Первый детектив

– Когда-нибудь сделает для тебя и меня такой обруч из чистого золота, украшенный красными рубинами и янтарём.

– По моему мнению, всех пришлых надо заставлять работать на полях, пасти и обслуживать скотину, а в случае неподчинения жестоко наказывать, – гневно сказал Перу, отступая от невесты на шаг. – Если же у нас не хватает рабочей силы, то следует отправиться в поход на запад, где живут эти волосатые, и захватить в плен всё это племя. Тем более что у них нет оружия, кроме дубин. Мы быстро пленим их, и у каждой нашей семьи будут рабы и рабыни. Тогда мы позабудем тяжкий труд и, у нас в тяжелые времена всегда будет еда.

– Ты жесток, – сказала Рия. – Мой отец запретил тебе говорить о том, чтобы есть себе подобных.

– Есть нельзя, а убивать можно, – рассмеялся Перу. – Какой смысл закапывать убитых нами людей в землю? Там же их сожрут черви. Мне даже жалко отдавать их им на съеденье. Придумали тоже предавать убитых и умерших земле, глупцы.

– Мы будем убивать людей только тогда, когда будет угроза нашей жизни от них, – сказал Светозар.– Так говорят нам духи.

– А если появятся кочевники, о которых рассказывал Русско, которые приручили диких лошадей и теперь рыщут по степным просторам в поисках лёгкой наживы? Как мы с ними справимся, если нас будет мало? – сказала Рия – Нужно иметь многочисленное сильное войско, чтобы справиться с ними.

– Может быть, среди нашего племени или кто-то из пришлых, придумает такое оружие, что нам будут не страшны эти печенеги, – сказал Светозар. – Жаль, что атлант Русско, который научил нас делать металлические орудия погиб во время охоты. А он собирался вместе с тобою Перу и несколькими воинами отправиться в степь и добыть несколько лошадей для облегчения нашей жизни. Воины на конях во много раз сильнее чем пешие, а лошадь, как и корова поможет нам жить.

– Я обещаю, что приведу лошадь! – воскликнул Перу, которого задело за живое воспоминание об атланте и доброе слово о нём. – Как только Рия войдёт в мою хижину, я отправлюсь в поход и исполню вашу волю!

– Похвально, – кивнул Светозар, опуская голову, и видимо, обращая взор в прошлое. – Русско не бросал слов на ветер. Всё сказанное им исполнялось потом и никакие преграды не мешали исполнить задуманное. А он тоже был пришлым. Всему, что мы имеем сейчас, мы обязаны ему. И недаром по моему приказу из дерева вырезана его голова, которая была на нем при жизни. – Светозар протянул руку в сторону деревянной скульптуры. – А наше племя теперь называется в честь его имени – Русское. Если б тогда, когда он в первый раз, так же как этот пришелец, явился перед нами, весь в лохмотьях, голодный и исцарапанный глубоко до сильной крови дикой кошкой, мы не помогли ему, не согрели и не вылечили, то и не знали бы то, что знаем теперь. Сегодня и в последующие дни, почитая его память, мы не будем убивать никого, пришедших к нам с миром. В этом залог нашего процветания.

Тут на окраине поселка раздался шум и в окружении подростков, в сопровождении воина к собравшимся подошел Намуду.

В отличие от русоволосых и бледнолицых людей племени Русско, лицо его, как и у Ману, было белым, а волосы на голове и груди иссиня-чёрными. Но было видно, что за ним кто-то ухаживал. Волосы на щеках и подбородке были подстрижены в отличие от густой шевелюры его соплеменника. На его теле была лёгкая кожаная куртка, а ноги босы и до колен измазаны грязью.

– Ты звал меня, светлейший? – поклонился он вождю.

– Да. Скажи нам, знаешь ли ты этого человека? – спросил старейшина, показывая пальцем на пришельца, который с радостью смотрел на человека из своего племени.

Намуду подошел ближе к Ману и стал его разглядывать.

– Я его не знаю, – наконец сказал он.

– Намуду! – воскликнул Ману на своём языке, который никто не понимал. – Ты меня не узнаешь?! Мы же из одного племени и вождь наш Дудал сказал, чтобы ты возвращался, ибо Каруна – твой брат умер и теперь его жена – твоя жена, а его дети – твои дети.

– Правда?

– Зачем мне врать, Намуду. Ты можешь вернуться. Но сроку у тебя – две полных луны, а потом её отдадут другому по жребию. Вождь сказал, что не думает, что ты вернёшься, и что тебя растерзали дикие звери.

– Так это Дудал прислал тебя чтобы сообщить мне эту новость, – сказал свинопас. – А я было подумал, что тебя поймали как вора.

– Ты подумал что я – вор!? – воскликнул Ману, разводя руки, и осматривая своё обнажённое тело. – Я гол как сокол. Зачем мне воровать и для чего? Я пришёл как и ты с надеждой жениться и узнать здесь что-то новое. Ты же знаешь, как трудно у нас с этим.

– Это так, – кивнул Намуду. – Но ты бы мог жениться на жене моего брата. Или кто-то уже решил за кого она выйдет во второй раз?

– Да, решил, Дудалу это известно, а то бы он не отпустил меня.

– Так Леда осталась теперь одна с детьми, – опустил голову Намуду. – Надеюсь, что община кормит её и малых детей?

– Ты же знаешь наш обычай. От него никто не отступил. Всё так как и раньше. Как только она выйдет замуж второй раз, о ней будет заботится муж, а не община. Вы же в Каруной всегда были вместе и на охоте, и на отдыхе, и трапезничали вместе, поэтому вождь озабочен. Ему бы не хотелось, чтобы Леда была отдана другому, который не будет так ласков с детьми как ты.

– Над твоими словами стоит подумать. Дело в том, что меня недавно здесь женили на одной хромой уродке, и все кто может, издеваются надо мной и даже не приглашают к праздничному столу. Я, конечно, не голодаю, потому что пасу свиней и подкармливаю их, но мне обидно, что я как бы отдалён от племени и не участвую в его жизни.

– Я тебя понимаю, – кивнул Ману.

– Но меня так просто не отпустят. Перу очень жесток и если я вздумаю бежать, то сразу лишит жизни, чтобы не доводить до взгляда вождя, который может помиловать. Это он убил на охоте атланта, потому что завидовал его славе и боялся, что тот женится на прекрасной Рие – дочери вождя.

– Я ничего об этом не знаю.

– Ты не понимаешь их язык, а я уже понимаю. В их языке много слов, похожих на наши. Ты быстро научишься, и я тебе помогу в этом. Я здесь многому научился, в том числе как ухаживать за свиньями, как их кормить, как лечить раны на теле людей и животных, и готовить еду, чтобы она была вкусной. Поэтому Перу не допустит, чтобы я ушёл из племени.

– Тебе надо бежать и я помогу тебе. Но и ты помоги мне. Я сейчас такой голодный, что скоро упаду. Моя голова кружиться от запаха вкусной еды. Скажи им, пусть меня покормят, и что я для них буду полезен. Вдвоём мы что-нибудь для тебя придумаем.

– Хорошо, – сказал Намуду. И обернувшись к вождю племени, сказал ему, что знает Ману, что они соплеменники и он пришел к ним за тем, чтобы жениться и иметь детей, добавив при этом, что Ману обладает массой достоинств, он умен, вместе с тем отважен и готов выполнять любую работу, если исполнят то, зачем он пришел.

– Ну, вот, – сказал Светозар. – У него не большие требования, а польза от него, я думаю, будет немалая. Ибо и в племени волосатых людей он был славен тем, что умён и отважен. Сейчас же добровольно изъявляет желание работать на нас за еду и доброе отношение к нему. В скором времени мы, как и для его друга, подыщем ему невесту.

– Я б его убил, – буркнул Перу.

– Он просит покормить его, – сказал Намуду, – он три дня ничего не ел, кроме ягод и насекомых.

– Будет так как я решил, – сказал Светозар. – Пусть живёт пока у тебя, Намуду. А завтра идет в кузню и работает там, у Геймоса. Покормите их. Да постриги его, свинопас, и делай это регулярно, чтобы вы не отличались от людей нашего племени.

– Хорошо, – поклонился Намуду.

Соплеменники отошли на край площадки поближе к котлу, где ещё дымился огонь над котлом, в котором оставалась похлёбка. Они уселись на коврик, сплетённый из нескольких овечьих шкур, и им подали металлические ковши с горячим супом, плоские лепешки и деревянные, вырезанные из мягкой липы, ложки.

Ману так проголодался, что, не разглядывая всё поданное им, стал жадно хлебать похлёбку, закусывая лепёшкой, как это делали люди из этого племени, хотя хлеб он до этого никогда не ел. Потом накинулся на мясо, лежащее в миске. И, только немного насытившись, он поднял глаза и спросил приятеля про хлеб, ложки и ковши.

– Тебя завтра отправят работать в кузню, – пояснил Намуду, – и ты узнаешь как делаются эти металлические ковши, а также наконечники для стрел и копий, ножи и мечи. Потом мы пойдем ко мне, и я покажу тебе из чего делается хлеб, и из какого дерева вырезаются ложки. Всё очень просто.

– Я не ел никогда такой вкусной еды, – сказал Ману, продолжая орудовать ложкой в своём ковшике.

– Когда они готовят такой обед, то добавляют в варево различные коренья, которые растут в поле. Я сам много раз собирал их и умею различать нужные по листьям и цветам.

– Значит, ты не только пасешь свиней?

– Я делаю то, что мне приказывают. Тех, кто не слушается, бьют ветками по голой спине до крови. Иногда мне приходится лечить таких упрямых, мазать им раны специальной мазью, приготовленной из настоя трав с барсучьим жиром.

– Как же ты научился лечить их!? – воскликнул Ману. – Только колдуны могут делать это! Ты приобщился к могучим духам, которые следят за нами?

– Нет, – улыбнулся Намуду. – Когда я только явился в это племя, то меня, как и тебя устроили в одну хижину со старухой. В этой хижине была перегородка из плетеной циновки. Я спал за нею, а в основном помещении жила Вара и я обязан был помогать ей – разжигать костер, готовить еду и лекарства из трав, которые мы вместе с ней собирали в лесу. У неё я научился лечить раненых и больных. Но три полных луны назад, на нас, когда мы были с нею в лесу, напал медведь. Я пытался защитить Вару. Я ткнул его копьем в бок и бил по голове так сильно, что медведь убежал. Я же не мог убить его – хозяина леса, ты знаешь. Мог только прогнать. Но старуху спасти мне не удалось, он когтями поранил ей шею. В наказание меня били ветками по голой спине и отправили пасти свиней. Теперь я живу в хижине, в которой жила старуха. Меня женили на хромоножке, которую никто не хотел брать в жены. Хижину заставили перенести подальше от этого посёлка, поближе к свиньям и полям, где они выращивают зерно, чтобы печь хлеб, который ты сегодня попробовал. Мне там хорошо, ты сам это увидишь. Никто не беспокоит меня понапрасну, кроме тех случаев, когда надо зарезать свинью или полечить больного. Я содержу площадку и загон в порядке, чтобы свиньи не убежали, а под навесом в земле храню корм для них. Рядом с хижиной протекает ручей с чистой горной водой, а недалеко, если подняться вверх, есть ещё озеро, откуда племя добывает рыбу для пропитания.

– Из твоего рассказа следует, что вы живёте в хорошем месте, не то, что наше племя, где скудная земля и мало воды.

– Если спуститься ниже с тех гор, где мы обитаем и обрабатывать землю, как её обрабатывает племя Русско, то наша жизнь наладится, – сказал Намуду. – Ведь хлеб это главное в жизни. Он позволяет удерживать рядом с людьми всякую скотину и птицу. Взамен того, что их кормят, ухаживают за ними, они дают молоко, яйца и мясо, а также перо, пух и шкуры, которые используются каждым из племени с достаточной пользой.

Тут Намуда прервал свою речь. Напротив хижины Светозара послышались странные для Ману звуки – мелодичный звон, удары в бубен, звуки дуды и удары ложками. Тот час образовался круг из людей племени, внутри которого под ритмичные звуки этих нехитрых инструментов, русски – мужчины и женщины стали танцевать, выделывая руками и ногами различные кренделя и кружась друг против друга.

– Что они делают? – удивлённо спросил Ману, вставая на ноги.

– Танцуют, – просто ответил Намуду, тоже поднявшись со своего места. – Они всегда танцуют и играют по праздникам, а иногда и поют все вместе. Но я до сих пор не понимаю слов, тогда когда они это делают.