Персонаж

– А этот парень неплохо играет, да? – спросил я Майка, кивнув на сцену.

– Просто охуеть. Что, блять, происходит? – удивленно спросил Майк.

– Можно ваш автограф? – взвизгнула Джессика и протянула мне листочек и ручку.

– Конечно, – вошёл в роль я. – Как тебя зовут?

– Джессика, – сказала она.

Я поставил подпись, похожую на закорючку Алана, а после нагнулся и тихо сказал ей на ушко:

– Не изменяй Нилу, вы прекрасная пара.

Наконец-то я нашёл способ избавиться от этой надоедливой девчонки.

– Что…? Откуда вы…? – начала она, но её слова заглушила музыка, раздающаяся со сцены.

***

Я закончил играть и решил закончить на этом мою маленькую жизнь в теле Джейка. Я почему-то был уверен, что вселенная устроена так, что нам надо только коснуться друг до друга, чтобы вернуть свои прежние жизни. Пусть этот маленький бунт останется всего лишь приключением, небольшим способом перезарядки. Уходить – так красиво.

– Прошу прощения, что я так неожиданно ворвался на эту сцену, сменив вашего горячо любимого Алана, но, надеюсь, вам понравилась эта музыка, – сказал я в микрофон. – А вот и он, – я показал рукой на самого себя, стоящего у сцены, – ну же, залезай.

Джейк забрался на сцену и оглядел зал.

– Алан, спасибо вам, что позволили мне хоть на некоторое время почувствовать себя звездой, – сказал я и протянул ему руку.

***

Вот и настал момент истины. После того, как я побывал в теле своего кумира и взглянул на всё его глазами, я многое переосмыслил. Я понял, что саморазрушение – это не основа жизни. И что если захотеть, можно изменить свою жизнь к лучшему. Завести красавицу-жену и умницу-дочку. Но Алану изо дня в день приходилось выживать среди этих отморозков, названных друзьями. Ну, в этом я ему помог. Возможно, после моих нападок на Брюса, «Stranges» и вовсе распадётся.

Я протянул руку самому себе. В свете софитов наши тела, как и вчера на крыше, отбросило в разные стороны. Я зажмурился, и меня откинуло назад. Голову пронзила острая боль.

Я открыл глаза и очутился в своём собственном теле. В своих родных лохмотьях и с длинными волосами. Я оглядел зал, который замер от изумления. Все затаили дыхание.

***

Я оказался на полу, вернувшись в свою прежнюю жизнь. Напротив меня сидел Джейк, ошарашенный так же, как и я. У нас получилось. Зрители смотрели на нас с восхищением и страхом. Ну, придётся списать всё на небольшой фокус.

Я резко поднялся на ноги, схватил гитару и подошел к микрофону.

– Ну, а мы продолжаем! – закричал я и начал играть старый добрый рок-н-ролл.

2

– Очень даже неплохо, – сказал доктор, протягивая мне обратно тетрадь.

– Неплохо? – удивился я. – Да это какая-то графомания, – я взял тетрадь и спрятал её в рюкзак.

– Написано очень даже литературным языком, – он поправил свои очки на переносице, – но сейчас не об этом.

Я промолчал и откинулся на спинку кресла.

– Я правильно понимаю, – начал доктор, – что вы спроецировали смерть Эльзы на Алису – вашего персонажа из рассказов?

– Алиса – это просто образ, – защищался я, – она никак не связана с… – в горле встал ком, – с Эльзой.

– Рыжие волосы, частичка безумия, счастливый взгляд. Разве нет?

– Нет, – быстро ответил я, – это всё равно не она.

– Ну, хорошо, – доктор опёрся локтями о колени и сложил ладони, – значит, это просто персонажи. Но всё же мне кажется, что вы зациклились на том, что Эльзы больше нет. В «Memory», например, Ян страдает от удушающих воспоминаний. Он ничего не делает, чтобы её вернуть, а только живёт прошлым, которое не даёт ему покоя.

Я промолчал, не зная, что ответить.

– В рассказе про Новый год Ян всё также бегает за прошлым. Но в этот раз он хотя бы пытается что-то изменить. Опять же, Павел, заметьте, не сам. При помощи мифического существа.

– И что? – разозлился я. – Вы хотите сказать, что Ян – это я?

– Это я увидел в рассказе про обмен телами. Он же там не просто так, он должен что-то значить, – он сделал паузу, – но я не говорю, что это плохо, – ответил доктор. – Каждый списывает персонажей с живых людей. Образы не возникают в голове просто так, по щелчку пальца. У всех есть какая-то основа.

– А у меня возникают, – словно на допросе, отрицал я. – Ян – это не я.

Доктор кивнул, но по глазам за стёклами его очков было понятно, что он не поверил мне.

– Хорошо. Но я скажу вот что, – по-отечески сказал человек, сидящий напротив, – не зацикливайтесь на смерти девушки. Ваши персонажи из «Истории одной смерти», я так понимаю, завуалированные Ян и Алиса, которые ищут друг друга даже после смерти. Но у нас, в отличие от ваших персонажей, жизнь всего одна. Двигайтесь дальше. Пытайтесь построить новые отношения. Хотя бы попробуйте снова начать любить. И, если захотите, отразите это в своём творчестве. У вас отлично получается.

Я тяжело вздохнул и понимающе кивнул. Может, и правда стоит начать двигаться дальше. Вот только знал бы этот мозгоправ, насколько это трудно.

Похитители жвачки

Некоторое время назад я работал консультантом в одном из книжных своего города. Работенка была не пыльная: переставлять с места на место книги, раскладывать пестрящую разными цветами канцелярию и консультировать ворчливых покупателей. Замечали, что большинство историй, в которых главные герои доходили до крайностей, начинались с того, что они были простыми людьми – офисными клерками, консультантами, менеджерами по продажам? Людьми, которых бытовуха вскоре съела с потрохами, не оставив даже косточек. В один день они сорвались с цепи, выпустили своих демонов наружу и стали тем, кем стали. Возможно, эта история одна из таких.

За час до конца рабочего дня я стоял возле канцелярии и рисовал в небольшом блокнотике, предназначенным для росписи ручек, всё, что придёт в голову. В этот раз я пытался нарисовать зайца, который покидает эту планету на воздушном шаре. Как бы я хотел быть на его месте. Я брал ручки разных цветов и молча черкал линии, уставившись в блокнот.

– Слышала, вчера по новостям говорили о подростках, которые избивали и мучали собаку? – стоя у кассы, я краем уха ловил диалоги заведующей и кассирши.

Заведующую звали Юлей. Это была стройная женщина чуть за тридцать, с каре и чуть выпученной вперёд верхней губой. Двумя передними зубами, которые бросались в глаза, когда она говорила, она больше напоминала бобра.

– Да что ты, – удивляется кассирша, – это ужасно. Куда катится этот мир, если даже дети способны на такое.

У моего зайца на рисунке появились уши.

– И наверняка им всё сойдет с рук. Завтра они могут пойти и точно также убить человека, а после со спокойной совестью лечь спать.

Я начал закрашивать красным нарисованный воздушный шарик.

– Да. Отморозков полно. Да вон, к нам каждый день заходят школьники, которые то книги выносят, то полные рюкзаки канцелярии. Или наркоманы. И фиг ты что с ними сделаешь.