– Кстати, спасибо за паспорт. Честное слово, у меня не было другого выхода. Вы представляете, что было бы, если бы они нашли у меня два паспорта на разные фамилии?!
На лестнице Алекс долго пытался открыть металлическую, обитую кожей дверь, ругая на чем свет стоит тех, кто придумал этот проклятый замок, пока вдруг она сама не открылась изнутри и на пороге не появился заспанный Йоси.
– Ну, наконец-то, – сказал он Алексу на иврите. – Давид уже несколько раз звонил, интересовался, прибыли вы или нет.
Через полчаса, когда Патиашнили улегся отдыхать в спальне на роскошной арабской софе, Алекс сидел на кухне с раскалывающейся после бессонной ночи головой и слушал бодрое щебетание Йоси, пытаясь понять, что же именно привело того в Москву.
Он знал, что Йоси является главным консультантом Кроха по вопросам нефти. Во всяком случае, именно в этом качестве он месяцами торчал в Грузии, пугая ограниченный контингент тбилисских проституток силой своего темперамента. В Москву он обычно приезжал "погулять", то есть поменять грузинских девиц на московских, и, как правило, обязательно предупреждал об этом, так что Алекс даже не знал, что у него есть ключи от московской квартиры.
– Слушай, – говорил Йоси, – еле ноги из Тбилиси унес, жизнью клянусь. В такое дерьмо вляпался, что и рассказать трудно. Так хреново за всю жизнь мне было только в Южной Африке, когда я впервые пожалел, что моя мама родила меня не от негра…
– Что там, совсем плохо? – спросил Алекс.
– Да не то чтобы совсем плохо. Можно даже сказать, что и неплохо: Шеварднадзе жив, они его, кажется, даже не поцарапали, так что Москва может кусать локти. Плохо, что вместе с путчистами арестовывают и нужных нам людей. Да и я чуточку сплоховал…
Почувствовав, что может сказать лишнее, Йоси сменил тему.
– Слушай, на тебя жалко смотреть, клянусь жизнью Ясера Арафата… Есть тут у тебя натуральный кофе, сахар и кардамон? Есть? Ну и отлично… Считай, что я тебя угощаю чашечкой кофе в настоящем арабском кафе…
Йоси действительно умел готовить потрясающий кофе – такой, какой можно выпить разве что в старых иерусалимских кофейнях.
И, чувствуя, как горло начинает чуточку пощипывать от кардамона, а телу возвращается бодрость, Алекс спросил:
– А этого чертова грузина мне зачем подсунули?
– Этот «чертов грузин», между прочим, – доверенное лицо Профессора. Кто такой Профессор, тебе, надеюсь, известно?
– Слава Богу, телевизор пока иногда смотрим и газеты читаем, – ответил Алекс. – Без этого я тут с вашими делами вообще по фене заговорил бы…
– Кто такая "феня"? – удивился Йоси, так и не удосужившийся прилично выучить русский. А на иврите последняя фраза Алекса звучала действительно смешно…
– А, не важно, – отмахнулся Алекс…
– Так вот, этот дядя – человек Профессора, – повторил Йоси. – И наш с тобой общий босс очень заинтересован в том, чтобы с ним пока было все в порядке. И если, наоборот, не дам Бог, с ним что-то случится… В общем, ты Давида знаешь. Кстати, нужно ему позвонить, сказать, что все в порядке, вы на месте… Нет-нет, сиди, я сам позвоню, – и Йоси направился в большую комнату дозваниваться до Израиля.
Итак, Патиашвили был человеком Профессора, Джабы Иоселиани, бывшего вора в законе всесоюзного масштаба, подгребшего под себя в последние годы всю Грузию. Ни одна сделка с этой республикой, да что там сделка, ни одна торговая операция, от продажи партии токарных станков до покупки десятка пар носков в каком-нибудь захудалом магазинчике на краю Грузии, не обходилась без отчисления определенного процента всемогущему Джабе. И, если разобраться, именно этот человек, а не Шеварднадзе, и являлся по-существу истинным правителем Грузии.
То, что Алексу предстояло «пасти" доверенное лицо Профессора, ему не нравилось – это означало, что в случае чего ему придется иметь дело не только с Крохом, но и с людьми Джабы.
– У этих людей простая идеология, – вспомнил он сказанные в давнем разговоре Отаром Гоцеридзе слова. – Они жить хотят. И ради этого сделают что угодно…
То ли от кофе, то ли от мыслей спать окончательно расхотелось, но Алекс понимал, что просто обязан вздремнуть: планы у Нодара Патиашвили, похоже, были грандиозные…
Глава 4
Ресторан "Золотой Остап" открылся на Шмидтовском проезде в Москве так же внезапно, как в свое время появился на улицах Старгорода великий комбинатор, круто поменявший планы на жизнь бедного Кисы Воробьянинова.
Время сделало свое дело с Арчилом Гомиашвили, и теперь в этом полном, невысоком человеке трудно было узнать исполнителя роли Остапа Бендера в старом-старом фильме ''12 стульев".
Время сделало свое дело и с его популярностью, хотя споры о том, чей Бендер – Гомиашвили, Юрского или великого Андрея Миронова – лучше, по слухам, идут среди киноведов до сих пор. Как бы то ни было, именно благодаря этой роли имя Арчила Гомиашвилн вошло в историю кино, и Гомиашвили не забыл того, кому обязан звездными часами своей артистической карьеры, и с кем, по всей видимости, чувствовал некое духовное родство. Ударившись в бизнес, он открыл "Золотой Остап", превратив его в самый настоящий музей, посвященный памяти Великого Комбинатора.
Конечно, оценить этот ресторан-музей по достоинству мог, по словам самого Арчила, Арчильчика, как называли его завсегдатаи "Золотого Остапа", только ''понимающий человек", чтивший великих Ильфа и Петрова с тем же благоговением, что и он, и помнивший лучшие места их романов почти наизусть.
Алекса Лурье он числил именно таким "понимающим человеком", способным оценить не только развешанные по стенам фотографии с изображением Арчила в роли Бендера, но и зеленый костюм, шерстяной шарф, фуражку с кокардой и даже астролябию – словом, все те вещи, которые принадлежали или, по крайней мере, могли принадлежать незабвенному сыну турецкоподданного.
Во всяком случае, Алекс давно пользовался особым расположением Арчила, и потому любил время от времени бывать в этом ресторане, где можно было спокойно просидеть часа два за графинчиком водки, приходя в себя после тяжелого дня, а заодно перекинуться парой-тройкой фраз с его хозяином, не забыв при этом к месту вставить цитату из Ильфа и Петрова. И сейчас он с удовольствием посидел бы в "Золотом Остапе'' один, а не с Йоси и Патиашвили, который громко сопел, пока они спускались по лестнице, не обращая никакого внимания на экспонаты музея им. О.И. Бендера.
– Ну, как, узнаешь вон того дядю? – легко толкнул его в бок Йоси, указывая на огромную фотографию, на которой Арчил Гомиашвили был изображен в обнимку с каким-то лысеющим грузином в цветастом шейном платке. – Не узнаешь?! А говорил, что газеты читаешь, телевизор смотришь… Это же наш Арчильчик с самим Профессором обнимается! Таких людей надо знать в лицо, дорогой…
Они еще не успели переступить порог зала, а Арчил Гомпашвили уже спешил им навстречу, и сто с лишним килограммов его веса не мешали ему двигаться с почти юношеской грацией.
– Рад вас видеть в качестве своих гостей в ''Золотом Остапе", – это была дежурная фраза, которой Арчил встречал едва ли не каждого посетителя своего ресторана, но при этом он всегда произносил ее так, что не поверить в его искренность было просто невозможно. Тем более, что на этот раз все трое, похоже, действительно были ему знакомы.
– Где сядете – в зале или в отдельном кабинете?
– Пока посидим в зале, батоно Арчил, а потом… – тут Патиашвили перешел на грузинский, и Алекс еще раз почувствовал, насколько тот ему неприятен: никто другой из его знакомых-грузин не позволил бы себе подобного хамства…
Однако спустя минут десять, слегка захмелев то ли от первой выпитой рюмки, то ли от плывущей по залу зачаровывающей "Тбилисобы", Алекс почувствовал, что на смену острому чувству неприязни пришло равнодушие. В конце концов, какое ему дело до Профессора, до Патиашвили, до Йоси с его непонятными делами в Грузин?! Он прислан сюда для того, чтобы растамаживать приходящее из Израиля барахло и сбывать его с как можно большей прибылью. Нужно будет открыть какое-то новое совместное предприятие и наладить его работу – тоже пожалуйста… А на все эти грузинские дела Кроха ему плевать. Тем более, что они – если учесть связку с Профессором – похоже, совсем дурно пахнут!
Трио на сцене еще не закончило петь "Тбилисобу", когда к их столику подошел невысокий, крепко сбитый мужчина в темных очках и положил руку на плечо Патиашвили.
– Батоно Нодар…
Патиашвили не спеша поднялся, подхватил свой серый "дипломат" с двумя кодовыми замками и направился вслед за человечком к выходу, где их уже ждал Арчил…
Хозяин повел их обоих за собой по коридору и с улыбкой распахнул перед ними дверь в небольшой кабинет, посреди которого находился стол с рулеткой. Когда-то в этой комнате Арчил Гомиашвили держал настоящее казино и сам же делал в нем самые большие ставки.
– Лед тронулся, господа присяжные и заседатели, – говорил каждый раз Арчил, щеголяя своим великолепным московским выговором, самозабвенно веря, что на этот раз ему улыбнется удача, и… всякий раз непременно проигрывал. Пожалуй, никто не оставлял в этом казино такие суммы, какие оставлял в нем сам хозяин. В результате наступил момент, когда Гомпашвили понял, что-либо он прекратит играть, либо ему придется закрыть ресторан и переквалифицироваться в управдомы.
Предпочтя первое второму, он закрыл казино при "Золотом Остапе" и сделал из него отдельный кабинет, в который допускал только самых уважаемых гостей.
– Вот здесь, я думаю, вам будет лучше всего, – сказал Арчил, любовно проведя рукой по бархатному сукну стола. – Сейчас я скажу, чтобы подали вино, шашлык и хачапури…
Когда дверь за Гомиашвили закрылась, незнакомец сел за стол, снял очки и аккуратно протер платком их стекла.
– Мне уже передали, батоно Нодар, просьбу Профессора и рассказали о том, с какой целью вы прибыли в Москву. Что ж, учитывая, что просьба исходит от самого Профессора, я постараюсь уложиться в заданные сроки. Но, учитывая величину суммы, мне все равно потребуется время – может быть, день, а может быть, и все пять. Кстати, я советовал бы вам быть осторожнее. "Золотой Остап", конечно, неплохое место для встречи, и все-таки даже здесь нужно держать ухо востро. Москва меняется – и совсем не в лучшую для нас сторону…
* * *
Сергей заказал себе еще сто граммов водки "Кристалл".
Шел четвертый час, как он сидел в "Золотом Остапе", слушая совершенно чуждую ему музыку и проедая казенные деньги. Находящееся под наблюдением старшего лейтенанта Сергея Никольского лицо кавказской национальности также сидело в этом ресторане уже четвертый час и уходить вроде бы не собиралось. Что ж, отчасти это было даже неплохо: "Золотой Остап" давно известен в МУРе как излюбленное место встречи местных и заезжих грузинских бизнесменов, и сейчас Сергей взглядом профессионала брал на заметку тех, с кем, возможно, ему предстояло работать в будущем.
Он подумал о том, как, наверное, чертовски романтично выглядит в этот момент со стороны, и улыбнулся.
Если бы всего шесть лет назад, когда он был еще восторженным курсантом школы милиции, ему сказали, что он будет работать в информационном отделе МУРа, заниматься самыми крутыми парнями воровского мира Москвы и в его задачу будет входить предотвращение наиболее опасных преступлений, он был бы на седьмом небе от счастья. Но в последнее время он все чаще и чаще приходил к выводу, что надо бросать эту проклятую работу и уходить в какое-нибудь частное детективное бюро, как это сделали многие его сокурсники. И дело не в том, что там платили нормальные деньги, а не те гроши, которые он получал в МУРе… Впрочем, не надо врать хотя бы самому себе – и в этом тоже! Надоело жаться из-за каждой сотни и считать дни до получки…
Все, что он заработал за пять лет службы, это три звездочки да пару шрамов, полученных во время захватов!..