Самый лучший комсомолец. Том 2

– От лица Министерства иностранных дел СССР выражаю тебя благодарность за блестящие ответы в ходе интервью.

– Служу Советскому Союзу!

– Ну иди, Сергей, служи дальше, – благодушно отпустил он меня.

– До свидания, Андрей Андреевич.

Глава 8

После МИДа отправились в гости к Судоплатовым – в нашей квартире идет ремонт, который по моим чертежам запустила бабушка Эмма, пока я тусовался по заграницам. А еще нужно поговорить с добрым дедушкой в его подавляюще-буржуазном, уставленном антиквариатом кабинете. Дизайном занималась бабушка Эмма и развернулась на полную, показав, насколько ценит мужа. Вкус – в наличии. Двойные стандарты? Они самые! До этого пообнимался с остальными родственниками и дал все еще беззубой Аленке похватать меня за нос. Крепчает хватка, а сама сестренка в совершенстве научилась сидеть. Так и ходить скоро начнет! А смеется-то как – вся в маму, душа радуется. На голове нашли три волосинки – хватило, чтобы повязать бантик. Потешная!

– На сегодня вы свободны, Виталина Петровна, – выгнал одетый в белую рубаху и черные брюки дед Вилочку.

Все равно ночевать здесь останусь.

Девушка козырнула и вышла, Судоплатов подманил меня пальцем. Пожав плечами, подошел – дед все-таки, нужно слушаться. Отвесив мне символический подзатыльник, он пояснил:

– Юра передать просил.

Уже и «Юра» – нормально сработались, получается.

– За посольство? – спросил я, пока он садился в кожаное кресло за обитым зеленым сукном стол спиной к окну.

Методички!

– За него, – кивнул он. – Я с тобой согласен – барчуков нужно демонстративно пороть, как и их родителей. У меня вон Толька вообще в совхозе работает, значит правильно воспитали!

С какой милой непосредственностью натягиваем сову на глобус – ну экспериментальный совхоз, ну и что? Совхоз же! Поморщившись, дед уточнил:

– Эмма воспитала, я-то… – отмахнулся. – В общем – ты перегнул.

– Осадить надо было! – буркнул я.

– Не успели, – развел он руками. – Кто же знал, что ты туда полезешь. В Кремле всё знают, но до сегодняшнего дня им было плевать, – ответил он на невербально заданный вопрос. – МИД больше не трогай, там крысятник хуже чем у торгашей. Пока не трогай! – уточнил в ответ на мой недовольный вид. – Генеральный в бешенстве – тебя Громыко «втемную» попользовал, там кое-кто в посольстве ему как кость в горле, вот, нашел способ вопрос решить так, что он будто и не причем.

– Если что – я не обижаюсь и приму это в качестве полезного жизненного урока, – грустно вздохнул я.

Неприятно – опять развели как ребенка, поймав на эмоциях. Последним отныне – бой.

– За фашиста тебе низкий поклон, – выдал он пряник. – Израиль нам теперь… – одернул сам себя (секретность долбаная!). – Штазистам нос утереть тоже всегда полезно. Звонили интересовались, какого такого schwanz’a [х*я] Москва на их территории операции без предварительного уведомления проводит. А Цвигун им так вежливо в ответ: «расстроились, что спрятать доктора не успели?» х*я [х*я] Москва на их территории операции без предварительного уведомления проводит. А Цвигун им так вежливо в ответ: «расстроились, что спрятать доктора не успели?»

Поржали.

– Куратора до инфаркта довел, – без малейшего укора в голосе вернулся дед к моим грехам.

– Пофигу, – отмахнулся я. – Нахер он такой хлипкий на такой ответственной должности нужен? Вот из-за таких наших командировочных граждан и щемят изо всех сил – как бы чего не вышло, это же по карьере удар! Инициативности ноль, одни инструкции в голове, а на таких должностях чуйка должна быть и определенная пластичность мышления – это же без пяти минут оперативная работа в «полях»! А он, б*ядь, вот такой! – вздохнув, спросил. – Выжил?

– Выздоровеет, – кивнул дед Паша. – Ты ему сына в МИД обещал пристроить? Троешник он, прогульщик и за воротник в свои пятнадцать лет заложить любит.

– Обещал – надо делать, – еще горше вздохнул я. – Можно их в совхоз запихать всей семьей? Леонид Матвеевич с ролью экскурсовода для будущих интуристов справится – за год выздоровеет и материал усвоит, а раньше им к нам смысла ехать нет. Школа-десятилетка там есть, возьму над падшим сверстником шефство, за два года как раз человеком сделаю.

– Забирай, – великодушно дал он мне возможность вылечить немного царапающуюся, как ни оправдывайся, совесть.

– Никита Сергеич как? Справляется? – спросил я.

Дед помрачнел – а как любить того, кто тебя «пятнашечку» в лагерях гноил? – но ответил:

– Развлекается, выпрашивает возможность применять высшую меру прямо на месте. Но польза есть, если по жирной сраке вовремя пинка отвешивать, – ухмыльнулся. – Тупой ужасно, чисто таран, но следаков ему толковых выдали.

– Ну норм, – пожал плечами ожидавший худшего я и ехидно ощерился. – «Судоплатовские цукерки».

Деда Пашу аж подбросило.

– Слухи ходят, – сработал я на опережение.

– Слухи у него ходят, бл*ядь! – заревел товарищ генерал, встал со стула и угрожающе пошел на меня.

Страшно! Вообще язык за зубами держать не умеешь, Сережа!

Прямо из положения «сидя» стартанул к двери и вылетел в коридор.

«Судоплатовские цукерки» отсылает нас к 38 году, когда в славном городе Роттердам в руках Евгена Коновальцева – главы ОУН – взорвалась коробка конфет. Грубовато сработали – четверых прохожих посекло, но, на мой взгляд, цель того стоила – не надо таким тварям жить.

– Бабушка Эммма! – панически заорал я, стучась в нужную дверь.

За время общения с приемными родственниками я понял одну интересную вещь – у Судоплатовых в доме железный матриархат, а дед Паша – глубоко под каблуком.

Одетая в серенькое скромное домашнее платье бабушка открыла дверь почти сразу – КГБшница же, реакция на уровне! – и я, глядя на нее щенячьими глазками, выпалил:

– Деда Паша крутой мужик со стальными яйцами, и я бы очень хотел быть хотя бы на треть таким же как он!

Эмма Карловна подняла бровь, вышедший (с больной спиной сильно не побегаешь) в коридор дед остановился с растерянной рожей.