ЧУВСТВА. Дорога на поверхность. Четвертая часть

ВОСХИЩЕНИЕ

До родного города было уже рукой подать. Совсем на подъезде Мария задумалась о семье. О ее структуре, основе и чувственной составляющей. По мере того, как она начала углубляться в разумные разъяснения, семейная идиллия начала разрушаться. Скопилось столько противоречий, что девушка погрузилась в странную сценку, проигранную ее разумом.

Место, где все происходило, был небольшой городок. В этом поселении жил и работал глава города. Он являлся законопослушным семьянином. И все своды, правила и законы администрации писались с его образца, а вернее с порядков в его семье. В городе были четкие разделения на семейные пары, и на одиноких людей. Те в свою очередь тоже делились на низший класс – чуть ли не звереподобных существ, кто вообще не хотел семью, обрекая себя на вечную свободу. И на одиночек, которые стремились найти пару – они походили на охотников. Мэр города всегда с презрением относился к низшему классу одиноких людей. Эти звери, по его мнению, вносили в жизнь района только разврат, легкомыслие и полное неповиновение. Другим, одиноким, ищущим свою любовь, предоставлялись снисходительные правила: Они могли искать себе пару, подбирая к себе соответствующие параметры. А к зверям у них должно было быть предвзятое отношение, но тем ни менее, они вправе были заниматься с ними телесными и умственными играми. А бесполезных низших людей отлавливать и запирать в вольерах. Те одинокие люди, которые слишком долго не могли найти себе пару, слоняясь в одиночестве, да еще и не приносили пользу, от поимки животных, тоже определялись в статус низших людей. В семьях существовали неукоснительные правила: они всегда должны были находиться вместе, их сходство доводилось до сто процентного соотношения, даже с помощью хирургического вмешательства, не говоря уже о интеллектуальном. Им разрешались совместные отпуска. А в случае отклонения от норм поведения – ссор и эмоциональных конфликтов, их заставляли заводить детей, которые всегда вносили в семейную жизнь свежесть и благоразумие. Детей тут же подстраивали под нормы семей, как внешне, так и внутренне, причем любыми доступными средствами. Все это проделывалось, чтобы дети в дальнейшем не превращались в одиночек, а что еще хуже, в зверей. Низший класс мог заниматься, чем угодно, как в умственном, так и в телесном плане, причем с кем и когда угодно. В семьях же напротив, можно было позволять себе вольности лишь в кругу семьи. Одиноких охотников в этом плане, город обделял больше всего. Мораль администрации – закон, запрещал им умственные и телесные игрища лично с собой. Они должны были находить таких же одиноких по согласию, где должна была присутствовать взаимность и схожесть. Или же с зверями, но в тайне от общества семей. Это не наказывалось по закону, но и не приветствовалось. Звери – низший класс одиночек, всегда старались тянуться к мошенничеству. Они облачались в семьи или одиноких охотников, и подобно оборотней жили временно полноценной для общества жизнью. У них был свой блат на верхах. Там они могли доставать поддельные документы, обманным путем знакомиться с одинокими охотниками, под видом таких же ищущих особ. Дело доходило до того, что их за хорошую плату могли пристроить в семьи, где недавно скончался один из супругов. На самом деле, все это правдострастие было лишь глянцевой обложкой добропорядочного города. С его законами и подзаконными актами. На деле же, весь город жил по звериным повадкам. Все друг от друга скрывали свою истинную сущность. Единая трансформация семей, под один шаблон, была всего лишь проработанная система, имевшая постоянные сбои. И чтобы хоть как-то ее скрывать, власти постоянно придумывали маски, костюмы и роли для таких случаев. Что в конечном результате привело к лживой пародии на любовь. В искреннем плане, все и все давно перемешались, семьи, одинокие охотники и звери. Только была главная сцена, и существовало закулисье. Этот город существовал, как хаотичная и сломанная машина эмоций, спрятанная под скафандр в виде лисьего костюма. – Чувства игровой трансформации. Снаружи это была самая обычная, но страстно любящая семья. А внутри совершались проступки, которые не подлежали никакой критики. – Люди видоизменялись, обманывали, заставляли и принуждали подменным путем. И правили всем этим безобразием те, у кого хватало больше трезвости, ума и хитрости. – Кто обладал большей силой!

Мария очнулась от своей фантазии, когда увидела город, они въезжали в него. Девушка страстно восхитилась этому, и тому, что недавно пришло к ней на ум. Это совершенно ее не возмутило. Она понимала, что какая бы гадость не пришла в голову, все это существует в виде правды так же, как и является ложью. Смотря какой угол зрения предпочитает человек!

Родной вокзал встретил Марию с восхищением. На что получил аналогичный восторг. Девушку радовало все. – Именно та банальность и серость от которой она убегала в дальние края. А теперь это было самое чудесное место на свете. И было совершенно неважно, из чего были сделаны стены, или во что они были покрашены. Какого цвета было небо. Светило ли солнце. Мария просто-напросто восхищалась своему любимому городу. Она прекрасно понимала, что разум специально произвел ей фантазию про семью и зверей, чтобы хоть как-то окунуть в уныние. Ведь за печалью всегда приходило счастье.

– Мой дорогой ум, – сказала про себя девушка, – совершенно было не обязательно этого делать. Я научилась радоваться всему. Причем просто так. Теперь я могу без черно-белой зебры ощущать движение и цель.

Странное ощущение не покидало Марию. Она ощущала необычайную легкость. Причем она заключалась не только в душевном порыве, но и в телесном состоянии. Девушка взглянула на руки.

– Вот это сюрприз! – Сказала она вслух.

Ее руки были пусты. Сумка с вещами пропала. Автобус давно отъехал, а желания искать ее не было никакого. Она махнула с улыбкой рукой, и весело зашагала. Страстное настроение перебивало любые бытовые неприятности. Теперь они не имели никакого значения для Марии. Обрадованная своим легким воодушевлением, девушка решила пройтись до своего дома пешком. Ей так сильно хотелось разглядеть привычный, но родной город новыми и счастливыми глазами, что она даже не стала обсуждать в себе это решение. Ноги резво передвигались в такт движений рук, которые словно плескались из стороны в сторону.

Очень веселая и забавная мелодия крутилась в голове. Складывалось впечатление, что кто-то специально напевал ее, чтобы зарядить разум еще большим порывом. Со всех окрестностей доносилось щебетание птиц. Они были повсюду, на крышах и балконах домов, на деревьях, россыпью расположились на земле и асфальте. Как в старые и добрые времена, когда она девчонкой с вдохновением носила красный пионерский галстук. Восхищение жизнью из прошлого теперь соединялось с настоящим. Восторг двух эпох слился воедино, раскрывая в себе замысел вселенной. Ту искру счастья, что была заложена в вечном и нетленном.

Солнечные лучи освещали каждое лицо, что попадалось Марии на глазах. Волшебно-улыбчивые прохожие ликовали своим радостным настроением. Они восхищались друг другу, заряжаясь от солнца, и возвращая эту мощную энергетику ему обратно. Люди не были похожи на привычную серую массу, которая утопает в своей рутине. Каждый приветствовал искристым взглядом. Широкой, и до неприличия обалденной улыбкой. Они были одеты в пестрые и переливающие одежды. Каждая из которой, будто бы соревнуется с предыдущей в цирковом конкурсе нарядов.

Появились рисунки на стенах зданий. Не обычная мазня шкодников, а полноценные цветные шедевры. Разнообразие тематик поражало. А на асфальтовых дорожках было множество веселых рисунков мелом. Видимо, тут проходил праздник, где присутствовали детские конкурсы художественной фантазии. Изумительно, – Было очень много картинок с изображением голубых шаров в образе земли, и белых прекрасных птиц – голубей мира.

– Что здесь происходит? – Восхищалась Мария. – Неужели я создаю не только новый мир, углубляясь в свое сознание, но и разукрашиваю своим настроением привычный и обыденный мир? Как это все прекрасно наблюдать и чувствовать.

По обочинам дороги стояли деревья, все увешанные разноцветными ленточками. Некоторые, даже украшались декоративными оградками у своего основания. Ленточки задорно вздымались и качались на ветру. Ветки вторили этим движениям, дополняя картину общей радужной сущности города. Все небо было усеяно белыми парашютами. Над ними кружились кукурузники, выполняя сложные пилотируемые трюки.

Не было определенной праздничной даты. Не проводились общегородские мероприятия. Так действовало восприятие девушки. Оно переходило все возможные и невозможные границы существующего и несуществующего. И скрывалось оно не только в одеянии города, но и в самом глубоком настроении девушки. Мир просто-напросто пел и танцевал. Все внутри и вокруг ликовало и восхищалось. Город сейчас проживал самое чудесное свое состояние. Он словно являлся живым организмом.

Чем ближе Мария подходила к своему дому, тем больше в красках привычного мира она замечала сходство со своим новым миром – шедевром сознания. Везде чувствовалась ее рука, очень легкая и нежная. Очертания силуэтов были настолько непрофессиональными, что казалось их рисует ребенок. Совсем неопытный художник, который только учиться созидать и творить. Именно эти ощущения зарождались в девушке. Она уже не могла определить ту точку, с которой она начала свой новый путь. Бесконечность настолько вышибла из нее ориентир во времени и пространстве, что любая попытка поставить флажок разумности на карте вдохновения заканчивалась пустотой. На которой Мария вновь начинала рисовать новый мир.

– Неужели я так и не закончу свой шедевр? – Вслух спросила она сама себя.

На противоположной стороне дороги, на перекрестке, где она остановилась, стоял мужчина. Он одобрительно кивнул. Он не являлся знакомым девушки. Но и поблизости с ней никого не было, а мужчина явно смотрел ей в глаза и продолжал одобрительно кивать, как бы подтверждая ее мысли. По асфальту пронеслась мимолетная тень, не то от проехавшей машины, не то от качающегося на ветру дерева. В этот момент Мария моргнула, и ощутила изменения во внешнем. Мир по-прежнему переливался теми же красками, воодушевляя столкновением времен, но что-то явно измененное скрывалось от глаз девушки. Она посмотрела вновь на мужчину на противоположной стороне дороги, – это был Ваби-Манидо. Он искренне улыбался и вторил свои кивки, оставляя на поверхности лишь один ответ на вопрос Марии: «Когда ты закончишь свой шедевр, он уже будет не твоим! А пока наслаждайся тем, что он никогда не закончится – мир можно воспринимать бесконечно!»

Мария обрадовалась такой встречи, и когда загорелся зеленый свет светофора, она рванула к шаману. На середине пути, где они встретились, мужчина улыбнулся, он встретил приятный взор и улыбку девушки. Но она тут же пробежала мимо, – это был не Ваби-Манидо, а всего лишь на всего его далекий, но глубинный образ, что был пойман восприятием Марии. Девушка зажмурилась и приятно хихикнула.

– С этим мудрецом не соскучишься! – Прошептала она довольно. – Ну раз бесконечно, значит бесконечно!

Ветер впился в ее волосы, принеся с собой восхищение. Оно переплелось с восхищением Марии, и внутри все взорвалось наслаждением. Девушка прибавила шаг, теперь она могла восхищаться городом, своей страстной походкой, грандиозным настроением, и предвкушением встречи с родными людьми.

Рядом с домом показались места, где Мария провела множество земного времени. Старая и затрепанная ностальгия ворвалась в сердце. Но, как-то по-иному, не так замылено и обыденно. Словно сама вечность дарила это чувство, дополненное восхищением, а не привычным вспоминательным унынием. Ностальгии не за что было цепляться. Не было привычной человеческой защиты, важности или обременений. Существовала лишь внутренняя пустота, которая наполнялась любовью.

– Сейчас я вижу истинную силу восхищения! – С восторгом думала Мария. – Это чувство околдовывает все на своем пути. Переворачивает любое восприятие, дополняя собой само себя, и все миры одновременно.

Промелькнула знакомая школа, детский садик, магазинчик былых и настоящих времен. Все было прежним, но с какой-то сказочной и вдохновенной окраской. Причем все эти декорации города постоянно менялись, да так явно. Что казалось – это театральная сцена. Одно оставалось неизменным, – глубина души этого города, страстная душа Марии, и палитра восприятия были едины! Они оставались основой всего того, что рисовалось вне сердцевины. Ядро земли грело так же сильно, как и припекало солнышко на небе.

– Иногда я вхожу в такую наивысшую степень сознания, – говорила про себя Мария, – что вижу то, что не описать привычным и разумным языком. Я настолько ощущаю свое единение со всем, и наоборот, что мне даже не хочется искать истину, которой на самом деле нет!

Мария подошла к своему дому. Аккуратно и беззвучно открыла дверь. Она очень хотела сделать сюрприз. Подарить любимым восхищение неожиданности. Тем более, что она не сообщала заранее, не то чтобы о своем приезде, но и о намерении вернуться в ближайшее время. Спонтанность возвращения, руками шамана, было и для нее огромной неожиданностью.

Девушка бесшумно закрыла за собой дверь, стремительно разделась, и незамедлительно пошла искать семью. Она кралась, как пантера. Каждое ее движение дополняло предыдущее своими плавными переходами. Шаг за шагом, ей удавалось становиться все более беззвучной. Было такое ощущение, что само помещение издавало больше звуков, чем тот вакуум, который проецировался Марией. – Кошка в засаде, она медленно и плавно передвигается, она выслеживает свою добычу. И эта добыча – неожиданность, которая накроет всех, кто попадется ей на пути.

Дом был заботливо прибран. Везде сияла чистота и свежесть. В каждой комнате стояла ваза с цветами. Воздух был переполнен благоуханием цветочного аромата. Любая стеклянная и зеркальная поверхность сверкала блеском, от лучей проникающего солнца. Уборная ослепляла своей белизной. Мария не ожидала такой кристальной чистоты, и дело было не в том, что дом остался без хозяйки, просто эта кристаллизация помещения выделялась так явно, что заставляла забыть обо всем остальном.

Девушка обошла практически весь дом. Везде было пусто. Оставалась лишь кухня. Может быть родня предчувствовала мое возвращение, и приготовила сюрприз, собравшись в излюбленном семейном месте. Она приоткрыла дверь, – никого. Но что было поразительно, стол был усыпан угощениями. И повсюду было очень много цветов.

– Я попала в оранжерею! – Восхищалась Мария.

Внутри девушки была милая пустота. Ее не съедали вопросы: где все? И почему такое изящное убранство дома пустует? Она даже не пыталась подумать, что возможно они встречают ее, или же наоборот готовятся к иному празднику. Единственное, что крутилось в голове – это мирное восхищение своего возвращения домой!

Мария тихонько присела. Ее взгляд расширил угол восприятия, она одновременно любовалась солнечным днем за окном, и блаженным спокойствием наичистейшего, теплого и родного сердцу дома.

Капельки влаги, лежавшие на лепестках разнообразных цветов, пропускали через себя солнечный свет. Тот ярким взрывом отражался на стенах, полу и потолке. Необычайная светомузыка, летающая по всей кухни, зачаровывала голубей, сидевших на карнизе за окном. Форточка была слегка приоткрыта, и Мария могла упоительно слушать, как птицы передают свое восхищение через нежное воркование. Через некоторое время, карниз был просто переполнен птичками. Вместе ютились голуби и воробьи. У них не было заинтересованности в пищи, так как они только глазели в окно. Им настолько нравились переливы света, которым наполнилась кухня, да еще в многообразной палитре, что их маленькие глазки имели вид гипнотического озарения.

Мария не знала время. Не чувствовала его, и даже не хотела к нему прикасаться. Та вечность, в которой она сидела тихонько на своей любимой кухне, пусть в полном одиночестве, обволакивала ее с ног до головы туманом восхищения. Не чем-то или кем-то, а восхищением глубоким и внутренним. Без каких-либо еще сопутствующих чувств и настроений. Бесконечность показывала Марии, как возможно быть никем, ничем, и обладать счастьем, не обладая.

Кухня еще больше закружилась в танце переливающегося света. Цвета менялись с такой невероятной быстротой, что стала проявляться какая-то картинка, на фоне стен той самой кухни. Мария думала, что она начинает погружаться в осознание, – в свой новый мир. Она не сопротивлялась, хотя сейчас, ей конечно же больше всего на свете хотелось находиться здесь, в этом привычном мире, где она вскоре встретиться с семьей. Она попыталась расширить глаза, чтобы не углублять погружение.

Она моргнула…

Но на этот раз, ее осознанность обманула ее. Мария не погрузилась в свою фантазию. Это грандиозное предвкушение чего-то потустороннего, на самом деле было предчувствием, что ее семья рядом. Они просто-напросто каким-то чудом увидели, как она приближается к дому, и спрятались все в подвале.

Сюрприз удался. Все вбежали в кухню с радостными возгласами. Смех разливался повсюду. Счастливые крики, объятия, поцелуи, все смешалось в одном и необъятном восхищении. Вселенная приготовила двусторонний сюрприз, – зеркальное счастье всех членов семьи.

Мария ликовала! Невероятные события ворвались в ее жизнь. Словно музыка играла самые главные свои ноты. Высокие и низкие частоты встретились в едином порыве, отодвигая все формальности, и превращая середину в точку без колебаний – во всемирный баланс. Девушка знала, что раньше она обладала низкими вибрационными волнами, что оставляло ее в постоянном ожидании чуда. Затем она познала высокие колебания, что продвинуло ее в одну прямую с намерением – неукоснительным существованием. А теперь, она смогла осуществить магическое превращение, которого добиваются все живые существа, – Мария обрела золотую середину. Тот центровой гвоздик, где крепится основание маятника. Теперь она могла чувствовать, или же нет, а еще и находится в равновесии.

Они не задавали друг другу вопросы о том, как так получилось, что все они друг друга чувствовали, сближение, встречу, нарастающую любовь. Безмолвно было решено не касаться сейчас этой дилеммы. Подсознательно, а возможно уже и постоянно-сознательно вся семья чувствовала, что, когда меняется один человек, то и все вокруг него меняются, оставляя погрешности для баланса остальных. Как с ложкой дегтя в бочке меда, только более тонко.

Конечно же все ответы на вопросы дает высшая степень сознания, в которую входит человек, иногда на миг, иногда навечно. Где раскрывается смысл разделения и баланса частот. И мировосприятия всех в целом людей, нескольких, или же одного видящего. Сейчас был именно такой период, когда семья воссоединилась в одном порыве. В одном чистом сознании. В одной силе. В одном восприятии.

– Как же я вас всех люблю, мои дорогие! – восхищалась Мария.

– Как же мы тебя безумно любим, наша родная! – Вторили все члены семьи, восхищаясь самим восхищением!

Солнце завершало свой видимый полукруг. Птичья свора давно покинула карниз, давая возможность семье побыть наедине. На смену разноцветным отблескам света, пришли блуждающие тени. Они не пугали своим видом, наоборот, медленно плавали по интерьеру кухни. Зажглись свечи, что было необычным и новым для этого дома. Это задало новое амплуа теням, они словно закружились в ритме танца черного с белым.

За окном разгулялся ветер. Он дул с таким напором, что заставлял рядом стоящее дерево рукоплескать своими пышными ветвями. Они, как ладошки бились друг об друга в аплодисментах. А время от времени начинали играть в детскую игру «ладошки» со стеклом окна. Иногда стук был таким сильным, что Мария невольно поворачивалась посмотреть на потемневшее заоконное пространство. И в один момент, на стекле появился силуэт шамана. Он радостно махал девушке. Его страстная улыбка источала свет такой силы, что иногда казалось, что он стоит напротив воплоти и улыбается. Мария помахала в ответ. Всем остальным этот жест был невидим. Обстановка была настолько веселой, что это все смотрелось, как проявление радостных эмоций.

Шаман что-то сказал, это читалось в шевелении его губ. Мария попыталась приглядеться. Она сосредоточилась, и картинка с его изображением еще больше размазалась. Ваби-Манидо растянул пальцами рот в улыбку, указывая на то, что девушка сильно много сил придает значению своего фокуса видения. И что ее серьезность теряет смысл нынешнего чувства. Затем он сделал волнообразные движения рукой перед лицом, что раскрывало суть его отражения в окне, – он пришел из другого мира, только, как образ, и не нужно возводить это явление в важность.

– Восхищайтесь Мария! – Прочитала девушка по губам шамана.

– Я восхищаюсь! – Прошептала в ответ Мария.

Природа готовилась ко сну. За окном совсем стемнело. Только Мария и ее семья совершенно не имели планы на сон. У них впереди была целая ночь, чтобы поделиться впечатлениями от разлуки. Они мирно сидели за столом. Было неважно, кто, и что ест и пьет. Застолье просто-напросто объединяло людей в общем порыве страсти. А страсть настоящего выражалась в восхищении!

УВАЖЕНИЕ