Банкир

– Это вас поддержит.

– Что со мной? – спросил Доктор коллегу по-латыни.

– Ничего серьезного. Шок.

– Я чувствую скрытую боль, но пока еще не могу определить ее источник.

– Не беспокойтесь, Доктор, – ответил медик по-русски. – Это просто невротическая реакция, следствие перенесенного болевого и эмоционального стресса. К тому же у вас было серьезное напряжение в течение нескольких часов… Работа психоаналитика, которую вы блестяще провели, – это тоже эмоциональный стресс особого рода, а поскольку завершился он нападением пациента, произошла долговременная невротическая реакция.

– У меня что-то повреждено?

– Ничего серьезного. Небольшая внутренняя гематома. Если что вам действительно необходимо, так это отдых, покой. – Медик говорил неторопливо, размеренно, и это успокаивало сидящего. Он ловко уколол в вену, опорожнил шприц, пояснил:

– Морфий. В очень небольшой концентрации.

– Благодарю вас. – Доктор поднял взгляд на хозяина кабинета:

– Мне необходим покой…

– Его у вас будет сколько угодно. Еще сигарету?

– Да. – Доктор затянулся, расслабленно перевел дыхание. – Так на чем мы остановились?

– Расскажите подробно, что произошло после окончания допроса. Я не специалист, но полагаю, что после той дозы наркотиков, какую получил объект, он вообще не способен был двигаться…

– Да, это так, но…

– Я слушаю…

– Вы ведь запланировали… летальный исход…

– Да. Объект после допроса подлежал устранению. Откуда вы это узнали?

– От Смоляра. Он так и выразился: «Теперь с этой падалью и возиться не нужно. Просто выбросим за борт». Мне, честно говоря, было жаль такой материал… И я решил, поскольку летальный исход запланирован, провести еще один опыт… Очень любопытный в научном плане… – Доктор мельком взглянул на Альбера, поправился, оправдываясь:

– Я полагал, что это может дать дополнительные результаты по допросу.

Альбер сжал челюсти. Все как всегда. Любой четкий и выверенный план рушится, порой погребая под собой создателя, когда хотя бы один из исполнителей принимает «командирское решение» сделать «как лучше». Нет, премьер страны выдал некогда бессмертную фразу: «Мы хотели как лучше, а получилось – как всегда».

Доктор замолчал, по-собачьи преданно глядя в глаза Альберу.

– Вы поступили правильно, – кивнул тот.

– Это ведь было жутко интересно… Вы знаете, химики синтезировали по моей программе совершенно новый, невиданный препарат; по вызываемым эффектам он не схож ни с одним из известных психоделиков, а его действие не подпадает не только под описание обычной клинической картины психоделиков, но и ни под одно из описаний доктора Тимоти Лири, сделанных им столь поэтично; анализируемые им энергетические уровни сознания – сказка для младших школьников, по сравнению с которой мой новый препарат – это Достоевский, Кафка, все мифы и все религии мира одновременно…

Альбер снова сжал челюсти. Даже малая доза морфина возымела действие: собеседник «уплыл»… Раздался звонок внутреннего телефона.

– Это врач.

– Слушаю.

– У Доктора сильное кровотечение. Потеря сознания и даже агония может наступить в любой момент.

– Может быть, нам… прерваться на время?

– Бессмысленно. Я ничего не могу гарантировать.

– Так. Сколько времени у нас есть?

– Может быть, и нисколько.

– Понял. – Альбер положил трубку. Резко вдруг навалился грудью на стол, снова приблизив лицо к лицу Доктора и уперев ему в глаза острые, словно трехгранные штыки, блестки зрачков:

– Ты, экспериментатор сучий! По твоей вине сорвана важнейшая операция, убито трое моих людей и объект операции бесследно исчез! – Он выдвинул ящик стола, вытащил тяжелый вороненый пистолет, большим пальцем взвел курок. – Если ты, гнида, четко и внятно не ответишь на поставленные вопросы, твои гениальные мозги вылетят из черепа за секунду! Ты понял?

– Да… – прошептал Доктор, едва разлепляя запекшиеся разом губы. Он сидел недвижно, вжавшись всем телом в спинку кресла, словно хотел слиться с ним, стать его частью, ничем…

– Первое: что произошло после того, как ты вколол ему этот чудо-препарат?

– Сначала ничего. Потом тело его обмякло, и я решил, что он умер. Похоже, дыхания не было. Смоляр велел подчиненным достать трос, гирю и был готов топить труп в море… Я подошел лишь затем, чтобы посмотреть зрачок и убедиться в летальном исходе.

– Тебя не удивила столь быстрая кончина?

– Нет. По правде говоря, я дважды пытался экспериментировать с новым веществом… В подобной ситуации результат был идентичным. Правда, до этого респонденты минут на десять приходили в возбужденно-идиллическое состояние, не описанное ни в одной работе, и именно тогда…

– Заткнись. О «чистой науке» будешь рассуждать… на покое. Дальше.

– Я решил, что произошла массированная передозировка и респондент умер; подошел, чтобы посмотреть зрачок, и – отлетел в угол комнаты! Удар был неожиданный и невероятно сильный! Полуоглушенный, поднялся, тряхнул головой, открыл глаза – Смоляр впечатался в стенку от удара ногой в лицо. Он умер мгновенно, это было очевидно… Двое его сотрудников не успели выхватить оружие – своеобразный стресс, да и сказалось выпитое…

– Они много пили?

– Достаточно. Никак не меньше бутылки на человека.

– Дальше!

– Пациент схватил со стола пистолет и двумя выстрелами – это было невероятно быстро, в течение одной секунды, – убил обоих наповал. В голову.

После этого… После – он застыл, словно слепой… Я был жутко напуган и понимал, что сейчас этот человек в состоянии, называемом «фрикаут» или «даун» – жуткое, чудовищное восприятие действительности… И он убьет меня, как только заметит…

А он бросил пистолет в угол, осторожными шагами двинулся по каютке – словно на ощупь… Я – дурак!.. Я же видел, как он нащупал уже трап и собирался выбраться на палубу – там он непременно упал бы за борт. Но я был страшно напуган, почти не контролировал себя… Тем более действие наркотика было явно: у пациента, полагаю, был как раз момент притупления восприятия окружающей реальности… Осторожно и бесшумно я сумел подобраться к столу и взять длинный препарационный скальпель… Потом так же неслышно двинулся к нему…

– Скальпелем легко убить человека?

– Человека вообще легче убить, чем принято считать. В данном случае – просто не-е-ежно провести лезвием по шее… Мужчина стоял всего в шаге, спиной, я занес скальпель… И тут – резкая боль пронзила меня, в глазах помутнело и я потерял сознание… Хотя, наверное, не сразу, но я не чувствовал и не ощущал ничего вокруг, кроме собственной дикой боли… Вот все, как оно было.

– Что с объектом могло произойти потом?

– Скорее всего он выпал за борт и утонул.