот это, – с этими словами я быстро накатал на листочке, вырванном из блокнота, свою фамилию и телефон и передал его офицеру так, чтобы это видела Мария Сергеевна.