Исправник

Близнецам не хотелось, чтобы про их намерения узнали посторонние.

– Вечно убегать не получится, – выдал Виталик на прощание.

Забрав оставшиеся сахарники, Близнецы тихо ушли.

Несмотря на опасность, Анюта продолжала ходить на Дальний источник. Это было единственное место, где можно побыть в одиночестве. Близнецам на Дальнем источнике тоже понравилось, или они специально искали Анюту и проверяли все места, куда она могла пойти, но они появлялись там ежедневно, в разное время. Анюта была начеку. Она следила за тропинкой, которая вела из деревни, и успевала укрыться на скале до того, как Близнецы приходили. Так она обнаружила трещину. Так решилась на страшное – на убийство тех, кто хотел погубить ее. Ей не оставили выхода. С Близнецами договориться нельзя. Если бы они понимали не только силу, но и слова, Анюта сделала бы все возможное и невозможное, чтобы как-то ужиться с ними. Она пошла бы на любые уступки. Но безнаказанность развращает. Близнецы были сильными, они не допускали мысли, что их силе кто-то рискнет противостоять.

Раздумывая о Близнецах и спасшем от них незнакомце, Анюта, наконец, дошла до проема Теплой Пещеры. Казалось, деревня вымерла. Никто не работал снаружи, хотя обычно в светлое время суток каждый старался делать свои дела под лучами солнца. Тихо было и внутри, когда Анюта миновала снятые щиты, ночами защищавшие вход от мороза и снега. Она прошла вдоль поленниц с общими дровами, дальше коридоры погрузились во тьму. Лишь изредка дорога освещалась отсветами из-за входных занавесок.

Анюта помнила каждый поворот, каждую трещинку в полу, каждую занавесь чужих комнат. Она смело шагала по темноте, как ходила здесь тысячи раз. Стоять в коридорах не полагалось, и если встречных шагов не слышно, ни с кем не столкнешься. Прятаться, чтобы сделать гадость, могли только Близнецы, но они сейчас далеко.

Семья Анюты обитала в предпоследней комнате левого коридора, недалеко от горячего источника. Анюта сдвинула занавес и вошла внутрь. Кроме дневной лучины комнату освещало пламя очага. Папа, как всегда, работал. На вертикальной рамке висела очередная циновка, почти законченная, очень красивая.

Только Анюта и Дунька помнили, что у папы когда-то было имя. Михаил. Из-за профессии он до конца дней для всех будет Циновщиком.

– Папа!

– Чего тебе?

Анюта встала за его плечом. Свет от пламени очага играл оранжевыми и багровыми отсветами на камне стен и на бледном, усталом, морщинистом лице папы. Сгорбившийся, на полголовы ниже Анюты, папа изо всех сил старался выглядеть крепким и здоровым. Получалось плохо. Видно, что сил у него осталось мало, и с каждым днем их становилось все меньше. А он все бодрился. Вот, в очередной раз красивую вещь сделал, лишнее время на нее потратил, душу вложил.

– Папа, другие деревни существуют?

– Не знаю. Говорят, что нет. А раньше говорили, что да. Никто не знает. А кто скажет, что знает, тот врет. Потому что никто не знает. – Папа вернулся к работе. – Чего-то еще?

– Мне замуж пора.

– Ты невеста.

– Дунька теперь тоже невеста, а я по-прежнему в девках. Когда меня выбирали, я была краше, чем Дунька сейчас, а теперь если кого и возьмут, то не меня, а ее. – Слова Анюта подкрепила жестом, проведя рукой по ломким редким волосам, не так давно поражавшим красотой и густотой. Пройдет еще немного времени, и знак невесты станет выглядеть издевательством. – На бегу уже дыхание сбивается. Ранки медленнее заживают.

– Рано или поздно кто-то из подземников разведется или овдовеет, и за тобой придут. Жди своего часа.

– Да когда уже придут?! Я день за днем слышу «Жди своего часа», а этот час никак не наступает. А меня уже старухой зовут. Скоро совсем никому не нужна буду.

– Возьмут младшую – я смогу просить, чтобы старшую вывели из невест, и если получится, то выйдешь за кого хочешь. А если никто не посватается, то у Посудника сын Прошка подрастает, он еще мал и уже слабоват, но на твою жизнь хватит. Посудник будет счастлив женить его на тебе.

Чтобы остаться без прозвища, нужно или долго работать над собой, как Анюта, или быть никаким до такой степени, что при взгляде на тебя ни одного слова, кроме имени, на ум не придет. Прошка был именно таким. Никаким. К тому же, он еще не вышел из детского возраста.

– Ты сказал: «Рано или поздно». А если будет поздно?

– Чего ты от меня хочешь?

– Не знаю. Хотя бы пожалей меня.

– Ну, иди сюда. – Папа отложил работу и протянул руки к Анюте. – Не переживай, дочка. Все будет хорошо. Когда все плохо – значит, все только начинается.

Он обнял Анюту, погладил по голове. Так в далекие-далекие времена делала мама. Анюта едва помнила ее, а Дунька маму вовсе не знала. Маму для обеих сестер заменил папа.

– Ну, все. Мне пора. – Папа отстранился, снял новую циновку с рамки, скатал в рулон и поднялся. – Скоро вернусь.

Сдвинув входную занавеску, он вышел.

Анюта легла на тюфяк. Только бы пережить этот день. Завтра она снова увидит незнакомца. Если с ней то-то случится, он может снова ее защитить.

Ну-ну, размечталась. Завтра он не вспомнит, как выглядела спасенная им девушка, пройдет мимо и не заметит.

А если вспомнит? А если заметит?..

Близнецы повели незнакомца во дворец. Их отец сейчас под землей, иначе они первым делом нажаловались бы на Анюту. Но время шло, а ничего не происходило. Значит, у нее есть шанс пожить еще немного. Похоже, Близнецы умолчали о происшествии с упавшей глыбой. Главным и единственным событием дня стало появление незнакомца.

Интересно, откуда он взялся. Скоро это станет известно, о нем заговорят все, но как же трудно дождаться, пока языки донесут новости до каждого коридора.

Анюта укорила себя: почему она не узнала хотя бы имя? Могла бы спросить и что-нибудь еще. Например, женат ли он. Впрочем, какая разница? Если женат, то его семья осталась в другой деревне. А он пришел сюда. Другими словами, ушел оттуда. Значит, там ему не нравилось. Он ушел от семьи или по другой причине? Анюта сейчас тоже ушла бы, будь у нее куда идти.

А незнакомец ушел в никуда, ничего не боясь. Ни ужасы ночи, ни дивы его не остановили. Похоже, причина, чтобы уйти, была основательной. Например, как у Анюты. Когда дело касается жизни…

Над деревней разнесся страшный вой. Мощный звук проник в пещеры и заполнил их, не позволяя разговаривать, а тем, кто находился снаружи, приходилось зажимать уши. Вой повышался до визга и снова снижался, не прекращаясь ни на миг.

Разрывающий уши вой означал, что подземники вышли на площадь и призывают дива. Наверное, опять был обвал. Или кого-нибудь крепко отделали в драке, такое тоже бывало. Или кто-то сломал руку или ногу. Перечислять можно долго. Вызов дива – знак, что с кем-то из подземников что-то случилось. Если див прибудет быстро, сегодня произойдет очередное чудо. Изувеченное тело примет прежний вид, сломанные кости восстановятся, оторванные конечности вырастут снова. Поверить трудно, но Анюта видела своими глазами. Пусть издалека, но ведь видела. А через некоторое время она снова видела тех, на кого обрушился пещерный свод или с кем случилось что-то другое, не менее ужасное. Вид «до» и вид «после» ничем не отличались.

Вот бы так было со всеми: заболел или едва не погиб – ложись в животворящую купель, и через пару минут…

Глупые мечты вытеснила реальная надежда. Если подземника не успеют спасти, на его место возьмут нового. Новому может понадобиться жена. Для Анюты это замечательная новость. А если подземников погибнет несколько…

Думать о том, чтобы кто-то умер – плохо, но как же стучало сердце, как же взвихрились мечты…

Первой, конечно, заберут Дуньку, потом Фроську и Дылду, потом рябую Маринку…

А может и нет. Кому-то могла нравиться именно Анюта – вот такая, с огромными глазами, тонконогая, гибкая, с виду хрупкая, но внутри – ого-го!

Все же пойти, что ли, посмотреть, что случилось? Душа рвалась наружу, на площадь перед двумя крыльями дворца, в толпу, которая там сейчас собиралась…

Анюта осталась дома. Близнецы тоже понимали, что она ускользает от них. Они могут поджидать ее в коридорах или по пути к дворцу. У них, конечно, есть и другие заботы, кроме как мстить Анюте за то, что она не поддалась угрозам и едва не свела с ними счеты. Но лучше поступать так, будто Близнецы стоят за дверью и только того и ждут, чтобы Анюта вышла. Войти в чужую комнату они не осмелятся, какими бы крутыми себя ни выставляли. Входить без разрешения запрещено, за нарушение – смерть. А Близнецы хотят жить долго и счастливо. Если они ворвутся к Анюте, она закричит. Что бы они ни делали, как бы ни торопились, крикнуть она успеет. На риск они не пойдут. А пока все ушли на площадь ждать чуда и дивиться чужаку, в коридорах и сразу за выходом Близнецы могут заткнуть Анюте рот и уволочь, куда им вздумается. Даже если кто-то заметит, то отвернется. Возможно, не промолчит Заспранец, если окажется рядом, но после его «правдивых» свидетельств обычно становится только хуже. В истинности его показаний никто не сомневается, потому что основная часть всего, что он говорит – правда. Но основная – это не вся, а мелкие подробности зачастую переворачивают дело с ног на голову. Как в случае с Гришкой. Если бы Анюта в тот раз не убежала…

Страшно подумать, что решили бы подземники в таком случае. Отец Близнецов – один из тех, кто принимает решения. Он сыновей в обиду не даст. Виталик с Валериком в любом случае останутся ни при чем. Если понадобится, они заставят Гришку и Заспранца подправить свидетельства в нужную сторону. Сила превыше всего. До тех пор, пока не встретит другую, еще большую силу.

А вдруг сегодня погиб отец Близнецов? Они останутся без помощи, отныне им придется рассчитывать только на себя. Они сильны, но ведь не сильнее всех? Можно собрать тех, кого они обидели…

Опять мысли пошли не туда. Если погибли подземники, Близнецов первыми возьмут на место павших. Тогда Анюту возьмет в жены один из Близнецов – не больше, чем на пару дней, только чтоб отыграться.

Она просто не выживет. После такого не выживают. Пусть ее возьмет кто угодно, только не Близнецы. Анюта попыталась успокоиться. Еще ничего не случилось. Зачем она себя накручивает? Сейчас придет див, отнесет раненого в животворящую купель, и раненый, в какой бы состоянии ни находился, встанет, как ни в чем не бывало.

Так хочется пойти и посмотреть…

Див может не успеть. Не всегда успевает. Бывает, в животворящую купель приносят уже мертвое тело, в таком случае даже див не поможет. Может такое быть? Очень даже. И тогда…

В подземники вместо кого-то погибшего могут взять незнакомца.