Уральский назгул

24 апреля 1992 года

Утро Серега решил посвятить оформлению документов, и для начала прогулялся в Златогорский ЗАГС за копией свидетельства о рождении. Была пятница, время бракосочетаний, и Попов в нерешительности остановился перед стеклянной дверью с табличкой «Приема нет». Кольцо недовольно фыркнуло:

«Чего тормозим?»

«Так не принимают они сегодня. Вон, уже первая свадьба подъехала».

«Подождут, – холодно отозвалось кольцо, – у них вся жизнь впереди. А ты привыкай вести себя, как господин. Я же с тобой. Вперед!»

Попов вздохнул и толкнул дверь. Выбежавшая навстречу начальница ЗАГСа почему-то обрадовалась Сереге, как родному. Тут же собрала своих «девочек», и решительно «нарезала» им задачи по обслуживанию желаний такого важного посетителя. Не успел Серега допить чай в начальственном кабинете, как документ был готов, печати и подписи поставлены, и даже оплачена госпошлина. Попову оставалось только сердечно распрощаться с неожиданно радушными работниками ЗАГСа.

Поход в военкомат и оформление паспорта прошли также легко и просто. Кольцо старалось вовсю, отводя глаза работникам военкомата и пудря мозги сотрудницам паспортного стола. В итоге, Серега получил все необходимые записи и печати в военный билет, а справку из «психушки» начальник отдела учета солдат и сержантов запаса просто скомкал и сжег в пепельнице.

Фотограф заикнулся было о следующей неделе и дополнительной оплате «за срочность», но моментально понял свою ошибку, устыдившись проявленной лени и алчности, абсолютно не сочетавшейся с высоким званием фотохудожника. Более того, он вдруг увидел в совершенно обычной внешности Попова врожденную интеллигентность и высокую духовность. Долго колдовал со светом и все бормотал под нос о благородстве линий, которое в наше испорченное время встречается так редко.

Пока Серега обедал в ближайшей кафешке, фотографии были проявлены и отпечатаны. Паспортистки с радостью остались поработать в обеденный перерыв и долго, со слезами на глазах, извинялись, что паспорт невозможно сделать в один день. Попов великодушно согласился зайти в понедельник.

Визит в милицию теперь тоже откладывался до понедельника. Серега, поколебавшись, поддался давлению кольца, и позвонил Олегу. Трубку подняли почти сразу, и Попов услышал чуть измененный телефоном, но такой знакомый голос Иринки:

– Я слушаю.

Серегу переклинило. Все глубоко спрятанные и надежно похороненные чувства вдруг прорвались наружу, перехватив спазмом горло. Он дважды откашлялся, прежде чем сумел выдавить из себя:

– Простите, мне нужен Олег. Олег Витальевич.

– Попов! – взвизгнула Иринка, – Ты меня не узнал, что ли?

И снова пришлось преодолевать непонятную робость, наводимую Иркиным голосом. Как будто не было Этель и Дины. Как будто тебе снова шестнадцать лет и так трудно, и даже страшно говорить с девочкой, которая нравится. Мгновенно пересохло горло, и снова пришлось кашлять, прежде чем ответить:

– Узнал. Конечно. Тебя, – слова вылезали частями, как засохшая паста из забытого открытым тюбика.

– Болеешь что ли? – забеспокоилась собеседница.

– Да нет. Волнуюсь, – сознался Серега.

Ирка рассмеялась и у Попова защемило сердце.

– Давай, приходи. Тебе же Олег адрес дал?

– Дал.

– Вот и приходи. Ты далеко?

– Минут десять ходьбы.

– Жду, – Иринка положила трубку, не сомневаясь в положительном ответе. Ее желания Серега выполнял всегда.

Попов зачем-то послушал гудки в трубке и аккуратно повесил ее на рычаг. Вздохнул и вышел на залитую солнцем улицу. Очнулось кольцо:

«Цветы не забудь. И к чаю чего-нибудь».

«Тоже мне, специалист, – хмыкнул Серега, – какие цветы, девушка замужем».

«И че? – вполне по-уральски удивилось кольцо, – Кто запрещал цветы? Кстати, если хочешь, могу посодействовать. Про мужа забудет моментально».

Попов возмущенно фыркнул:

«Попробуй только! Будешь в тумбочке лежать. И вообще, ты боевой артефакт или устройство для соблазнения чужих жен? Мир захватывать уже не надо? Расслабляться будем?»

«Надо, – серьезно отозвался «боевой артефакт», – только ни ты, ни я пока не готовы. Но, хозяину я помогаю во всех делах, от этого наша связь становится прочнее. А женщина нужна мужчине всегда. И для хозяйства, и в постели. Ты сам будешь готовить и стирать? Да еще и сперма на мозг давит! Как в таких условиях мир захватывать? Тем более, она тебе нравится, я же чувствую».

«Проницательное ты наше, – буркнул Серега, – я же буду понимать, что ты ее заставляешь! Какое тут удовольствие, а?»

«Да я просто предложило, – хмыкнуло кольцо, – все такие щепетильные стали. Не хочешь – не надо, мне работы меньше. А цветочки все же купи. И тортик. Элементарная вежливость».

«Подумаю», – нелюбезно отозвался Попов, но в магазин все же зашел. Кольцо усмехнулось без комментариев, а может, Сереге только показалось.

Дом был новый. Когда Попов уезжал поступать в училище, здесь шумели сосны. Теперь же многоэтажки ярусами врезались в склон, потеснив лес за гору. Лифт забросил Серегу на восьмой этаж, но выйдя на площадку, Попов замер перед нужной дверью, не решаясь нажать звонок. Кольцо издевательски захихикало, но ответить «боевому артефакту» какой-нибудь колкостью он не успел. Дверь открылась сама.

Иринка стояла на пороге в «том самом» платье, ничуть не изменившись за прошедшие годы, по крайней мере, так показалось Сереге. Он молча протянул девушке букет.

– Ой! Попов! Ты мне никогда цветы не дарил!

– Дак я, это, – смутился Попов, – чего-то так подумал…

– Заходи, красноречивый ты наш, – Иринка отодвинулась вглубь прихожей, – я сразу поняла, что это ты пришел. Стоит, дышит, а позвонить боится.

Серега еще больше смутился, но порог перешагнул, аккуратно прикрыв дверь. Ирка умчалась на кухню, ставить цветы в воду, вернулась через минуту, уже с чайником в руках:

– Да ты чего стоишь-то? Раздевайся, проходи, не бойся! Дома нет никого!

Попову становилось все хуже. Желанная, много лет желанная, красивая, манящая женщина была рядом, совсем рядом. Стоит протянуть руки, и можно схватить, прижать к себе, почувствовать обжигающую нежность кожи, зарыться лицом в аромат волос и ткнуться губами где-то за ухом. Смиряемая долгими годами страсть злобно рвала Серегу внутри, толкая на безумства, и в тоже время, закаленный теми же долгими годами рассудок холодно и расчетливо держал эту страсть в строгой узде: «Не смей! Не здесь! Не сейчас!».

На деревянных ногах Попов прошел в комнату, еле слыша Иркин щебет о том, что в квартире не прибрано, и обоев нужной расцветки не оказалось, и что через два дня придет мастер стеклить лоджию, и многом другом, не отложившимся в памяти. Присев на краешек кресла, Серега уткнулся в чашку с чаем, боясь взглянуть на хозяйку, и не пытаясь влезть в ее монолог. Где-то за краешком сознания ехидно ухмылялось кольцо: «Тебе точно помощь не нужна?». Попов мысленно отмахивался, а Ирка уже перешла к одноклассникам, по принципу: кто, где и с кем.

Внезапно Иринка остановилась на полуслове и пересела с дивана в соседнее кресло. Серега продолжал считать чаинки в остывшей чашке.

– Попов, ты меня слышишь вообще? – девушка взяла его за руку.

– Да, – соврал Серега. Иркина ладонь горела на его запястье, а кольцо покатывалось со смеху:

«Ой, не могу! Ой, держите меня! Ты хоть чашку поставь, а то разобьешь! Или на штаны себе кипяточку выльешь! Ты что, первый раз к женщине прикасаешься, мачо?»

Попов скрипнул зубами, мысленно послал кольцо, но чашку на столик все же поставил – слишком заметно дрожала рука. Ирка его поняла по-своему:

– Не обижайся, Сережка. Я же тебя столько лет не видела, сразу все рассказать хотела. Ну, извини, бабская натура такая. Ты про себя-то расскажи. А то каких только слухов про тебя не ходило!

– Каких? – через силу ухмыльнулся Серега.

– Да, – тряхнула головой Иринка, задев Попова ароматной волной черных волос, – ерунду всякую несли. Начиная с того, что ты сбрендил и сидишь в дурдоме, и заканчивая тем, что ты разведчик где-то в Штатах. Давай, рассказывай, – девушка сжала его пальцы.

– Да почти все – правда, – вздохнул Попов, – и в другом мире был, только не в Штатах. И в «психушке» сидел, только с ума не сходил. Извини, подробнее рассказывать смысла нет, все равно, не поверишь.

– Обиделся, – констатировала Ирка, – и не смотришь на меня, и разговаривать не хочешь.

– Да я не…, – начал было Серега, но девушка перебила:

– Обиделся, я же вижу. Сидишь и думаешь, почему я за Олега замуж вышла, а ты вне игры остался?

Попов пожал плечами. Он знал ответ, но было интересно, что скажет Ирка.

– Хотя бы потому, что он предложил. Ты не предлагал, а он предложил. И не год назад, а гораздо раньше. Год назад я согласилась. А тебя не было, Попов, извини, – уже с какой-то досадой закончила она, но ладонь не убрала.

Сереге стало жарко:

– Так не от меня отсутствие зависело, неужели не понятно?

– А писать тебе запрещали, Попов? – голос Ирки начал дрожать, – Ты же знал мой адрес! И ни строчки за семь лет, ни строчки! Как тебя после этого назвать? И чего мне ждать было?

– Я писал, – сознался Серега, – писал и рвал. Несколько раз. Много раз.

– Почему?

– Да как почему? Представь себе письмо с обратным адресом: «Специальная психиатрическая больница»? А потом – что бы изменили мои письма? – он впервые решился посмотреть девушке в глаза, – Ты бы не вышла замуж? У вас же все решено было еще до выпускного?

– Дурак ты, Попов, – в глазах Иринки блеснула влага, – откуда ты знаешь: изменило – не изменило? Провидец нашелся, экстрасенс! Может и не изменило. Но ты даже не попытался!

Серега усмехнулся:

– Ну если по-честному, я же всегда был вторым, так ведь? Дублер. Запасной игрок. Я понимаю, приятно чувствовать конкуренцию, знать, что всегда можно выбрать другой вариант. Извини, что не поддержал игру. Просто в ней я всегда был проигравшим.

Ирка покраснела, отдернула руку, хотела что-то выпалить сгоряча, но осеклась. С минуту они смотрели друг другу в глаза. Иринка отвела взгляд первой:

– Злой ты, Попов. Жестокий. Хотя, в чем-то и прав. Мне действительно не хватает альтернативы. Особенно сейчас, когда выбор сделан.

– Не понял, – удивился Серега, – ты же нашла, то, чего хочет каждая женщина: обеспеченный муж и семейное гнездышко? Какой тебе альтернативы надо?

– Что ты не понял, специалист по женской психологии? Ну не могу я между вами сердцем выбрать! Понял? Не могу! Умом, рассудком, разумом – да! Олег – да, он замечательный. Он меня любит, мне с ним хорошо! – Иринка вдруг всхлипнула, закрыла лицо руками и убежала на кухню.

Серега остался сидеть в полной растерянности. Зато оживилось кольцо:

«Опаньки, да тут моя помощь и не требуется! Хоть сейчас – на ручки и в кроватку! Ну, или вон, на диванчик! Не теряйся, хозяин! Только поторопись, ейный хахаль уже домой едет!»

Несмотря на весь драматизм момента, Серега чуть не заржал в голос:

«Ты где этого нахваталось? Опаньки? Ейный хахаль? Так что ли в Мордоре говорят?».

«На Урале вашем так говорят, – хмыкнул «боевой артефакт», – я же окружающую среду изучаю и впитываю. А ты к словам не цепляйся, иди, утешь девушку. Я серьезно говорю – иди пожалей! По голове погладишь, дебилом обзовешься – инвестиции пустячные, а дивиденды будут – мама не горюй! Честно! Ты же и сам этого хочешь».

Пока Попов себя убеждал в необходимости каких-либо действий, пока преодолевал метры коридора до кухни, Иринка уже справилась со слезами, но продолжала стоять у окна, глядя куда-то в весеннее небо.

«Видишь, – шепнуло кольцо, – ждет, пока ты с утешениями заявишься. Давай, руками – за плечи…».

«Да отстань!» – возмутился Серега, но поступил именно так, как советовал «боевой артефакт» – осторожно прикоснулся ладонями к плечам девушки. Иринка вздрогнула и подалась спиной назад, к Серегиной груди. Руки скользнули по рукам и Попов обнял девушку, прижимая к себе. Губами он нашел нежную кожу шеи чуть ниже Иркиного уха, и в голове лопнул разноцветными брызгами обруч, столько лет давивший желание.

Серега сжал девушку так, что она пискнула:

– Задушишь, медведь!

Попов рыкнул в ответ что-то невразумительное, целуя Иркин затылок. Семь лет воздержания рвались наружу через все моральные барьеры, и краем сознания, гаснущего в таком напоре, Серега понимал, что сейчас просто порвет платье, добираясь до вожделенной плоти кратчайшим путем. Иринка попыталась вырваться из его рук, но слабое сопротивление еще сильнее раззадорило зверя, проснувшегося внутри Попова. Платье затрещало, и тут Серегу словно ударило током – кольцо заходилось в истерике:

«Стой! Стой! Тормози, все испортишь!»

Внутренний вопль был настолько мощным и неожиданным, что Попов враз остыл и разжал руки, выпуская девушку:

– Извини. Накатило. Столько лет…

Иринка осела на диванчик кухонного гарнитура и слабо улыбнулась, поправляя волосы:

– Ну ты и бешенный. Точно – из психушки выпустили. Синяков бы наставил, что бы я мужу сказала?

Серега выдохнул, постепенно приходя в себя:

– Я бы и платье порвал. Потом бы жалел – это мое любимое.

Ирка тряхнула волосами и засмеялась:

– Я бы тогда тебя порвала, чудовище.

В дверь позвонили и кольцо тут же похвасталось:

«Вот, понял? А если бы не я, скакали бы сейчас по всей кухне, пытаясь одеться. А порванное платье надеть трудно, между прочим».

«Молодец, – буркнул Попов, возвращаясь в зал к остывшему чаю, – затормозить не могло? Лифт там сломать, дверь в подъезд заварить? Прервались на самом интересном месте».

«Я тебе помощь предлагало? – ядовито поинтересовалось кольцо, – Сам отказался. Терпи теперь».

Пришлось терпеть. Иринка порхала вокруг стола, украдкой улыбаясь Сереге, когда не мог видеть Олег. Похоже, что для нее в мире все встало на свои места – конкурентная борьба самцов за лучшую самочку возобновилась. Пока хозяин обедал, разговор вертелся пустой: погода, цены, общие знакомые. Пару раз русло беседы сворачивало к Серегиным приключениям, и тут Попову пришлось выкручиваться. Рассказывать правду было бессмысленно, а какую-то правдоподобную, и все объясняющую версию он создать пока не сподобился. В конце концов удалось переключить внимание слушателей на насущные проблемы.

Иринка с приоткрытым ртом выслушала историю с бывшей квартирой Попова:

– Да как так, – и в глазах снова блеснули слезы, – куда у тебя мама могла пропасть? Адрес дали неправильный?

Олег закашлялся, заерзал на кресле, счистил какое-то незаметное пятнышко на брюках и буркнул:

– Не хочу тебя расстраивать, Ирусик, но в наше лихое время… в общем, скорее всего, ее уже нет на этом свете. Схема такая. И квартиру получили, и деньги за нее не отдали.

Ирка возмущенно фыркнула:

– Как ты можешь? При Сергее! А если бы про твою маму так сказали?

Попов грустно усмехнулся:

– Не хотелось бы верить, но Олег на девяносто девять процентов прав.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – возмутилась девушка.

Серега развел руками:

– Я могу, конечно, зарыдать и начать кататься в истерике по ковру, только мать это не вернет. Лучшая память о ней – найти сволочей и отомстить.

Олег покачал головой:

– Не знаю, не знаю. Это же не школьные хулиганы, Серега. Позвал старшего брата, и он всем навалял. Там система. Как сейчас модно говорить – мафия! Централизованная, с разделением функций. Есть тупые исполнители, есть руководители. Власть их крышует, или они власть за горло держат. А может, они и есть – власть. Многое тут изменилось, пока тебя не было.

Попов упрямо дернул плечом:

– Я систему ломать не собираюсь. Для этого есть умные дяди в погонах. Но ублюдков я вычислю и убью!

– Как? – грустно улыбнулся Олег.

– Да есть мысли. Пока рано говорить, – Серега усмехнулся краем рта, и уже привычно погладил кольцо на пальце.

Ирка зябко передернула плечами:

– Ты меня пугаешь, Попов. Не знаю почему, но мне кажется, что ты и вправду способен убить. Или уже убивал. Ты поэтому не хочешь рассказывать, где был и что делал?

– Ну, – уклончиво протянул Серега, – расскажу. Со временем. Найти бы их только.

Иринка легонько стукнула Попова по лбу пальцем:

– Они договор заключали, на куплю-продажу. Там и имя с фамилией, и данные паспорта. Я тебе, как юрист говорю. Думай.

– Спасибо, – оживился Серега, – Плесни еще чайку, а?

Олег потер переносицу:

– Так ты где и на что живешь, мститель?

– Были кое-какие сбережения. Квартиру снял. С работой еще не определился.

Вернулась Иринка с чайником:

– Поживи пока у нас. Места хватит. А, Олег?

– Нет, – поднял руки Серега, – спасибо большое, но мешать не хочу. Одно дело – в гости прийти, а другое – постоянно жить. Да я уже за три месяца вперед заплатил.

– Ну, тогда возьми его к себе, – не унималась Ирка, – где он сейчас работу найдет?

Олег снова потер переносицу и пожал плечами:

– А кем? Нижнее белье продавать? Так у меня все занято.

– Придумай! – женщина обняла сидящего мужа сзади, поцеловав в щеку, – Ты же у меня самый умный.

– Ну, есть одна работка, – неуверенно протянул Олег, – если ты согласишься, конечно.

Иринка чмокнула его в другую щеку:

– Молодец. Продолжай, не тяни резину.

– В общем, ситуация такая. Товар я везу из Москвы. Пока объемы были небольшие, я его у себя в квартире хранил. А тут, понимаешь, с одной стороны, я женился, и Ирусик беспорядка дома не терпит. С другой стороны – товар я беру только качественный, потребитель это понял и спрос растет. Надо расширятся, а мне тут по случаю досталась списанная автомобильная фура. Двигателя на ней нет, а сам контейнер еще в очень хорошем состоянии. Объем огромный, и мое все влезает, и чужое могу хранить за деньги. Замки на нем есть, конечно, но в наше время, сам понимаешь, это не спасает. Короче, мне нужен сторож.

– Олег! – возмутилась Иринка.

– Хорошо, хорошо, охранник.

– Олег!

– Нет! Не так. Начальник службы безопасности!

– Ну, вот, молодец! Можешь же, – Ирка погладила мужа по голове и подмигнула Попову, – Согласен?

Серега пожал плечами:

– Сторож, так сторож. С чего-то начинать надо.

Иринка встряхнула Олега за плечи:

– А зарплата?

Работодатель поморщился:

– Ну, не обижу. Миллионов не будет, конечно. Да и от прибыли много зависит. Тебе меньше принесу, Сереге отдам, – теперь уже он подмигнул Попову.

– Противный, – Ирка отвесила мужу символический подзатыльник и пошла на кухню.

Олег подождал, пока жена не начала греметь чашками в раковине, и в полголоса продолжил:

– В принципе, три охранника у меня есть, но если с тобой, то можно меняться сутки через трое. Ночью можешь спать прямо в контейнере, но участок сложный, много разного сброда шатается, и днем, и ночью. Рынок, сам понимаешь. У ребят там цепь велосипедная припасена и биту городошную откуда-то притащили. Но это так, шпану гонять. Попытаюсь в ближайшее время достать что-нибудь посерьезнее. Смена в десять утра. Зарплата – раз в месяц, числа двадцатого – двадцать пятого, как деньги будут. На работу – послезавтра. Не передумал?

– Да нет, – усмехнулся Попов, – работа знакомая, караульная. Все равно, выше сторожа я бы должности не нашел. Спасибо.

– Пожалуйста, – теперь уже усмехнулся Олег, – только учти: дружба дружбой, а работа работой. За прогулы и пьянку на рабочем месте сначала штрафую, потом – выгоняю. Отпусков нет, больничные не оплачиваю. Болеем не больше пяти дней, дальше – увольнение. Извини, брат, капитализм в стране, – он развел руками.

С кухни вернулась Иринка:

– Ну как, мальчики, договорились?

– Да, девочка, договорились, – Олег поймал жену за талию и усадил на колени.

Попов поднялся с кресла:

– Ну что ж, мальчики-девочки, пора мне. Спасибо за угощение.

На прощанье Ирка поцеловала его в щеку и попросила заходить почаще и в любое время. Поцелуй продолжался на секунду дольше приличия, и по лицу Олега скользнула тень:

– Время лучше согласовывать, – буркнул он, пожимая Попову руку, – на работу не опаздывай.

Уже на улице оживилось кольцо:

«Ну, как тебе? Раз-два и у тебя есть постоянный доход. Да и девушка подходящая, а? Ты бы мне рассказал предысторию ваших отношений».

Попов фыркнул:

«Тебе зачем? Да и не было там ничего интересного. Чтоб ты знало, я ее сейчас первый раз обнял по-настоящему».

«Ничего, наверстаешь, – хихикнул «боевой артефакт», – она к тебе тянется, я в тонком поле вижу».

«Видит оно! Зачем это ей вообще, ты не видишь? При живом-то муже?»

«Да, не бери в голову, – легкомысленно отмахнулось кольцо, – чужая душа – потемки, а уж женская – тем более. И вообще, женщина, это существо, лишь внешне похожее на человека. Пользуйся моментом и не засоряй себе мозги. Она ж тебе объяснила – выбрать не может. И муж нужен, и любовник не помешает. Не дрейфь, разберемся».

25 апреля 1992 года

Ночью Попов снова командовал армией Мордора, но теперь войска только строились для боя. Откуда-то Серега знал: противник – гномы. Стальной клин уже формировался в дымке на противоположной стороне поля, прикрытый двойной линией арбалетчиков. Попов начал расставлять по местности орочью пехоту и вдруг явственно услышал голос Майрона:

– Нет, нет, не сюда! Что ты делаешь, Сергей? Зачем тебе гвардия Мордора в первой линии? Это не расходный материал, а стальной кулак, решающий исход сражения. Ее надо бросить в бой в момент наивысшего напряжения, когда все висит на волоске для тебя, или противника. Бросить там, где удар принесет наибольшую пользу. Поэтому, оставь ее при себе, и лучше так, чтобы противник гвардию не видел. Вот же, смотри, чудесная буковая роща на склоне холма! Ровный пологий скат, по которому удобно атаковать и по центру, и к флангам. Понял замысел?

– Да, – кивнул Попов, – теперь понятно.

– Смотри дальше. Перед нами почти ровное поле, пересеченное ручьем, можно сказать, что даже речушкой. Стекает она с гряды холмов, прикрывающих наш правый фланг, а впадает в реку, закрывающую фланг левый. Для чего же ты ставишь пехоту перед ручьем? Противник спокойно пойдет по равнине, где ничего не мешает держать строй, и навалится на нашу пехоту. Слитное давление гномьей фаланги чудовищно, орки неизбежно подадутся назад и окажутся по колено в грязи. Переставь пехоту за ручей, пусть тяжелые гномы вязнут и разрывают строй. Единственный способ победить фалангу – разорвать ее или атаковать с тыла.

– Понял, – снова кивнул Серега.

– Теперь – арбалетчики. Мордорские арбалеты почти не уступают гномьим. Растягиваем двойную линию стрелков по берегу ручья, там, где ты ставил пехоту. Они закроют препятствие от командиров фаланги, попытаются расстроить ряды противника, а в нужный момент уйдут за фланги нашей пехоты.

– А они успеют?

– Жить захотят, успеют, – усмехнулся Майрон, – а те, кто замешкался, будут сражаться вместе с пехотой, ятаган есть у каждого. Харадримов вообще убирай назад, в тыл. С тяжеловооруженными гномами им не справится. Гномьи доспехи харадские стрелы не берут, а конной лавой атаковать фалангу в лоб – безумие. Если справимся и опрокинем гномий строй – вот тогда харадримам цены не будет в преследовании. Если не справимся и побежим – прикроют отход.

Дальше Попов в режиме полета посмотрел ход сражения. Майрон оказался прав – фаланга увязла в топком ручье, но почти проломила орочий строй. Удар гвардии Мордора решил исход дела, фаланга рассыпалась, и гномы начали отходить небольшими группами, похожими сверху на капельки ртути. Капельки скатывались по равнине, стремясь слиться в единое целое, но харадская конница серым вихрем металась между ними, разъединяя и понемногу обкусывая края. В итоге, до спасительных скал добрались единицы. Невидимый Майрон удовлетворенно хмыкнул, но наставительно заметил:

– Это самый простой, можно сказать – идеальный вариант, Сергей Владимирович. В следующий раз рассмотрим более сложные задачки, а пока – отдыхайте.