Сева

Обращаясь ко мне, гости говорили много приятных тостов, читали стихи с открыток и поздравляли от всего сердца. Было по-домашнему тепло и уютно.

Пришла и моя очередь сказать. Взяв стакан с соком, я поднялся, за мной встала мама, а за ней – весь стол. Нет, гости не вставали на каждый тост, который был произнесен за сегодняшний вечер, они сделали это в знак уважения только два раза: тогда, когда говорила мама, и сейчас, когда говорил я. Сначала я обратился к гостям.

– Во-первых, хочу всех вас поблагодарить… – я окинул взглядом гостей и после небольшой паузы продолжил: – За то, что каждый год, не нарушая традиций, вы приходите в любом состоянии, уставшие после работы или не доделав какие-нибудь домашние дела, но вы приходите и поздравляете. Во-вторых, я благодарен вам за вашу поддержку маме, за то, что вы никогда от нее не отворачивались в тяжелый для нее момент, низкий вам поклон.

Я перевел взгляд на маму – она смотрела на меня уже мокрыми глазами от трогательных для нее слов, которые я сказал гостям, – и продолжил:

– Мамочка… моя дорогая и любимая мамочка… я благодарен тебе за жизнь, которую ты мне подарила, за стол, который каждый год собирает здесь близких и родных людей, за брата, которого, к сожалению, сейчас здесь нет. За твою заботу и любовь. Я обещаю, я сделаю все для того, чтобы ты гордилась мною!

У мамы непроизвольно покатились слезы, так как я говорил о самом дорогом для нее. Она в раннем возрасте похоронила своих родителей и по жизни двигалась сама. На протяжении многих лет после смерти отца она тянула нас одна, без какой-либо помощи от родственников, которых у нее не осталось с юношеского возраста. Лишь немногие близкие ей друзья, которые и собрались сейчас за столом, помогали ей в жизни, но и она также последнее отдаст, если у кого-то из них что-то случится.

Мы выпили, и я добавил:

– Вы извините, я пойду, моим друзьям тоже надо уделить внимание. Хотят поздравить.

Я всех поблагодарил и вышел.

Автомобильный гудок под окнами говорил о том, что приехали друзья. Я быстро оделся, зашел в гостиную и, шепнув маме на ухо, попросил ее выйти в прихожую.

– Мам, держи, эти конверты я даже не вскрывал. Я знаю, ты сильно потратилась, так что вот.

И я отдал ей в руки подаренные мне конверты с деньгами.

– За стол огромное спасибо. Все было как всегда великолепно.

Поцеловав маму, я выбежал за дверь.

На улице было уже темно. Черный автомобиль ждал у подъезда. При виде меня открылась водительская дверь, и из машины вылез мой самый близкий и верный друг Дима. Его громкий и хриплый голос поздравил меня на всю улицу. Следом появились несколько девиц и так же весело и звонко поздравили в один голос. От услышанного мама выглянула в окно.

– Так, ребята, чтобы все было хорошо, и мы, родители, за вас не краснели. Сева, а ты надень шапку.

– Теть Свет, здрасьте! И вас поздравляем как маму, которая родила нам такого друга! – весело поздоровался Дима.

– Привет, банда! Дима, что ты там за спиной прячешь, сигарету? Смотри, мамка тут за столом сидит, рассказывает, какой ты спортсмен. Но я ничего не видела, – шутливо подмигнула мама и, еще раз пожелав нам хорошего вечера, закрыла окно.

Мою маму невозможно было не любить, она располагала всех к себе своей добротой. Мои друзья очень уважали ее. Их уважение проявлялось не только на словах, но и в обычные дни, когда они случайно встречали маму, идущую с работы с тяжелыми пакетами в руках. Они, не стесняясь, брали пакеты и помогали ей донести их до дома. И это только один из многих примеров.

Мы вышли из машины и, весело подшучивая друг над другом, пошли в бар.

– Ребят, я сейчас приду, один звонок надо сделать.

Я остался у входа и позвонил.

– Алло, Назар, привет! Спасибо за подарок, который вы так хорошо с самого утра от меня скрывали. Мне очень приятно!

– Да не за что. Я знаю, ты заслуживаешь большего. Я буду очень стараться, как старший брат, во всем тебя поддерживать. Ты только не балуйся. – Под фразой «не балуйся» Назар всегда имел в виду, чтобы я в своем совершеннолетнем возрасте не увлекался и даже не интересовался алкогольными или наркотическими веществами.

Я его поблагодарил и, немного пообщавшись еще, положил трубку.

Сделав глубокий вдох свежего прохладного воздуха, я зашел внутрь. Громкая музыка двигала огромной толпой молодых людей. Я продвигался к барной стойке. В этом заведении все знали друг друга, и поэтому из-за того, что многие меня поздравляли, я не сразу добрался до стойки.

– Сева, одна девушка здесь хотела с тобой познакомиться, – шепнул мне на ухо мой друг детства.

– Дим, я не против, но я пришел сюда с вами, с вами и уйду. У меня, вообще-то, день рождения, а распылять себя на этих «одноразовых» сегодня не хочу.

Дима улыбнулся и постучал меня по плечу.

– Сева, ты вовремя. Как раз за тебя начинаем пить.

Я взял рюмку виски. Дима встал, чуть пошатнувшись, на его хмельную голову уже действовала не одна рюмка. Он показал жестом, чтобы музыку сделали тише, и начал речь:

– Сева, я буду краток. Мы с тобой с детства вместе и до сих пор остаемся друзьями. Ты многое для меня сделал… но я тебе так скажу, не распыляй свою доброту попусту, это твой дар – используй его с головой. Ты сделал много добра не только для меня…

Он прижал руку к своей груди, после махнул в сторону и, указывая на всех присутствующих, сказал громче:

– Но ты также многое сделал и для других… вот, например, Николай… – И он посмотрел в сторону Коли, обращаясь к нему: – Вспомни, когда тебя чуть не убили твои же дружки, такие же наркоманы, как и ты… Ты им задолжал, и тебе грозили страшные последствия.. от тебя все отвернулись и никто не хотел тебе помогать, кроме Севы. Ты ему нажаловался, мол, «мама и так больна, еще я с этой проблемой»…

– Дима, перестань, ты заговариваешься…

Но его хмельной взгляд дал понять, что он не остановится, пока не закончит. В городе он был на хорошем счету и говорил всегда правду.

– Сева, все нормально, я договорю… – шепнул он мне и снова обратился за соседний столик к Коле.

– Ты знал, ему все равно, что с тобой будет, но ты надавил на самое больное, на его доброту… ты, гнида, выставил свою мать как жертву.

Коля, в этот момент сидевший за столиком с двумя девушками и что-то им шептавший, открыто игнорировал Диму, усмехаясь его словам, но тот продолжал, повышая голос:

– И при этом Сева заступился, но не за тебя, а за твою маму, так как ты бы все равно на долги денег требовал у матери. А Сева рисковал собой и своей репутацией, вытягивая тебя, наркомана, из твоей же задницы, потому что он добрый. Лучше бы тебя уби…

– Дима, тормози! – прервав друга, я показал жестом, чтобы включили музыку, и вывел его в туалет.

– Ты чего так завелся? Да еще и при всех, да еще и на мой день рождения? Я этот тост запомню, – улыбнулся я.

– У меня с ним свои счеты. Избегай его, он очень опасный тип, – сказал он, глядя прямо мне в глаза.

Дима достал из кармана конверт и протянул его мне, после чего обнял и сказал:

– Сева, во время летит… а помнишь, когда нам было примерно по четыре года, как я у тебя дома украл БТР железный такой, старенький, чтобы ты не видел, но, когда моя мама забрала его и велела тебе отдать, ты ответил с улыбкой: «Не надо, значит тебе нужнее, пусть это будет подарок», хотя при этом игрушек у тебя было немного… или помнишь, как мы еще в раннем возрасте, когда не могли говорить, но понимали друг друга без слов, собирали большой конструктор… – люблю эту историю, особенно когда ее рассказывают наши с тобой мамы.

Он обнял меня, и мы пошли к стойке.

Народ потихоньку уходил, время приближалось к закрытию. Дима, захмелевший, уехал с его хорошо знакомой девушкой. Я купил напиток в стеклянной бутылке и вызвал такси.

Сидя за столиком в ожидании такси, я услышал девичий голос за спиной.

– Сева, привет! Ты не против, если я составлю тебе компанию?

И не дождавшись ответа, она присела ко мне за столик.