Муха шатун. Сборник рассказов

– Эта байка была первой. И только потом появились целые диссертации на эту тему, в дань моде. А факты о чём говорят?

– Факты говорят о том, что рыцари задохнулись от земляного газа. А в округе думали, что в пещере живёт дракон.

– А кому выгодно, чтобы все считали, что драконов нет?

– Ну и кому?

– Драконам!

– …

– Да, да, не делайте таких глаз. Это и написано драконом. Вглядитесь в почерк, видно же, что ему мешали когти.

– Вообще-то, это копия…

– Так он их и копировал, что бы вес им создать. Коварство налицо!

– Ладно, ладно… Я-то всё-таки зачем вам нужен?

– Дайте экспертное заключение, справку…

– Понял, десять золотых.

– А что так дорого?

– Ну извините, заключение не о репе делаю.

– Хорошо, вот.

– Диктуйте.

Немного позже.

– Так, получи: справка, паспорт, удостоверение, трудовая книжка, регистрация. С тебя десять тысяч.

– А что так дорого?

– А ты думаешь легко прописать в нашем мире дракона?

ПРОКЛЯТЬЕ ОРДЫНСКОГО ШАМАНА

Во времена не древне-лохматые, не каменнокнижные случилось это, а в наши, старорусские, светло-державные. Правил тогда в стольном граде Киеве князь Владимир Красно Солнышко. Правил справно, достойно, налогами не обременял, гуляньями не мучил. Народ от разных ворогов защищал.

И случилось тут осенью событие великое, приехал к нему с посольством хан Мунбук. С шаманом богопротивным своим. Стал переговоры вести, чтоб, мол, князь с народом своим построил широкий мост через реку. А то неудобно за оброком орде к нему ездить. И плюнул князь в лицо ханское, а шаману богопротивному пнул по срамному месту.

«Не бывать, – говорит, – тому, чтобы князья русские дороги да мосты для басурманов строили, жизнь им облегчали. Пошёл вон, собака, так и передай всё своему хану».

«Я сам и есть хан», – утираясь, молвил Мунбук, но князь во второй раз прослушал звание гостя.

Осерчал тут богопротивный шаман и проклял князя:

«Встанут мертвецы из могил, и нарушат инфраструктуру твоего государства. И будет вам кризис, пока Владимир на троне сидит».

За что был бит ещё ратниками и покусан шутом. Который вскоре скончался. И прогнали люди послов ордынских с позором.

Закатил тут князь пир, и пировал три дня, пока зелено вино не кончилось. А как кончилось вино, позвал он грозным голосом смотрителя винных погребов, и спросил его добродушно: «Жить хочешь?»

И упал тут смотритель на колени, и забил тяжёлые поклоны повелителю: «Не вели казнить, вели слово молвить».

«Ну молви. Только подумай дважды, если вина зелена нет, я тебя все равно казню, на кол во дворе посажу… И кстати, где шут, почему не шутит?.. А ладно: все равно в последнее время он какой то бешеный был, на людей кидался…»

Отвечал смотритель винных погребов: «Вина последняя бочка осталась, государь, а другого купцы не везут, мертвецов да упырей в округе боятся».

«Что ж моя дружина сидит сиднем, не очистит земли наши от погани такой?»

Вышел к князю воевода, поклонился с хрустом и лязгом:

«Коль ордынец бы полез, али другой супостат, так мы его мечом, от плеча до… ну… куды вильнёт, в общем. А упырей успокаивать не обучены».

Очнулся тут один писарь, Кирькой кличут, и слово молвил:

«Упыря надо колом осины пригвоздить. А мертвецы сгинут, коли некроманта, поднявшего их, убить».

Зашумел люд, заспорил, кого чем гвоздить и как убивать, а утихомирил всех поп Зипун:

«Нет другой силы против нечисти, чем вера и сила креста святого!»

Подумал князь и решил мудро:

«Ты Кирька, заготовь кольев пук. Кстати, на складе где-то уже готовые лежали. А ты, батюшка, помолись, и идите сей ночью на кладбище. Постойте там за землю русскую, за честь княжескую».

Идут герои по кладбищу, переругиваются. Да языки свои длинные клянут, да князя прославляют, косясь друг на друга. Чу, огни впереди показались, и фигуры какие-то зловещие. Кирька чуть на свои колья не напоролся, а батюшка в рясе запутался, да в кусты колючие упал. Словом молвил непечатным так, что привлек внимание фигур таинственных. Глядит Кирька, да это хан Мунбук, с шаманом богопротивным своим и тремя служками. В рванину одетые, костями обвешаны. Ишь, народ

пугают, князю править мешают. Бросил он колья, да закатал рукава. Только не успел. Батюшка первым подобрал где-то пудовое полешко и отходил супостатов по-чёрному. Бьет лежачих и Кирьке кричит:

«Вбивай же им колья быстрее, а главного некроманта обезглавим и сожжем!».

Смеется писарь:

«Батюшка, а как же божье слово?»

«Буду я еще божье слово на эту нечисть использовать. Тут и полешка хватит».

В общем, не вернулся хан в орду, а шаман в своё капище. И никто больше купцов не тревожил. Народ православный не пугал.

И была радость в граде Киеве, и был пир богатый. И я там был, набрался изрядно, на халяву то. Песни пел, с Кирькой обнимался. И чудилось мне ещё, что под столом шут княжеский, разложившийся, ползает и зубами клацает. Ну, да что с перепою-то не почудится? Только вот щас нога болит, мутит всего и температура высокая… (Дальше неразборчиво).

В ПОРЯДКЕ ЭКСПЕРИМЕНТА