Аниматор мира

Я и до этого понимал, что обычный кусок мяса, именуемый мозгом, не может сотворять все то, что я считал собой и своим окружением. Именно поэтому, когда я погрузился в некий полусон, я отчетливо увидел себя со стороны. Но не в привычном виде, с руками, ногами, головой, телом. Я лицезрел себя, как огромный и неиссякаемый источник информации. Той, что была до меня, как нынешнего человека, той, что являлась мной, и той, во что я превращусь в неопределенном будущем.

Мы лежали на траве, которая щекотала открытые участки кожи. Спина ощущала неровные корни дерева, а голова его шершавую кору. Солнце светило прямо в глаза. Ветер обдувал волосы с такой силой, что даже слабо подросшая щетина, волновалась под его гнетом.

Реальность была рядом. Она раскрывала свои объятия новым нелогичным структурам восприятия. – Мы находились на земле, и вне ее, одновременно. Стихии голубого шарика сотрудничали с ощущениями другого места.

– Скорее всего, – произнес я, – это место является чистым холстом. Мы можем брать свои земные чувства и рисовать ими новый мир. Как риф машина, что изменяет исходный код мелодии.

Эти слова сами собой вырвались из меня. Хотя, я не понимал их точного значения. Я их знал, но не мог объяснить по-человечески. Это, как видеть небо, знать его, но не иметь возможности объяснить его структуру и происхождение русским языком, ощущая только сердцем.

– Угу, – согласился со мной друг, давая самое исчерпывающее согласие.

Нам не нужен был диалог, мы понимали друг друга и так. Я шевелил губами, издавая бесполезные звуки просто так, по старой привычки болтать.

Я видел небо, землю, траву, дерево, о которое оперся. Я мог наблюдать движение птиц, блуждание остальных друзей. Но на ряду с этим, я наблюдал движение ветра, капель росы, небесных процессов, и земли в целом. Я даже лицезрел хаотичную, с одной стороны, а с другой, упорядоченную жизнь вселенной. Того огромного для воображения пространства, в которое поместил себя человеческий разум.

– Что я делаю? – Спрашивал я сам себя. – Так ли живу? Почему весь мой путь, от самого рождения, повторяется определенными кругами? Те же разговоры, мысли, действия. Я словно заколдован в однообразном сне. Я не спорю с реальностью, нет. Возможно, то, что дали мне мои учителя по жизни, и есть единственное знание мироздания.

Я смотрел в одну точку, что объединяла весь мой взор. В ней оказались друзья, здешняя природа, небо и земля. Точка медленно превращалась в темное размытое пятно во все глаза. Постепенно муть разглаживалась, облачаясь в серое полотно. Бязь серости стала отбеливаться, да с такой интенсивностью, что вскоре я наблюдал лишь белое пространство.

Уши улавливали реальные звуки окружения, обоняние вторило запахам природы. Но глаза не видели ту реальность, к которой я привык. Я не видел даже своих рук. Белая стена закрывала все мои разумные предположения. Я чувствовал себя ослепшим, только с негативной стороны видения. Я оказался по ту сторону мрака, где господствовал свет.

– Почему наступила такая пустота? – Спросил я вслух.

– Наверно, это наш тупик! – Вдруг ответил друг, хотя спрашивал я сам себя.

Я не стал переспрашивать… все было понятно без слов.

Именно в этот момент, в момент, когда я получил истинное блаженство: потусил с друзьями, выпил вина, потанцевал, посплетничал, уединился с природой, познакомился с космосом, я… я познал тишину. То самое состояние, когда чувствуешь себя вымотанным и опустошенным. То впечатление, что наступает после длительного разговора с собеседником. Причем, этот разговор настал после длительного и томительного ожидания диалога.

– Да, как все похоже, но совершенно по-новому. – Произнес я несвязанные вещи. – Я никогда не замечал так ясно этой белой стены. Проходили часы, дни, годы. Одни события сменялись другими. Но перед моим взором не представала граница между «До» и «После». Все всегда происходило на автомате.

Я задумался.

– Видимо, наступил момент, когда трудно скрывать однообразие жизни. – Сказал я вслух.

– Совершенно согласен, – поддержал меня друг. – Пора что-то менять. Мы стонем, изгибаемся, противимся. Все есть, но нам чего-то не хватает. Пора что-то менять!

– Пора! – Сказал я. – Но что, и как?

– Возможно, – произнес друг, – эта белая стена является символом перемен. И именно в ней заложен смысл того, что мы ищем. Не зря говорят: «Начать с чистого листа»! Люди вплотную завернули в рулет бытия свой мозг и разум природы. Любое проявление земли, любая мысль, звук, слово, все органично и взаимосвязано. Белая стена, что мы наблюдаем, есть не что иное, как точка отсчета. Это начало. Мы вправе изобрести, что менять, и как менять.

– А это мысль! – Восхитился я. – Все так просто и легко. Так зачем усложнять? Когда не впечатляют местные перемены, есть смысл нарисовать глобальные. И конечно же, необходимо начинать, именно с себя. И только с себя самого.

Я чувствую, что во мне скрыта та самая точка, с чего все начинается. Пусть без меня есть жизнь, но без меня ее нет.

Я замолчал. В воздухе повисла пауза полного понимания моих слов. Если бы мы находились в другом месте, при других обстоятельствах, мои слова прозвучали бы, как вода, проходящая сквозь сито. Без смысла, мнения, причины и следствия. Благо, в данный момент, мы испытывали божественное ощущение присутствия того, что всегда принадлежало нам, – мы чувствовали знания. Да такие, что в обычном состоянии никогда не посетят человека системы.

– Как ты думаешь, – спросил меня друг, – нам сейчас стоит нарисовать перемены?

– Конечно! – Ответил я. – Но не стоит заморачиваться с этим. Должна быть вспышка. Мимолетная мысль, идея. То, чего больше всего хочется. А все остальные рассуждения, мол, как и где, откуда и куда, произойдет потом, когда мы вернемся на землю.

Друг ухмыльнулся. Он понял меня, и то, что я говорил правду, а не сарказм в отношении наркотического полета. Его ухмылка раскрывала всю нелепость человеческих хаотичных мыслей.

Мы находились на земле, при этом, отсутствуя. Нам потребовался толчок, чтобы измениться.

– И не обязательно получать по лицу, чтобы менять мир! – Произнес я.

Мы рассмеялись.

Я открыл глаза в тот момент, когда солнечный луч нагло залез мне под веко. Он так яростно старался, что мне ничего другого не оставалось, как открыть глаза и поприветствовать утреннего наглеца.

Где я был до этого, что делал, я не знал.

– Проснулся, как обычно, в своей кровати. – Подумал я. – Без происшествий. А что было вчера, не так уж и важно.

Я посмотрел на потолок, сморщив лоб, словно хотел изобразить древнегреческого мудреца.

– В конце концов, – продолжил я свой мыслительный процесс, – каждый новый день начинается с беспамятства о предыдущем.

Я посмотрел на руки, они выглядели прежними. Устремившись в ванную, я решил, что мне срочно необходимо посмотреть себе в глаза.

– Вдруг что-то изменилось, – бормотал я себе под нос, – и на этот раз моя дымка памяти связана с моим недавним прошлым.

Я посмотрел в зеркало, там отражалась наглая и сонная рожа.

– Сколько можно глазеть на одно и то же? – Прохрипел мой недовольный голос, хотя глаза источали радостный блеск сарказма. – Хоть бы раз я увидел новое лицо. Более молодое, старое. Не знаю, искаженное, светлое, разукрашенное.

– Как тебя хоть зовут? – Спросил я сам себя. – Помнишь?

– Помню, – тут же ответил, как бы другой я.

– Конечно! Еще бы… – прошипел я первый, который с самого утра был чем-то недоволен. – Ты всегда знаешь себя, помнишь, и конечно же дорожишь собой. Глаза б мои тебя не видели.

Эта странная сцена в ванной комнате раскрывала мое тихое и одинокое сумасшествие. Нет, по мне не плакала психушка, там обо мне даже не знали. Но мой театр одинокого актера всегда выступал на публику из одного зрителя. Причем в постановку каждого отдельного спектакля входил полный набор жанров. Я одновременно играл комедию, драму, триллер, детектив, и конечно же ужасы. Куда же без них.

Разумно, я понимал, что никуда не денусь от своего отражения. Но внутри, как говорят: «Сердцем», я чувствовал неутолимую жажду перемен. И это загадочное утро раскрывало мое притяжение к новым событиям, как ни странно, безмерно сильно.

Я видел себя, знал себя, чувствовал свое тело. Но я ощущал, именно ощущал, пусть и далеко под коркой, ощущал странные и непонятные перемены.

– Это «Вчера» еще… – произнес я, коверкая все мыслимые, и не очень, законы построения предложений, – что там было? Где я был? И почему так сладко сегодня проснулся? Что на меня совсем не похоже.

Я имел в виду то, что обычно просыпался с тяжестью в теле, болью в спине, и с мощными шумами в голове. В чем была причина моих старческих сбоев в организме, я не знал. Грешил абсолютно на все, на себя, людей, природу, гены, политиков, государство, мировое господство.

– А тут, на тебе! – Произнес я. – Я проснулся, как младенец. И, если бы не эти поиски себя нового, а именно, вчерашнего дня. Ведь, именно там я что-то забыл, что здесь, сегодня, меня толкает на перемены. Я начал бы день с ощущениями новорожденного человека!

Последние слова сумбуром обволокли мой мозг. Я понял, что начал нести несвязную чушь, и отправился в кухню.

Чашка ароматного кофе заставила меня сплясать, прямо не отходя от кассы. Я пил, напевал и танцевал.