Аспект белее смерти

Непонятный тип зло прищурился, и тут же псы перестали рычать, развернулись и потрусили за ворота, хоть мужик не свистнул и не прищёлкнул пальцами, ничего не сказал даже. У меня по спине побежали мурашки, и совсем уж не по себе стало, когда незнакомец будто между делом распахнул свой серый плащ. Оружейный ремень оттягивали кобура с револьвером и стянутая медными кольцами дубинка, а на цепочке покачивалась бляха охотников на воров. Начавшие было окружать нас зеваки разом подались назад.

Во рту моментально пересохло, в голове болезненно застучали отзвуки пульса.

Охотник на воров, провалиться мне на этом месте!

Неужто рассаженный витраж аукнулся?! Меня ж за него в долговой тюрьме сгноят!

Но я тут же вспомнил о заначке и вновь обрёл душевное спокойствие. Откуплюсь!

И это ещё если придётся! Пусть Заречная сторона и не была совсем уж беззаконным местом вроде Ямы, безбоязненно наведывались сюда лишь Савва, Двупалый и Седой, в подручных у которого ходил костолом по кличке Людоед. Эта троица работала по заказам церковников, Черноводской торговой компании и управы, а потому стояла наособицу от остальных охотников на воров, которым приходилось либо обстряпывать свои делишки через Барона и после делиться с ним наградой за возвращённые владельцам краденые вещи, либо действовать на свой страх и риск.

Этот, как видно, решил рискнуть.

– Ты с Гнилого дома? – спросил охотник на воров.

– Ну и? – буркнул я, не полагая нужным быть хоть сколько-нибудь вежливым, но и границ дозволенного не переходя.

Невозмутимость охотника дала трещину, и его рука чуть дрогнула. Явно собирался отвесить зарвавшемуся босяку оплеуху, но в самый последний момент сдержался. Одно дело поучить вежливости сопляка на улице, и совсем другое – затеять драку на церковном дворе. Бляхи за такое он, положим, не лишится, а вот штраф выписать или накляузничать в управу могут запросто. И самое главное – своего тогда не добьётся. Не получится после этого разговора. Никак не получится.

– Есть у вас малец лет двенадцати – рыжий, курносый и рябой? – продолжил расспросы охотник на воров.

Он точно ожидал, что я начну отнекиваться, но не тут-то было.

– Ещё и щербатый, поди? – уточнил я, а после усмехнулся. – Так себе приметы, у нас половина таких.

Послышались смешки, тусклые глаза охотника на воров укололи недобрым взглядом, и он выложил свой козырь:

– У него ожог на левой щеке и на шее.

Я кивнул. Понял не только, кого ищет этот неприятный тип, но и то, что он отнюдь не просто так караулил у церковных ворот именно меня. Врать нельзя. Загонят в угол, выйдет боком.

– Пыжик это, – сказал я. – Рыжий, курносый, щербатый. С ожогом. Точно он.

Теперь зеваки заворчали и зароптали. Оно и понятно: своих сдавать последнее дело, за такое и перо под рёбра заполучить недолго. Мой собеседник честного ответа не ожидал, поэтому спросил лишь после отчётливой заминки:

– Где он?

– Сам ищи! Я босяков выслеживать не нанимался.

– И как это понимать? – В вопросе прозвучала неприкрытая угроза.

– Откололся он, – пояснил я. – Руку в общак запустил и ноги сделал.

– Врёшь!

– Его даже из церковной книги уже вычеркнули, – ответил я, не отведя глаз. – Хочешь – проверь.

Охотник на воров смерил меня тяжёлым взглядом и объявил:

– Лучше к вам в гости загляну!

– Запретить не могу, приглашать не стану.

И вновь послышались шепотки, на сей раз, несомненно, одобрительные, а вот в спину потопавшему к воротам охотнику на воров забурчали откровенно зло. Не будь при нём тех драных псов, ещё бы и грязью закидали. Впрочем, иных и собаки не остановят.

Зеваки начали расходиться, но кто-то из знакомых подошёл выказать поддержку; я быстренько со всеми распрощался и поспешил к своим.

– Не заходили ещё? – спросил у Рыжули.

– Нет, Луку ждём, – ответила та и шепнула на ухо: – Молодец!

На сердце потеплело, но люди всё прибывали и прибывали, поэтому я быстренько пересчитал мелюзгу по головам. Все оказались на месте, не хватало только Гнёта, Сивого и Хвата. Ну и Луки.

– С базара пацаны нормально ушли, не знаешь? – уточнил я, слегка забеспокоившись.

– Нормально, – подтвердила Рыжуля. – А что?

Я мотнул головой и объявил:

– Двинули!

Ждать Луку никакого смысла не было, вот-вот самое столпотворение начнётся, тогда мелких могут и затоптать. Мы пристроились в хвост очереди, немного постояли у дверей и зашли в церковь. Над головой – купол, расписанный ликами воинства Царя небесного, на стенах – фрески со сценами из жития Чарослова Бесталанного, в центре – алтарь с мраморной чашей. Там стоял настоятель, а на входе всех опрашивал и отмечал в церковной книге диакон.

Дело это было обычное и привычное, мне ожидаемо попеняли, что заявились не все обитатели Гнилого дома разом, но выставлять на улицу детвору строгий дядька столь же ожидаемо не стал и разрешил проходить к алтарю. А вот что было необычным и непривычным – так это явственное ощущение тепла и странной лёгкости. Я бы даже попытался втянуть в себя небесную энергию, но не рискнул – просто побоялся упустить кого-то из мелких. За ними в таких местах нужен глаз да глаз, иначе жди беды.

Священник опускал ладонь в мраморную чашу, пустую на вид, и стряхивал с пальцев на прихожан нематериальное мерцание. Ритуал небесного омовения был мне прекрасно знаком, поэтому, когда на лицо будто бы упали капли тёплого дождя, я как-то даже растерялся. Те впитались в кожу и разошлись по телу мягким согревающим теплом, стало необычайно хорошо.

– Отходи! – зашипел на ухо служка и потянул за руку. – Не стой столбом!

Я сделал несколько шагов на ватных ногах, и голова пошла кругом, пришлось опереться на стену. Святость не только проникла в меня, но и напитала своим сиянием, я будто переполнился им и засветился изнутри. Испугался даже, что на это обратят внимание, но наваждение отступило, осталась только чрезвычайная лёгкость да пустота в голове. И ещё тело сделалось будто чужим, начало определённо запаздывать за сознанием. Как не запутался в ногах, пока к входной двери пробирался, просто не представляю.

На улице я хватанул ртом свежего воздуха и уселся на скамейку. Такое впечатление – дымом дурман-травы надышался. Мне было хорошо.

– Да это разве небесное омовение?! – распинался перед мелкими Яр. – Вот у нас на Пристани священник будто водой обдаёт!

«Прикусил бы ты язык, – подумалось мне, – пока тебе его не укоротили…»

Ещё я отметил, что приблудыш в церковь с нами не заходил, но заставить себя встать и отвесить ему подзатыльник так и не смог, а дальше все вдруг загомонили, запрокинули головы, начали тыкать пальцами в небо. Набежала тень, только не от облака – над нами медленно и величественно плыл летающий остров. Не корабль какой-нибудь, пусть даже и многопалубный фрегат, а цельный остров!

Гранитное основание, каменные стены с бойницами, башни, вымпелы и флаги.

От летающей скалы отделилась точка, рухнула вниз, но сразу выровнялась и понеслась к Холму.

– Ковёр-самолёт! Ковёр-самолёт! – загомонили все кругом.

– Кошмар! Я бы со страху помер!

– Обмочился бы!