Связанный гнев

– Пойдем.

Савелий и парень ушли. Бородкин заметил, как торопливо встал из-за стола Макаров. Достал из грудного кармана сюртука маленький сверток и хотел сунуть его за иконы.

– Опасно, Иннокентий Захарович. Давайте лучше мне, – ответил Бородкин.

Макаров, взглянув на Бородкина, отдал ему сверток, а Бородкин сунул его в валенок.

Дверь распахнулась во всю ширь, и в горнице появился высокий молодой пристав. За ним вошли два стражника и Савелий. Оглядев бывших в горнице, пристав удивленно спросил:

– Неужели всего только двое постояльцев?

– Никак нет, ваше благородие! В той половине полно ямщиков.

– То мужичье, – пристав осмотрел комнату, приказал городовым осмотреть ямщицкую половину. Шагая по горнице, ударяя себя нагайкой по голенищу сапога, осматривая пытливо Макарова, спросил:

– Если не ошибаюсь, вы являетесь господином Макаровым, владельцем книжной лавки в Екатеринбурге?

– Да. Но арест был ошибочным.

– Это вы так считаете. А я считаю, что нет дыма без огня. Для меня важен сам факт ареста. Личностью вашей я уже интересовался, на всякий случай, для будущего, – Пристав, подойдя к двери в ямщицкую, крикнул: – Внимательно всматривайтесь в рожи! Куда путь держите, господин Макаров?

– Еду в Красноуфимск.

– А почему здесь оказались?

– Пережидаю непогоду.

– Понимаю. Действительно пренеприятная непогода, но как будто утихомиривается. Едете с книгами?

– Да.

Пристав, без причины улыбнувшись, шагнул к Савелию и, ткнув его черешком нагайки в грудь, спросил с выкриком:

– Кто от тебя рано утром на тройке укатил?

– Никто.

– Врешь, сукин сын! Кто укатил, спрашиваю? Бить буду за вранье.

– Ваша воля.

– Ваша воля… Прикидываешься? Укрываешь? Господин Макаров, действительно здесь, кроме вас, двоих никто не ночевал?

– Никто.

– Понимаете, ловим купца, увезшего из Екатеринбурга малолетнюю купеческую дочку.

– И вас заставляют за ним гоняться?

– Как видите. Какие книжки везете?

– Художественную литературу.

– Конечно, и Толстого везете?

– Да. Будете смотреть?

– Нет. Вы не так глупы, чтобы после ошибочного ареста заниматься непозволительной торговлей. А ты кто такой? – обратился пристав к Бородкину. – Паспорт!

Бородкин неторопливо достал паспорт и отдал приставу. Тот, перелистав его страницы, спросил:

– Значит, мытищинский мещанин? Где находятся эти Мытищи?

– Около Москвы, господин пристав.

– Зачем на Урале?

– Состою приказчиком купца Ягодкина, и послан хозяином поглядеть на здешнюю торговлю.

Из ямщицкой половины вернулись стражники:

– Не обнаружили, ваше благородие.

– Ступайте и осмотрите двор.

Стражники козырнув, вышли из горницы. Пристав вернул Бородкину паспорт:

– Шляешься от безделья. Сидел бы в своих Мытищах. Дед!

– Слушаю, ваше благородие!

– Почему долго не отпирали ворота?

– Из опасения. Сами знаете, что по осени варнаки, назвавшись полицией, ограбили моих постояльцев.

– На все вопросы ответы находишь. Смотри у меня, умник-разумник. Пойдем во двор!

– Может, сперва чайком погреетесь? Чать, непогода.

– Некогда, – ни с кем не прощаясь, пристав направился к двери.

Савелий попросил Макарова:

– Погляди за самоваром, Захарыч.

После ухода пристава Савелия Макаров снял с самовара железную трубу. Надел на самовар конфорку и поставил его на стол. Со двора доносились голоса. Скоро они стихли, и только лаяли потревоженные собаки.

Бородкин достал из валенка сверток и вернул Макарову.