Ещё немного из обрывков

– Чувствуешь? – спросила Ангелина.

– Да, прошептал Пашка. – Муравей ползёт.

Королева рассмеялась.

– Какой ты глупенький!

И они запрыгали к заветной поляне по солнечным пятнам. У Пашки получалось ничуть не хуже королевы. Они снова бегали и танцевали среди цветов. Ангелина рассказывала чудные, очень интересные истории, а Пашка слушал, развесив уши.

А ближе к вечеру вдруг понял, что уже целую минуту не слышит пения птиц. И королева замерла прямо посреди танцевального движения в странной позе, подняв для прыжка одну ногу и раскинув в разные стороны тонкие руки. И ветер не колышет ветви, а вездесущие муравьи попрятались.

В надвигающейся тени леса мелькнула золотистая искра. Одна, вторая. Потом сразу целый сноп. И снова одна, вторая.

– Что это? – испуганно спросил Пашка.

Королева прижала палец к губам.

Искры закружились в хаотичном танце, сплелись в сетку, потом сложились в водоворот. И вот уже под деревьями сверкает окружённое золотистыми искрами окно. Окно? Или ворота в зачарованный город эльфов?

Пашка очнулся, шагнул вперёд, и искры вдруг испугались, взметнулись к вершинам деревьев, рассыпались среди крон и веток. И снова запели птицы, и загудели шмели. Ветер заиграл длинными волосами королевы.

– Это вход в город? – почему-то шёпотом спросил он.

– Да, – довольно сказала Ангелина. – Я так и знала, что у тебя получится. Ещё немного, день-два от силы, и ты сможешь увидеть эльфов и их короля. Сегодня почти вышло.

– Они меня испугались? – обеспокоился Пашка. – Я не провалил всё дело?

– Нет, – убеждённо ответила королева. – Уверена, что нет. Просто было немного рано. Завтра обязательно получится. А сейчас пошли домой, а то темнеет.

* * *

Они вернулись к деревне через затихающий сумрачный лес. Только ступили босыми ногами на потрескавшийся асфальт, как Пашка почуял неладное. Окна бабушкиного дома почему-то были ярко освещены. У забора стояла незнакомая машина. Рядом с ней курил чужой мужчина. Из салона гремела неприятная резкая музыка.

Королева замедлила шаг. Пашке показалось, что она немного испугалась, но они уже вышли из-за дома Сидорчухи и попали в освещённый окнами круг.

– Пашка!

Посреди улицы стояли мать и бабушка, лица у них были странные. То ли испуганные, то ли очень злые. Пашка не разобрал. Он никогда таких лиц не видел.

Он обрадовался, что мама приехала раньше на целую неделю. Улыбнулся и открыл было рот, чтобы познакомить маму с королевой, рассказать о чудесных приключениях и волшебном городе, но тут…

– Паша! Пашенька! – бабушка бросилась к нему, сжала его лицо сухими мозолистыми ладонями. – Живой? Целый? Что она с тобой сделала?

– Ничего, – растерялся Пашка. – Мы гуляли. Там поляна, а на ней – целый город. Золотой город короля эльфов Элиндиля. Надо только правильно посмотреть.

– Поляна?! В лесу? – пронзительным тонким голосом закричала мать.

Никогда не слышал, чтоб она так кричала. Даже когда они с отцом ссорились и ругались, мать не кричала так тонко, так пронзительно.

Пашка вздрогнул и отступил назад, к королеве. Мама в этот момент была совсем некрасивой, даже немного страшной. И кричала, всё время кричала.

– Куда ты водила его, идиотка?! Что ты с ним делала?!

Королева вскинула руки, словно защищаясь от крика. Её лицо стало беспомощным, почему-то очень юным, как у совсем маленькой девочки. Она начала пятиться к забору дома Сидорчухи, к калитке, пытаясь скрыться, спрятаться в своём временном дворце.

Мужчина у машины посмотрел на всю эту сцену равнодушно. Щелчком отправил докуренную сигарету в траву и тут же потянулся за новой.

– А ну-ка пошли! – мать втолкнула Ангелину в дом Сидорчухи, проволокла по веранде, чуть не пинком загнала в комнату. Пашка бросился следом.

– Кто ты такая? Слышишь? Кто ты такая?!

Мать схватила королеву за плечи и начала её мелко трясти. Ангелина не сопротивлялась. Она отрешённо смотрела куда-то в сторону. Это её поведение злило мать ещё больше.

– Отвечай, с… а! Кто ты такая?! Откуда взялась?!

– Мама, что ты делаешь?! – в отчаянии закричал Пашка. – Отпусти. Её бабушка Сидорчуха пустила пожить на лето. Она подруга её сына.

– Я звонила Сидорчукам! – сквозь зубы ответила мать, не переставая трясти королеву. – Они знать никого не знают! Никого не пускали, тем более эту оборванку! Она забралась в их дом, обворовала! Николай Петрович уже едет сюда с милицией. Разберёмся!

От тряски корона на голове Ангелины начала съезжать набок. Мать как-то особенно сильно тряхнула девушку, и обруч упал на пол с тихим шелестом.

– Отвечай! – взвизгнула мать и замахнулась на девушку кулаком.

– Мама! – Пашка вцепился матери в локоть. – Мама, не смей!

Мать словно очнулась. Отпустила измученную жертву, оттолкнула её от себя.

– Сейчас разберёмся! – она отодвинула Пашку в сторону, подошла к столу, где лежала сумочка Ангелины и принялась там рыться.

– Мама!

– Что мама! Почему ты её защищаешь?

– Она ни в чём не виновата!

– Сейчас посмотрим! – повторила мать.

Схватила сумочку за края и перевернула её над столом. Посыпалась какая-то мелочь, упали чайные пакетики, покатились какие-то монетки, безделушки, что-то разбилось. Несколько пуговиц соскользнули со стола, провалились в щели между досками пола. Солидно звякнул медный напёрсток. Разлетелось несколько белых бумажек с синими печатями.

– Ага! – торжествующе закричала мать, подхватывая одну из них. – Что тут у нас? Ангелина Леонидовна Быстрова, 1978-го года рождения. Так, проживает… родители… Ага! Диагноз!

Мать прочитала что-то непонятное.

– Так она больная! Психичка! Из дурки сбежала!

– Мама! – слёзы брызнули из глаз Пашки. – Не надо! Не обзывай её. Она хорошая! Мы играем на поляне. Нам очень весело!

– Она сумасшедшая! – сквозь зубы сказала мать, тряся перед носом Пашки найденной бумажкой. – Посмотри, тут написано, что она лечится в дурдоме. Почитай сам.