Страшная граница 2000. Часть 1
От непрерывного дикого рева и визга парни растерялись.
К ним тут же подскочил чеченец – десятиклассник. И резко – удар в голову! Парень падает. Удар – второму! Тот падает. Первый поднимается, и тут же получает новый удар, профессинально-боксерский.
Очень жалко было парней! Хотя и непонятно, кто прав, кто виноват. Но это пример! Пример – сплоченности чеченцев, их боевого мастерства, смелости. Что мог противопоставить огромный Волгоград? Казалось бы, и боксеров там полно, и самбистов. Но! Что «но»? Непонятно.
Все это и вспоминал я в Туркмении, слушая новости из горящей Чечни. Делал вывод: все, увиденное в интеранте, можно смело проецировать на любые боевые действия!
Вахид с гордостью резюмировал:
– Мы – нохчи!
– Эт точно! Еще в интернате ты рассказывал. Говорил, нохчи – от имени пророка Ноя. Чеченцы – это люди Ноя. Очень ты гордился!
– Точно, говорил! Нохчи – народ пророка Ноя! Точнее, Ноя звали Нох. Поэтому чеченский язык – самый древний на земле. Точно! Ты не слышал? Вы, русские, произошли от нас, чеченцев!
– Странная теория!
– Ты отстал от жизни, Петро! Знаешь о Рюрике? Наши ученые доказали, что Рюрик и его дружина говорили на чеченском языке! То есть Рюрик был чеченцем!
– Надо почитать! – ответил я. И спросил:
– Да! А помнишь, как воспитательница попросила всех выучить песню на чеченском языке? Чтоб на смотре песен мы победили!
– Конечно, помню!
– Кстати, о нохчи. Когда я служил в Туркмении, очень удивлялся. Там тоже есть нохчи. Ты не знаешь? Такое племя есть – нохурцы. На туркмен совсем не похожи! Глаза – голубые, а волосы – рыжие. По внешнему виду – точные чеченцы! Живут в горах Копет-Дага. Они говорят, что пророк Ной причалил после потопа именно туда.
Вахид опять вспомнил наше интернатское житие:
– Кто грабил жителей в Волгограде? Кто шапки снимал и лезвием – по лицу? Чеченцы? Или свои же, родимые русские? Конечно, не пианисты и скрипачи! А быдло! Оно везде в России – быдло!
Я согласился:
– Эт точно! Деньги у меня отбирали в городе не чеченцы!
– Точно! Помню, как ты пришел в интернат и чуть не плакал.
И кто вернул тебе деньги? А? Мы, чеченцы, и вернули тебе!
Вахид улыбнулся:
– А помнишь, твой отец рассказывал, когда лежал в больнице? В нейрохирургии. Бандитизм был в Волгограде! И шапки снимали, и шубы, и просто так избивали! Отец твой удивлялся, как много народа привозили в больницу. Ограбленных, избитых до полусмерти, брошенных замерзать на морозе! Он удивлялся. Ограбили, ну и ладно, а убивать зачем? Оставлять раздетым на морозе зачем? Не понимал он.
Вахид задал мне риторический вопрос:
– Кто были грабители? Чеченцы? Нет, конечно! Это – то же самое быдло, жестокое и жадное. Оно сейчас пришло к нам в горы. В наши горы! И так же, как в Волгограде, убивают и грабят. И что с такими нам делать?
Вахид допил чай, поставил стакан на каменный выступ:
– Извини, мне пора! О тебе сообщим в погранотряд. Чтоб не волновались.
Взбудораженный воспоминаниями, я долго потом не мог уснуть. И вдруг услышал слабый голос:
– Помогите! Вы – русские?
Я встал с топчана, прислушался. Прошелся по пещерке:
– Кто здесь?
– Я – рядовой Крапивин. Алексей. Меня в плен взяли. В Осетии. Наверное, умру скоро! Пальцы гниют. Гангрена. Напишите домой, маме. Что я здесь.
– Алеша! Ты откуда родом?
– Ростовская область. Город Шахты.
На следующий день Вахид пришел в приподнятом настроении. Хитро улыбаясь, хлопнул меня по плечу:
– Что, мятежный корреспондент! Я был прав! Не хотят генералы выкуп за тебя давать! Ответ прислали – ты в списках части, Итум-Калинского погранотряда, не значишься. Не служишь и в пограничном управлении в Старгополе. Я уж начал думать, что ты – реальный ФээСБэшник, под прикрытием прессы. Но нет. Они пишут, что ты самовольно оставил воинскую часть. А часть твоя – в Москве, газета «Граница». В Чечню они тебя не посылали. И против тебя возбудили уголовное дело. За дезертирство и предательство. Во как! Так что ты – натурально предатель родины! И перебежчик! Вернешься, под расстрел попадешь! Прямо смешно! Помнишь, кино было? «Свой среди чужих, чужой среди своих»? Ну прямо про тебя! Ха – ха – ха!
В это время постучали в дверь. Вооруженный бородач принес два стакана чая, лепешки.
Вахид отпил глоток и сурово спросил:
– Скажи, почему ваши нарушают закон?
– Да вроде пограничники не нарушали здесь, в Аргунском ущелье!
– Нарушали! Здесь – большой заповедник! Аргунский заповедник. А ваши вырубают деревья. Это – нарушение закона!
– Вахид! Тема интересная! Мне московские журналисты говорили, что на обеспечение погранотряда из Москвы отгружают гигантские кубометры леса – и пиломатериалов, и бревен. И для строительства блиндажей, и для растопки «буржуек». Интересно, куда деваются все эти эшелоны?!
– Правильный вопрос! Ты слышал, что солдат ваш застрелился на таких вырубках?
– Говорили что-то. Но невнятно.
– Скажу! Ваших солдат каждый день везут в заповедник. Лес пилить. Вечером – назад, в отряд. Однажды уехали, а солдата забыли. Он сильно испугался. Ночью застрелился! Сам!
Вахид усмехнулся:
– Что тебе говорили москвичи? О эшелонах? Давай посчитаем деньги. Например, вам надо построить 30 погранзастав и погранотряд. Так? Длина границы – 80 километров. Сколько надо стройматериала на одну заставу?
– Хрен их знает. Они еще и воруют ведь!
– Давай сравним с Итум-Кале. Здесь – временный РОВД из Новосибирска. Так вот. Они построили домики, блиндажи и все такое. Знаешь, сколько они привезли стройматериала? Почти 20 вагонов! И бревна из сибирской лиственницы, и доски. Ну и бензоагрегаты. И компьютеры, электронику, и все такое. На сколько миллионов это тянет? Да еще доставку от Грозного сюда прибавь!
– Да, загадка! Куда все эти эшелоны исчезли у пограничников?! Ни одна застава, и даже отряд в Тусхарое не обеспечен стройматериалами. Так, по мелочам только! Похоже, правы московские журналисты! Реально миллиарды разворованы! Прямо Корейки из «Золотого теленка»!
Вахид со злостью посмотрел на меня:
– Воровать – пусть воруют! Не это для нас главное! Главное – вы ограбили мечеть на Тусхарое! Видел мечеть в погранотряде?
– Да, одни стены голые. А купол пробит снарядом.
– Там было много ковров, очень древних! И кинжалы старинные. Где все это?! На Тусхарое каменные дома были. А сейчас даже фундамента нет! Вы что, мародеры? Наши сведения, все ковры и кинжалы увез ваш пограничный генерал!
– Вопрос правильный! Попробую узнать!
– А слышал про доспехи рыцаря? В Тусхарое – старинная могила нашего святого, рыцаря Амри Бока. Никто могилу не трогал, наже эНКаВэДэшники во время депортации! А вы – разграбили! Доспехи, оружие – все исчезло. Мародеры!
Мне оставалось только пообещать:
– Я узнаю! Попробую помочь. Чтоб вернули доспехи рыцаря!
Вахид поцокал языком:
– Так тебе генерал и расскажет! Но попытка – не пытка! Мы тебя отвезем в Итум-Кале. На Тусхарой сам доберешься. Хорошо?
– Конечно! Только одна просьба! Оружие, что осталось в Омечу, вы собрали? Могут мне вернуть автомат с магазинами от пулемета? Это – не мой автомат. Кто его выдал, хороший человек. Не хочу его «подставлять».
– Нет проблем!
– И еще просьба. Здесь у вас солдат сидит. Фамилия – Крапивин. Можно его забрать с собой?
Вахид не выказал удивления, но бросил на меня резкий взгляд:
– Тебе бы разведчиком быть, не журналистом!
Чуть подумав, он согласился:
– Для друга ничего не жалко! Забирай своего солдата. Все равно умрет без доктора. У него рука распухла. На гангрену похоже. Хотели его продать родителям. Да ладно, еще поймаем! Забирай!
Вахид повернулся к боевику и что-то сказал ему по-чеченски.
Через десять минут привели бледного, обросшего щетиной солдата в грязном рваном бушлате. И автомат принесли.
– В магазине нет без патронов! Извини! – улыбнулся Вахид.
Чуть подумав, он достал из подсумка две гранаты – «лимонки»:
– Это – подарок от меня! Запалы – отдельно. На всякий случай! Тебе пригодится! Ну что, теперь можно ехать?
На выходе из пещеры Вахид остановился:
– Петро! Если опять попадешь в переделку, схватят тебя башибузуки, называй мое имя. Говори, что ты – мой брат. Хорошо?
Через полчаса нудного перехода по узким извилистым тропам мы оказались на дороге, ведущей в Итум-Кале. Старенький «Жигуль» уже поджидал.
Перед блок-постом у въезда в райцентр мы вышли. Пока старший проверял документы и созванивался с погранотрядом, я краем уха слушал радиоприемник, стоявший в углу блиндажа.
– Срочные новости! – послышался взволнованный голос диктора. – В Аргунском ущелье Чечни продолжается бой. Как мы сообщали ранее, пограничники попали в засаду боевиков, перешедших государственную границу из Грузии. Сейчас в ущелье проходит спецоперация «Возмездие». Наносится массированный бомбо-штурмовой удар. За успешное проведение операции генерал Городиркин представлен к высокому званию Героя России, подполковник Михаил Часткин – к ордену Мужества.
Капитан, старший блок-поста, с иронией посмотрел на меня:
– Ну как там, большие были бомбы?
Без трехэтажного мата я не обошелся:
– Бл..дь! Суки е..е! Какое на х..н возмездие?! Брехуны еб… е! Ни одной «вертушки» не было! А сейчас – где авиация?!
глава 2
ЗОЛОТО ЧЕЧЕНСКОГО РЫЦАРЯ
– Какой чеченский рыцарь?! Ты в своем, бл..дь, уме?! – злобно шипел генерал Городиркин, буравя меня маленькими злыми глазками. – Ты, б..дь, зачем панику развел в отряде?! А?! Какое золото рыцаря?! Б..дь! Тебя куда определили после контузии?
– В группу медусиления госпиталя, товарищ генерал!
– Ты зачем, б..дь, докторов с толку сбил? Они же, б..дь, не работают! Ходят кругами, скальпелями тычут, куда кобель х..й свой не совал! Ищут, б..дь, золото рыцаря! Говорят, Ильин надоумил!
Генерал отчитывал меня, восседая на деревянном улье, накрытом старинным узорчатым ковром. Такой же красоты ковры покрывали и всю армейскую палатку.
В других палатках отряда, предназначенных для простых офицеров, таких ковров я не наблюдал.
Поэтому удивлялся стенам генеральской палаты:
«Ковры, похоже, из мечети! Из разбомбленной мечети. Здешней, тусхаройской! Но зачем генералу ковры?»
От раздумий меня отвлек окрик генерала:
– Ильин, твою мать! О золоте рыцаря где узнал?!
– В поселке, Итум-Кале. Рассказали. Тусхарой, сказали, это святыня. В двенадцатом веке здесь жил чеченский рыцарь Амри Бока. Вождем тейпа был, или ханом. Здесь, на месте погранотряда, место его захоронения, «зиярат». Здесь спрятаны большие сокровища. Золото-серебро. Со времен нашествия Хромого Тимура сохранилось. Погибших воинов – чеченцев хоронили в склепах. Туда же складывали вооружение и всякие драгоценности.
– И где эти склепы? Тебе сказали?! – настороженно спросил генерал.
Я не сдержал усмешки:
– Нет. Они не доверяют нам. Пограничники для них – это потомки эНКаВэДэшников, депортировавших их в сорок четвертом.
Генерал злобно посмотрел на меня:
– Это хорошо, что не сказали! А то личный состав полезет золото искать, перестреляет друг друга! Зачем мне ЧеПэ?
Я усмехнулся, глядя на старинные ковры, устилающие пол и стены палатки.
Городиркин перехватил мой взгляд и заорал:
– Ильин, твою мать! Сегодня придет колонна Железноводского погранотряда особого назначения. Приказываю тебе, бл..дь, не подходить к ним на пушечный выстрел!
Я ласково посмотрел на генерала:
– Так точно, тварыш енерал! Разрешите уточнить? А чегой-то у них такого особенного?
– Не твое, бл..дь, дело! Не суй, бл..дь, свой нос! Они будут помогать московским саперам испытывать миноискатели. Ладно, иди лечи свою контузию! И не болтай больше про золото рыцаря!
Ночью Тусхарой был поднят по тревоге. Автоматные очереди раздавались рядом с кладбищем. Когда выстрелы стихли, оказалось, что убит часовой. Ножом.
Вместе с медиками госпиталя я побежал к месту боя.
У каменного сарая стоял солдат. Ошарашенно говорил:
– Я его менять шел! Часового. А он закричал и открыл по мне огонь! Я кричу, что сменять иду. Он перестал стрелять. Я посветил фонарем. Сначала на себя, потом в его сторону. Смотрю, а сзади него – рыцарь в блестящей кольчуге! И сабля в руках! Я стрелять начал!
– И убил часового, долбан! – послышалось из темноты.
Утром расследование продолжалось. Но рыцаря, или хотя бы сабли, не нашли. Но главного виновника определили сразу!
Городиркин вызвал меня «на ковер»:
– Ильин, твою мать! Твои, бл..дь, проделки?! Ты где был с четырех до пяти?!
– Спал, тварыш енерал! – наивно хлопнул я глазами.
– Бл..дь! Твои проделки!
– Ага! Проделки на Кавказе!
– Какие проделки, бл..дь?
– Книга такая есть, «Проделки на Кавказе». Такая там правда, что царский режим срочно уничтожил весь тираж.
– Ты на че намекаешь, бл..дь? На Путина? На президента?
– Я ж говорю, книга – дореволюционная. Путин ведь – не царь. Или царь?
Генерал ну очень разозлился:
– Иди отсюда!
Когда я шел от генеральской палатки, видел, как солдаты Железноводского погранотряда рыскали с миноискателями неподалеку от разбомбленной мечети. Чуть ниже было старинное мусульманское кладбище. Солдаты медленно шли именно к нему.
– Ильин, твою мать! – услышал я сзади гневный окрик. – Тебе опять делать нечего?
Генерал Городиркин злобно сверлил меня своими ясными глазками. Рядом стоял длинный худой полковник.
Генерал повернулся к жердяю:
– Ильина возьмите! Пусть делом, бл..дь, займется!
Полковник злым скрипучим голосом сообщил мне:
– Полковник Морозов, Управление воспитательной работы Пограничной службы. Москва.
– Очень рад! Очень! – радостно ответил я.
Морозов скривился, как будто его прожигала язва желудка:
– Ты давай не придуряйся! Сейчас пойдешь в минометную батарею. Политинформацию читать. Мы приехали из Москвы. Процесс контролировать. Сегодня – день политинформации.
– Ну и? -удивился я. – Причем тут я? Из Московии я не прилетал вместе с вами!
– Не перебивай! – проскрипел полковник. – Нам одного офицера не хватило. А ты – офицер центрального подчинения. Пойдешь к минометчикам! Понял?
– Нет, не пойду!
– Как не пойдешь? – проскрипел Морозов. – Эт па-а-чему?
– Потому что завещал Преображенский!
Морозов вытаращил глаза:
– Опять придуряешься? Какой, на х..й, Преображенский?
– Профессор!
Генерал Городиркин не выдержал:
– Ильин, твою мать! Какой, на х..й, профессор?! Ты че, на «гражданке»? Снимай погоны, и слушай своего профессора!
Я сделал глуповатое лицо:
– Вах! Гарабасма! То есть «ужас» по-туркменски. Вы не знаете профессора Преображенского?! Гарабасма! Это же Булгаков, «Собачье сердце».
Глаза полковника выразили некоторое отупение:
– При чем тут профессор?
– Помните, ему предложили подписаться на газету? И что он ответил? «Не хочу, просто не хочу». Так и я. Просто не хочу идти к минометчикам.
Генерал повысил голос:
– Не исполять приказ? Тебе, бл..дь, мало уголовки за самовольное оставление части?!
Я решил прекратить этот глупый спор. И согласился:
– Ягши! Хорошо! Пойду к минометчикам. Только один вопрос разрешите? Очень меня он мучает.
Генерал нервно поморщился:
– Давай. Только быстро!
Я повернулся к Морозову:
– Знаете, кто меня спас в бою?
Морозов недоуменно уставился на меня.
– Морозов меня спас. Ваш однофамилец! Закрыл меня своим телом. Осколки изрубили его. А я выжил. Второй вопрос. Кого убило в ночь под Рождество этого года? Помните, нападение на базовый лагерь «Бастыхи». Убило солдата по фамилии Морозов!
Полковник нервно заскрипел:
– Не пойму, о чем ты!
– О том, что здесь погибли два Морозовых. Вопрос простой. Почему именно Морозовы? И самое главное, будет ли третий Морозов?
Генерал не выдержал:
– Ильин, твою мать! Ты на че, бл..дь, намекаешь? Хватит болтать! Иди в минометную батарею!
Генерал завел ошалевшего полковника в свой шерстяной цветастый шатер. А я побрел к минометчикам. Идти пришлось километра три, скользя по заледенелой узкой тропке.
– Вот лодыри! – бурчал я. – Арбатский погранокруг! Лень тащиться самим, «припахали» раненого! Щас я им устрою «цыганочку с выходом»! Пожалеют, что сами не пошли!
В блиндаже минометчиков было жарко. «Буржуйка» пылала красным боком. На топчанах сидели солдаты, ждали лектора из Москвы. И беззлобно матюкались в ожидании нудной лекции о международном империализме, жаждущем захватить великую Россию.
Очень они удивились, когда я спросил:
– Библию читали? Как там сказано о происхождении человека? И как звали этого первого человека?
– Адам! – ответил кто-то, скрытый темнотой блиндажа.
– Точно! – похвалил я. – А знаете ли вы, что у чеченцев имя Адам – очень распространенное? Какая связь между Библией и чеченским именем? Кстати, в Туркмении тоже есть слово «адам». В переводе с туркменского это – «человек».
– Товарищ подполковник! Да всякие имена есть!
– Нет, не всякие. Русское имя Адам есть? Нет! Какой вывод можно сделать?
– Да шут его знает!
– И второй вопрос. Что такое свастика!
– Так фашисты это! – раздался голос из темноты.
– Да уж! Свастика – это русский символ! Древней Руси.
Я достал из полевой сумки газету:
– Знаете, что это? Раритет! Мне его чеченцы подарили. Газета «Путь Джохара». Очень любопытная статья там. Называется «Чеченцы – основатели Руси». Сразу предупреждаю. Для особистов. Я не призываю к экстремизму. Просто читаю газету, найденную на проселочной дороге. Ребята! Поняли? Это просто газета, найденная на дороге. А мы очень любопытны.
Повернувшись к огню керосиновой лампы, я прочитал:
– Чеченцы являлись основателями государственности Руси. В первом историческом упоминании о нохчи (самоназвание чеченцев) их племя было локализовано в низовьях Дона. «Дънна» – в переводе – чеченская река.
До трети чеченских корневых слов перешло в древнерусский язык еще тысячу лет назад! Даже имя половца Овлур, который помогал князю Игорю, чисто вайнахское. Возьмем теперь столицу Древней Руси.
Я посмотрел на солдат:
– Знаете название этой столицы?
– Киев! Какое еще! Знаем!
– Молодцы! А откуда взялось это название? Посмотрите на карту Чечни. Здесь тоже есть село Кий, бывшее когда-то столицей. Это – род Киева. И фамилия есть – Киев. А антропоним полян и есть «Кий». То есть название Киева взято из чеченского языка.
– Да не может быть!
– Можно, конечно, не верить. Но все похоже на правду. Давайте разберем слово «русский». Вы знаете, откуда оно?
Молчание подтвердило, что солдаты не знали. Но загудели очень удивленно:
– Че, тоже чеченское слово?
– Так точно! Слово «Русь» по происхождению – именно чеченское. Здесь, в Чечне, есть род с похожим названием – «Орс-тхой». Что такое «Орс»? В переводе это «Поляна» или светлое место. Вы можете возразить – что не похоже на слово «Русский». Просто у вас нет опыта жизни в других странах. А там не говорят «русский». Когда я служил в Туркменистане, то русских там называли «урусчи», «рус». Слышите сходство? Рус, орусчи, русча?
– Не может быть! Буквы-то другие впереди! Так мы – не русские? Мы – чеченцы?
Я усмехнулся:
– Буквы меняют люди, плохо понимающие чужой язык. Расскажу вам о Туркменистане. Все изучали географию в школе? Помните реку Аму-Дарья? Или город Кушка?
– Отец у меня служил там! – откликнулся голос с галерки. – Поговорка была: «Есть в Союзе три дыры – Термез, Кушка и Мары».
Похвалив солдата, я продолжил:
– Я служил в этой самой дыре, в Кушке. Только это неправильное название. Когда царские войска заходили в Туркмению, топографические карты поручали составлять не самым образованным людям. Вот они и сочиняли от себя, как им слышалось. А зря! Названия указывали на особенности мест, которые надо использовать при наступлении. Например, поселок Гудриолум в переводе означает «скользкий брод» через реку. Поселок Шарлоук – это водопады. Село Аджи – Яб означает «горький арык».
– Ну а что такое Аму-Дарья? – послышалось из темноты. – Эт че, баба такая?
– Нет, не баба! Кстати, слово «баба» в Туркмении – это не женщина. Наоборот, дедушка. И слово «бабай» – именно от него. Ну а «Дарья» – это не имя. Опять напортачили наши предки, переиначив на свой крестьянский лад простое слово «река». Надо было написать правильно – «Деря». Это и есть «река». То есть «река Аму». А мы после наших нерадивых предков нечего не поймем!
Солдат, сидевший ближе всего ко мне, начал тянуть руку. Прямо как в школе:
– Разрешите вопрос? Вы говорите, что в названиях зашифрованы особенности мест. Так? Получается, и здесь, в Чечне, названия важны?
Я удивленно посмотрел на солдата:
– Ай, молодец! Ай, берекелла! Правильно мыслишь! Тебе бы в разведку! Вот вам примеры. На карте читаем: «Шина ина юк». Что это по-чеченски? Очень просто: «Двух ущелий середина». Или вот еще. Развалины Дакхочу. На чеченском это – «Березы границы верхней». Какой вывод? Изучай язык народа, где служишь!
Спрятав газету в офицерский планшет, я показал на выход из блиндажа:
– Теперь выходим. Проверим вашу наблюдательность.
Выйдя, я показал на палаточный лагерь погранотряда:
– Что видим? Палатки. На окраине – мечеть. Точнее, развалины. А сзади – мусульманское кладбище. Ничего особенного? Или есть странности?
Солдаты вглядывались. Но понять не могли, что ж такого особенного там. Наконец, послышался неуверенный голос:
– Ну, саперы еще ходят. С миноискателями.
– Ай, молодец! – воскликнул я. – А в чем странность?
– Да нет странности. Просто мины духовские ищут. Хотя стоп! Какие еще мины! Клад ищут!
Я рассмеялся:
– В точку! Именно клад ищут! Специально из Москвы прилетели. Привезли новейшие миноискатели.
– Да откуда там клад? Там же кладбище!
– Вот именно! Слышали про Хромого Тимура? Его полчища добрались и до Чечни. Это примерно 1390-й год. Тысячи чеченцев полегло тогда в боях. Похоронены здесь, в Тусхарое. Как положено, вместе с оружием и доспехами. Здесь же, в отдельном склепе – знаменитый чеченский рыцарь Амри Боку. Это даже не склеп. Это – святилище, зиярат. Оружие и снаряжение Амри – из серебра, украшено драгоценными камнями. И таких знатных воинов похоронено много. Вот и приехали саперы. Золото-бриллианты ищут!
– А мы не знали! – раздались голоса. – Мы давно б нашли!
Не успел я рассказать свой план, дабы привлечь к моей «шутихе» солдат, как со стороны отряда появилась группа бегущих фигурок.
– ЧеПэ у них, што ль?
Фигурки приблизились. Впереди всех спешил московский полковник Морозов. На ходу он возмущенно размахивал длинными руками и что-то кричал.
– Ильин! Ты опять контрреволюцию разводишь! – заорал он по прибытии. – Джихад раводишь! Мало тебе уговного дела?! Давай быстро в отряд! Следователю расскажешь, какой ты джихадист!
В палатке «особистов» меня уже поджидали. Как я и предполагал, о моей лекции уже доложили. И ждали, ехидно скорчив морды.
«Настоящие эНКаВэДэ! Ну и рожи!» – подумал я, помня рассказы своего деда. На фронте его чуть не расстрелял такой же свиномордый. Как там его фамилия? Ага, вспомнил! Решетов!
Пока я так размышлял, в палатку зашел мой шеф – начальник консорциума «Граница» полковник Калинкин. Сопровождали его трое мрачных мордоворота – охранника. Следом зашли еще две подозрительные личности.
Калинкин представил их:
– Офицер защиты гостайны концерна майор Хосе Мария Отелло Мартинес Хулиан Вильямович. А это – наш юрисконсульт капитан Дмитрий Донской.
Особисты, посмотрев на майора, удивленно переглянулись.
Майор был очень колоритен: этакий брутальный мавр из оперы «Отелло». Черный как сажа. Только лысый.
– Концерн проводит собственное расследование по факту перехода на сторону противника подполковника Ильина. – пояснил Калинкин. – И самовольного оставления части. А тут еще – исламская пропаганда и агитация!
Калинкин перевел взгляд на мавра:
– Отелло Мартинес Хулиан! Помогите товарищам! О результатах доложите вечером!
В сопровождении угрюмых мордоворотов полковник вышел. Чтобы сбить неловкое молчание, один особист обратился к Отелло:
– Мы думали, начальник консорциума приехал по душу Ильина. А он ушел. Странно.
Мавр удивил чистой русской речью, без намека на африканский акцент:
– У полковника Калинкина – очень важная миссия. Ваш пограничный отряд сейчас доступен для нападения, никак не защищен. Консорциум «Граница» разработал схему фортификационных сооружений. Мы приблизительно прикинули стоимость. Миллионов на пятсот тянет! Долларов американских.
Особист удивленно спросил:
– Да кто ж даст столько? Здесь гвоздей даже нет, чтоб блиндажи строить!
