Следующая станция

– Я тебя понимаю и даже не пытаюсь спорить. Я хорошо к ней отношусь.

– Надеюсь, что с ней все хорошо, иначе вам конец.

– Знаю, ты уже говорил.

– Чего это вы вообще поперлись в тот дом?

– Потому что я думал, что они тебя убили и это стало последней каплей, я решил им отомстить за тебя и себя. Я вообще не надеялся выйти оттуда живым, но каким-то образом я все же добрался до дома и смог уснуть…

– Уснуть?! Как можно уснуть после такой кровавой бани, что вы учинили?

– Представь себе, можно. Я сильно устал, а потом пришли они, а после и ты.

– Честно говоря, мистер Чейз, вы конченный псих.

– Скорее всего. – Кайлеб улыбнулся, но Билл не увидел этого.

– Так значит вы пошли туда ради меня?

– Да, чтобы отомстить. Я привязался к тебе, Билл. Ничего не поделаешь.

– Сэр…

– Да?

– Спасибо.

– Обращайся если что, хотя, я думаю, ни ты, ни я уже друг другу помочь не сможем.

– Что с нами будет, как считаете?

– Они быстренько проведут следствие, назначат судебное заседание и меня скорее всего повесят, на счет тебя не знаю. Видимо тебе будет какая-то поблажка. Ведь ты защищал мое имущество…

– Да ладно вам, я знаю, что по мне уже плачет виселица. Закон для всех един. Убил, значит и сам умрешь.

– Не знаю, чем это закончится, но знаю одно нам с тобой места на острове Мэн не осталось.

Весь оставшийся день они сидели в молчании, только иногда Билл сетовал об отсутствии своей трубки, но Кайлеб не отвечал. Он не знал сколько прошло времени и через кокой-то промежуток времени уснул.

Он открыл глаза, потому что послышался звук открывающейся двери. Свет от свечи, что держал тюремщик ослепил его, прищурившись он увидел, что охранник держит в другой руке тарелку.

– Ужин, сэр! – сказав это он рассмеялся.

Поставив тарелку на тумбу, он начал уходить.

– Стой! Почему одна тарелка?!

– А у тебя, что, два рта?!

Кайлеб воспользовавшись моментом, когда камера была озарена, оглядел каждую щель своей темницы. Билла не было, Кайлеб сидел в камере один.

– Где Билл?! – Кайлеб встал на ноги и стиснув руки в кулаки, пошел на тюремщика.

– Эй! А ну тихло! – тюремщик вытащил деревянную дубину. – Забрали твоего Билла.

– Куда?!

– Следствие по нему закончилось, так как человек сто сказало кого он убил и при каких обстоятельствах. Сегодня над ним прошел суд и его отправили в тюрьму.

– Но как же так?!

– Да вот так. Закрой рот и пошел к черту! – тюремщик вышел из камеры, закрыл дверь и ушел.

Теперь Кайлеб остался совсем один.

***

Кайлеб видел свет всего лишь дважды за день, когда ему приносили завтрак и ужин. Таким образом он мог определять дни. Если следовать этой логике, то на дворе уже было тридцать первое декабря. Кайлебу вдруг стало дурно, он снова вспомнил встречу со своим отцом и о том, что он ему говорил. Он вспомнил свой гроб, где отсутствовал день и месяц его смерти, был указан только год. Сегодня был последний день тысяча восемьсот шестьдесят девятого года. Хотя Кайлеб и рассчитывал, что данные галлюцинации возникали в его голове, потому что кто-то ему что-то подсыпал, но связать кого-то с этим преступлением он не мог и поэтому частично верил в то, что ему сказал отец и в само ведение. Если ему верить это последний день его жалкой жизни.

На рождество Кайлеб не боялся смерти и даже свыкся с ее приближением, он не сопротивлялся, когда за ним пришли и возможно ждал, когда его повесят. Билл испортил планы селян застрелив двоих из них и после никто не решился напасть на Кайлеба, но теперь что-то изменилось, что-то в нем сломалось. Теперь в нем появилась жажда жизни, теперь он желал, чтобы его оправдали и отпустили, хотя он понимал, что это невозможно. Скорее всего суд присяжных осудит его на смерть, и он не сможет с этим ничего сделать. Теперь он думал о побеге, рассчитывал, что сможет сбежать и начать жизнь с чистого листа в «Новом свете». Многие преступники сбежали на запад и стали там другими людьми. Кайлеб думал, о том, что и он тоже сможет стать кем-то в Америке, он знал, что рука Британского правосудия не настигнет его за океаном.

Его настроение было как волна, то оно взымалось, обдумывая план побега, то опускалось, когда он понимал ущербность своего положения. Он был не в силах сбежать из тюрьмы. Теперь охранники, наученные горьким опытом, связанным с Биллом, не станут вести себя так халатно. Сбежав, Билл спас Кайлебу жизнь, когда он не хотел и зарыл его в могиле, когда Кайлеб вдруг захотел жить.

Настал вечер, потому как тюремщик пришел с ужином. На этот раз он поставил свечу на тумбу и выложил несколько тарелок. Вместо черствого хлеба и постного супа, на Кайлеба смотрела тарелка с только что приготовленным стейком и горохом, а также тарелка горячего томатного супа и половина булки свежего хрустящего хлеба.

– По случаю чего такой фуршет?

– Сильно не обольщайся. Судья Пэдброк передал. Завтра новый год и он решил тебя побаловать. Я приду через час, чтобы забрать посуду, так что постарайся все съесть.

– Передайте ему огромное спасибо.

– Хорошо.

Кайлеб поел и сидя возле свечи принялся рассматривать свою камеру. Оказывается, на стенах были целые произведения искусства, оставленные предыдущими узниками. Здесь были и стихи, и зарубки проведенных дней в камере, кто-то пытался нарисовать обнаженную женщину, но вышло очень скверно. Кто-то написал даже пару ласковых слов, относящихся к судебной и правоохранительной системе королевства. Час прошел и Кайлеб услышал шаги тюремщика, через какое-то время он вошел внутрь и стал забирать тарелки и свечу.

– Можно ли оставить свет?

– Нет! – рявкнул он в ответ и вышел, заперев дверь.

Кайлеб снова оказался в кромешной тьме. Он хорошо поел, а отсутствие каких-либо занятий стало морить его в сон. Широко раскрыв рот и зевнув, он упал на кушетку и уснул.

Дверь открылась и Кайлеб услышал, как несколько ног быстро подошли к нему, он еще не успел сориентироваться как на его голову надели мешок.

– Что происходит?!

– Закрой рот! – крикнул ему один из тюремщиков ударив Кайлеба кулаком в живот.

Чейз загнулся от боли и в этот момент ему на ноги и руки повесели кандалы.