Однажды в Челябинске. Книга вторая
– А пускай все завидуют. Старики немощные. Это наш вечер – творим, что хотим.
– Вряд ли твои любимые бизнесмены и депутаты так беспардонно зажимают и лапают своих жен на глазах у публики.
– Они способны на вещи похуже, – дыхание Игоря благоухало алкоголем.
– Тогда поехали домой.
– Ты все доела? – вырвалось у Игоря – все вложенное нужно компенсировать, каждая копейка должна принести пользу.
– Чего говоришь?
– Говорю, не могу дождаться, как доберемся до дома.
– Игорь, это у тебя телефон в кармане или…
Супругу, что немного принял, Даша в тот момент казалась жутко сексапильной. Окончательно усыпить ее страстным сексом – программа «максимум» на сегодня. Завтра у нее рука не поднимется на него, особенно после завтрака в постель, что он запланировал.
Поухаживав за женой в гардеробе, Игорь попросил прощения, вернулся в зал и забрал со столика бутылку шампанского с целью распить ее уже в теплой постельке. За шампанское ведь тоже уплачено. Не персоналу же его оставлять?
Как на него смотрела Даша в ту ночь – это страсть, вожделение, желание, уважение, гордость. Она по его указке могла хоть на бале сатаны в качестве Маргариты простоять целую вечность. Игорь не мог дождаться скорейшего соединения их тел, причем так, что чуть не сорвал с супруги одежду прямо в такси: легкую шубчонку и соблазнительное платье с вырезом на спине. Дарье тоже нравился сегодняшний образ мужа: костюм-тройка, изящная рубашка, бабочка, сверкающие остроносые туфли. Игорь пустил целый «КамАЗ» пыли в ее глаза так, что Даша и не заметила, как из элитного ресторана они вернулись в менее респектабельный район у вокзала. Но она смотрела на своего мужа и думала, почему же она не ценит некоторые его положительные черты: как же он у нее чертовски хорош, умен и талантлив. Такому и отдаться не в тягость – пусть только попробует взглянуть на другую.
Они не помнили, как очутились в квартире, как разделись. Помнили лишь, что добрую половину ночи было по-внеземному хорошо. Накопленные эмоции с достатком вырвались в безудержном порыве любви, выраженном в хаотичном движении тел влюбленных, их ласках, касаниях, поцелуях.
***
Немного рассвело. По улице Цвиллинга поехали машины, с грохотом побежали трамваи. Случился обещанный завтрак в постель, наспех приготовленный кофе. Дарья, оттопырив мизинец, с миниатюрной кружечкой в руках подошла к окну и окинула взглядом окрестности.
– Дорогой…
– Что, любимая? – Игорь валялся на постели, гордо бросая похотливые взгляды на спину и ягодицы жены.
– А на какой стоянке ты оставил новую машину? На той, что у магазина?
– Нет. Которая справа, чуть дальше от общаги. Я поставил ее так, чтоб было видно из окна… Что, не терпится порулить? Понимаю. Ты бы видела, с какой завистью на меня смотрели, когда я забирал ее из автосалона.
– Игореша, там ее нет.
– Кого нет? – не понял он, все еще вспоминая взгляды нищебродов в автосалоне.
– Машины… нет.
Сердце Игоря в тот момент упало куда-то вниз с такой скоростью, что едва не достигло земного ядра. Его мир возгорелся огнем, как и каждая клеточка тела. Шарахнуло так, что мама не горюй. От ночной идиллии и праха не осталось.
– Мы не расплатимся… – прошептал он.
Белоснежная кружка выпала из рук Даши. Кофе заплескало ее любимый ковер. Девушка все поняла. Дорогой ресторан сгорел дотла. Шампанское превратилось в уксус, индейка от шефа утонула в опарышах, медленный танец воспринимался как дикая пляска на костях, низвергнутая на ее живот сперма преобразовалась в кислоту. Занавес упал. Вот она, суровая действительность! Миллионы рублей исчезли как испарина на стекле душевой кабины после их совместного ночного душа. От миллионов остались лишь следы протекторов на снегу.
– Ты взял кредит?
– Милая, я…
– Без моего ведома?!
– Дорогая…
– Жлоб!
– Зайка, послушай…
– И даже на сигнализацию нормальную денег зажал?! – жилка на лбу Даши готова взорваться.
«Да кто она такая, чтобы ругать меня за это? Да кто она такая, чтобы я терпел ее нападки и обвинения? Я сам знаю, что делать и как. Зачем только я трачу драгоценное время и деньги на ее уламывание? – подумал своенравный Игорь, однако понял, что умудрился за день просрать не только автомобиль (ступень к успеху), но и жену. – Мы пропали. Полхаты в залоге…»
Не успел Игорь вздохнуть, как Даша прыгнула на кровать, больно надавила коленом ему в причинное место и принялась душить, царапать, бить нерадивого муженька с такой яростью и остервенением, что Игорь не на шутку испугался и толком не знал, что противопоставить такой агрессии.
Во время неистовой борьбы в спальне яблоко раздора – «BMW X5» – благополучно проехало под окнами. К точному месту, где и стоял автомобиль, с энтузиазмом и легкостью угнанный хоккеистами поздним вечером вчера. Я валился с ног, крутить руль во время парковки было так же тяжело, как и одному тянуть гигантский танкер за канат. Но я понимал, что нахожусь в миллиметре от успеха рискованной операции. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. И поскорее. Конечно же, я не подозревал, что впереди мне предстоит финальное испытание – встреча с хозяином угнанного автомобиля.
– Ты жалкий еврейчук! Позер! Машину захотел?! Не нашел ничего лучше – залез в долги, залез в кредиты?! Совсем нюх потерял! Ты нас по миру пустил. А обо мне ты подумал? Понтоваться нужно семьей, женой, домом, детьми, нормальной работой, а не бесполезным прихлебательством, как у тебя! Значимость свою хотел показать? Связями обрасти? В высшее общество попасть? Да ты там и минуты не продержишься! Кому ты нужен? Ты искусственный! В тебе пустота! Хамелеон ты! Авантюрист! Говнюк! Показуха твоя никому и даром не сдалась. Как был неудачником, так им и останешься. Даже если тебя гениальные бизнес-идеи будут целыми днями посещать! На трех мы уже прогорели. И что я только в тебе нашла? Ты и меня обманул! Обществу нужно соответствовать, а не делать вид. И кончать нужно не на живот! – кричала Даша, восседая на Игоре как наездница на диком скакуне.
– Постой. Ты… хочешь от меня ребенка?
Дарья скривилась и вонзила ногти мужу в волосатую грудь:
– Для начала ты летишь вниз и ищешь «BMW». Минуту тебе даю. Без машины можешь не возвращаться.
Игорь с расцарапанной грудью и вытаращенными глазами бежал по лестнице в халате и в тапках. Жену он боялся и, кажется, полюбил еще сильнее.
Он выскочил на улицу и направился к стоянке. В тапочках скользко, однако. На полпути ему показалось, что он видит мираж, галлюцинацию – если сильно возжелаешь что-то, оно появится. Но такое ведь невозможно. Может, Даша ошиблась? Или нет?
***
А что, если я умер и перед чистилищем мне демонстрируют то, что случилось бы, поступи я правильно? «BMW» стоял точь-в-точь там, где и должен. Но я не мог сдвинуться с места и поверить в то, что все удалось… с легкими шероховатостями, конечно, от которых еле удалось унести ноги. Меня с головой наполнило новое чувство. Чувство чего-то неизведанного и одновременно покоренного. Ощущение такое, будто жизнь стала иной и отныне ничего не будет прежним, отныне думать и действовать придется иначе, по-взрослому. Я изменился, словно перешел на другой уровень мировосприятия, к которому еще следует привыкнуть. Видимо, так себя чувствуют все, кто совершил нечто грандиозное и неординарное, прыгнул выше головы, освободился от предрассудков. Следовательно, желая оказаться в чуждом для меня мире хоккея, я тайно хотел еще и освободиться от оков собственного мирка – миссия выполнена. А еще я за один присест спас дюжину разномастных людей, что угодили в хитрый переплет. Поймут ли они всю ценность того, что я для них сделал? Остается лишь верить.
Внезапно водительская дверь распахнулась. Меня посетило дежавю – будто я снова у клуба «Хамелеон» с Лизой и сейчас меня в который уже раз вырубят. «Что, опять?!» – устало подумал я.
Меня схватили за куртку и выволокли из автомобиля. Нападавшего на секунду удивило мое безэмоциональное лицо. Я столько насмотрелся, что нисколько не удивился. Не удивил меня и потрепанный видок парня в халате и тапках. «Не дай бог, он меня по лицу ударит – я не переживу», – мелькнуло в мыслях.
Смуглый паренек с чернильно-черными волосами и аккуратной бородкой схватил меня за грудки и прижал к машине. «Да кто ты такой?! – без устали кричал мой внутренний голос. – Я пару часов назад с такими людьми боролся, что тебе и не снилось. Чем ты можешь меня напугать? Хотя… Постойте-ка…» – где-то я уже его видел.
Я напряг кипящие мозги, и меня осенило – это же тот чепушила, что чуть не задавил у магазина Бусинку, пропавшую собачку. Я даже услышал сейчас, как она лает где-то за кадром. Тогда паренек был в щегольском костюмчике, а не в халате, словно только из душа вылез. И face у него был не такой возбужденный.
Нет! Нет-нет-нет, не может быть, как же я раньше не догнал?! Элементарно же, Ватсон! Это же… его машина. Хоккеюги угнали машину человека, с которым я перекинулся парой ласковых вчера. А теперь он застукал меня с поличным. И что он подумает? И как теперь не верить в загадочные совпадения?
– Попался ты, выродок! – рявкнул Лопушанский, вглядываясь в мое лицо горящими глазами. – А-а-х, так это ты, зоозащитник хренов?! Ты на чью машину замахнулся?! Мусор ты вывалил на крышу?! Ты кого хотел нагнуть?! Я крепко тебя держу – даже не рыпайся. Сейчас ты у меня присядешь… за угон.
– Ничтожество.
– Что ты сказал?!
– Я хотел нагнуть ничтожество. Но машину я тебе вернул. А ты ее просрал. Кто же ты после этого?
– Как ты смеешь?! Да я тебя…
Лопушанский замахнулся, чтобы ударить меня. Он не мог допустить, чтобы кто-либо посягался на самое дорогое, что у него есть – на его мечты и устремления. Ударить он не успел, поскольку внезапно получил по затылку увесистой… клюшкой.
Удар был сильным и в момент вырубил Лопушанского. Игорек распластался на снегу. Клюшка, что послужила орудием, была не хоккейная, а старческая. Я взглянул на костлявого старичка, что меня выручил. Его-то я узнал быстрее, чем хозяина тачки. Рядом пробежала одетая в зимний костюмчик Буся.
– Все в порядке, парень? – как ни в чем не бывало спросил меня отец гаишника Игоря. Да, им-то я и вернул потеряшку сегодня вечером. Вернее, уже вчера. Даты совсем спутались в башке.
«Да, не зря, – подумал я, улыбнувшись деду. – Добро всегда возвращается».
– Ну и удар у вас, – восторгался я, отлепившись от «BMW».
– Всю жизнь ментовке посвятил. И не таких уделывал, – произнес старик и посетовал, что с пенсией его конкретно обидели.
Лопушанский застонал и зашевелился.
– Беги отсюда скорей.
– Спасибо, – я на всех парах юркнул в кусты, где и обнаружил узенькую тропинку в сторону общаги. Надо же, словно десять лет прошло, как меня там не было.
Боевой пенсионер потыкал клюшкой в живот хозяина «BMW».
– Эй, вставай, дубина! Замерзнешь.
Игорь очнулся, присел на снегу и схватился за голову, пытаясь сосредоточиться.
– Ты чего, морж, что ли? Или из бани сбежал?
– Чего?
– Почему в халате?
– А-а, да так… Нет! – опомнился он, стал вертеть головой. – Где он? Убежал, гад? Дед, ты угонщика не видал?
– Какого еще угонщика? – удивился пенсионер.
– Он терся около моей машины. Я подбежал, взял его с поличным. А потом…
Старик оказался весьма находчив:
– Да ты чего, милок? Перепил, что ли? Или болеешь чем? Не было тут никого. Ты шел к машине, поскользнулся и, видимо, голову сильно зашиб. Немудрено, ты ж в тапках. А здесь лед кругом. Хоккейная площадка самая настоящая – все из-за дармоедов-коммунальщиков.
– Хоккейная?
– Ну если любишь фигурное катание, то…
Буся залилась лаем, поддерживая хозяина. Лопушанский взглянул на собачку и глазам не поверил. Та самая… Вчера, у магазина… Быть не может! Хорошо он себе желток взбил. Игорь протянул руку и прикоснулся к «Бэхе» – машина здесь, на том же месте, куда он ее и припарковал вчера перед свиданием с Дашей. Что же произошло? Неужели элитное шампанское так на него подействовало? А как же следы от ногтей жены на груди? Может, она перепутала машины?
– Ничего не понимаю.
– Чего тут непонятного? – продолжал гнуть свою линию дед. – Тебе надо бы домой пойти, согреться и проспаться как следует. Выходной все-таки.
– Пожалуй, так и сделаю.
– Слушай. Моя бабка – медработник бывший. Пошли? Может, она тебя посмотрит? Кажись, сильно ты ударился.
– Нет, не надо, – Игорь неуверенно поднялся на ноги.
– Лады, как знаешь. Пойдем, Буся, хулиганка ты наша, – старик, опираясь на клюшку, неторопливо продолжил путь. Собачка бежала рядом.
Игорь толком не мог вернуться в струю. Он словно угодил в зазеркалье, а сознание раскололось на две части. Авантюрист со стажем сел за руль своего «BMW X5». Ключ в зажигании. Видимо, он схватил его с тумбочки, когда выбежал из квартиры. А разве он уже садился в машину? А бежал зачем? «Ничего не понимаю, – парень обнял себя руками. В голове шумит, отчего собрать весь пазл никак не удается. – Черт, меня ведь жена выгнала, – как же теперь ей объяснить, что покупка машины – вещь необходимая? – Так, она же хочет ребенка, точно. С ним Даше сложнее будет уйти в свободное плавание». Он предположил, что из него получился ужаснейший муж. Но, может быть, выйдет первоклассный отец?
Хочется побыть в «BMW» еще немного. Дома наверняка грядет скандал еще хлестче – заставят продать машину. И что же, на маршрутках ездить? Ни в коем случае. Данное занятие ниже достоинства Игоря Лопушанского. Ради чего тогда совершались все эти телодвижения? Коль «BMW» стоит как новое жилье, Дарья с высокой степенью вероятности скажет ему жить в автомобиле, если он станет возникать. Цветами да пирожными здесь явно не отделаешься.
Как же болит голова…
***
Раннее утро.
Я зашел в общежитие на Комсомольской, 18 с главного входа. Вахтер совсем недавно открыл входные двери и выглядел слегка помятым. Он проводил меня взглядом до лестницы, поскольку я, несмотря на угрюмое окружение и жуткую усталость, светился от счастья.
История сороковая. «Построение»
Давно это было. Будто в прошлой жизни.
Погожий зимний денек. Мороз и солнце. Воскресенье. Утро. Голубое небо почти без облаков. Нетронутые сугробы искрятся на солнце – аж глаза слепит. Щекочет щеки морозец.
В автобусе почти никого. Тепло. Попахивает бензином. Сиденья мягкие, обивка слегка оборвана. Шестилетний Арсений, крепко сжимая в руках любимую клюшку, смотрит в окно, дожидаясь нужной остановки. Личико у смышленого мальчугана счастливое и беззаботное. Он ждет не дождется момента, когда сможет выйти на лед. Переодеваться там негде – вот и надели экипировку под одежду, заметно ограничив мобильность.
Рядом с мальчиком сидит его отец; Сеня как две капли похож на папаню. Дмитрий Валерьевич пришел с тяжелой смены на комбинате глубоко за полночь, валился с ног. Однако он ни за что бы не подумал нарушить обещание и отказать сыну в воскресной тренировке на катке. Арсений отца уважает, ибо тот находит силы и время, чтобы лично потренировать начинающего хоккеиста. Дмитрий Валерьевич не был профессиональным игроком, но всячески поощрял увлечение сына, возлагал на него большие надежды, отчего каждую свободную минуту проводил с ним, дабы тот не оставался со спортом один на один. Упражнения придумывал сам либо где-то вычитывал, высматривал. Необходимо воспитать пацана сильным, техничным и выносливым, вложить в него максимум, пока тянется. В жизни точно пригодится. Мама Сени не уступала мужу в возможностях и рвении сделать из сына первоклассного спортсмена, несмотря на скромный семейный бюджет. Да где это видано, чтобы деньги решали судьбу и вмешивались в вопросы воспитания? С ними или без них родители верили в своего старшенького и ставили его на ноги, обутые в коньки. А ведь хоккей – удовольствие не из дешевых, учитывая также, что ребенок растет не по дням, а по часам. Но ничего не может помешать родителям любить свое чадо и делать для него все возможное… и невозможное.
Лед заливался на открытой площадке посреди бескрайнего поля, которое периодически заносилось снегом. В воскресное утро там никого. Каток полностью в распоряжении отца и сына. Вдали стоят покрытые инеем деревья; за широкой рекой, что местами не замерзает из-за сбросов, возвышаются бесчисленные трубы меткомбината, производившие облака в огромных количествах, что улетают за горизонт. Комбинат несется на город подобно гигантскому крейсеру, но на самом деле противоположный берег неподвижен – здесь Европа граничит с Азией. Магнитогорцы живут в одной части света, а работают – в другой.
На добрую половину льда кидает тень кирпичное строение; на другой половине – властвует яркое солнце, не дает взглянуть вперед. Раскаленный шар завис прямо над зданием Ледового дворца имени Ивана Харитоновича Ромазана, в пристройке к которому располагается хоккейная школа, куда и ходит Арсений. Посещение секции влетает родителям в копеечку. Однако сын в полнейшем восторге после каждой тренировки. Как же его отвлечь на школу в будущем, если он от хоккея отвлечься не может? Ото льда его не оттащишь. Нелегкая задачка для родителей: если сын будет делать успехи на спортивном поприще, такая необходимая учеба может отойти на второй план, ибо времени на нее не будет (и сил тоже). Ладно, нужно решать проблемы по мере их поступления.
Сеня бежал по узкой дорожке до катка быстрее отца, что нес с собой ранец, сумку, коньки, термос с бутербродами да прямоугольный кусок фанеры, служивший и лопатой, и воротами.
– Не торопись, чемпион! Коньки надеть не забудь.
У самой кромки льда несколько лавочек. Арсений плюхнулся на одну из них, спешно сбросил пуховичок, достал из сумки шлем, краги, коньки, неуклюже отбросив ботинки на снег и оставшись в одних носках.
– Смотри, намокнут же. В чем назад пойдешь? – расположился рядом отец.
Ребенок сгорает от предвкушения. Для него тренировка с отцом сродни празднику, на котором можно пахать в удовольствие, ибо все внимание отдано одному лишь тебе. Мальчик принялся спешно шнуровать коньки.
– Помочь? – присел на корточки Дмитрий Валерьевич.
Арсений отрицательно мотнул головой. Парнишку охватила недетская серьезность, с которой он подходил к любым тренировкам. Вскоре он нацепил краги, схватил клюшку и стремительно выпрыгнул на лед, что уже наполовину очистил от снега отец.
– Э-э-э, – свистнул батя. – Шлем!
Сеня сделал вираж в сторону лавки и схватил со скамейки шлем.
– Езжай сюда. Застегну.
Мальчугану хочется прокатиться, хорошенько размяться, а отец не дает, щепетильно проверяет шлем и решетку. Супруга ведь из него душу вытрясет, если с сыном что-нибудь случится.
– Голову береги, сынок.
Когда разрешили, маленький Сеня понесся по льду как угорелый, выписывая круги, перебирая ногами на виражах, раскручивая клюшку руками на полном ходу так, что полы поношенного свитера развиваются на ветру, а из-под решетки шлема то и дело вырываются всполохи пара. Мальчик занимался самостоятельно, припоминая упражнения с разминки на секции.
Закончив со снегом, Дмитрий Валерьевич поспешил переобуться в собственные (еще советские) коньки, посильнее натянул на шею воротник вязаного свитера, поправил шапку и опустошил ранец. Оттуда на лед вывалились покоцанные шайбы, которые удалось заполучить в ледовом дворце (всевозможными способами), а одну Арсений отвоевал в честном кулачном бою у дворовых пацанов. Этими самыми каучуковыми снарядами они и пользовались.
Арсений вовсю летал по катку, позабыв о том, что нужно беречь силы: не просто носиться, а разминаться. Чувство полета, что дарят коньки, воодушевляло пацана – он хотел делать это снова и снова. Мысли об играх с заполненными до отказа трибунами и дружной командой настолько его занимали, что он не сразу услышал голос отца, призывающий не маяться дурью, а заняться делом.
Отец обозначил план тренировки. Маленький энергичный хоккеист одобрительно постучал клюшкой по льду, сигнализируя о своей готовности.
Он смаковал каждую секунду тренировки на воздухе и не хотел, чтобы занятие заканчивалось. Отец периодически спрашивал, устал ли сын, но тот продолжал настаивать на продолжении.
– Давай хоть минуту на лавочке посидим?
– Нет, сам сиди, – разбирая игры «Металлурга», что показывали по телевизору, мальчик понимал, что плохо протирать лавку, когда все действо происходит на льду, даже если передышка необходима, чтобы перевести дыхание и восстановить силы.
Владение снарядом и технику катания они отрабатывали усиленно. Нужно суметь завладеть шайбой, развить приличную скорость, чтоб никто не догнал, точно бросить по воротам и удержаться на ногах, если к тебе применили силовой, а также дать в морду, если применили его чересчур грубо. Старались оба. Отец хотел быть не тренером, а именно отцом, который поможет, подскажет, научит и не станет ругать, если чего не выходит, а объяснит, даже если на все уйдет миллион подходов, которые давно бы вывели из себя самого терпеливого детского тренера. Арсений впитывал все как губка и старался не разочаровывать отца, усваивать все уроки.
По прошествии времени настрой у мальчика не пропадал, но он чаще стал падать, а ноги бежали уже не так резво.
– Думаю, на сегодня хватит.
– Нет, папа! – стукнул коньком по льду Арсений и надул губы.
– Ты чего, нюни хочешь распустить? Как девчонка-фигуристка?
– Если я не буду тренироваться, то не буду лучше всех и меня выгонят. И я не стану… – вещал с придыханием ребенок.
– Мера, сынок. Во всем нужно знать меру. Вот что делает простых игроков настоящими чемпионами.
– Ну еще один разок, папа, пожалуйста, – Арсений словно молил отца.
– Ладно, но только недолго.
– Ура!
– Но если ты хоть раз упадешь…
– Вот еще, – весело фыркнул пацан.
– Давай в центральный круг, – разметки там, естественно, не было – центр определяли на глаз.
Митяев-старший схватил в руки фанерку, на которой фломастерами нарисованы мишени. Он выкатился на место предполагаемых ворот, присел, крепко удерживая фанерку, и крикнул сыну, что стоял на другом краю поля и пытался сладить с шайбами у ног:
– Буллиты! Поднимаешь шайбу на крюк и бросаешь по мишеням. Я буду держать ворота.
– Я не попаду по мишеням на скорости.
– Не уйдем, пока не попадешь. Сам же хотел, Арсен!
– Я же попаду… в тебя.
– Ты же сказал, что не попадешь?
– Попробую…
Мальчик наклонился, оперев клюшку об колени. Нужно хорошенько настроиться. Прицелиться – только первый этап. Необходимо рассчитать скорость, силу удара, умудриться поднять шайбу и банально не запутаться в собственных ногах. Причем вокруг никого. Надо же, как можно попасть по воротам в реальной игре и не угодить во вратаря, когда тебя прессуют со всех сторон? Арсений принялся пробовать…
Банк-банк-банк!
Шайбы летели и ударялись об фанерку, но не попадали точно в мишени. Дмитрий Валерьевич терпеливо держал «ворота». Руки в перчатках начали замерзать. В распоряжении сына оставалась последняя шайба – последняя попытка.
– А сейчас решающий удар, сынок! – объявил отец. – Не попадаешь по мишени – проигрываешь финал! Ты шел к нему всю жизнь. Аншлаг на трибунах. Тебя показывают по телеку. Команда смотрит на тебя со скамейки с замиранием сердца. Тренеры ставят тебя, доверяют. Права на ошибку нет. Давай, сынок… Я смотрю, мама тоже, братик здесь. Ты должен. Сосредоточься на мишени и бросай. Буллит!
Отец погрузил сына в обстановку реального матча. Фантазия у детей бурная. Некоторые фразы отца засели у Арсения в подкорках навсегда. Мальчик вздохнул, сосредоточился, крепко сжал клюшку и взглянул на ворота. Вместо отца в них стоял готовый к обороне вратарь противника. Вместо сугробов вокруг – бортики и полные трибуны. Позади – ледовая дружина, город, семья, мечты, годы тренировок. Арбитр дал свисток – его слышал лишь маленький форвард. Он подхватил шайбу и устремился вперед, мигом взвесив прошлые неудачные попытки. Кажется, нужная комбинация владения клюшкой и силы удара найдена. Отец не спускал глаз с сына и ничуть не смутился серьезности шестилетнего ребенка, который на всех парах несся к нему. И вот Сеня невольно почувствовал, что нужно бросать. Он делает замах и, сам того не ведая, встает на один конек, словно желает вытянуться вперед, дотянуться клюшкой подальше для точности. Равновесие идеальное и контролируемое. Удар!
Шайба летит в ворота. Банк!
– Го-о-о-о-л! – кричит отец. Юный Арсений попал точно в мишень.
Пацан, обернувшись в сторону ворот, закричал во всю глотку и вскинул руки вверх так, что краги улетели в разные стороны, будто от реальной победы в финале. Это настоящий успех.
– Ура-а-а! Мы чемпионы!
Арс уверовал, что находится в центре вставшего на дыбы стадиона. Одноклубники несутся к нему: ликуют, прыгают, обнимаются. На самом деле в момент маленького триумфа на катке никого нет. Только его отец, загадавший в тот момент свое самое сокровенное желание – чтобы воочию увидеть победу сына в финале и кубок в его руках: не понарошку, а по-настоящему.
