Муха шатун. Сборник рассказов

БЕСЕДЫ, КОТОРЫХ НЕ БЫЛО:

РОБИН ГУД И РАБИНОВИЧ

По лесной тропинке идут Робин Гуд и Рабинович. Рабинович идёт задумчиво, щупая вшитые в трусы деньги. Робин Гуд пинает грибы, растущие вдоль тропы.

– Рабинович, как так получается? Мы уже битых два часа идем, а вы до сих пор не отдали мне деньги. И ладно бы сумма была большая, и забирал бы я все и без возврата! Но я прошу двадцать рублей взаймы. Где ваша совесть?

– Моя совесть у меня, как и деньги. А у вас все на месте? Вопрос вот в чем: как таки я получу эту двадцатку назад? Даже если специально обученные товарищи, годами не могут вручить вам повестку в суд. А у меня знаете ли, есть дела поважнее, чем искать по лесу мужика в колготках! Если даже мне такой мужик понадобится, я просто пойду в ближайшее культурное заведение, там богатый выбор. А за двадцатку он мне и картошку еще переберет.

– Это намек?

– Если ви про картошку, то да.

– Хорошо, я пришлю парней, они вам все переберут.

– И за пятерку морковку, ее немного.

– Хорошо.

– Ну, а потом придете за деньгами.

– Рабинович! Деньги мне нужны сейчас! Вы что, не верите слову народного мстителя?!!

– Ну шо вы так орете, я вам верю. Вы же Робин Гуд, а не Робентроп в конце концов. Но скажите, зачем таки вам так срочно нужны деньги?

– Через полчаса у меня свидание…

– С девушкой?

– А что, можно подумать по другому?!

– По вашим колготкам так не скажешь…

– Что вы пристали?!! Это не колготки вовсе, это кожаные лосины!

– Избавьте меня от этих подробностей, Изе Рабиновичу это неинтересно…

– Да каждый вольный стрелок такие хочет, но это дорого, пока они есть только у меня…

– Говорите все хотят такие?.. А вот это уже интересно… Оптом то дешевле… А по вашим выкройку можно сделать… Знаете что, мой брат, Моня. Он портной, и наверняка он согласится сшить партию недорогих… Этих… Лосин. Почему то с лосями ассоциируется, и с оленями… Кстати он и шкуры принимает и рога…

– Я уже говорил, у нас с финансами не очень.

– Это у вас лично, а общаг?

– Было бы там, взял бы оттуда… Но это только между нами… А так, на дело надо идти, но вокруг одна шушера…

– Ой, что ви мне лепите! Тут недавно такой богатый негодяй торгаш объявился, жизни не дает…

– Беднякам?!

– …Ну им точно легче не стало. Я вам его покажу, мне совсем не трудно сделать доброе дело. Потом ви заказываете те лосины у моего брата и ходите все красивые перебирать мне картошку.

– Хороший план, кроме картошки. Я пришлю шныря, дадите наводку.

– И с каких это непосильных доходов, я должен давать ему на водку?!

– Наводку на того богача! Что вы Рабинович все одно по одному?

– Ой ви правы мой друг, совсем замотался. Дела-дела, ну пойду. Будьте здоровы, удачи…

– Рабинович! Двадцатку!

– Ну что ви такой мелочный?! Возьмите свою двадцатку, и поторопите парней, картошка и морковка с репой ждать не будут.

– Какая репа?..

– Все я убежал, я вас не слышу. Снимите мерки с ваших ребят и пришлите таки со шнырем. Все-все, пока…

Робин Гуд смотрел в след уходящему Рабиновичу и мял в кулаке двадцатку:

– Изменился Шервуд, в сознании современной молодежи. Сильно изменился…

КЛЕЩ

– Дитя моё, мой жизненный путь был долог, но, как и всё в этом мире, он имеет конец, – старик тяжело вздохнул. – Вот жизнь и на закате… Ты меня слушаешь?

– Ась? – мальчик сделал умное лицо. – Я тут такого клеща видел, с кулак.

– Тьфу, какой ещё клещ? Я тебе о жизни говорю, о её сущности, о её смысле, наконец.

– Ну.

– Баранки гну! Нос вытри и слушай. Жизнь – это дорога, для кого-то длинная, для кого-то короткая. Она может быть широкой или узкой. Ты слушаешь?

– Ась? Ну и здоровый был клещ! Брюхо жирное, волосатое.

– Да причём здесь клещ? Ты мой ученик уже десять лет, через год академию заканчиваешь, а ведёшь себя словно дитя. Так вот, полномасштабное заклинание экстриверции создается по двум парроидам.. Хм, о чем это я? Совсем сбил меня своими клещами. Жизнь! Жизнь – великий учитель и безжалостный. Ошибок не прощает, но и награждает сполна. От неё не спрячешься, не отговоришься, но мы её любим. Ты любишь жизнь?

– Глаза.

– Что глаза?

– Глаза красные.

– У меня?

– У клеща.

– Что-о? Да ты издеваешься надо мной? Как можно познать истину, не слушая учителя? Я говорю тебе, наверное, о самом главном. О жизни! У тебя долгий путь, и я хочу облегчить его. Тебе ещё учиться и учиться. Тебе постигать мирозданье, тебе…

– Учитель, можно вопрос?

– Спрашивай.

– Где самые большие клещи водятся?

– Во-о-он!!! На кухню, котлы чистить! На неделю! Олух, лентяй, вон!

Прошло много лет, мальчик постарел, стал уважаемым магом и преподавал в академии.

Прогуливаясь с молодым учеником по парку, он говорил:

– Скоро ты вступишь во взрослую жизнь и будешь постигать эту сложную науку до последних своих дней. Ты узнал многое, но ещё многое впереди. Жизнь как дорога, петлят, раздваивается. Иногда друзья сворачивают с пути, а иногда дорога заканчивается тупиком, и приходится прокладывать новую. Ты меня слушаешь?

Ученик смотрел на юных чародеек, игравших в мяч.

– Конечно, учитель. Обязательно прочту эти ножки… то есть книжки…

Старик в сердцах дернул себя за бороду.

– На кухню, к котлам. Кстати, напиши на листке «дурак» и прочитай лет через пятьдесят…

РАБОТА КАК РАБОТА

– Уберите руки! Это беспредел!!!

– Молчи, грешник.

Два дюжих гвардейца тащили по коридору взъерошенного парня и время от времени пинали.

Величественную процессию возглавлял инквизитор, увлеченно листающий окованный фолиант.

– Негодяи! Не трогайте меня. Ай, только не по почкам. А-а! Садисты, прикрывающиеся ликом святой церкви! Изуверы-ы!

Инквизитор остановился, вдумчиво взвесил в руке книгу и со всей дури врезал задержанному по голове. Тот на миг растерялся, но тут же завопил с удвоенной силой:

– Я Папе Римскому буду жаловаться, это нарушение прав человека!

Инквизитор с гвардейцами озабоченно переглянулись. Хватка чуть ослабла.

– Может, не надо?

– Ха, только если вы отпустите меня и снабдите кое-какими средствами, хамы!

– Что ж, – инквизитор погладил острый подбородок, – наверно у меня нет другого выхода. И как дал ещё книгой. Гвардейцы загоготали и потащили почти оглушённую жертву дальше. Та, в свою очередь, не унималась и чередовала угрозы со стенаниями. Так они дошли до комнаты дознания. Здесь личность с правами впала в уныние и звуковая частота воплей значительно снизилась:

– Это недопустимо, это незаконно. Я требую адвоката.

Инквизитор сощурился:

– Адва – что?

– Адвоката.

– Адва…?

– Ката.

Священнослужитель понимающе кивнул:

– Кат, иди сюда, тебя требуют.

Из темноты шагнул огроменный мужик в красном колпаке и кожаном переднике, все открытые части тела покрывал густой волосяной покров.

– Гы-ы! – прорычал палач.

– Ыы-ы-ы… – простонал задержанный и упал в обморок.

– Фу, какие мы нежные, – инквизитор внимательно разглядывал гусиное перо. – И чего бояться? Мы же не звери. Посадите его на стул, да без шипов, идиоты. На этот стул.

Парень в полуобмороке кое-как сидел на стуле, глаза его время от времени закатывались, а левая нога выбивала частую дробь. Гвардейцы замерли у двери, палач урчал в тёмном углу.

Инквизитор еще понаслаждался моментом и обратился к писцу:

– Начнем дознание.

Тот кивнул в ответ и, высунув язык, остервенело затыкал пером в чернильницу. Задержанный вроде стал приходить в себя:

– Вы де-делаете б-большую о-ошибку…

– Да неужели? – Инквизитор открыл книгу. – Имя?

– Яв, яв, явр…

Писец вдохновенно корябал по свитку.

– Не вводите следствие в заблуждение!

Священник хлопнул ладонью по столу, писец

подпрыгнул и испуганно заозирался.

– Попробуем ещё раз. Имя?

– Яв-Яврон.

– Комиссию интересует цель вашего пребывания в городе.

– К-какя к-комиссия, ты же один сидишь!

– Ага, значит, можем не заикаться? Ты обвиняешься в ереси, заговоре против короля, и в гусекрадстве.

– А-а, э-э, причем здесь гусекрадство?

– Значит, первые два обвинения признаешь?

Так и запишите.

– Нет, этот суд не действительный!

– Может, ты и жалобу хочешь наваять?

– Чё? Ну да! Дайте бумагу и перо!

– Дайте ему.

Кат прокосолапил к жалобщику и дал ему такого щелчка, что тот свалился со стула.

– Не то, – инквизитор поморщился, – бумагу и перо дай, просто дай.

Палач протянул требуемое, предварительно сплюнув в чернильницу.

– Пишите… – разрешил инквизитор и повернулся к писцу взять почитать протокол. – Ну, ты

писец! Всем писцам писец! Ты зачем все заикания писал?

Тот что-то в ответ пропищал и протянул ворох инструкций по составлению протокола.

– Убери от меня эту гадость, – инквизитор сделал суровое лицо, потом обратился к подсудимому, – ну, скоро ты там?

– Вот! – парень поставил точку и отдал свиток. – Писец, проверьте текст на наличие грамматических ошибок и нецензурных выражений.

Похожий на близорукую крысу, писец, почти касаясь носом пергамента, стал читать документ.

От напряжения он потел и сопел, шевеля синими губами. Наконец, он закончил и с поклоном вернул свиток инквизитору. Тот, мельком глянул, вздохнул, меланхолично продолжая:

– Ну что ж, ставь дату и число.

Почувствовав, как ситуация склоняется в его сторону, Яврон размашисто расписался и тут же свиток был вырван у него из рук. Инквизитор стал читать вслух:

– Я, нижеподписавшийся, признаю себя виновным во всем и отдаюсь… Чего? Ну да… на справедливый суд церкви. Попался голубчик. Ха-ха-ха-ха!

– Вы негодяи, подонки…

– Не бойся, чистосердечное признание облегчает душу. Душу, но не страдания. Ха-ха-ха-ха-ха… Апчхи! Пыльно тут, однако…

Яврон встал, ухмыльнулся:

– Счастливо оставаться, ублюдки, – повернул на левом безымянном пальце кольцо и исчез.

– Так, – инквизитор замер, – что?

– Ушёл, гад, – палач сбросил колпак, обнажив пилотский шлем, затем снял и кожу, под которой обнаружился комбинезон. – Ну да ладно, сам ушёл. Значит, контракт расторгнут.

– Да-а, – писец отлеплял нос, – ещё двести лет отвоевали.

Инквизитор встал из-за стола и прошёл на середину комнаты:

– Настоящие священники очнуться ещё не скоро, готовьтесь к переходу. Водку не забудьте!!! Мы этим бизнесменам, пирамидостроителям устроим… Жаль – этого на костёр не успели посадить.

– Ничего, – гвардейцы раскладывали аппаратуру, – ещё успеем, до двадцать третьего века-то…

– Угу, – писец повернул рубильник, – русские не сдаются! Нацию, которая ест макароны с хлебом, победить невозможно!

Вся компания исчезла.

Через секунду одна из стен комнаты раздвинулась, из потайной комнаты вышли инквизитор и писец. Тупо посмотрели друг на друга.

– Кто это был?

Писец пожал плечами:

– Не знаю, туристы какие-то…

– Совсем оборзели, шныряют по времени туда-сюда. Пора прикрыть лавочку.

– Как?

– Подсунь их гению немного другую теорию времени.

– Так его хорошо охраняют, каждый хроновиток новую стражу ставят.

– Ну, так они же – люди. Можно договориться.

– Ага. Лишь бы слова подобрать, а то обидятся… Только почему…

– Потому! Потому, что история принадлежит нам! Точка, роспись, отпечаток ноги.

– Видела б тебя сейчас мама!

– Какая из трех?

– Человеческая.

АКЦИЯ ВОЗМЕЗДИЯ

Пожирая пространство, словно оголодавший весенний кот, через тьму космоса мчался неопознанный объект. Внутри него, напряженно всматриваясь в мерцающие экраны компьютеров и радаров, сидели два неопознанных существа:

Ижек-1 и Ижек-2. Согласно расчётам бортового компьютера, через две стандартных единицы времени их космолет должен был войти в зону притяжения планеты Земля.

– Итак, – Ижек-1, упиваясь своим командирским званием, развалился в пилотском кресле, – повторим всю операцию по этапам.

– Ну-у, – Ижек-2 был не в восторге от данного задания, совсем не приветствовал в начальстве старого солдафона, и вообще не любил чисто физическую работу, – ну, опускаемся, ты проводишь общий сбор данных, а я откапываю анализатор. Потом грузимся на корабль, даем сигнал и возвращаемся на базу.

– Ты забыл один момент.

– Какой же?

– Празднование отлично проведенной операции.

– Было бы что сложное. – Ижек-2 включил сканер. – Готовность 3, входим в атмосферу планеты.

Космолёт затрясло, но вот антигравитаторы погасили скорость и снижение пошло плавней.

Надев боевые скафандры, Ижеки вошли в шлюз. Первый открыл на руке панель управления и нажал комбинацию клавиш. Внешний люк отъехал в сторону.

Ночной лес не соизволил поприветствовать пришельцев. Первый спрыгнул в траву и подозрительно огляделся, меняя спектр световыхволн. Второй меланхолично сбросил на землю бур, и, совсем не интересуясь окружающим пейзажем, начал изучать голографическую карту. Сразу же понял, что они приземлились немного дальше от места нахождения анализатора. Тот был закопан тысячу лет назад и должен был содержать объёмную информацию о планете, её развитии и содержании полезных элементов.

Пришлось тяжело вздохнуть, взвалить полутонный бур на плечо и брести в чащу. Первый в это время устанавливал сеть безопасности, настраивал лучеметы и увлеченно разбрасывал по поляне мины.

Ижек-2 шёл через чужой лес, открыв шлем, вдыхал чужой воздух, и думал о своей несчастной судьбе. Так прекрасно начавшаяся карьера космоинженера затормозилась из-за того, что он не прошёл тест на социальную пригодность.

Видите ли, он слишком впечатлительная личность, и интерес в познании нового стоит выше желания делать пользу обществу. С таким талантом он пригоден только для глубокой космической разведки. В итоге, он, достигший восьмого научного звания, находится в подчинении у тупого вояки, которого перевели в разведку из-за того, что подбил адмиральский крейсер, когда этот крейсер опоздал с паролем на три секунды. И ещё, их посылают не в далекий, неизведанный космос, а в давно открытые бесперспективные районы, согласно какой-то бюрократической программе. Ижек-2 остановился и застонал от безнадежности.

– О, брачная песня лося, – Павел ткнул корявой веткой в костер.

– Ты чё? Щас же осень. Это рысь, – Матвей пошарил в рюкзаке и вытащил бутылку водки. – Надо принять антирысью сыворотку.

– А я говорю, это лось, – Павел составлял стаканы. – Может, заблудился, своих зовёт. А где у нас Серега?

– Серёга! – Матвей открыл бутылку. – Зови девчонок и тащи гитару. Из дальней палатки высунулся заспанный Серега, огляделся, затем исчез, снова появился закутанный в одеяло и с гитарой. Плюхнулся у костра и втянул в себя запахи дыма, печёной картошки и поджаренной колбасы. На огне булькал закопченный котелок, Матвей вилкой сдвинул его подальше от жара. – Ну, где они с рыбой? Втроем почистить не могут?

Стаканы мелодично дзынкнули.

– Ха! – Павел с наслаждением зажевал колбасой. – Хорошо сидим, Серёга, сбацай что

нибудь.

Серёга, дожевывая шпротину, пробежался пальцами по струнам. Матвей начал разливать по новой.

– Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Зажигалка.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Поломалась…

Тут от ручья, щебеча, прибежали девчонки с почищенной рыбой и вымытой посудой. Засуетились у костра, что-то раскладывали, развертывали, смешивали. Гибкая Ирка сунула Павлу банку с кукурузой, тот, ворча под нос про открывашку и высокие технологии, неумело стал орудовать ножом. Большегрудая Анька брезгливо, за хвосты, спускала рыбу в котелок и препиралась с Матвеем. длинноногая Оксанка нарезала соленые огурцы и что-то шептала Серёге на ухо. Тот кивал и пел:

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Сигарета.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Не умрёт.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Что случилось?

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Кто поймёт?..

Ижек-2 не двигался. «Аборигены прямо над анализатором. Нет, мне сегодня крайне не везёт. Ну и что делать? Позвать Первого? Нет, этот сразу военное положение объявит, ещё убьёт кого, а разжалуют обоих. Хотя куда ниже-то разжаловать? Разве что, астероиды по туманностям ловить. Ладно, время терпит, понаблюдаю и что-нибудь да придумаю».

– Хорошо-то как, – Анька с наслаждением потянулась, – на учёбу неохота.

– Ничего, – Павел проглотил бутерброд, сунутый Иркой, – через полгода станешь инженером, и отправят тебя на север, тундру поднимать…

– Не хочу в тундру.

– А придётся, а кому сейчас легко? Станешь ведущим тундроведом, выйдешь замуж за оленевода, откроешь залежи урана или упозна. Удавайте, за утундру.

Рюмки радостно дзынкнули. Челюсти жадно заработали. Серёга вытер салфеткой руки и ударил по струнам:

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Баба Клава.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Умерла в лифте…

«Сущие дикари, едят, пьют какую-то гадость и при этом издают бессмысленные дикие звуки», – Второй прижался головой к дереву. Вот так же и он мечтал сидеть на какой-нибудь дальней планете, пить алколоиды и петь о героях галактики, смотря в первобытный огонь. Стон тоски сам вырвался из груди.

– Ой, как страшно! – Анька стала вглядываться во тьму. – Кто это там?

Девчонки прижались потеснее к парням, чем те не преминули воспользоваться.

– А давайте, – Оксанка уже устроилась под Серёгиным одеялом и мешала ему играть, – рассказывать страшные истории.

– Ну, это Пашка умеет, – Матвей разлил остатки и, тяжело вздохнув, посмотрел на пустую бутылку, – хотя у меня история страшнее не бывает. О том, как водка кончилась.

Второй стоял, прислонившись к дереву, и слушал бредятину аборигенов, вертя в руках бур.

Когда в дерево брякнула порожняя бутылка, он вздрогнул и бур выронил. Тот с треском завалился в кусты.

От внезапного шума все вздрогнули.

– Страшно, вдруг это медведь? – Анька вцепилась в Матвея. Тот стряхнул её, вывернул из пенька топорик, и прежде чем другие среагировали, двинулся в чащу. Секунд через десять оттуда послышались треск и крики. Парни подскочили, но тут появился Матвей с нарубленными ветками.

– Что, испугались? Никого там нет. – Бросил ветки к костру и подмигнул Павлу. Тот кивнул на рюкзак. Матвей запустил руку в рюкзак, пошарил там и вытащил бутылку.

– Мальчики, хватит пить, – Анька встала, как ей казалось, в грозную позу.

– Точно, – Матвей откупорил бутылку, – хватит просто пить, давайте пить и петь. Сёрега!

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Где ты, воля?

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Нет тебя.

«Чуть не заметили», – Второй встал. – «Всю голову оттоптал, дикарь проклятый. Ладно, земляне, пора баиньки». Тихонько загудел генератор гипноволн.

– Что-то спать охота, – Анька склонила голову на плечо Матвею, тот курил и шевелил веткой угли костра.

– А вот такой страшный случай, – вспомнил. – Сантехник один полез в колодец, ну починить чего-то. А тут рядом грузин, павильон строил. И привезли ему грузовик щебёнки, нет видели, что люк открыт, и высыпали прямо на него. Через три дня только разобрались, стали откапывать, а от сантехника только скелет остался. Остальное – крысы съели.

– Фу, – Ирка толкнула Павла, – это не страшно, а противно.

– Противно, зато про сантехника. Серёга, давай!

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Спета песня.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Жизнь не та…

И все вместе:

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Вот и здесь я.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Красота!

«Что-то не так», – Второй потряс генератор. – «Опять бракованный подсунули». Тут пискнул переговорник:

– Ижек-2, как продвигается операция? – Всё нормально, приступаю к заключительной стадии. – Второй отключил связь. – Зануда, ты б наверняка всё испортил. Ну, хорошо, используем план Б.

Второй переместился так, чтобы ветер от него дул на лагерь туристов. Те совсем разомлели и уже ворковали по парочкам. Второй вытащил из контейнера на поясе две капсулы, и раздавил их. Облако зеленого тумана понесло на людей.

– Фу-у, – Павел зажал нос, – Матвей, ты зачем носки в костер бросил?

– Это не я! Вонь словно от очистных. Тоже мне, экологически чистый район! Нужно дезактивировать яд. – Матвей вытащил еще бутылку.

Ирка стала бросать в костер собранные для чая душистые травы, это немного перебило вонь.

– Ладно, напиваться не будем. – Павел стал собирать пустые бутылки, – Серёга, запевай.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Нету вздоха.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Обкурился.

Второй, чтобы разглядеть получше, подался вперёд и обломал еловую ветку.

– Как мне надоели эти ночные жители, – Павел вновь запустил бутылкой в кусты, – так бы и занёс всех в Красную книгу.

Стеклянная емкость по высокой дуге летела ко Второму. Тот инстинктивно прикрылся рукой, и бутылка попала в открытую панель управления скафандра. Компьютер пискнул, пытаясь обработать хаотичные приказы, антигравы загудели, и Ижек-2 унёсся в ночное небо.

Там, он, борясь с аппаратурой, развернулся и с ещё большей скоростью понёсся вниз к чужой земле.

– Смотрите, – Оксана показала вверх, – звезда падает…

Все принялись пялится в небо. Павел потряс полупустой бутылкой:

– Надо желание загадать.

Серёга поцеловал Оксану и затянул:

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Звезда упала.

Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,

Пусть лежит…

Второй несся прямо на сеть безопасности собственного космолёта. В шлеме грянул голос Первого:

– Пароль доступа?!

У Второго от пережитых событий и перегрузок началась истерика, раздвинув руки, он брякнул:

– Сдавайтесь, инопланетные оккупанты!

Снизу беззвучно ударили энергетические пучки. Скафандр автоматически включил защиту и дал ответный залп. Безумно хохоча, Ижек-2 носился над поляной, сражаясь с сетью безопасности. Пока, наконец, не врезался в дерево и не упал на одну из мин.

– Недалеко брякнулась… – Ирка поигрывала ножом. – Завтра сходим, посмотрим?

Павел кинул окурок в костёр:

– Все тебя на приключения тянет, а вдруг там инопланетяне? Или лучше – радиация. Мутантами станем.

– Как хочешь, а я схожу.

– Ладно, уломала, но только вдвоём. Хи-хи.

Первый был грозен и беспощаден:

– Как вы объясните данную выходку?

– О, уже на «вы»?

– Отвечайте!

– Спонтанный выход из строя аппаратуры.

– Так уж и спонтанный, а почему пароль не сказал?

– А что, в этой дыре есть ещё пришельцы

в боевых скафандрах?

– Отзыв, это стандартная процедура безопасности. Кстати, вы так и не сказали, как вышла из строя аппаратура.

Ситуация накалялась.

– Я и говорю: спонтанный сбой управляющей

матрицы.

– Ты мне эту научную муть не гони.

– Ага, уже на «ты»?

– Как произошёл сбой?!

Второй всплеснул руками, и увидел, что ещё сжимает оплавленную бутылку. Тупо на неё уставился.

– Так как произошел сбой?! – орал Первый.

– Как, как. Да вот так. – Второй ткнул бутылкой в открытую панель управления скафандра Первого. Тот взмыл к небесам.

– Смотрите, – Оксана вскинула руку к небу, – ещё одна звезда падает.

Изрядно уже подпивший Матвей полез в рюкзак:

– Тут Паха недавно желание загадывал…

Второй подождал, пока по Первому не долбанули пару раз лучемёты, потом отключил сеть.

Ижек-1 смотрел тяжело, но молчал. Наконец, осознав сложность ситуации и усмирив бешенство, сказал:

– Беру управление операцией «Анализатор» на себя.

– Пожалуйста, – пробурчал Второй и потащился за ним в лес.

Вскоре появилась злосчастная поляна.

– Так. – Первый что-то быстро рассчитывал на компьютере. – Три самца и три самки. Всё просто. Ты отвлекаешь их. Заманиваешь подальше. Я сдвигаю костер, выкапываю анализатор, маскирую местность, и на космолёт. Ты их дезинформируешь, и тоже на космолёт. Задача ясна?

– А как я их отвлеку?

– Очень просто, такие легко бросаются на помощь. Снимай скафандр, преобразуйся, при творись, что придавлен деревом и ори. Мне минут десять нужно.

– Что-то мне твоя идея не нравится, ну да ладно…

– И вот живём, живём, – Павел решил, что самое время для философии. – И враз померли в один день от передозировки жизни. И никто нас не вспомнит, потому что все тоже умрут.