вдруг нагрянет с плюсом жарким
и Снегурочка твоя
миражом на полюс хладный
улетит, Ванюша, а?»
И Иван вдруг вспомнил ясно,
как недавние враги,
царь Стобед с Каратом гласным
забубнили: «До весны?!
До весны здесь быть Снегурке?!
Ай, светила, хороши!
Солнце с Месяцем, голубы,
жарят, аж до глубины».
– Что, Иван, запьёшься с горя,
коль пройдёт пора Зимы?
– Расплывётся по землице,
лужей стылой красоты
твоя чудная Снегурка,
«царь мой, Ванечка, прости…»
И Иван тут вспомнил ясно,
как Снегурочка тогда,
взяв его за руку, встала
и сказала: «Никогда.
Никогда с любимым Ваней
ни расстанусь я, друзья.
И на Солнышко сердиться
грех, Весна – любви пора.
Всё весною оживает,
просыпается земля,
воздух полон ожиданье
и любви… Не всё-ж зима?!»
– Как придёт пора мне таять и оставить жениха,
Я вернусь к тебе Алёнкой, милый Ванечка, тогда,
Возвращусь, мой Сокол верный, и клянусь уже навсегда,
Потому, как я из плоти буду, Ваня, не из льда.
Появлюсь под звук капели,
Не узнаешь ты меня, но полюбишь, обещаю,
В том поможет мне Весна.
Летних дней горячих, знойных выпьем озорной настой,
А когда наступит снова праздник стужи ледяной,
Я вернусь к тебе Снегуркой, милый Ваня мой, родной.
Вот ответ! Опять по русский!
Был готов загоревать,
но опять, лишь только радость
Русь смогла из горя взять!
Утерев слезу скупую,
вспомнил Ванька, как потом
свадьба вся заголосила:
«Сколько-ж русским можно жён?!»
Вот же вредные создания,
не корми – дай уколоть,