Четыре месяца темноты

– Ты можешь, конечно, нарисовать только нижнюю часть. Но попробуй потом понять доктора, если он скажет, что сломана ключица.

– Ключица?

– Где она, кстати?

Кислицина неуверенно поводила рукой в области плеча.

– Остальные.

Правильно указало человек пять.

– Может быть, кто-то покажет, где находится крестец?

Кирилл коснулся скелета и в самый последний миг успел поймать его. Кажется, самодельная конструкция не прошла всех испытаний.

Это очень всех развеселило. На кону стояло многое: он мог так и остаться стоять, придерживая скелет и продолжая вести урок, что выглядело бы довольно глупо, или положить его на пол, в чем не было никакого смысла. Перед доской находилась высокая кафедра. Недолго думая, Кирилл посадил на нее Гришаню, как на трон, прямо у всех на виду.

– По-моему, так ему гораздо удобнее!

Класс оценил шутку. Практически все наблюдали за скелетом, чего и добивался Озеров.

– Так кто покажет крестец?

– Я покажу!

– Покажи нам джинна, Аладдин! – снова крикнул кто-то с задних рядов.

Кареглазый парень в клетчатом платке на шее показал крикуну за спиной неприличный жест.

Он вышел, потоптался и ткнул пальцем в скелет в области грудины.

– Тут же крест, так?

Озеров вместо ответа изобразил траур на лице и закрыл глаза ладонью. Все засмеялись, парень тоже. Где-то в подсознании Кирилл отметил, что все включены. Это был редкий момент торжества.

– Он гораздо ниже. Ладно. Упрощаю задачу. Пушкина ранили в бедро?

– Вроде бы.

– Где это?

Больше половины показали правильно. Кислицина задумчиво указала на бедренную кость.

– Вот за этим мы здесь и собрались, нам поможет бедный Йорик. Сейчас мы изучим на нем все, что упомянули, и даже больше…

– Зачем мне это нужно? Я и так пойму, где болит.

Озеров сделал паузу и задумчиво потер подбородок.

– Хорошо, давайте так: вы называете профессии – кем вы хотели бы стать, а я говорю, как вам может пригодиться анатомия и физиология.

– Врач!

– Очень смешно.

– Хорошо. Художник. Ему-то зачем?

– Каждый профессиональный художник должен знать анатомию, чтобы рисовать человеческую фигуру. Ты обижаешь Леонардо. Слышал о нем?

– Леонардо да Винчи? Да, он крут.

– Власти Флоренции, между прочим, привозили ему трупы для изучения человеческих тел.

– Фу, гадость!

– Вы ведь любите такие истории.

– О да! – включился кто-то с задних рядов.

– Поэтому я не буду продолжать… – Озеров почувствовал, что его голос сам собой стал тверже. – Скажу только, что его разработки до сих пор используются в медицине. Кстати, в учебнике есть его рисунки, можете взглянуть. Все равно вам целый год таскать эти книжки!

Зашелестели страницы. Еще одна маленькая победа.

– Юрист! На кой анатомия юристу? – Девушка со второй парты хлопнула накрашенными ресницами, она явно собиралась переловить всех преступников, как только дожует жвачку.

– Криминалистика. Ты собираешься расследовать убийство, не понимая, куда попала пуля потерпевшему?

– Архитектор!

Озеров вспомнил старшего братца. Его напыщенную физиономию, махровый халат и пальцы, сложенные домиком.

– Смотря какой… Есть один, его зовут Калатрава.

– Как отрава?

– Он бы не обиделся, потому что его нанимают по всему миру.

– И что в нем особенного?

– Он строит здания по подобию живых организмов.

– Это как?

– Есть скелеты куда более устойчивые, чем наш. Например, скелет черепахи – на его основе можно построить аэропорт или железнодорожный вокзал.

– Но это же некрасиво.

– Тебе решать. Только посмотри сначала. Кто берет доклад по Калатраве?