Про стариков идёт рассказ.
За кадром, будто бы немых,
Не растянуть весь этот сказ.
Три высших, один техникум,
Пять курсов, школ четыре.
И ощущение, что он уникум,
Но никакая жизнь, как в той сатире.
Два лучших друга, разные по времени,
Полно товарищей, но до развода.
Немного случаев для семени,
Как у станочника завода.
Полно запоев, и узлов в завязке,
Большие сны, фантазии фантаста.
Дурман травы для связки,
И мысли прочные, что он, как каста.
Так думают, все, кто из средней массы,
А в их число влезают верхние и низ.
Всё это каша, что стоит у кассы, —
Лишь бог не купит, он весь ваш, на бис!
Так вот, мы продолжаем наблюдение,
За Сашей, и его обычным ритмом.
Он алгоритм, – людское становление,
О нём рассказ – на крыше битум:
Развод прошёл, сын и жена за кадром,
Жизнь продолжается, у всех своя.
В подобном, не волнует жизнь и даром,
Раз отделился, как бы тропка не твоя.
Оставим все сомнения, что он хороший,
Покинем гадость в мысли, что он трус.
Большой тесак упрячем в ножны,
Системной челюсти ослабим наш укус.
Не стал хандрить, и пить не стал,
Да наркотой закидывать мозги.
В подобной жизни быть устал,
В прострации, где нет ни зги.
Уехал покорять просторы юга,
Там кости не трещат по швам.
Жир от морозов, рабство, вьюга, —
Сознание ваяют, словно шрам.
Тепло, есть море, много солнца,
Стал голодать наш Александр.
И в разум чистый прорубать оконца,
Даруя телу умственный эспандер.
Ушёл с радаров политической цыганщины,
Сеть отрубил, просмотр телевизора.
Стёр из мозгов влияние от женщины,
Забыл к друзьям работу тепловизора.
Один, совсем в себе и для себя,
Без шума города, но в городе наружно.
Немного бурно, искренне, любя,