Однажды в Челябинске. Книга первая
– Знаешь, мы с ним похожи. Я тоже не переношу, когда меня задевают за живое. А он это сделал, – насупился Арсений.
– Сеня, по сравнению с ним ты никто и звать тебя никак. Счастье, если мы выберемся отсюда целыми.
– Нет, мы только проявим слабость, если отступим, а со слабаками разговор короткий.
– Арс, ты себя слышишь?! Это не компьютерная игра с тремя жизнями. И не хоккейный матч: пободались, а потом руки пожали. Чего ты задумал?
– Он нас еще запомнит, Даня.
– Арсен!
– Мы выберемся. И еще как выберемся. А ты можешь сидеть тут и убухаться. Но прежде всего скажи мне: где флешка с компроматом?
– А не все ли равно?
– Отвечай на вопрос.
– Тебя когда-нибудь погубит твоя самоуверенность.
– Отвечай на мой вопрос!
– Судя по всему, до сих пор у Лизы.
– Отлично. Есть тут у меня один вариантик, как ее добыть.
– Нет, это невозможно. Лиза – еще та змея подколодная. Она таких, как ты, на завтрак ест.
– Кто еще кого съест, Озеров. Я отомщу Олегу.
– Как?
– Поимею его Лизу.
– Ты… ты… ты нормальный?!
– Они оба поймут, чего стоят на самом деле.
– Ты ебнулся с крыльца, Арсений?
– Нет, я в двух шагах от успеха. И от твоей флешки, кстати.
– Завязывай немедленно.
– Спасибо тебе, Данька, – Митяев положил руки ему на плечи.
– Брось уже мне помогать.
– Вспомни, дурачок: «для вас – команда, для нас…»
– Братья! Но…
– Вот так-то лучше. Повторяй это почаще, а то превратишься в эгоиста.
– Бля, я добра вам хочу, как ты не поймешь!
– Противостояние с Олегом – это уже мое личное дело. Я и тебе помогу. Не люблю уходить со льда проигравшим.
– Ты не сможешь.
– У тебя секунда, чтобы изменить свое мнение.
– Я тоже так думал. Трахнуть ее – не выход.
– Да, не выход, но тогда Олег поймет, что не с тем он связался. А пока до него дойдет, мы уже будем далеко отсюда.
– Либо они дотянутся до нас быстрее.
– Ты говорил, что на низком старте отцовские друганы, чтобы украсть Лизу.
– Я тут осознал, что из меня херовый планировщик.
– Слушай, если я ничего не найду, то привезу ее вам на блюдечке. И делайте с ней что хотите. Зато Олег будет с вами считаться. Ты, главное, людей заряди, понял?
– Сколько же бедолаг пыталось хотя бы прикоснуться к ней…
– Ничего страшного, Данька. Мы нагнем их всех, вот увидишь, – Митяев потрепал друга по плечу. – Сильно не напивайся и будь на связи. И прошу тебя: не мешай.
– Но…
– И никаких возражений.
– С каждой секундой хочется выпить все больше и больше.
– В твоем случае это вполне естественно.
– И ты много не нажирайся, а то не встанет.
– Встанет-встанет, а вот дойдет ли до конца – спорный вопрос.
– Знаешь, Арс, сегодня я открываю всех вас с совершенно другой стороны.
– Вряд ли. Мы всегда такими были – ты просто отвык.
– Мне явно нужно поменять круг общения.
– Учти: чем больше у тебя друзей, тем больше посажена твоя печень.
– Думаю, друзья созданы не только для того, чтобы с ними пить.
– Разумеется. Вот я сегодня помог тебе. Глядишь, завтра ты поможешь мне.
– Что ж, видимо, запрещать тебе что-либо смысла нет.
– Произнесешь еще хоть слово, я тебя придушу, – Арсений подошел к барной стойке. – Славик! Ты наверняка давно мечтал кое о чем. Радуйся, сегодня воистину уникальный день. Принеси-ка выпить вот этому кадру – чего-нибудь легкого для начала.
– Вау, – Вячеслав такого не ожидал ни при каких условиях. – Подожди-ка, ему ж нельзя, – одновременно он обрадовался появлению Дани в поле зрения. – Потом еще и убирать за ним.
– Не поверишь, но он просит сам. Очень надо.
– Все так плохо?
– Не каждый день все идет слегка по пизде. Но я считаю, что падать духом не стоит. У нас еще есть туз в рукаве.
– Я бы хотел тебя предупредить…
– Знаю я, – Арс не дал Славе договорить, – что ты хочешь сказать. Знаю, что здесь затевается. Мы слегка… в опасности. Но я же говорю: у нас есть туз в рукаве.
– Осторожнее.
– Не будь как Озеров, Славян! Видишь, он и то решился набухаться.
– Как бы это решение не стало главной ошибкой моей молодости, – очнулся Озеров.
– Не переживай, Даня, – ответил Митяев, – на ошибках молодости не учатся – на них женятся. А здесь как в хоккее – можно и три шайбы за минуту заколотить, если соперник расслабился.
– Мне бы твоего оптимизма, Арс.
– Погодь, сейчас тебе Слава оптимизма в жидком виде нальет.
Через пару секунд заветный флакончик из фартука Вячеслава опустел окончательно.
По прошествии определенного времени специалист по пьянкам Брадобреев, наблюдая за Озеровым, произнес:
– А чувака-то реально понесло.
– Зажигает паренек. Что ж еще можно сказать?
– Надеюсь, у Славика есть тазик.
– Сами сильно не увлекайтесь, – предупредил парней Арсений. – Отличники, на хуй. И на минуту вас оставить нельзя – тут же мордобой устроили. Чего не поделили? – он обратился к Степе и Богдану. – Лизу?! – те сидели молча, с ненавистью поглядывая друг на друга. Они сцепились пару минут назад.
Кого действительно ничего отныне не волновало, так это Данила Озерова, который с каждым выпитым граммом все больше воображал себя учеником у доски, который старательно мочит тряпку и нещадно стирает написанные мелом проблемы и заботы. Причем улетел он в сие незатейливое и прекрасное путешествие буквально с трех рюмок – видимо, давненько хотел послать все за горизонт и снять накопившееся напряжение, что развязало его как никогда. Хотелось всего и сразу.
От ложи с пацанами Озеров плавно переместился к бару, потом к совершенно чужим столам, где пробовал на вкус все, что плохо лежит. Вскоре Данил добрался и до танцпола. Происходящее наяву мелькало в его сознании выборочно, словно ребенок-шалунишка в голове баловался с выключателем света, щелкая его туда-сюда.
Яркий и продолжительный всплеск света застал его в тот момент, когда он умудрился столкнуться спиной с какой-то девчонкой на танцполе. Та ниже его ростом и с его точки зрения представляет собой одно большое цветастое пятно, будто персонаж аниме. Озерову пришлось как следует протереть глаза, чтобы рассмотреть внешность бунтарки: крашенные в оранжево-бело-розовый цвет волосы, две девчачьи косички, очки в роговой оправе (явно без диоптрий), пирсинг на ушах, бровях, языке и в носу, брекеты, ярко разукрашенные помадой губы и выразительные глаза на маленьком, утонченном и любознательном личике. На ней светло-джинсовый костюм, состоящий из курточки и коротеньких шортиков, увешанный всякими медальками и значками, розовая футболка, цветастые кроссовки и гольфы практически до колен. И как ей не холодно?
Данил невольно остановил взгляд на столь красочном объекте. Девушка тоже изучала его с улыбкой.
– Я тебя узнала, – начала она.
– Будешь издеваться и злорадствовать?
– Почему?
– Потому что я парень с местной доски позора.
– С чего ты взял, что я считаю твою историю позором?
– В ней не предполагается другого варианта. А если хочешь настоящих героев, то они там, – Даня показал рукой в сторону хоккеистов. – Мне остается только танцевать и не отсвечивать. Не грузи меня. Танцуй или уходи.
Девушка осталась и продолжила двигаться в такт музыке. Озеров не собирался сегодня с кем-либо знакомиться. Наверное.
– Хочешь узнать настоящую причину, почему ты заинтересовал меня?! – выкрикнула сквозь музыку она.
– Валяй, говори.
– Ты сильный и волевой человек.
– Занятное предположение. Я себя таким не ощущаю.
– У тебя есть девушка?
– Вопрос ребром, хе-хе. А ты напористая.
– Чем природа и родители наделили, так сказать.
– Нет, девушки нет.
– Почему?
– Я урод.
– А если серьезно?
– Девушки часто парням мозги поласкают, – намекнул Даня, продолжая танцевать как ни в чем не бывало.
– Хорошо, я поняла, – пригорюнилась девчонка.
– Вообще, – вернулся в беседу Даня, – они все постоянно чего-то от меня хотят и ничего не дают взамен. Но это больше второе, чем первое…
– Что первое?
– Больной я.
– Хорош. Кроме шуток.
– Серьезно.
– Выглядишь вполне здоровым, если не считать некоторую степень алкогольного опьянения.
– Я болен… внутри.
– Тю-ю-ю! Да если так ставить вопрос, то все люди чем-то больны. Меня, кстати, Аней зовут.
– Будем знакомы. Я… Хотя ты знаешь, сто пудов. А теперь расскажи, чем я так тебя впечатлил? Только честно.
– Я считаю, что только уверенный и отчаянный человек способен бросить вызов хозяину этого клуба. Одно дело – поспорить, другое дело – прийти и…
– Опозориться! Спасибо, напомнила!
– Нет! Сохранить лицо и потом безмятежно танцевать. Распоряжаться целой гильдией друзей, которые готовы прикрыть тыл. Игра стоит свеч.
– В итоге я толком и не добился, чего хотел.
– По-моему, наоборот – ты многого добился. Только подумай.
– Нет, все гораздо сложнее.
– Вот мы и подобрались к симптомам твоего недуга. Тебе нужно выговориться.
– А я сейчас что делаю?! Нет, стандартные подходы здесь бессильны. А наводить контакты при помощи алкоголя у меня ни психологически, ни физиологически не выходит.
– В лечении таких ран алкоголь – не панацея.
– Да? Стоило мне впервые за несколько лет насвинячиться, как со мной уже знакомится девушка. Что ты скажешь на это?!
– Останусь при своем мнении. Алкоголь – далеко не единственное средство.
– Что же тогда способно помочь мне излечить душевную хворь?
– Ты сильный. Перебори ее! – старалась перекричать музыку Анна.
– Отличный совет, доктор!
– Тогда еще два средства.
– Спасибо, я не колюсь. А второе какое?
– Показать? – Аня приблизилась к Озерову.
– Конечно!
Сейчас же Данила напрочь оглушило развязным поцелуем в губы. Он оказался приятным и сладким, будто леденец на палочке из детства. И даже железяками во рту не отдает.
От нахлынувших чувств у парня помутнело в голове, а по телу побежали мурашки. Однако Данилу внезапно захотелось… спать.
***
Чем дальше Артур с Лизой отдалялись от хоккеистов в сторону уборной, тем развязнее и резче сутенер обращался со своей подопечной… бывшей… почти. Артур затолкнул Елизавету в туалет, сжав ее запястье до красных отметин на коже.
– Отпусти, мне больно!
– Молчи.
– Да что на тебя нашло?! Я же только взяла в разработку этих…
– Не о том речь.
– Со своими шлюшками малолетними в таком тоне разговаривай, усек?! – Лиза отвернулась к зеркалу, чтобы подправить макияж. Артура вымораживала подобная линия ее поведения. Да что она о себе возомнила?! – Со мной в таком ключе прошу не говорить.
– Здесь я решаю, как и в каком тоне говорить, – разозлился Артур, все больше убеждаясь, что Лизе нельзя доверять серьезные дела и делегировать важные решения, ведь она всегда идет своей извилистой дорожкой. А самоуправство сейчас недопустимо. Несомненно, она многое сделала в борьбе против Озерова-старшего, но ходы крупными фигурами явно должны делать мужчины, которые все затеяли изначально и у которых есть собственное видение дальнейших действий.
– Чего ты так распетушился, Артурчик?
– Заткнись, – стиснул зубы он.
– Если ты способен только на дам покрикивать, это не означает, что ты хороший мужик.
– Предпочитаешь хоккеистов, да?
– Что ж ты так взъелся-то? – она хотела приобнять Артура, но тот отстранился. – Все это яйца выеденного не стоит.
– Зря ты так оцениваешь приказы… мои приказы.
– Что за муха тебя укусила?!
– Я тут поразмыслил: будет лучше, если ты сосредоточишься на целях, которые ближе к тебе, а не…
– Ты решил усомниться во мне?! Сколько же я делаю для тебя! Или ты боишься, правильно я поняла?
– Гони флешку на базу, – напирал Артур.
– Ах, вот в чем сыр-бор!
– Мне не до шуток.
– С каких пор ты стал таким самостоятельным?!
– Для дела будет лучше, если home video Озерова будет у меня.
– Для нашего общего дела? Или для твоего и моего дела, без Олега?
Флеш-карта, так необходимая и Олегу, и Артуру, для Лизы превыше всего – это аргументы ее причастности, ее защита, а также действенный способ манипулировать всеми сторонами конфликта. Мужиков пугает, что своевольная Елизавета вырвется из-под контроля и сольет компромат в прессу, продаст другим группировкам, уничтожит. Любое спонтанное действие Лизы может навредить, а она ведь и вспылить может на ровном месте: из-за злости, ненависти, жадности… или ревности.
– Для того самого дела.
– Ты ведь не притворяешься, Артур? Тогда ответь, дорогой, мне нужно знать: если все получится, я же всегда буду твоей единственной и неповторимой? Мы же столько прошли вместе. Я столько сделала, чтобы ты поднялся так высоко. А ты… ты меня предал, клюнул на Таню, наивную, бездарную, третьесортную овцу, которая никого, кроме смазливых скорострелов-школьников, не интересует. Не думала, что ты можешь так подло поступить по отношению ко мне, – обидчиво твердила Лиза. – И что я должна чувствовать?
– Флешку.
– Чем она лучше меня?! – воскликнула Елизавета.
– Флешку давай.
– Что Танюша сделала в войне против Озерова? Наглаживала твой пенис, чтобы тебе легче думалось?! Она не ложилась на амбразуру как я. Не понимаю.
– Детка…
– Раз флешка так сильно тебе нужна, пусть Татьяна придет и уладит все проблемы со мной: просит, умоляет. Или… Я могу исполнить твою просьбу, если услышу обещание, что все будет как раньше – только ты и я.
– Как раньше уже не будет.
– А ведь на этой флешке весь твой гениальный план. Оружие, которое сделает вас единоличными владельцами этого города, – флешка появилась в ее ладони. – Вот ты меня расстраиваешь, а я ведь могу сделать так, что все у вас провалится… легко и просто. Смыть эту вещицу в унитаз, например.
– У тебя же есть копии, деточка.
– Нет, их нет. И у тебя их тоже нет. Ибо зачем ты так ко мне пристаешь с этой флешкой?
– Ты так уверена?
– А ты давно проверял свою технику, дорогой?
– Ты хочешь сказать, что…
– Все твои охранники, помощники, адвокаты, компьютерщики – они же все мужчины. Сексуально неудовлетворенные, как выяснилось. Думаешь, я позволю так вольно распоряжаться данными, которые я с таким трудом достала?
– Ты блефуешь!
– Можешь продолжать так думать.
– Что именно ты хочешь от меня услышать? – дал заднюю Артур.
– Не услышать, а увидеть. Исполнение обещания, что будешь со мной. Все предельно просто.
– Олег этого не одобрит.
– Хрен с этим Олегом, Артур! Ты же мне говорил, что рано или поздно скинешь его. Твои слова хоть что-то стоят?!
– Я работаю над этим, – выцедил Артур.
– Так я тебе и поверила. Ты уверен, что сможешь распорядиться видео на флешке правильно?
– Не сомневайся.
– А как ты работаешь над тем, чтобы быть со мной и выгнать Таньку на мороз? Тогда ты был зол на меня и решил перебеситься на стороне – с кем не бывает. Тогда-то эта пафосная шкура и прыгнула в твою койку. Разуй же глаза! Неужели ты настолько безвольный каблук, что продолжишь унижаться и обманывать себя? Или ты просто боишься сильных женщин? Артур, если это так, то ты просто тюфяк!
Артур не выдержал. Он выхватил у Лизы флешку и смачно заехал ладонью ей по щеке. Удар сбил девушку с ног. Ревностный настрой Лизы мгновенно сменился слезами уставшей, подавленной и никому не нужной женщины, которая цепляется за любые шансы получить мужское внимание.
– Я сам с этим разберусь! – взревел он. – И не смей давить на меня!
Девушка, рыдая, опустилась на пол, где от отчаяния и трясущихся рук долго не могла выловить в сумочке небольшой пакетик, наполненный запрещенным белым порошком.
– Что ты делаешь?
– Не подходи ко мне, – Лиза раскидывала в разные стороны содержимое сумочки. Она тщетно пыталась вскрыть пакетик и вычерпать из него порошок, всунуть его в рот, в нос и забыться.
– Не смей, Лиза! Наша дурь не для твоего утонченного носика!
– Вот смеху будет, если я передознусь в сортире… на твоих глазах. Будешь меня спасать?
– Хватит! – Артур резко схватился за ее руку, ноготок девушки зацепился за пакетик и вспорол его. Хмурый высыпался в сумку, на Лизино платье и частично на пол.
– Твою мать! Ты… ты только портишь все!
– У тебя минута, чтобы привести себя в порядок, – сурово произнес Артур, глянув на себя в зеркало и поправив прическу.
– Ты пожалеешь, – Лиза неторопливо собрала вещи с пола, поднялась, поймав равновесие на каблуках, оперлась об раковину и посмотрела на свое отражение. От собственной физиономии тошно. Да пропади оно все пропадом! Пусть самоуверенный гад поймет, что значит недооценивать Лизу – они оба просто взвоют без нее.
– Развратили мы тебя, Лизок, – высокомерно отметил Артур, припрятав флешку во внутренний карман пиджака. – Рассыпала на пол месячную зарплату металлурга.
– Китаянки тебе еще нафасуют, подонок!
– Ты совсем страх потеряла вслух такое произносить?! Если б я не уважал тебя, то мигом бы приказал зашить тебе губы. Ох, ты бы взвыла!
– Ничего. Я привыкла выживать. Два отверстия у меня бы осталось – не пропаду.
– Не обессудь, конечно, но твоя миссия сегодня – разобраться с нашими магнитогорскими гостями. И не более. Мы не можем все так просто оставить. Делай с ними что хочешь.
– Мало никому не покажется, обещаю.
– Вот это моя девочка. А сейчас выходим отсюда так, будто никаких недоразумений между нами не произошло.
– Самим-то не судьба с пацанами разобраться – общественность не поймет.
– Лиза, я тебя прошу…
– Идем, чего стоишь? – оправилась она. – Надеюсь, Арчи, тебе прям попрет сейчас.
– Ничего, зайка, ждать осталось недолго.
***
Так долго и скрупулезно рассуждать, а после и мечтать Татьяне Строймиловой ранее не приходилось. К концу пятницы ее охватила приятная эйфория предвкушения – видно, что гормоны действовали то на боль в животе, то на мозговой центр бурного воображения Танечки, которая будто застряла в радужном и наивном детстве. Приятные внешние данные всегда обеспечивали владелице отсутствие каких-либо серьезных проблем и переживаний – напоминает нежную рассаду, круглый год проживающую в парнике, а высади ее в открытый грунт, то она и дня не протянет в обществе сорняков, дождя, холодных ветров и палящего солнца. Если кто-то и смотрит на мир через розовые очки, то у Строймиловой их семь – на каждый день недели.
Ближе к ночи Танюша уже не испытывала дискомфорта от своего интересного положения, а вприпрыжку передвигалась по квартире, за весь день нафантазировав себе всякого. Сценаристы самых сопливых мыльных опер в мире никогда бы не додумались до такого счастливого конца для влюбленных, в котором присутствует буквально все: тихая и богатая жизнь, пышная свадьба, медовый месяц и, конечно же, самый красивый и милый младенец, который не будет знать никаких забот, ибо любящие родители создадут для него райские условия. С самого рождения Танечке все доставалось легко, отчего она напридумывала себе такого, что невозможно удовлетворить даже с солидным капиталом за плечами. Хорошо, что она вовремя опомнилась и остановилась в собственных желаниях.
Чувства переполняли ее – Строймилова желала как можно скорее поделиться радостной новостью с женихом, который с самого утра трудится на работе, куда она и решила съездить, дабы сделать сюрприз. Таня улыбалась, напевала какую-то песенку, постукивала пальчиками по рулю своего «Порше». Необыкновенные чувства захлестывали ее с головой. И как она только посмела сторониться их поначалу? Казалось, что негативного сценария в ее счастливой истории быть не может. Наверняка очень больно, когда светлые и безмятежные представления о беременности и материнстве могут разбиться об острые камни реальности в виде мокрых пеленок и раздраженного мужа, привыкшего к тишине, комфорту и регулярной половой жизни. Таня не верила, что такое возможно. Не может всегда благосклонная судьба так с ней поступить.
Очень суетливый денек для новости о беременности – пятница, хлебное время для «Хамелеона». Уйма народа, всюду шум, гам, визг, движение. Строймилова растерялась в клубной суете, разыскивая взглядом Артура. По дороге девушка даже отрепетировала свою речь, но все равно дрожала от волнения.
И вот она увидела его – Артур словно восседал на троне, наблюдая за своими владениями: ответственный и важный, слегка задумчивый. Татьяна вертела головой, вспоминая, где находится лестница на балкон, как вдруг заметила, что к жениху стремительно подползает противная и наглая тварь Лиза, которую Строймилова на дух не переносит. Обе находятся на противоположных полосах спектра мужской любви: недалекая и ласковая против строптивой и неугомонной соответственно.
«Может, пройдет мимо? – наблюдала Таня, стоя внизу. – Уходи, дура. Дальше, дальше. Даже не смотри на него, – Артур рассказал невесте, что у него некогда была интрижка с Лизой, но когда он встретил Таню, то разорвал отношения с местной звездой, переменив их на сугубо рабочие. – Нет-нет-нет, – качала головой Строймилова. Лиза будто учуяла соперницу и начала ластиться к Артуру как кошечка. – Не смей. Не смей. Артур, ты же любишь меня, меня! Нет, Господи! Что же творится?! Не поддавайся, милый. Она же…» – внезапно Танюша оцепенела от того, как Елизавета в два счета одурманила Артура и он припал к ее груди. Тане будто вбили кол в сердце – такого она раньше точно не испытывала (хотела ведь незабываемых ощущений – получите, распишитесь).
Все ее мысли и желания горели и рассыпались в прах. Стремительно подступали рыдания, ведь отношения с Артуром, которым она посвящала всю себя, с самого начала строились на лжи. Теперь Танюша не может верить этому чужаку и лицемеру, который утверждал, что она – его единственная. Ложь. Все ложь. Красивые ухаживания, свидания и подарки. Ложь, ложь. Помолвка. Ложь, искусная ложь. Ее обманули и использовали, а затем выбросили за ненадобностью. Она почувствовала холод и одиночество. Она не знала, куда деться – перед лестницей на балкон возник невидимый барьер. Таня, будто маленькая девочка, оказалась ночью в густом непролазном лесу – вот кем она стала на самом деле, ибо совершенно не приспособлена к таким масштабным разочарованиям.
Танин мир перевернулся: не перенес такого потрясения. Строился он сначала на жизни с мамой, затем вокруг влиятельных дядь, а после на одном Артуре. Больше ей не за что держаться. Прикоснувшись к лицу, Таня ощутила солоноватую влагу на ладонях. А ведь всюду куча людей, и им совершенно безразлично ее горе, как безразлично и Артуру. Они все очерствели. Ей некуда идти, не на чем ехать, не в чем выходить из клуба: дом, машина, одежда – все приобретено на средства предателей и моральных уродов. Она не знала, как следует добывать деньги помимо нескольких проверенных способов, после которых она и угодила в «Хамелеон». Оттуда ее буквально приютил Артур. Но отныне следует помнить, что все это обман, фикция. Вся ее безмятежная жизнь – это игра. Сама Таня – это разменная монета, не бесценный товар, а товар, который ничего не стоит. Стало очевидно, что и новая жизнь, которая зарождается в ее нутре, является самой большой ошибкой, не желанным плодом искренней любви, а побочным эффектом от грандиозного спектакля. И вот он завершился – с реквизитом можно расправляться, правда, главная актриса чересчур сильно вжилась в роль. Кто ж возьмет ее на прежний заработок с таким-то балластом?
Раньше они с Лизой цапались как кошка с собакой – хорошенько попили кровушки друг у друга. Как злорадствовала Таня, когда Артур ушел от Лизы. Но мстительная сука обставила Строймилову по всем фронтам. И забрала у нее все. Одна пустота внутри.
Таня прислонилась к стенке и зарыдала с новой силой. Ее до сих пор никто не замечал. Почти.
– …Все будет хорошо! – сказал кто-то.
Слезы застилали глаза – Таня толком никого не разглядела. Девушка глубоко вздохнула и немного постояла у стенки, чтобы собраться с мыслями, прийти в себя. Жуткий раздрай. Что бы сделала сильная женщина на ее месте? Разбила бы подаренную машину? Спалила бы квартиру? Изрезала бы его вещи в лоскуты? Сняла бы все деньги с его карты? Свалила бы к маме в Копейск? Нет, его нужно кольнуть посильнее.
А вот, кстати, и сладкая парочка. Артур куда-то упорно ведет Елизавету. Сколько же времени Таня проплакала? Далее последовал еще один удар, ибо она самолично увидела, как Арчи с нетерпением запихнул Лизу в туалет и зашел следом. Минутное облегчение подошло к концу – Татьяну вновь захлестнула истерика. Ее крик заглушила музыка. Арчи продолжает втаптывать в грязь свою невесту – трахает соперницу, где только придется. И целыми днями, судя по всему. Он вечно на работе, на работе, на работе! Вот она какая, его работа. Неужели Строймилова не догадывалась об этом?
Таню пытали, но она держалась до последнего. Сейчас они выйдут, и она им выскажет – последнее слово будет за ней. С непримиримым выражением лица, потекшей косметикой и взъерошенными волосами она стала ждать.
