Экономика упущенных возможностей
– Вернемся в безопасное русло. Допустим, экономический совет. Можете назвать несколько фамилий ученых, которые могли бы сейчас там находиться? Кстати, вы бы включили в него бывшего советника по экономике В. В. Путина Андрея Илларионова?
– Конечно, нет. Прежде всего, потому, что от него идет сплошной негатив. Думаю, это врожденная черта характера. Я помню свою заочную полемику в 2001 году, когда я его критиковал за паникерство. Если я правильно помню, то в течение нескольких месяцев происходило снижение темпов ряда экономических показателей. Вместо того чтобы как-то подбодрить экономические субъекты (он уже являлся советником Президента), он начал паниковать. Деталей не помню, но вывод был следующий, близко к тексту: «На флоте паникерам надевают мешок на голову и выкидывают за борт». Меня это тогда сильно возмутило. Я бы его не взял еще по ряду причин. Было очень смешно, когда он по центральным каналам показывал график движения курса акций РАО с комментариями относительно того, что с приходом Чубайса в РАО (критиковал, что плохой менеджмент, инвесторы продают акции и т. д.) началось снижение капитализации компании. Детский сад какой-то. Все дело в том, что после подведения результатов выборов Президента в марте 2000 года (когда стало известно, кто им будет) акции начали снижаться, и в течение девяти месяцев падение составило 50 %. Также считаю абсолютно недопустимой ситуацию, когда советник Президента публично и агрессивно критикует действие своего начальника или других органов исполнительной власти. В этом нет никакой логики. Ни с позиции этики: не нравится, тебя не слушают – собирай вещи и уходи. Ни с позиции здравого смысла: у тебя есть возможность, если ты с чем-то не согласен, довести свою позицию до руководства страны. Устраивать шоу – это уже политика. Одним словом, даже не подпустил бы близко.
Между прочим, идею по созданию стабилизационного фонда почему-то приписывают ему. Еще в 2001 году на страницах журнала «Финансовый менеджмент» мной было предложено создание такого фонда, с рекомендацией внимательно прочитать историю из Библии про Иосифа. Эту же историю рассказал Кудрин в Государственной Думе в 2008 году.
Что касается персоналий, то я об этом не думал, однако в качестве эксперта в обязательном порядке привлек бы Виктора Владимировича Геращенко. С точки зрения объема знаний в банковской сфере равных ему нет. Правда, в октябре он меня несколько удивил, когда в одной из передач по телевидению на вопрос, куда бы он порекомендовал вкладывать деньги, ответил, что в недвижимость.
Могу назвать, по каким областям должны быть специалисты. Макроэкономика, банковская сфера, специалист по ценным бумагам, сельскому хозяйству, строительству и др. Как максимум, без начальника и его заместителя, постоянных членов не более десяти человек. Могут быть эксперты (не на постоянной основе).
С точки зрения статуса постоянные члены приравниваются к уровню заместителей министра. Начальник – ранг вице-премьера, заместитель или заместители – в ранге министров. Общий штат сотрудников на постоянной основе не более 50 человек.
– Довольно «скромно».
– Куда скромнее. Раз вы так считаете, то про уровень оплаты труда говорить не буду. Согласен, что статусно, но круг вопросов достаточно широкий. Разработка экономической стратегии страны того требует.
– С первым решением разобрались. Какое второе решение?
– Решение текущих проблем. Все просто. Что сделано, то сделано. Пока с повестки дня не снимется вопрос о дальнейшей существенной девальвации рубля, ни о каких серьезных изменениях в переломе нынешней ситуации в экономике говорить не приходится. Почему это важно, говорить не буду, так как это элементарные вещи. Соответственно, необходимо устранять фундаментальные причины, связанные с общим притоком и оттоком валюты. Принять меры, способствующие большему притоку валюты в страну и меньшему ее оттоку. В срочном порядке необходимо ограничить нелегальную утечку капитала (не менее 40 млрд долл, в год). На каждый миллиард долларов посадить по проверяющему. Все сомнительные операции по оплате импорта остановить. По итогам 2008 года по статье платежного баланса «Транспортные средства, машины и оборудования» пройдет не менее 130 млрд долл. Дал бы указание компаниям с государственным участием реализовать всю валютную выручку. Повысил бы норму обязательных резервов на привлечение внешних займов в СКВ (запретительный характер). Объявил бы о программе по перекредитованию внешних займов коммерческих структур за счет валютных средств государства. Запретил бы выдачу валютных кредитов населению (на первом этапе). Соответственно, источником размещения валютных вкладов в стране стал бы Банк развития (7 % в долл, и 6 % в евро). Максимальная ставка привлечения для населения находилась бы на уровне 5,5 и 4,5 % соответственно. Вышел бы на внешний рынок с заявкой в 100 млрд долл, под 6 % годовых сроком на 10–20 лет.
Это что касается сверхсрочных решений.
– Вы предлагаете запретить выдачу валютных займов всем экономическим субъектам, а вклады в СКВ разместить в Банке развития. Не радикально ли? С какой стати государство должно брать на себя обязательства по внешним займам коммерческих структур? Не смогут отдать, пусть банкротят.
– Я не думаю, что данные решения радикальные. Если вспомнить, что было, когда к власти пришел Рузвельт (был издан федеральный закон о сдаче всего золота в ФРС, как наличного, так и безналичного). К сожалению, в настоящий момент это единственно возможные решения для конкретной ситуации. Я не зря сказал: что сделано, то сделано. Если руководство страны желает серьезного устойчивого развития страны в целом, то оно вынуждено будет идти на эти меры. Есть другое решение – ограничение движения капитала. Мораторий по выплате внешних займов и доходов по ним. Введение месячного периода задержки оплаты счетов по контрактам, пока не будут установлены все нюансы сделки и т. д. Необходимо помнить, что на 1 октября внешний долг РФ составляет 540 млрд. При среднегодовой цене на нефть ниже 40 долл./барр. счет текущих операций будет отрицательным. Точную цифру сказать нельзя, так как не известен курс рубля. Сумму резервов вы знаете – 425 млрд долл. Чтобы сработать в ноль, необходимо при данных условиях девальвировать рубль до момента, пока не произойдет резкое сокращение потребления импорта (включая услуги). Это означает существенное падение реальных доходов населения. У девальвации минусов больше, нежели плюсов. В результате невозможность обслуживания внешних долгов. Я еще не сказал про отток капитала (более 120 млрд долл, за 2008 год). Можно добавить тот факт, что изменение стоимости нефти – это искусственный процесс, за которым известно кто стоит. Могу сказать, какой курс рубля мы увидим, если среднегодовая стоимость нефти будет ниже 30 долл./барр. – 100 руб./долл. А если США продержит нефть на низком уровне один год, а если два, три? Вспомните СССР и 1998 год. Я же говорю, что нужно делать, чтобы этого не случилось. Сейчас что-то еще можно предпринять, как я уже говорил неоднократно, нашей стране просто повезло, что все случилось в 2008 году. Если бы все то же самое произошло через год, то курс уже был бы как минимум 100 руб./долл, и не обошлось бы без принятия решений, которые можно назвать не совсем рыночными. В общем, у Правительства есть шанс, который позволяет в конечном итоге сделать мощный рывок вперед. Я бы сказал, даже переместиться в другую плоскость. Но это отдельная тема.
Что касается частных предприятий, все до банальности просто. Национальная экономика, с точки зрения государства, это одна семья. Если бестолковому сыну или дочке необходимо отдавать долги, и в случае их невозврата собственность семьи (неважно, кто в какой квартире живет) будет потеряна навсегда, то очевидно, что глава семьи, если не даст взаймы, окажется полным идиотом. Также будет логичным, если после предоставления займа отец потребует переписать квартиру на себя (для исключения повторения аналогичной ситуации) и кроме этого попросит маму следить за этой квартирой (сделает дубликат ключей), чтобы в ней дружки-алкоголики не собирались. Очевидно, что государство может привлечь заем по более низкой ставке, чем бестолковые дети (в нашем случае – коммерческие предприятия вне зависимости от долевого участия государства в акционерном капитале). В этом случае идет явная экономия бюджета семьи. Все достаточно логично. В экономике аргументов для воплощения в жизнь данной схемы гораздо больше – рабочие места и общее развитие страны. Если компания становится банкротом, люди на улице – пособие по безработице – депрессия – снижение выпуска продукции – революция. Я умышленно перескочил через некоторые причинно-следственные связи, но в конечном итоге дело может закончиться подобным образом. Это с позиции государства. С точки зрения частного предпринимателя, который не имеет отношения к данной истории, все, естественно, неправильно. Можно рассуждать дальше. Экспортеру сырья это на руку, так как сложившаяся ситуация приведет к существенной девальвации рубля. Издержки уменьшаются, а выручка не изменяется (при прочих равных условиях). Импортер будет явно на стороне государства, так как девальвация и безработица будут снижать его прибыль (уменьшение доходов (безработица) и рост цен на продукцию). Одним словом, таких категорий множество. Именно поэтому я искренне убежден, что российская экономика обречена на развитие в рамках государственного капитализма. Я все чаще думаю о руководителях СССР (до Горбачева), которые держали экономику закрытой. Одна из причин – невозможность в долгосрочном плане обеспечить население импортом. Пример очень простой. Импорт товаров в 2007–2008 годах – 230–290 млрд долл. Понятно, что процентов 30 – лжеимпорт, но все же. Добавляем сюда услуги – 59–76 млрд долл., где, по моим оценкам, также есть незаконно выведенные средства. Получаем по итогам 2007 года не менее 190 млрд долл, и 240 млрд долл, в 2008 году. А какой же был экспорт в СССР до 1974 года? Не более 21 млрд долл.; в 1980 году – 50 млрд долл.; в 1990 году – 90 млрд долл. До 2003 года объем товарного экспорта не превышал 110 млрд долл. Сюда также необходимо добавить внешние займы (их надо обслуживать), и получится вообще удивительная картина. До Горбачева долги были незначительные, а в 1998 году внешний долг насчитывал около 140 млрд долл. В настоящий же момент – 540 млрд долл. Даже если учитывать инфляцию, то очевидно, что российская экономика не могла себе позволить импорт в принципе. Отсюда и закрытость. Выводы делайте сами. Очевидно, что мир изменился, и полностью держать экономику страны закрытой – полная глупость. Соответственно, нужны базовые решения, позволяющие пользоваться благами глобализации (они очевидны), но при этом не создавать системных ошибок, которые в конечном итоге обходятся очень дорого государству в целом.
– Да, все не так хорошо, как думалось. Какой выход?
– Создание Национального экономического совета. В этом случае нельзя будет все списывать на неуловимого Джона и происки врагов, которые, между прочим находятся в том числе и на территории страны.
– Исходя из приведенных данных отчетливо видно, что экономическая политика последних десятилетий не совсем верная.
– Это мягко сказать. Я не могу ответить на вопрос, почему руководители страны не пытались изменить ситуацию. Вопросов очень много, и наиболее серьезные – к М.С. Горбачеву и В.В. Путину. К первому – зачем отдал валютные потоки в частные руки и при этом частично открыл границы? К В.В. Путину – почему не воспользовался благоприятной ситуацией, когда все, о чем я говорил выше, можно было осуществить в спокойной обстановке, особенно во второй срок правления? В настоящий момент есть шанс двум политикам войти в историю в качестве великих реформаторов. Классическая связка: плохой – хороший полицейский. Кто время упустил, тот, естественно, плохой. На ком текущая ответственность, тот хороший. Есть уникальная возможность изменить ход событий на ближайшие 50 лет и вывести российскую экономику на соответствующий уровень. Конечно, для этого необходимы кардинальные решения, особенно в области валютной политики.
– Затерялся Б.Н. Ельцин?
– Никуда он не затерялся. Он уже в истории. Практически мало кто понимает его историческую миссию.
– И какова же была его миссия?
– Избежать крови при переходе из одной системы в другую. При этом сохранить целостность страны. Он с данной задачей справился на 100 %. С точки зрения экономики у него не было возможностей что-то кардинально поменять. После смерти первого президента России я дал оценку его деятельности в одном из номеров журнала. Несмотря на различные нюансы, у него не было стратегических ошибок.
– В журнале опубликованы ваши письма руководителям страны, в которых вы предупреждали о грядущих экономических сложностях, с которыми страна столкнется в последнее время. Была ли реакция со стороны адресатов? С вами кто-то связывался для более подробного изучения вопроса, касающегося в конечном итоге безопасности государства?
– На мое первое письмо (отправленное 27 адресатам) я получил три официальных ответа. Счетная палата, Совет Федерации и Комитет Государственной Думы по безопасности. Мог быть еще один ответ из ФСБ, но на вопрос, нужен ли мне официальный ответ, я сказал, что не нужен. Более объемный ответ был получен из Государственной Думы (переправили ответ ЦБ РФ [направили им запрос]). Мне бы не хотелось в очередной раз ставить в неловкое положение руководство ЦБ (ответ опубликован), так как все, что хотел сказать, я им сообщил. Самый лучший рефери – это время. Я говорил, что вы допускаете стратегические ошибки, они говорили, что все нормально, тем самым вводя в заблуждение руководство страны. Сейчас все встало на свои места. Вывод может сделать каждый. Для меня до сих пор загадка, почему они не видели того, что было очевидным? Думаю, что фразой «экономическая близорукость» вряд ли можно объяснить их полное бездействие.
Что касается Совета Федерации и Счетной палаты, то, судя по ответам, они полностью разделяли мою озабоченность.
– У вас было еще одно любопытное письмо, предназначенное Владимиру Рудольфовичу Соловьеву. С его стороны была ли реакция? Он его получил?
– Не знаю. Письмо было отправлено на его личную электронную почту. Справляться о получении я не стал, так как посчитал это не совсем корректным. Основная цель письма была не в ответе конкретно Владимиру Соловьеву и не в доказывании того, что, прежде чем говорить в прямом эфире о наличии ученой степени, необходимо изучить некоторые финансовые вопросы более пристально. Мне хотелось еще раз поднять вопрос о проблеме внешнего долга страны, который просто чудовищный. А по словам Владимира Рудольфовича, «несущественный». Кроме этого, указать на то, в какой последовательности будет происходить ухудшение экономической ситуации в России (так все и произошло). С моей стороны это была очередная попытка донести до людей, которые отвечают за решения, что необходимо в срочном порядке принимать экстренные меры. Я до сих пор не могу понять, почему наверху не видели простых вещей?
– Почему вы с иронией относитесь к людям, которые кичатся своими заслугами, в данном случае наличием ученой степени? Сами-то вы тоже кандидат экономических наук.
– Вероятнее всего, здесь нет ничего личного. Это общая позиция по отношению к людям, имеющим ученую степень, но не занимающимся научной деятельностью. Возможно, это связано с девальвацией данного звания. Если быть откровенным, то я себя не могу назвать полноценным ученым. Все относительно. Возможно, мне есть с чем сравнивать. Мне довелось общаться с настоящими учеными, которые посвятили жизнь изучению того или иного вопроса. Глубина знаний предмета исследования у них настолько велика, что ты рядом с ними просто пионер. При том что в моей диссертации были новые идеи, которые прошли апробирование на практике. Одним словом, была новизна в предмете исследования. Помню забавный случай, связанный с данным вопросом, который серьезно повлиял на мое отношение к ученым степеням. После присвоения ВАК звания к. э. н. (в 32 года) я решил форсировать события. В течение следующих двух лет выйти на защиту докторской. Когда я поделился своими планами с серьезными учеными, то был издевательски осмеян. Фразу, которая была произнесена, я запомнил на всю жизнь. «Сынок, если ты не хочешь, чтобы над тобой смеялись настоящие ученые, то раньше 45 лет даже не думай выходить на защиту ученой степени доктора экономических наук. Существует лишь несколько предметов исследования, в которых человек может претендовать на столь высокое звание в столь юном возрасте: физика, математика и химия. Все остальное это «дешевые понты», которые ничего не стоят». Считаю, что эти слова совершенно правильные. После того случая на людей, которые по несколько раз в течение короткого промежутка времени напоминают всем, что они имеют ученую степень, я смотрю с усмешкой. Быть ученым – это большой труд, за которым стоят годы исследований, на которые тратятся не менее 7-10 часов ежедневно. Все остальное – это пижонство и тщеславие.
– Если я вас правильно поняла, то до докторской еще далеко?
– Да, вы все правильно поняли, но если будет время, то постараюсь выйти на защиту докторской в 2010 году. Где-то в 38 лет. Причина одна: есть что предложить, особенно с учетом сложившейся экономической ситуации в стране. Но всегда нужно помнить народную мудрость: мы предполагаем, а Бог располагает. Время покажет.
– Предлагаю на время отвлечься от макроэкономики. Что можно сказать о журнале «Портфельный инвестор» как о проекте в целом? С точки зрения рентабельности насколько журнал эффективен? Текущее состояние дел находится в рамках прогноза?
– Если говорить о проекте в целом, но в настоящий момент мы находимся на первом этапе. Причина одна – недостаточный платежеспособный спрос, не позволяющий развивать издание. Другими словами, расходы превышают доходы, так что с точки зрения рентабельности выпуск журнала является убыточным мероприятием (при существующих издержках). В настоящий момент работаем в направлении по изменению издателя журнала. Если нам это удастся сделать, то экономия на расходах может составить до 80 000 долл. Сейчас для нас главное, чтобы журнал выходил.
– Текущее состояние дел – это ошибка менеджмента? Или продукт невостребован? Или какие-то другие причины?
– Основная причина все же в недостаточной востребованности журнала в том виде, в котором он существует. Все идет именно от этого. Есть два основных направления развития печатного СМИ. Первый – значительные деньги и «ширпотребовская» тема. После раскрутки журнала появляется тираж (рекламные площади), который продается рекламодателям. В нашем случае бюджет должен был составлять не менее 5 млн долл, в течение трех лет. Этого достаточно для реализации 40–50 тыс. экземпляров в месяц. Второй путь несколько проще, он менее рискованный. Есть пул рекламодателей, готовых платить за конкретную аудиторию конкретные деньги. Расчет идет от дохода, который известен. Все остальные варианты являются сверхрискованными и состояться могут в основном за счет уникальности продукта.
Запуская проект с бюджетом в 1 млн долл., я рассчитывал именно на уникальность продукта. Кроме того, у меня была козырная карта. Я знал, что будет с финансовой ситуацией, и в течение последних двух лет предупреждал об этом. Когда вокруг говорили, что все будет хорошо, я придерживался совершенно другой позиции. Я предполагал, что, когда жизнь докажет мою правоту, люди начнут более активно спрашивать именно наш продукт. Мне казалось, что это логично. Однако в настоящий момент это практически не ощущается.
Сегодня я могу сделать окончательный вывод: мне не удалось донести до читателя, что журнал нужен именно ему, что внимательное изучение статей позволяет решать ряд стратегических задач: получение достоверной отфильтрованной информации; альтернативное мнение по широкому спектру вопросов; повышение финансовой грамотности и др.
Основной аргумент читателей, которые, как правило, не погружаются в материал, – журнал очень сложен для восприятия. Много цифр, таблиц, графиков. Нужны готовые решения. Естественно, я с этим не могу согласиться, так как готов обосновать каждую страницу размещенного текста. Прочтение журнала требует определенных умственных усилий, это действительно так. Если мы хотим, чтобы у нас начались перемены к лучшему (в семье, стране, компании), то нам надо больше знать, соответственно, усиленно «работать головой».
Считать это ошибкой я, естественно, не могу, так как уверен, что нужно делать только первоклассные продукты, которые позволяют индивидууму развиваться (в широком плане). Если вернуться на несколько лет назад, то, хотя мной потрачены существенные финансовые средства, я бы в основном делал все то же самое. Единственное, больше рассчитывал бы на свои силы, а не на пустые обещания помощи.
– Все же перспективы у журнала имеются?
– Конечно, имеются. По большому счету, при определенном стечении обстоятельств, это второй «Форбс» и первоклассный бренд. А весь проект в целом – это новый финансовый холдинг, включающий издательский дом (журнал, газета (электронная), книги, диски, выход англоязычной версии журнала и др.), образовательный центр, управляющую компанию, клуб и др. Возможно, для сохранения журнала придется продать проект в целом. Главное, чтобы люди, которым это необходимо, могли получать информацию. Уже сейчас мы ведем переговоры с издательством о выпуске серии книг под общим названием «Библиотека журнала “Портфельный инвестор”». По моим прикидкам, под данным брендом может выйти не менее 50 книг. Первые семь готовятся на основе публикаций в журнале.
– Если это настолько перспективно, то не проще ли привлечь финансирование?
– Привлекая финансирование со стороны, ты берешь на себя определенные обязательства. В настоящий момент я считаю нецелесообразным взять на себя риски в размере нескольких миллионов долларов. Это может себе позволить инвестор, у которого данная сумма денежных средств является венчурным финансированием, с одной стороны. А с другой стороны, он должен внутренне понимать необходимость повышения финансовой грамотности российского населения. Мало того, он должен понимать, за что в конечном счете он платит.
– А вы понимаете, за что?
– Думаю, что очень близок к пониманию. Если брать меня, то это отдельная история, которая уходит далеко за рамки создания журнала. Слишком много было факторов и фактов, которые подвигли меня на создание и выпуск журнала именно в этот период времени. Порой даже мистические.
Возможно, все дело в том, что до 90 % денег я заработал на фондовом рынке. У меня по этому вопросу сформировался некий комплекс. Конечно, нельзя считать доходы, полученные за счет операций с акциями, деньгами, заработанными неэтичным способом, но сомнения у меня были. Поэтому деньги, потраченные на проект, есть некая оплата неких счетов. В настоящий же момент я полностью убежден, что ничего никому не должен. Как смог, я донес до широких слоев населения алгоритм получения прибыли на фондовом рынке, предложил путь развития для страны (в области экономической политики), предупредил за год, что, вероятнее всего, произойдет на финансовых рынках. Кто-то воспользовался, кто-то нет, но это уже не мои проблемы. Я сказал, как, что, где и когда. Потратил личные деньги, чтобы донести информацию до максимального количества народа. Все остальное – это проблемы другого порядка, на которые я не могу повлиять в принципе.
– В вашей биографии есть момент перемещения из одной точки страны в другую. Объясните, пожалуйста, какой смысл был ехать учиться в мореходное училище во Владивостоке, когда вы жили в Крыму? Неужели в Крыму не было мореходных училищ? Или это романтика?
– Действительно, на первый взгляд очень странно, проживая в Крыму, ехать за 10 000 км во Владивостокское мореходное училище. Но есть маленькая деталь – полное название училища, которое звучит так: Владивостокское мореходное училище для моряков загранплава-ния. Но если серьезно, то причин было несколько. Первая – осуществление безрисковой сделки. Поступление в училище являлось второй попыткой. Первая закончилась неудачно, когда я пытался поступать в Ростовское мореходное училище (двойка за диктант). Если я не ошибаюсь, то конкурс был примерно 4–5 человек на место. Владивосток – это вторая попытка стать моряком. Все дело в том, что на специальность «механик» принимали без экзаменов, если в аттестате нет троек. Поэтому для меня это была безрисковая сделка.
– Вы ведь закончили училище по специальности «радиотехник»? При чем тут специальность «механика»?
