Небесный механик

Водопад воспоминаний обрушился на Еву. Она невольно вздрогнула, села на узкой кушетке и осмотрелась. Маленькая комната с круглыми окошками по сторонам. За стеклом ясное синее небо… Ева подалась ближе к окошку и поняла, что воспоминания – это не сон. Она на дирижабле, летящем над облаками. А усатый мужчина…

Он кивнул, глядя на кого-то за спиной у Евы, и кинул фразу на испанском. Прозвучало как приказ.

Ева испуганно обернулась. Не обращая на нее внимания, из каюты вышел другой мужчина в котелке и костюме. В руке он держал аптечный пузырек с нашатырным спиртом.

А этот усатый, похоже, здесь главный. Ему явно за сорок, но пятидесяти еще нет. Знает толк в моде – серый костюм-тройка, белоснежная сорочка, вместо галстука светлый платок с узорами в пастельных тонах. Волосы густые, иссиня-черные, лишь слегка побитые сединой. С виду пристойный господин, деловой человек, но взгляд… Еве не нравился его пристальный, проникающий взгляд. Под ним она чувствовала себя беззащитной. От незнакомца веяло угрозой. Так змея смотрит на добычу, гипнотизируя жертву холодными немигающими глазами.

По спине Евы пробежал холодок. Мысли путались. Ей очень не хотелось заговаривать первой, но незнакомец тоже молчал, выжидая.

– Говорите по-английски? – неожиданно спросил он.

Голос был низкий и на удивление приятный.

– Да. – Ева с облегчением кивнула.

– Можете звать меня Гильермо. Я знаю, кто вы. Меня интересуют документы, – он показал ей картонный тубус, – чертежи, которые лежали в этом пенале. Где они?

Ева вдруг поняла причину давящего взгляда Гильермо: один глаз у него был вставной, стеклянный, но почти не отличался от живого.

– Их забрал русский, – быстро нашлась она, сообразив, что, отдав бумаги, спрятанные в складках особенной юбки, она долго не проживет, а так бандиты ее наверняка не тронут, пока будут искать Аскольда.

На лицо Гильермо легла тень. Оба глаза сверкнули холодным убийственным блеском. В каюте почему-то вдруг стало очень темно. Дверь за спиной Гильермо распахнулась, и внутрь шагнул уже знакомый Еве наемник, дававший ей нашатырь. Он склонился к уху Гильермо и что-то быстро прошептал. Оба посмотрели в иллюминатор. Ева тоже.

Похоже, погода быстро менялась, о чем и предупредил заглянувший в каюту наемник. Гильермо отдал ему какие-то указания на испанском, незнакомец ушел, и спустя несколько секунд дирижабль изменил курс – в иллюминаторы вновь проник солнечный свет, а надвигавшаяся туча осталась позади. Но Еве от этого не стало легче. Молчание Гильермо давило хуже взгляда его змеиных глаз.

– Теперь вы меня отпустите?

Наивный вопрос, учитывая ситуацию: она на дирижабле с хладнокровными убийцами, не знающими чувства жалости. Однако в таком положении лучше всего прикинуться дурой.

– Нет, – спокойно ответил Гильермо.

– Вы не имеете права! – взорвалась Ева. – Никто не вправе удерживать человека против его воли! Вас арестуют и будут судить!

Гильермо лишь рассмеялся, показав ровные белые зубы.

– Неужели Старый Свет настолько устарел? Простите мне этот каламбур, сеньора. В Америке давно живут и поступают иначе. Кому вы здесь нужны? Британии, Германии, Франции, России? Или, может быть, Швейцарии, где успели изрядно наследить, промышляя кражами картин?

Осведомленность этого человека серьезно взволновала Еву. Она поняла, к чему клонит Гильермо: ему достаточно сдать ее в полицейский участок, назвав воровкой, и ни один блюститель порядка не станет слушать ее бредни насчет похищения. Но Гильермо так не сделает. Ему нужны три пожелтевших листка, которые находятся у Евы. И он будет искать русского, а русский – ее. Потому что Аскольду наверняка тоже нужны эти листки, раз уж он вел дела с Бременом. По крайней мере, хотелось бы надеяться…

– Молчите? – Гильермо непринужденно закинул ногу на ногу. – А мы ведь с вами похожи: оба работаем за деньги. Удивительно, что вы стали взывать к закону.

– Я не убиваю людей.

– А как же Рудольф Бремен и Леопольд Фогт? – Гильермо усмехнулся. – И еще несколько человек в пакгаузе рабочего квартала Берна, погибших по несчастливой случайности?

– Но это ваши люди их убили!

– Нет, сеньора, именно вы. А оружием были деньги, которые вы намеревались получить за украденные бумаги. Вот видите, как просто? – Он щелкнул пальцами. – Раз – и вы убийца!

Похоже, разговор забавлял его. Пусть развлекается, подобными сравнениями любят пользоваться политики, скрывая за словами истину.

Несмотря на спокойный, вежливый тон, в повадке Гильермо, помимо умения внушать страх одним взглядом, было что-то отвратительное. Так ведут себя люди, привыкшие смешивать с дерьмом всех, кто попадается им под руку. Подавлять и унижать, теша собственное самолюбие, размазывать слабых. Только с ней этот фокус не пройдет!