– А ты знаешь, что снимать на видео обнажённых людей без их согласия нельзя? – пожурил брата Семён, – и, между прочим, это уголовно наказуемо.
– Я больше не буду, – пообещал Витя.
– Ну, это ты прокурору будешь говорить, – пошутил Сеня и, взглянув ещё раз влюблёнными глазами на Аллу Афанасьевну, похлопал брата по плечу.
– Ладно, пойдём отсюда, пока тебя твой папа за этим занятием не застукал.
***
– Что-то Сеня так долго не идёт, – обеспокоенно произнесла Антонина Григорьевна. – Уж, не случилось ли чего?
– А ты отнеси им чаю, и сама всё узнаешь, – посоветовала Вера.
– Чаю они от меня не дождутся, – сердито произнесла Антонина Григорьевна.
– Ну, давайте, я схожу, – предложила Надежда.
– Подожди, – остановила её Вера, – кто-то идёт.
В кухню зашли Семён и Витя.
– Бабушка, – с порога крикнул Витя, – а в саду дедушка с Аллой Афанасьевной голые лежат!
– Что? – испуганно воскликнула Антонина Григорьевна.
– Да не слушайте вы его! – поторопился объясниться Семён. – Они просто загорают.
– Витя, – сердито произнесла Надежда, – да разве можно нас так пугать! Я из-за тебя чуть чаем горячим не облилась!
– А чего! – пробурчал Витя.
– Ничего.
Вера обняла Антонину Григорьевну.
– Мам, ты только не переживай!
– А я и не переживаю… Надо же, загорает! Со мной он последний раз лет тридцать назад загорал.
– А мне папа говорил, что загорание омолаживает организм, – поделился рецептом молодости Витя.
Надежда укоризненно посмотрела на сына.
– Виктор, прекрати свои неуместные реплики!
– А хотите, я свистну, и дедушка сразу в туалет убежит? – предложил Витя.
– Не надо свистеть, – строго сказала Надежда, – денег не будет!
– Всё, я больше не могу! – не выдержала Антонина Григорьевна, поднимаясь из-за стола. – Пойду, посмотрю, чем там мой ямщик занимается.
Антонина Григорьевна поставила две чашки на поднос и вышла из кухни.
***
Выйдя на крыльцо, Антонина Григорьевна увидела, как со стороны калитки идёт его супруг.
– А где же твоя редакторша? – спросила она мужа.
Захарыч подошёл к жене, взял с подноса чашку чая, выпил его и поставил чашку на поднос.
– Ушла.
– Ушла? И что теперь?
– Ничего. Жизнь продолжается.
Антонина Григорьевна с облегчением вздохнула.
– Вот и хорошо. Пойдём домой?
– Пойдём.
Приманка для вдохновенья
– Захарыч, это я!
Задремавший на диване, Захарыч испуганно приподнялся.
– Кто, я? – переспросил он.
– Вдохновение! – шутя, произнёс Василий.
– А-а, это ты, Василий, – узнал зятя по голосу Захарыч. – Всё шутки шутишь?
– Шучу.
– Я бы тоже пошутил, но мне не до смеха.
– Трагедию что ль сочиняешь?
– А зачем её сочинять. Всё равно лучше жизни не придумаешь.
– Так в чём дело?
– Из редакции ко мне приходили. Обещали напечатать.
– Так что ж ты не радуешься?