Сид. Трагедия в стихах в пяти актах

Тополиный пух, жара, Корнель. Конечно, жара, что приводит тело в лёгкую негу, расслабляет и не способствует вхождению в довольно сложную литературу. Но ведь строки Николая Заболоцкого, как маяк, должны быть каждодневным ориентиром.Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!А потому - долой расслабуху, долой лень и желание бездумно время у ТВ убивать! Классика ведь вечна и говорит нам о наших же днях. Что ж, именно под этим углом и читал, именно под этим углом восприятия и попробую коротенько и доходчиво (не вдаваясь в исторические дебри, коих там во множестве) и вам всё рассказать. А может кто и следом за мной эту пьесу прочитает.Прокурор из Руана. Пьер Корнель - юрист, занимавший ряд различных должностей в Руане, бывший там прокурором и пишущий пьесы для театра. Да, и не забудьте, что он иезуит, что, несомненно, откладывает определённый отпечаток на всё мировоззрение. И эту пьесу написал в 30-летнем возрасте, когда ещё …Далее

Иногда от навязчивой контекстной рекламы бывает польза. Именно из нее я узнала об опубликованном три года назад прежде не издававшиеся переводе "Сида". Переводе поэта Серебряного века Вадима Шершеневича.Перевод этот был сделан в 1936-37 годах к трехсотлетнему юбилею пьесы. Не на заказ, а для себя и с тем, чтобы в результате опубликовать и предложить московским театрам. Это был первый перевод "Сида" в XX веке. Прежние четыре (Княжнина в 1779, Катенина в 1822, Барышева и Лихачёва в 1881 и 1891 годах соответственно) вполне очевидно были не слишком удачны, в том числе и потому, что не породили значимых постановок.Шершеневич в предисловии к своему переводу так писал о своих предшественниках: "...перевод Княжнина очень близок по содержанию, но очень тяжел по форме; перевод Катенина - это скорее переделка Корнеля; перевод Барышева мне, к сожалению, не известен, зато перевод Лихачёва - это верх издевательства над Корнелем. Перевести Корнеля нерифмованным пятистопным ямбом, с чисто бальмонтовск…Далее

История о том, как одна пощечина может погубить не одну человеческую жизнь, и о том, можно ли выбирать между семейной честью и любовью.