День ангела

– Спасибо, мама Маша!

– На здоровье, сынок! Я же заинтересованное лицо. Кому нужен глухой зять?

– До свидания!

– Теперь уже да. Куда деваться?

Я ныряю в люк, привычно стукаюсь макушкой. Шиплю от боли.

«Ты всё понял, что я тебе показала?»

«Всё. Правда всё. Только не обижайтесь – ничего нового для себя я не узнал. Она моя. Я её. Остальное мелкие детали»

«Ну-ну»

* * *

– А, Рома! Гляди-ка, живой! Неужто сумел отбиться?

Дед Иваныч сладко потягивается. Выходит из машины, пересаживается на кресло справа.

– Уступаю, значит, место законному владельцу. Поехали.

Понимание приходит в виде сложного образа – я должен сам научиться управлять ловушкой и шлагбаумом.

– Точно, Рома. Теперь, похоже, ты сюда зачастишь, так что давай без провожатых обходись отныне.

Я долго вожусь с разломанным замком, никак не могу завести мотор. Ну, дед…

Наконец мотор завёлся, и мы тронулись со двора. Ворота бесшумно и плавно распахнулись перед нами, пропустили и тут же сошлись снова.

Дорога-газон сменяется обычной лесной дорогой, и вот уже впереди блестит вода.

«Так, Рома, напрягись» – улавливаю я бесплотную мысль деда. Интересно, как это я понимаю, чья мысль?

«Не отвлекайся. Представляй мокрый асфальт»

Я представил, что мы едем по мокрому, после летнего ливня, асфальту. Машина въехала на асфальт, разбрызгивая воду. Здорово! А где же густая, липкая грязь?

Машина тут же рывком осела, будто проломив тонкую корку льда, заюлила и снова выскочила на твёрдый асфальт.

– Олух и есть. Не думай ни о чём, только об мокром асфальте!

Лужа наконец кончилась, машина выскочила на лесную дорогу.

– Стоп, парень! Давай задний ход. Учись, покуда со мной, а то в другой раз завязнешь насмерть. Будем, значит, кататься, покуда не освоишь.

* * *

«Шестёрка» резво бежит по асфальту, подпрыгивая на колдобинах, и мне кажется, она разделяет мою радость. Мотор пел, ветер пел, и сердце моё пело.

Солнце неудержимо заваливалось на запад, длинные тени пересекали дорогу. Надо же, уже вечер. Нет, наконец-то вечер. Какой день! Как год. И я с утра не видел Ирочки.

Мне вдруг страшно захотелось увидеть мою Ирочку. Или хотя бы услышать.

Да, я же теперь полноценный телепат? Проверим!

«Ира, Ир…»

«Ау! Что случилось, любимый? Второй башмак потерял?»

«Проверка связи. Ты далеко?»

Бесплотный смешок.

«Служебная тайна»

«Представь чего-нибудь»

В мозгу немедленно всплывает образ кота, жмурящегося от удовольствия.

«Не отвлекай по пустякам, я работаю. Кстати, проверяют не так. Работай с посторонними»

С какими посторонними? Кто посторонний? Дед Иваныч посторонний? Или, может, доктор – нет, нет, мама Маша посторонняя? Ау, мама Маша, где вы?

«Здесь мама Маша, если так угодно» – всплывает в голове бесплотный, безликий голос. – «Что-нибудь умное скажешь?»

Я слегка опешил.

«Простите… вырвалось…Всё в порядке, проверка связи»

Шелестящий смешок.

«В следующий раз, когда будешь баловаться, называй меня на «ты», обращение во множественном числе дезориентирует. И представляйся сам. Ладно, пусть для тебя я буду мама Маша. Отбой связи»

Та-ак. Это что же, телепатия навроде сотового телефона работает? А ну-ка!

«Дед, а дед…»

«Здесь Дымов. Ты, что ли, Рома? Представляться надо»

«Я же неучёный. Просвети, Пётр Иваныч»

«То-то. Ладно, делаешь так – когда вызываешь, представь лицо, значит, и позови, тогда будет вызов. А поодинке эти вещи не действуют, и слава богу, а то такой олух, как ты, и спать бы не дал никому. И Ирке в первую голову. Да, и представляйся всегда, значит, голос-то бесплотный трудно понять, чей. Ещё вопросы есть?»

«Есть, Иваныч. Как мыслеобразы эти передавать?»

Передо мной немедленно возник мыслеобраз: чья-то голая задница с прилипшим банным листом. Понятней некуда.