Пути Империи. Мирный Исход

Глава 2. Молва и слава

Мухи не переносят слухи.

Народная мудрость №1.

Двенадцатый день первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, княжеский дворец.

Главный приемный зал древнего дворца, принадлежавший властвовавшему в провинции Ахарнес князю Кирьяку, считался одним из признанных шедевров ранней имперской архитектуры. Острые арки сводов, множественные узоры по камню и величественные барельефы создавали атмосферу величия.

В этот раз прием был больше обычного и неудивительно, раз внезапно прославившийся и возвысившийся племянник правителя вернулся. Да не один, а с женою. Официальный виновник празднования был третьим сыном брата князя и ранее не имел большого веса в политике и торговле. Но, из-за причуд и хитросплетений интересов имперских фракций женился на принцессе, дочери нового императора Миланте. Именно в её честь и был назначен приём.

Князья Ахарнеса вели род от древних королей, государство которых вошло в империю как одна из провинций сотни лет назад. Но они были урезаны во всех правах, если сравнивать с имперскими герцогами, не могли вступить в Тайный Совет, а значит не получили и своего дворца в столице. Ущемлённая гордость предков добавляла причуд многим местным правителям, она не обделила ими и Кирьяка.

Правители Ахарнеса получали власть по древнему, доимперскому обряду – от отца к сыну. А это значило, что Святые Силы3 правителя могли быть ниже чем у талантливого барона. На родовую аристократию дворяне, получившие титул в результате императорского экзамена, смотрели сверху вниз.

В результате местные князья имели мало веса не только перед императорскими чиновниками, но и перед правителями соседних провинций.

Неудивительно, что правящий Кирьяк решил воспользоваться ситуацией со свадьбой, а для этого был нужен поистине королевский приём. Тем более на саму свадьбу, в столицу, его не позвали.

На мероприятии присутствовали все значимые родственники князя, высокие сановники, состоящие на его жаловании, чиновники представляющие имперскую власть, служители Единой Церкви и представители всех значимых родов дворян. Самые богатые торговцы, согласно древнему обычаю, также были приглашены, но сидели в отдельном зале, который находился на втором этаже. Впрочем, они могли наблюдать за основными событиями через большие смотровые окна. Небольшой зал на втором этаже всегда использовался для приёма простолюдинов лишенных Святых Сил.

Правящий князь жил долго, не менее двух сотен лет и уже позабыл, как ненавидел все эти казенные приёмы, которые обязан был посещать, будучи наследником.

Получив власть, Кирьяк распробовал полную гамму вкусов подобных мероприятий, придворные всегда строились вокруг него, окружающие смотрели на князя сотнями глаз, пытались угодить его мельчайшим потребностям и желаниям, соревновались в лести и подхалимстве. Такое Кирьяку нравилось, в отличии от исполнения позабытых протокольных обязанностей наследника.

Князь ничего не понимал в любом виде искусства, однако, следуя моде, организовал провинциальный оперный театр. Который давал на этом приёме странное представление, оперу по мотивам комедии, которую сочинил новый император перед самым восшествием на престол. Опера, как искусство, не вызывала восторга у Кирьяка, но имперская мода и демонстрация статуса иногда требовали жертв.

Выбранный недавно императором, граф Тимеи Аристофан, получил имя Базилевс, но череда его комедий, написанных простонародной азбукой4, была подписана старым именем. Этот жанр, до недавних пор, считался самым низким, но, после избрания Аристофана властелином, его странная писанина обрела небывалую популярность в среде дворянства.

Кирьяк сидел на самом почетном месте, перед сценой, за столом с горой изысканных блюд. Он пытался понять суть истории, которую показывали актёры.

Сюжет оперы казался князю скандальным – некий имперский герцог Риго принудил к интимным отношениям девушку со странным именем Летто, дочку хромого и горбатого барона Трибуле.

Когда играющий старого развратника актёр бросил девушку на кровать, Кирьяк отвёл глаза в сторону. Отвернувшись от сцены, правящий князь заметил, как приглашенные дамы неоднозначно воспринимали происходящее представление, а уважаемые сановники начали перешептываться с едкими ухмылками, вероятно гадали какие известные семьи высмеивал сам император.

«Создатель таких сюжетов не может нести волю Единого Бога.» – промелькнула крамола в голове Кирьяка, от таких мыслей он даже поморщился.

За столом, по правую руку князя, расположилась его вторая наложница, которая разбиралась в искусствах, её обычно надменное лицо покраснело и стало взволнованным – наверное она смутилась. За ней сидели племянник Кирьяка Лавр и его худющая жена, принцесса Миланта. Она, кажется, стала бледнее обычного. Отец Лавра, младший брат правящего князя находился чуть дальше и, судя по дёрганным движениям лица, не знал куда деть глаза.

Впрочем, князя Кирьяка не заинтересовали этические терзания брата, его взгляд остановился на принцессе, она сидела ровно, хрупкая, бледная и истощенная. Чистая кожа была почти белой, а волосы черными как дёготь. В её вдумчивых глазах князь не заметил читаемых реакций на представление. Эмоций на лице девушки также не отражалась.

«Какая странная особа.» – Мысленно отметил Кирьяк.

Ее талия была тонкой, что подчеркивалось пышными юбками многослойного наряда из тончайшего бежевого шелка. Князь заметил, что принцесса излучала какую-то загадочную красоту. Ее худоба и болезненный вид не делали её отталкивающей, но добавляли странной привлекательной хрупкости.

Девушка почувствовала взгляд князя и повернула в его сторону голову. Кирьяк улыбнулся ей, приветственно поднял бокал и обратил свой взор на сцену, где известный всему городу певец пытался передать голосом образ немолодого, распущенного и свободного в любовных приключениях герцога.

Фривольная сцена закончилась, шепот зрителей поутих и далее опера беспрепятственно продвигалась к развязке. Даже решение девушки Лето, которая пошла на смерть от руки убийцы, вместо опорочившего её герцога Риго, не вызвала бурных эмоций у зала. К кровавым и героическим сценам в опере тут все привыкли.

Комедия явно шла к концу. Вторая наложница приблизилась к уху герцога:

– Вам стоит, после представления, говорить о проблемах в постановке, а не в самой комедии. – Девушка улыбнулась.

– Так, я тебя слушаю. – Оживился Кирьяк.

– Император написал отличную комедию, но постановка слишком натуралистично передала её греховную составляющую. – Наложница поглядела на сцену. – А вот трагические моменты исполнители явно недоработали. Сам сюжет не просто комедия или трагедия, а целый сплав эмоций, передать его актёрской игрой очень сложно.

– Ты эту комедию читала? – Князь несколько удивился.

– Сборник рассказов императора я купила. Каюсь, не успела прочитать, но изучила предисловие от уважаемых императорских цензоров. Опираясь на их мнение, я дала вам совет.

– Прекрасно. Я буду выглядеть разбирающимся в этом… – Князь заметно повеселел, он так и не выучил простонародную азбуку, мог читать только иероглифы. – Но, при этом, не буду критиковать императора за этот ужас, а даже похвалю.

– Именно так.

– В этот раз ты мне сильно помогла, жди большого подарка.

– Спасибо ваше сиятельство, рада вам услужить. – Довольно громко почти промурлыкала девушка, напомнив Кирьяку о другой, куда более грязной и пошлой особе. Погрузившись в грёзы о том любимом мурлыканье, князь честно досидел до конца представления.

После оперы настало время праздничного ужина, весенний вечер принёс не только раннюю темень, но и прохладу. Затопили камины и зажгли свечи. Княжеский приём был очень большим, потому столы накрыли во множестве залов и комнат, общество в каждом помещении подобрали по положению и величине Святых Сил. Правящая в Ахарнесе княжеская семья заняла центральный, самый помпезный Золотой Зал, с ними ужинали имперские чиновники высокого ранга, местные графы и ближайшие советники. Почетные места в центре конечно нашлись и для принцессы Миланты, с её мужем и его родителями. Другие гости находились за толстыми стенами и десятками охранников, так заведено в княжеском дворце с древних времён.

В центре Золотого Зала, на золоченом древнем троне, в основании которого были отлиты традиционные для Ахарнеса узоры, в виде человеческих и демонических черепов, сидел князь Кирьяк.

Ранее, во времена его предков, черепов в основании было больше, а трон из-за них был куда выше и величественнее. Но потеряв независимость и статус короля, давний предок князя был вынужден укоротить этот символ власти. Не положен такой высокий трон главе провинции. Но даже в усеченном виде это помпезное седалище выглядело монументальным произведением искусства.

Справа стоял второй трон, поменьше, в имперском стиле, там сидела жена Кирьяка, уже состарившаяся женщина, которой была всего сотня лет, но Святых ил у неё с рождения мало, отчего и жизнь её будет короткой. Кирьяк обладал средними силами, потому был еще молод и выглядел как тридцатилетний простолюдин, жизнь которых коротка. Он ещё надеялся пережить свою супругу лет на двести.

«А имперские герцоги из-за бесконечности своей силы бессмертны». – Смотря на старушку жену подумал князь. Грустно вздохнув он уставился перед собой, широкий стол с едой и напитками не вызывал интереса.

Слева и справа от княжеской четы разместились самые важные гости.

Кирьяк увидел боковым зрением как племянник Лавр ухаживает за принцессой, мальчишка сам наливал жене вино в бокал. Князь, скучая, водил глазами по приглашенным дамам, большинство из них он уже много раз видывал. Но разглядывать новенькую Миланту оказалось не удобно, она сидела по правую руку, за старушкой женой и сразу за своим мужем. Князь перевёл взгляд на бюст одной из графинь…

Неожиданно послышался лёгкий шум, повернув голову Кирьяк увидел, что Миланта почти упала на стол, но Лавр успел её подхватить. Лицо принцессы стало белее мела. Племянник тут же, как пушинку, подхватил жену и приказал дворецкому позвать лекаря. Через мгновение, на глазах всех гостей, он вышел из зала с необременительной для его физической силы ношей.

Ночь с двенадцатого на тринадцатый день, первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, княжеский дворец.

– Бедняжка! Должно быть, с принцессой что-то серьезное случилось. Она долго сидела молча, а потом просто начала падать. – Сказала полноватая графиня среднего возраста двум своим подругам.

– А мне кажется, она притворилась – утвердительно заявила длинная, костлявая и полностью седая потомственная маркиза.

– Зачем ей это делать? – В удивлении всплеснула руками молодая пышногрудая девушка, которая стояла рядом.

Все три дамы были подругами детства, на различиях в их облике сказалась разница подвластных им Святых Сил.

– Ага. Я понимаю, чего ты молодуху защищаешь. – Поднимая градус спора заявила маркиза, указав пальцем на пухлые губы самой сохранившейся дамы. – Считаешь, что у тебя больше общего с ней, чем с нами?

– Нет, просто зачем ей это?

– Ты себя молодой не помнишь? Все эти скучные собрания, попойки со стариками. А рядом молодой муж…

– Так, девочки. – Перебила графиня, тряхнув вторым подбородком. – Она перед самой коронацией отца императора тяжело болела, пролежала в кровати месяц или два. Была на приёме бледная как поганка. Как представлю, что такое с любой из моих дочерей случится, так руки стынут и в дрожь бросает.

Графиня потёрла свои толстые плечи, она и две другие высокородные дворянки стояли снаружи у парадного входа во дворце князя. Ждали, когда к нему подадут их кареты. А перед дворцом выстроилась целая пробка из дорогих экипажей. Организация мероприятия оказалась не на высоте.

Чуть поодаль, из входа попроще, в дворцовый парк с приёма выбралась небольшая кампания, две женщины и один их кавалер.

Мужчина в ходе мероприятия явно устал, еле волочил ногами. Сопровождавшие его женщины с завистью посмотрели на трёх дам у парадного входа.

– Эти выделяются даже на фоне князей. – Тихо заявила женщина с тёмными волосами. – С детства их пренебрежение к нам, простым дочерям баронов, бесит.

– А меня нервирует и бесит другое, что я твоего мужа в очередной раз помогаю нести. – Ответила раздраженная светловолосая баронесса.

– Ты бы лучше за своим следила. Сколько у него наложниц? Десяток? А ты ещё, с ними вместе, после публичных домов его лечила…

– Мой хоть трезвенник, а в твоём сейчас сколько бутылок?

– Ыбырвалг. – Промолвил пьяный мужчина, посмотрел вверх на небо, споткнулся и пошатнулся. Женщины перестали спорить и сильнее подхватили его под руки.

– Сколько еще до вашей кареты идти?

– Стоит там же где и твоя, у нас одинаковый уровень по имперскому протоколу.

– Да? Дай тогда передохнуть. Постоим? – С нажимом в голосе спросила светловолосая.

– Давай. Я не против, один чёрт раньше тех троих с территории дворца не выпустят. – Тёмненькая указала в сторону парадного подъезда.

Со временем, просто стоять, поддерживая пьяного барона женщинам надоело. Начался куртуазный разговор:

– Говорят, что в главном зале принцесса Миланта напилась до беспамятства, даже врача вызывали. – Заявила тёмненькая перехватывая руку шатающегося мужа.

– Так неудивительно, мне рассказывали, что принцесса несколько месяцев лечилась. Она какую-то болезнь подцепила. – Светленькая прильнула к уху подруги, улыбаясь тихо проворковала. – Говорят она была замешена в скандале, в институте благородных девиц. Ну все посвященные в нашей провинции знают, чем учащиеся там девушки занимались. С тех пор и лечится, эти самые заразные, мне знахарка говорила. А потом и с Ковеном Ведьм история была…

Женщины перешли на шушуканье, а пьяный кавалер их громко поддержал – пустил уверенного шептуна.

Мимо пьяной троицы прошли двое мужчин, которые посмотрели на барона и баронесс неодобрительно. Отойдя подальше, толстый сказал худому:

– И вот, чем они лучше нас честных торговцев? Пусть Святых Сил у меня нет, но эти пьянчуги… опора империи, так их и этак… а мы нет.

– Да ты сам видел, опору и оперу эту, император такое написал. Какой император такая и знать.

– Это да. Насмотрелись на императорское творение благородные, возбудились, знаю я их, а потом…

– Что потом? – Худой торговец заговорил тише.

– Этот, как его, косой из наших, который за соседним столом выпивал. Как же его?

– Я понял кто… – Худой сплюнул на ходу. – Не важно, как его звать, тоже не помню, что он там?

– Так он говорит, что видел, как правящий князь насмотрелся на эту любовную оперу и принцессе глазки начал строить, в обход племянника. А та ему даже кивком ответила.

– Да ты что? Хотя… – Мужчина смачно высморкался в кусты и продолжил. – Всё сходится! Вот поэтому её муж, этот Лавр, как слуги шептались, до беспамятства и побил.

Тут они увидели фигуру, сидящую на корточках в кустах у ограждающей парк стены, разглядели во тьме как рука отбросила смятый лопух. Фигура покряхтела, поправила длинные одежды и встала, одёрнув рясу. Неведение длилось недолго, им навстречу немного шатаясь вышел знакомый настоятель храма.

– Господа, прошу прощения. Но такие сплетни супротив учения Единого Бога. – Священник кашлянул. – Завтра вечерком приходите в храм, всё мне на исповеди доложите. Так будет вернее и полностью богоугодно!

– Да преподобный. – Ответил толстый.

– Я это, не только из любопытства… То есть, я не из любопытства вас зову, а чтоб души ваши спасти. Грехи отпущу, а вы и взнос в общину занесёте.

Вскоре кареты разъехались и даже последние из гостей, как бы соблюдая приличия, покинули дворец.

Тринадцатый день первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн.

Два пьяных конюха, которые до утра развозили малозначительных гостей княжеского приема, размахивали увесистыми бутылями в руках. Они выпивали, а между этим важным занятием шли и громко разговаривали, по кривой грязной улочке на окраине города Ахарн:

– Нет, ну ты слышал? Князь наш схватил эту принцессу и прямо на сцене на глазах мужа раздел!

– Да не, он свою наложницу заставил с принцессой непотребствами заниматься! На глазах купца которого мы везли дело было. Эта княжеская баба такие штучки знает, оперные извращения, любит их! А принцесса мужу в процессе лишь кивала.

– А тот что?

– Ну, тот известный рукоблуд…

Внезапно путь мужикам преградили три городских стражника, здоровенный десятник махнул дубинкой:

– Так, пьянчуги, что вы тут такое про князя и благородных говорили?

– Ничего не говорили. – Вмиг протрезвел один из извозчиков, но второй с перепугу выронил глиняную бутылку, которая упав разлетелась на несколько черепков залив напитком мостовую.

– Придурки. – Десятник беззлобно выругался, смотря растекающееся пойло.

Два стражника погрозили извозчикам деревянными палицами, а десятник с вызовом уставился в лицо более трезвого выпивохи:

– Сейчас вы мне все новые истории про дворец расскажете, и если мне будет не смешно, я сначала вас изобью! А потом, уже по закону княжества, на порку отправлю, за дискредитацию власти.

Тринадцатый день, первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, императорская резиденция.

Лавр встал поздним утром, он с женой остановился в императорской резиденции5, такие казённые дворцы располагались в каждой провинции. В них, по случаю, останавливался сам путешествующий государь и члены его семьи. Но, чаще там гостили высокопоставленные чиновники.

Посетить Ахарнес требовали обычаи, Лавр должен был представить семье жену. Она совсем недавно пострадала во время демонического нападения и почти месяц пролежала в коме. Но применение в ходе лечения Святых Сил, лучшими дворцовыми лекарями, сохранило ей жизнь и поставило на ноги.

Лавр хорошо служил в Приказе Тайных Дел6 на Севере, уничтожал демонов и следил за дворянами. Но после женитьбы на принцессе покинул пост командующего в провинции Халкидосс. Нового назначения он еще не получил и от безделья исполнял все формальные обычаи знати, связанные с женитьбой.

Лавр поглядел на рабочий стол, в его центре разместилась большая стопка бумаг, в ней лежали десятки документов касающихся целой череды нападений демонов на императора, и на всю его политическую фракцию. Случилось всё это совсем недавно, а ему казалось, что прошел год или два, столько событий произошло в его жизни.

В дверь постучали, Лавр не был стеснительным, оставаясь в пижаме он громко сказал:

– Войдите.

Прошло мгновение, и тяжелая дворцовая дверь открылась.

– Ваше высочество, разрешите доложить. – В спальню вошел его личный секретарь, за которым слуги затворили дверь. – Принцесса Миланта чувствует себя хорошо, уже рано утром она посетила оранжерею дворца и большой грот в парке. Сейчас, она хочет видеть вас на обеде.

– Странно, не похоже на неё. Если она хочет, я буду. – Лавр стал серьезнее. – Какие новости?

– По городу поползли слухи о вчерашнем приёме…

– Мне это не интересно. Важное для меня ты как всегда в конце расскажешь?

– Ваше высочество, это традиция Ахарнеса, доносить правителю вести по порядку… – Секретарь заметил злой взгляд Лавра и четко проговорил. – Пятый Герцог прислал вам мгновенное сообщение. Его агент выследил демона жабу, эта тварь участвовала в нападении на нашу фракцию.

– Да? – Лавр окончательно проснулся. – Пожалуйста, без присущей этому уважаемому старику витиеватости, расскажи суть послания.

– Ваше высочество. Герцог пишет, что эта тварь находится недалеко от Ахарна, он требует от местного Приказа Тайных Дел её поймать. А вас просит проконтролировать их действия. Со слов герцога император знает о ситуации.

– Ясно. – Лавр улыбнулся. – Жаба конечно же спряталась на болотах?

– Как вы догадались? – Секретарь сделал комически удивлённое лицо – Герцог указал точное место.

– Начинаем готовить поход, ты дай указания собирать припасы и подбирай отряд, а я в это время пойду обедать с женой. Доложишь мне о успехах вечером. – Лавр почесал подбородок, на котором появилась небольшая щетина. – Зови служанок, мне надо побриться, помыться и хорошо одеться.

Глава 3. Страх

Сказано Единой Церковью, что ведьмы есть суть греха. Это самые падшие женщины из диких племён, которые черпают свои силы из мерзости и порока. Сторонитесь их, боритесь с их колдовством, приворотом и сглазом. Тогда, может быть, окажетесь счастливыми. Ничего хорошего от них быть не может, даже лечебные снадобья из их рук к горю приводят. Цель их одна – срамное блаженство.

Все бабы эти опасные, хоть и красивые, на кострах свой покой найдут. Во имя справедливости от Единого Бога.

Умные и благостные слова эти записаны в семисот пятом году от образования империи.

Главная столичная летопись.

Неустановленный летописец.

Восемнадцатый день первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, окрестности деревни Нимфайо.

Возвращаясь по дамбе в столицу княжества Ахарнес, Еразм и Ламбр издали увидели перекрывший единственную дорогу заслон. Пара десятков коней, несколько телег, пёстрый шатёр, да три палатки, а также брошенное на дороге подгнившее бревно выглядели маленькими и даже ничтожными, особенно на фоне величия исполинской дамбы которая сдерживала гигантские объемы воды.

– Это еще кто такие? – Спросил Ламбр тщедушного возницу, тот, за небольшую плату, согласился довезти их до ближайшего селения вне болот.

Возница отвёл взгляд от крупа своей худосочной лошадки, привстал над телегой.

– Кто его знает? – Крестьянин плюхнулся назад и потеребил на голове серую замызганную шапку. – На разбойников не похожи. Ярко одеты, значит не бедствуют. Вам господам виднее, вашего полёта птички.

– На стражу Ахарна похожи. – Заявил Ламбр, всматриваясь в медленно приближающиеся маленькие фигурки.

Услышав слово «стража», возница аж подскочил:

– Нас они тоже заметили, сворачивать не буду! – Крестьянин стал громким и абсолютно серьезным, и одновременно испуганным. Вдруг с истерической ноткой в голосе выпалил – И не просите господа-бояре. У них лошади хорошие, по дамбе нас точно догонят!

– А чего ты на нас так орёшь? – Еразм удивился ору от обычно услужливого мужика.