Маленький ад для хакера (сборник)

– Мы с ней, – продолжал Гера, – виделись не очень часто, но постоянно, примерно два раза в неделю. Вместе гуляли, ходили в театры, в кино, на каток и в бассейн… Но, – он помрачнел, возвращаясь к своему прежнему состоянию пришибленности и отрешенности, – она меня не любила. Она просто использовала меня.

Я заметил, что Инна Николаевна удивилась еще больше, причем едва не всплеснула руками, явно не удержавшись от внутреннего восклицания типа: «Как же так?!» Мальчик ей, видимо, очень нравился, и такого отношения Гали она решительно не понимала.

В другой ситуации выражение типа «она меня использовала» из уст четырнадцатилетнего мальца рассмешило бы меня, но… в этом полном страха и одновременно мрачной решимости мальчишке было что-то… необычное, что ли? Он был явно взрослее своих небольших лет.

– С чего ты взял? – спросил я, чувствуя, что на этой теме нужно остановиться подробнее.

– Она всегда знала, что ей нужно, – просто ответил Гера. – И встречалась со мной, как ходила на работу. Я сначала этого не понимал, потому что… – он медленно, но верно заливался бледно-алым румянцем, – потому что она… ну… в общем, она меня… очаровала. Я думал, что мы будем вместе и станем мужем и женой, и никогда ничего от нее не требовал. Но примерно два месяца назад я случайно узнал, что точно так же она ходит к нескольким другим парням… – Лицо его еще больше осунулось, в глазах зажглись два блестящих огонька горечи и тоски.

– Тогда я начал за ней следить, – глухо сказал он и, подняв лицо, внимательно посмотрел на меня.

– Что ей было нужно от тебя, Гера? И не знаешь ли ты, что ей было нужно от других?

– Всего у нее было восемь… парней, к которым она ходила. И к каждому у нее был свой интерес, свое дело. Я, например, нужен ей был для того, чтобы конверт с бумагами, которые она туда запаковала, невскрытым попал в прокуратуру и чтобы в нужный момент его открыли и прочли, – он помолчал и добавил: – Не знаю точно, что она хотела от других, но, кажется, каждый из них что-то делал для нее… и все это нужно было для реализации их общего плана.

– Не знаешь, какого? – спросил я, вспоминая девочку, «случайную свидетельницу» убийства Казаковой Л. Б., спросил, уже практически убежденный в правильности собственного ответа на этот вопрос.

– Знаю, – ответил Георгий. – Она хотела отомстить своему отцу.

Я удовлетворенно кивнул, внутренне радуясь тому, что выкладки Приятеля и мои рассуждения были абсолютно правильны; Инна Николаевна, до того смотревшая на мальчика большими удивленными глазами, сейчас моргнула, выражая полное недоумение. Я едва заметно усмехнулся, понимая, что любая другая женщина, сидящая напротив меня с таким же лицом, казалась бы абсолютной наивной дурой, – но в недоумении этой было какое-то скромное, приятное обаяние.

И, кажется, Георгий, заметивший ее постоянное внимание, как-то неуловимо светлел, поднимаясь из темной, мрачной глубины, в которой оказался по воле каких-то обстоятельств, до которых он в своем рассказе еще не дошел.

– Почему ты так думаешь? – спросил я.

Парень вздохнул, взъерошил свои непослушные темные волосы и, пожав плечами, ответил так, что я был снова весьма и весьма удивлен его здравым умом:

– Она его ненавидела. Это трудно понять, я не знаю почему, тем более что он ее любил, я видел, как он на нее смотрит… ее вообще все любили. Вернее, – поправился он, – любят. Но она его за что-то жутко ненавидела. Вернее, я думаю, – он сделал паузу, прикрыв на мгновение глаза, – я думаю, возненавидела совсем недавно. Примерно полгода назад. Поэтому она и придумала этот свой Проект. Ее ненависть передалась Инне, Саше и Андрею. То есть они своих родителей не ненавидели, они к ним относились даже очень хорошо. Галя просто рассказала им, чем занимаются их родители под началом ее отца… и сумела направить их неприязнь на него одного.

Он смотрел на меня, словно был уверен, что я тотчас пойму его; и ведь знал откуда-то, что я понимаю, чем занимается отец Гали и, как я только теперь сообразил, родители остальных пропавших тоже! Все-таки все они были деловыми коллегами…

Я прищурился, не обращая внимания на глубоко удивленную Инну, которая только из вежливости не требовала никаких объяснений, и внимательно взглянул на Геру.

Он смотрел прямо мне в глаза, и в его взгляде было что-то странное и страшное. Это было похоже на взгляд солдата, бросающегося с гранатой под танк, знающего, что сейчас он умрет, но чувствующего в себе силы для этого и ведущую его Цель.

Неожиданно в моем сознании забрезжил свет истины – и через несколько секунд я понял-таки в чем дело. И был еще сильнее поражен этим мальчишкой, еще сильнее стал его уважать. Принимая меня за совершенно другого человека, он с отчаянной решимостью излагал мне факты, которые, как он предполагал, должны были вынудить меня на крайние меры!

Мне необходима была его полная, абсолютная искренность. И только поэтому я решил соответствовать предлагаемой роли до конца.

– Георгий! – требовательно сказал я. – Я вижу, ты знаешь очень много. Даже больше, чем следует. Тогда ответь мне, чем же таким занимаются Сергей Леонидович и родители остальных ребят?

Он вдруг побледнел, большими глазами взглянув на меня, словно смотрел на человека, который сейчас его убьет, и одними губами вопросительно прошептал: «А как же?..», глазами указав на Инну Николаевну.

– Ты думаешь, что ты знаешь истину и что ты прав! – повышенным тоном продолжал я, глядя на него в упор. – Но ты должен отвечать за свои намеки, даже если не высказал их на словах! Говори!

Он судорожно вздохнул. И неожиданно ровным голосом отчеканил:

– Сергей Леонидович Вересов и отцы остальных троих участников Проекта занимаются отмыванием денег, полученных от продажи наркотиков, а компания Вересова – это один из центров поставок!

Инна тихонько ахнула, прикрывая ладошкой рот, переводя взгляд с одного из нас на другого; я медленно кивнул и, не спуская с него взгляда, спросил:

– Значит, ты попросил Инну Николаевну позвать меня для того, чтобы я пришел сюда и ты мог сказать мне все это в лицо, а потом…

Мальчишка понял, что именно я имел в виду. Он посмотрел на меня взглядом человека, которому уже на все наплевать, и ответил:

– Да.

Я понимающе кивнул. Инна Николаевна, для которой начала проявляться подоплека происходящего, медленно бледнела, осознавая, что сидит в одной комнате с родственником человека, являющегося наркодельцом, с родственником, у которого, судя по всему, из расстегнутой поясной кобуры выглядывает заряженный пистолет, который она разглядела только теперь.

Она медленно открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не смогла. Глазами затравленного животного она смотрела то на него, то на меня. Герка взирал холодно, равнодушно, изучающе и отстраненно. Смотрел не на меня, а на пистолет.

Я содрогнулся.

– Так, хватит! – сказал, чувствуя, как проступает на лбу испарина. – Вот, Георгий, возьми эту бумагу и прочитай ее вслух, а потом дай прочитать Инне Николаевне, – я достал из футляра лицензию частного детектива вместе с удостоверением личности и протянул ему.

– Частный детектив, – медленно и все так же спокойно начал мальчишка, просматривая оба моих документа и все еще явно не понимая, в чем дело, но затем взгляд его скользнул по самому главному, на лице отразилось растущее потрясение, смешанное с удивленным и беззащитным выражением, после которого все дети обычно начинают плакать.

– Мареев… Валерий Борисович… – прошептал он побелевшими губами. – Так вы не Галин дядя?..

– Кроме того, мальчик, я не вересовский киллер, – ответил я. – Я частный детектив, который разыскивает его дочь. Который только сегодня понял, что имеет дело с теневыми дельцами наркобизнеса и который считал, что он единственный из посторонних, кто об этом знает… – я помолчал, все так же глядя на него в упор.

– Я понимаю, – негромко сказал он наконец. – Да, я понимаю… А я думал!..

– Ты думал, что я сейчас выну пистолет и убью вас обоих, потому что вы слишком много знаете? – немного насмешливо спросил я.

Он побледнел в который уже раз, на мгновение закрыл глаза, черты его обострились.

– Да, – ответил он, не глядя на меня. – Да.

– И что же заставило тебя бежать сюда, к Инне Николаевне, и думать, что сюда за тобой придет вересовский наемный убийца, с которым тебе придется уйти? – спросил я, считая, что настал момент услышать это его «когда смогу…».