Жизнь, любовь, страдания
– Ну, если хочешь, так и быть: будем с сегодняшнего дня тренироваться, – сказал Вова.
Только они вошли на площадку, как собаки окружили песика, но, увидев, что он с Вовой, вернулись к своим хозяевам и продолжили тренировку. Одна собака побежала по бревну и упала. Другая в яму свалилась. Третья ленится, ничего делать не хочет…
– А твой «дворянин» хоть что-нибудь может? – поинтересовались у Вовы хозяева собак.
«Пусть мой песик хотя бы погуляет», – подумал Вова и отпустил собачку. Тот встряхнулся, на бревно взобрался и до конца его прошел.
– Молодец! – похвалил его Вова.
А он снова встряхнулся, посмотрел на нового хозяина и перепрыгнул яму. Потом преодолел высокий забор и опять поглядел на Вову, словно спрашивая, что еще сделать. Собаки, увидев, как бывший дворовый пес преодолел препятствия, пристыженно сидели молча.
Вова был счастлив и в тот же день решил: когда вырастет, они с песиком отправятся охранять границу.
И назвал его Сообразительным.
Неприметный Короед
На зеленом лугу неподалеку от леса росли три деревца – Дуб, Клен и Береза.
Березка была самая красивая – с густыми листьями и сережками, толстым стволом, покрытым белоснежной корой, похожей на платьице. Она была горда и не давала никому дотронуться до себя. Дуб находился рядом и иногда молча прикасался к ней веточкой. Она ему очень нравилась, а Березка, покачиваясь, старалась отодвинуться. Клен стоял неподалеку и тоже любовался ею.
Дуб с Кленом радовались, видя Березку, но стеснялись сказать ей что-то приятное.
Однажды к ней приполз жук Короед.
– Я в вас влюбился с первого взгляда – не могу оторваться, – сказал он ей. – Разрешите с вами скоротать свое одиночество?
Березка первый раз услышала ласковые слова и ответила согласием.
Короед только об этом и мечтал. Он видел в ней свою долгую сытую жизнь. Взобрался на Березку, нырнул под кору и стал поедать все на своем пути. Много коры и ствола в труху превратил. Сок от корней, что к кроне шел, сам выпивал.
Скоро Березка стала сохнуть.
– Ах, как я ошиблась в своем знакомстве! – воскликнула она.
– Он меня всю обобрал, голой оставил…
Дуб хотел ее прикрыть веткой, но она без сил упала на землю. Видя, что Березке уже ничем не помочь, он дал себе зарок расти до ста лет и не позволить Короеду себя сьесть.
С тех пор Дубу удается жить долго, а вот Клену повезло меньше.
Вечная жизнь
Рой мух, жужжа, летел теплым утром в поисках еды и водицы. И тут одна из мух угодила в бутыль спирта, оставленную мастером-виноделом. Рой улетел, а Муха, оказавшись в спирту, пожужжала и затихла.
Прошло время. Из всего роя осталась в живых одна муха. Как-то она пролетала мимо бутыли, увидела в ней свою давнюю знакомую, плавающую в спирту в целости и сохранности, и пришла в восторг.
– Надо ж-же! – прожужжала она. – Все наши родственники уже ушли в иной мир, а эта до сих пор живет: крылья на месте, лапки в полной сохранности и большие глаза весело смотрят. Плавает, наслаждается, даже жужжать не хочет. Теперь-то я поняла: вечная жизнь бывает только в спирту!
И она с завистью взглянула на свою приятельницу.
Земляной Червячок
Земляной Червячок весь день трудился – рыхлил чернозем под подсолнухом, чтоб тот большой вырос. Устал и решил отдохнуть. Только он выглянул из норки вдохнуть свежего воздуха, как подлетел Воробей и хотел его съесть.
– Ты, Воробей, подумай головой, прежде чем меня съесть. Кто будет землю рыхлить, чтоб подсолнухи выросли, которые ты любишь?
Воробей остановился, раздумывая, склевать Червячка или нет, а тот в это время спрятался в норку.
«Надо от Воробья подальше держаться, – решил Червячок. – Он не ведает, что без таких тружеников, как я, его жизнь тоже закончится».
Разная зелень
Зеленый Лист, гонимый ветром, оказался на Дубе.
– Смотрю, ты такой же зеленый, как и мои листья, – промолвил Дуб. – Наверное, ты оторвался от своего дерева.
– Зеленый-то я зеленый, да не чета тебе! – возмутился Лист. – Я Доллар! Весь мир повидал, а ты стоишь тут, не двигаясь с места.
– Слышал я о тебе, – прошуршал листьями могучий Дуб. – Вижу, ты от увиденного умнее не стал. Тебе бы продать что-то, разрушить с выгодой. Из одной страны тебя выгонят – ты в другую пробираешься. Всего себя предложишь, проценты возьмешь и заживешь, ни о ком не заботясь. А у меня по всей кроне друзья гнездышки свили, в дуплах поселились, листочками укрылись от солнца, дождя и ветра. Я их оберегаю, а они за мной ухаживают, паразитов отгоняют. Мне тут хорошо, и друзьям тоже. Оттого я век здесь и живу. А тебя, если бы не обновляли из года в год, давно не было бы.
Тут ветер смахнул Доллар в ручей, и он поплыл по течению. Дуб посмотрел ему вслед, могучие его ветки заскрипели:
– Плыви, плыви! У нас с тобой, к счастью, разная зелень…
Старость
Куст Шиповника прожил много лет, видел все времена года – зиму, весну, лето и осень. Был он крепким, с красивыми цветами. И друзей у него было много: птички, зайчик, пчелки. Всем места хватало: кто на веточках, кто на цветочках, а кто под кустиком. Хорошо им вместе жилось.
Незаметно прошло время. Шиповник усох, веточки стали хилыми, листьев почти не осталось, а цветы совсем исчезли, видно, от старости. Осознав это, он с грустью склонился до земли. Друзьям таким он тоже был не нужен: под кустиком от дождя не спрячешься, под листочком тоже, цветочков нет, сладкий нектар не соберешь. Один Паучок иногда навещал Шиповника. Он плел паутину на сухих веточках и, сочувствуя ему, говорил:
– Как быстро ты состарился и оказался забыт всеми друзьями!
Кустик не верил, что все это с ним происходит, ему казалось, что внутри ствол его был ещё молодым, и отвечал:
– Мне бы только подняться, – отвечал Шиповник. – Я буду, как прежде, бодр, красив – и друзья ко мне вернутся…
Однажды порыв ветра приподнял его, он распрямился во весь рост и счастливо воскликнул:
– Во-от! Я же говорил, что поднимусь!
И казалось, что все его веточки зашуршали в ответ.
Но тут ветер затих, Шиповник опять упал, но не терял надежды, что ветер снова его поднимет и впереди еще будет долгая жизнь.
А Паучок сидел на веточке и гладил ее лапкой. Он знал, какая участь ждет засохший Шиповник, – его срежут на хворост.
Лучше не болеть
Клен познакомился с Березкой случайно: она росла под его кроной, а тут дождь грянул, и он накрыл ее густой листвой.
– Спасибо, – сказала она.
Так началась их долголетняя дружба.
Росли они возле реки, и было видно, как переплелись их корни. Вместе им был не страшен ни холод, ни дождь, ни жара. Ветер, пролетавший мимо, всегда радостно гудел:
– Завиду-ую вашей дружбе. Молодцы!
Но время шло. Первой заскрипела Березка. Пришла Пила и обрезала ее крону. Березке стало холодно, и она часто дрожала. Клен хотел ее согреть, укрыть своими веточками с листьями, но они стали уже не такими густыми, как в молодости.
Однажды Березка вздохнула:
– Я очень устала от такой жизни. Лучше бы меня срубили…
И Топор, которому убрать кого-то ничего не стоит, снес Березку. Упала она с берега в реку, а Клен за ней – корни-то у них были общие. Так и поплыли они рядышком в неведомое.
На следующий год там, где остался пенек, появился маленький росток – не то березка, не то клен. Ветер, пролетая мимо, нежно прогудел:
– Ты уж постарайся не болеть, дружок…
Судьба
Дощечка лежала на берегу озера, смотрела вдаль и мечтала:
«Вот бы мне обзавестись Парусом и уплыть за горизонт!»
– Там моя судьба! – говорила она всем.
Однажды волна подхватила ее и понесла. Но не к горизонту, а выбросила на песчаный берег.
– Ты нам нужна, – прошуршал Песок. – Лежаком у нас послужишь.
– Я согласна, но мне хочется сначала свою судьбу найти. Да и лежать мне не нравится, – ответила Дощечка.
Тут набежавшая волна опять подхватила ее, и Дощечка причалила у каменных валунов.
– Мы тебя не отпустим! – загудели они. – Мостиком будешь!
Вздохнула Дощечка: она устала от этих путешествий, да еще и намокла.
– Не хотела я быть мостиком, да, видно, придется. А судьбу, может, когда-нибудь найду.
Только она это сказала, как большая волна смыла ее и вынесла на середину озера. Там Дощечка неожиданно столкнулась с Парусом. Ее подняли, прибили к корме и написали на ней «Судьба». И Парус с Дощечкой помчались по волнам к горизонту.
Веточка Сирени
Возле дома во дворе росла Сирень, которая радовала всех фиолетовыми кисточками. Солнце обогревало ее. Пчелы облетали каждый цветочек и чистили лепестки. Сирень была счастлива.
Однажды ветер раскачал ее веточки. Одна из них заглянула в окно дома и увидела на подоконнике красные Розы в горшочках. Их поливали, каждый листочек бережно протирали, землю рыхлили, чтоб корням было легче дышать.
– Вот это жизнь! – с завистью воскликнула Веточка Сирени. – Сидишь в горшке, а тебе все готовенькое несут, обхаживают. Вот бы мне тоже там оказаться!
Прошло какое-то время, ее сорвали и поставили рядом с Розами.
– Моя мечта сбылась! – обрадовалась она – Я тут самая красивая. Все Розы в глиняных горшочках, а я – в хрустальной вазе. За мной будут ухаживать лучше, чем за ними, – и Веточка даже немного приподнялась, продолжая восхищаться собой.
Но она ошиблась: за Розами ухаживали, как прежде, даже от сквозняка оберегали. А ее, Сирень, как поставили в вазу, залили водой, так ни разу и не подошли. Да и сами Розы не нее не обращали никакого внимания, только и хвалились друг перед другом появлением у них новых бутонов. А у Веточки фиолетовые цветочки с каждым днем осыпались, и скоро она стала совсем голой.
«Никому я и тут не нужна, – вздохнула она. – Розы-то здесь прочно укоренились, а я для них – временное украшение».
Когда Веточку выбрасывали, она заметила во дворе цветущую Сирень и подумала: «Какая я была глупая! Зачем покинула ее, там ведь мои корни. Росла бы еще и росла!»
Одинокий праздник
Старик со Старушкой одиноко сидели за столом, где стояло шампанское, фрукты и много рюмок.
– С Новым годом, – сказал муж, протягивая жене любимую розу. – Крепкого тебе здоровья…
– А я тебе, дорогой, цветов не купила, – грустно ответила та. – Зачем зря деньги тратить? Простоят три дня, а потом выкидывай. Давай я тебя лучше поцелую, – и она крепко обняла его.
Стол и Стулья, которые много лет стояли тут и видели их молодыми, окруженными детьми, знали все их привычки и любили наблюдать за ними.
– Вот сейчас, – скрипели Стулья, – разольют они шампанское, выпьют, включат музыку и станут танцевать…
Но Хозяева, налив шампанского, только пригубили его и танцевать не пошли. Посмотрели на пустующие стулья, послушали музыку, посидели немного и, взявшись за руки, поднялись и пошли отдыхать.
– Спокойной ночи, родная, – сказал он.
– Спокойной ночи, дорогой, – ответила она.
За окном громыхал салют, поздравляя с Новым годом и желая всем счастья.
– А где же дети? – недоумевали Стол и Стулья. – Мы с родителями их так ждали…
В эту ночь старики долго не спали. Они все-таки надеялись, что дети вот-вот постучат к ним в дверь.
Амурчик
Мастер-скульптор делал маленькие куклы. Был он с добрым лицом, и все фигурки, сделанные им, казались на него похожими.
Вот и на этот раз он смастерил маленького пупсика с вьющимися волосами цвета золотистой ржи и веселой улыбкой. Одной рукой он держал лук, другой придерживал в натянутой тетиве стрелу. Казалось, что она вот-вот полетит к влюбленным, а сам он помчится дальше на своих чудесных крыльях и запустит стрелы счастья, находившиеся у него за спиной в колчане, и поможет тому, кто в нем нуждается. У пупсика глаза светились счастьем, будто говорили: «Я принесу всем радость!»
Скульптор назвал куклу Амурчиком. Может, потому, что сотворил его не из тяжелого гипса, а из резины. Амурчик был легок и даже умел говорить с помощью пищалки на боку:
– Уберегу-у! Уберегу-у вас-с!
Кто бы ни увидел Амурчика, всем он нравился. Одна дружная семья приобрела его на долгую счастливую жизнь. Он стоял в доме на самом видном месте, и если кто-то уезжал в дальние края, брал его с собой, как амулет, средство от болезней и несчастья. Амурчик, видно, знал, что всем нужен, и добрая улыбка не сходила с его личика и глаза не угасали.
В один из солнечных дней, когда не было ни ветра, ни туч и ничто не предвещало дурного, с неба упал самолет. Он разбился и загорелся. Его стали тушить, поливали пеной и водой. Огонь погасили. Перед всеми предстала картина с грудой искореженного металла и разбросанными вокруг вещями пассажиров, покрытыми черным пеплом. Наверху этой обугленной горы стоял мокрый Амурчик. Видно, таким он стал от воды, а может, и от слез. Глаза его были испуганными, рот застыл, словно он только что произнес последние слова: «Извините, что не смог уберечь вас…».
С тех пор скульптор старался сделать новую куклу-амурчика, но она никак не получалась.
«Наверное, создать амулет от несчастья невозможно», – сокрушался он.
Для подготовки обложки использованы художественные работы автора.
