Тень, дракон и щепотка черной магии
Перо юркнуло в чернильницу и потянулось к пергаменту.
Но почему бы сразу и не познакомиться с ее домочадцами? Вот, если подумать…. Ой.
Перо поставило кляксу. Круглую аккуратную кляксу ровно посередине страницы. Дрожащей лапой Альберто потянулся за промокашкой. Только не надо паники! На курсах по борьбе с кляксами специалист департамента коррекции научил дракончиков справляться с любым пятном. Только вспомнить бы, чего он там рассказывал. Наверное, нужно промокнуть. Не зря же она так называется, промокашка. Ткань неуверенно зависла над зловещим пятном и опустилась вниз. Немного подержать. Так… Деликатно надавить, и… Можно смотреть.
Не дыша, дракончик отнял промокашку от пергамента и круглыми от ужаса глазами уставился на содеянное.
Клякса расползлась и превратилась в зловещее пурпурное пятно.
Альберто панически огляделся по сторонам. Повсюду были дракончики. Каждый из них увлеченно что-то писал и еле слышно бормотал себе под нос, бережно перенося цифры с черновика на пергамент. Никому не было дела до бедолаги Альберто.
Альберто вновь посмотрел на табличку. Пятно перестало расползаться и застыло уродливой кляксой. Что же делать? Вернуться табличную мастерскую? И как они посмотрят на порчу драгоценного образца своего искусства? Да они тотчас же накатают на Альберто донос и, не думая ни секунды, соорудят ему увольнение. Что скажет Присцилла? Куда он пойдет? Зачем он ей нужен, безработный?
Озадаченные взгляды все чаще и чаще стали задерживаться на нем. Глаза его покраснели, и он уже несколько минут ничего не делал, а просто сидел и старался унять нервную дрожь.
Обнаружив, что он стал центром всеобщего недоумения, дракончик принялся перебирать бумажки, чтобы не выглядеть столь подозрительно. Один за другим, взгляды вернулись к работе.
Что это попало ему в лапы? Черновики. Задания на день. Хорошо. Может быть, приступить пока к другому поручению, и решение придет само собой? Он возьмет эту таблицу к себе домой, незаметно прошмыгнет с нею мимо стражи, а за ночь он что-нибудь придумает! Найдет чертежника; в конце концов, нарисует сам…
Его внимание привлек документ, не похожий на остальные. Древний, сморщившийся пергамент, испещренный угловато-стройными иссиня-черными знаками.
Это определенно была не табличка – какие-то диковинные буквы, он как будто знакомые. Похоже на некий код. Странно, он не припоминал, чтобы начальник упоминал нечто подобное. Что с этим делать?
Как это необычно!
Минуточку, нахмурился Альберто. Он вертел пергамент так и этак, и с каждым взглядом ему все меньше нравилось то, что он видел. Это же!..
Дверь комнаты отварилась. Сам не понимая, что он делает, Альберто одним судорожным движением открыл ближний к себе ящик стола и отправил древний пергамент на самое дно лежавшей там стопки, а затем положил локти так, чтобы закрыть кляксу на табличке.
В помещение вошел начальник всех начальников, глава табличной канцелярии.
Дракончики церемонно поднялись со своих мест. Альберто последовал их примеру, заслоняя ладонью изувеченный документ.
Когда все сели, а стражники отступили назад и остались ждать у входа, начальник, не говоря ни слова, медленно пересек комнату и к, вящему ужасу Альберто, остановился прямо перед его столом.
Воцарилась зловещая тишина.
– Скажите, милейший, – тихо спросил его вельможа, князь Фель-Истофем, – не вам ли была расписана сегодня смета на постройку фрегата его величества?
Альберто нервно сглотнул.
– Мне доложили, что задание было поручено вам, – тихим голосом продолжал князь. – Скажите, вы уже приступили к нему?
Альберто вновь обрел власть на над своим телом и смог выдавить из себя небольшое движение – он едва заметно покачал головой.
– Надо полагать, – усомнился Фель-Истофем, а глаза его недоверчиво прищурились, – надо полагать, что сегодняшняя документация лежит здесь, среди ваших бумаг? Могу я увидеть ее?
Еще раз сглотнув, Альберто отрывисто кивнул и, прикрывая одной ладонью злополучный чертеж, аккуратно подтолкнул недавно разворошенную им стопку бумаг к краю стола.
Неодобрительно приподняв брови, Фель-Истофем взял бумаги и сосредоточенно пролистал их, не пропуская ни одной страницы. И еще раз.
– Скажите, – все так же тихо сказал он, – это точно все бумаги? Не было ли других?
Альберто неуверенно пожал плечами, окинул взглядом свой стол и, обнаружив несчастливый черновик, послуживший началом недавней катастрофы, протянул его начальнику канцелярии.
Фель-Истофем внимательно изучил черновик и присовокупил его к общей стопке. Его узкие карие глаза вновь обратились к Альберто. Тот задрожал. Нестерпимо задрожал. О, боги, когда же окончится эта пытка?
– Что вы скрываете под ладонью? – прошелестел начальник канцелярии, ни на йоту не поднимая голос.
Альберто понял, что пропал. Отчаянно хлопая глазами и подергивая правым крылом, он, как ему показалось, подвинул лапу прочь.
– Ну же, – ядовито подбодрил его Фель-Истофем, – вам же нечего скрывать?
Альберто с удивлением обнаружил, что его ладонь не сместилась и на дюйм. Зажмурившись, он собрался с мыслями, медленно отвел лапу в сторону и приготовился к буре. Его взгляд скользнул к ящику, сокрывшему зловещий свиток.
– Клякса? – прошипел начальник, с неожиданным изумлением переводя взгляд с Альберто на табличку и обратно.
Сквозь пелену тревожных мыслей Альберто осознал, что Фель-Истофем в данную минуту был готов отнести его испуг единственно на счет злополучного пятная, и, не веря в свое избавление, с готовностью подыграл ему, потупив взор и уронив скупую слезу.
– Переделайте. Сей час же, – бросил начальник и, резко развернувшись и недовольно взмахнув хвостом, пересек комнату в обратном направлении и скрылся, сопровождаемый стражей.
Альберто изнеможенно опустился в кресло. Он сам не помнил, когда успел подняться во второй раз. Наверное, когда его спросили про документы. Или раньше, когда начальник подошел к его столу – это было бы вежливо. Он ощущал себя так, как будто только что преодолел рекордную дистанцию под палящим солнцем. Каждая чешуйка гудела от небывалого напряжения.
А потом появились мысли. Одна за другой, они врывались в лихорадочный строй заключений и догадок. Что же делать? О, боги, что же делать теперь?
Он вернется. он непременно вернется. Он искал свиток – он определенно искал проклятущий свиток! Ну почему, почему ему, Альберто, вздумалось перебирать эту злополучную стопку, почему он не мог незаметно вернуться к заполнению таблицы! Почему он задумался и поставил эту несносную кляксу, молния разрази все эту канцелярию. И зачем, боги, зачем он спрятал злополучный пергамент!
Как теперь незаметно вернуть его начальнику? Подложить обратно в стопку? Но он же просмотрел ее всю, от и до, он непременно что-то заподозрит. Он поймет, что Альберто видел запретный листок и учинит допрос, а там, там может открыться вся ужасная правда – правда о том, что Альберто не только видел, но и понял содержимое зловещей рукописи.
Альберто отчаянно засуетился. Взоры вновь поползли к нему. Все равно! Они наверняка спишут его нервозность на неприятности с табличкою. И пусть! Не до конца осознавая, зачем он это делает, но твердо зная, что это жизненно необходимо, он подверг инспекции каждый квадратный дюйм своего стола, изобличая все самое необходимое и отделяя его от казенного. Брошь на рубашку, подаренная Присциллой. Серебряное перо, сувенир от богатой тетушки на именины. Жаль, что батюшка с нею в ссоре. Может быть, она смогла бы подсобить… Боги, и о чем он только думает в минуту судьбоносного кризиса! Прочь, все счастливые мысли, все мелкие проблемы и блаженные недоразумения! Будь проклят тот час, когда вы потеряли главенство и стали далеким, мучительно-сладким воспоминанием!
Что еще… Портмоне, и сумочка. Да, портмоне отправляется в сумочку. Записная книжка, карандаш… Неужто ли это его карандаш? Плевать, без карандаша он не выживет.
Ну вот и все. Обед! Скоро ли обед?
Часы над дверью показывали без четверти час – еще сорок пять мучительных минут. Нельзя ли собраться пораньше? Нет, это будет очень подозрительно, куда подозрительнее всего, что он уже успел натворить за сегодняшний день.
Нужно сымитировать деятельность, притвориться занятым. Он склонился над несчастною табличкой, усидчиво хмуря брови, а его дрожащая лапа тем временем нащупала ручку на ящике стола, извлекла оттуда пергамент и незаметно засунула его в сумочку к прочим вещам.
Неужели он и правда делает это? Это, должно быть, дурной сон. Это не может, не имеет права произойти с ним, таким юным, полным надежд дракончиком.
Нужно успокоиться. Нужно еще раз все обдумать. Дышим глубоко. Вдох, выдох, вдох, выдох. Так…
Ну конечно! Альберто хлопнул себя лапой по лбу. Нужно уничтожить этот зловещий пергамент! Сжечь – и дело с концом! Как же он сразу не додумался до такого изящного решения?
На душе тут же сделалось легко и весело, и он непринужденно доработал положенные сорок пять минут до обеда. В ход без сожалений пошла табличка, заготовленная им для другой работы, и теперь каждая неразрешенная трудность не сулила ничего, кроме счастливого избавления и окончательного триумфа. Он непременно придумает что-нибудь к вечеру, кошмарная клякса будет исправлена, а зловредный Фель-Истофем больше и не подумает докучать ему со своими расспросами, ведь никакого пергамента у него нет, не было и быть не может! Вот так!
И тогда он призадумался.
На этом пергаменте были написаны темные слова – нехорошие слова. Он не совсем понимал, что они означают все вместе, хотя каждое по отдельности показалось ему простым и ясным. И зловещим. Что бы это значило? А впрочем, какое ему дело?..
А что же сам Фель-Истофем? От одной мысли о том, что в замке обитает дракон, промышляющий нечистыми заклинаниями, Альберто стало немного дурно. А может быть все было наоборот, и глава канцелярии надумал поймать чернокнижника, а пергамент должен был послужить важной уликой? Может быть, вернуть его законному владельцу, сославшись на то, что листок соскользнул на пол и позже был нечаянно обнаружен?
Хорошее настроение куда-то стремительно улетучилось, и весь ужас его непростого положения предстал перед Альберто в совершенно новом виде. Его помарка была обнародована; его личность, вне всяких сомнений, запечатлелась в сознании странного и, возможно, опасного дракона… Карьера и все будущее счастье, еще недавно такие живые и осязаемые, утопали в тумане неизвестности и сомнений.
Глядя, как дракончики один за другим потянулись к выходу, возбужденно потирая лап в предвкушении обеда, он выждал небольшую паузу и неприметно слился с толпой, сжимая в лапе сумочку.
– У меня там яблоки и репа, – объяснил он вопросительно посмотревшему на сумку дракону Филиппо.
Нужно во что бы то ни стало не привлекать к себе ненужного внимания.
Опять эти назойливые мысли! Он же твердо решил уничтожить документ! Так и следует поступить. Но не будет ли это дурным поступком? Взять его домой? Посоветоваться с Присциллой. Впутать ее в ЭТО? Ну уж нет!
Вместо того, чтобы направиться вместе со всеми в общую столовую, он потихоньку отделился из толпы и, юркнув в боковой коридор отворил дверь в оранжерею и уселся там на скамейке. Это была не самая лучшая идея, но он был слишком растерян для того, чтобы взвешивать риски. Его никто не хватится, он часто обедал один. Впервые за всю свою драконью жизнь он порадовался тому, что не имел друзей.
Посидев для приличия, как ему показалось, достаточно времени, Альберто покинул скамейку и осторожно вернулся в рабочую комнату. Ни души – все на обеде.
На подоконниках были заготовлены свечи, которые обычно зажигали по вечерам, когда солнечного света начинало не хватать.
Он аккуратно зажег одну из свечек, извлек из сумочки пергамент и поднес его к пламени. Ничего не произошло.
Почесав голову, Альберто отыскал свечку побольше и повторил процедуру, но пергамент вновь не соизволил загореться. Альберто зажег три свечи сразу и, кое-как изловчившись, направил их огоньки на странный документ – ничего.
Минутная стрелка неумолимо бежала вперед – скоро дракончики начнут возвращаться с обеда.
Чувствуя себя воришкой, которого в любое мгновение могут застать с поличным, Альберто вцепился в пергамент обеими лапами и что было силы потянул в стороны, а потом поперек, скомкал его, бросил его на пол и несколько раз потоптался на нем лапами и наконец, отчаявшись, плюхнулся рядом и схватился за голову. Хрупкий с виду листочек был цел и невредим. Что же за чертовщина такая? Что за бесовское творение нашло его невинную персону в такой неподходящий момент?
Избавиться от пергамента! Выбросить его сей же час в окно! Схоронить его на дне океана…
Листочек лежал неподалеку от дракончика, и Альберто не сдержался и еще раз посмотрел на древние символы. Если это попадет не в те лапы… Но кому можно доверять? Кажется, он знал ответ.
Дракончик вздохнул. С одной стороны – Присцилла, семейное счастье (если батюшка дозволит, и если ее батюшка не воспрепятствует), блестящая карьера… А с другой… Выбор был очевиден, но разве он сможет с ним жить? Смотреть каждый день в глаза своей возлюбленной? Жить в ожидании беды – придут ли за ним, не стряслось ли чего?
Поморщившись, он оторвал пергамент от пола, будто тот весил тяжелее целого фолианта, и сунул его в сумку, уже особенно не беспокоясь о его сохранности.
Окинув взглядом комнату в последний раз, Альберто закрыл за собой дверь и бесшумно заскользил по коридору, прижимая сумку к груди.
«Не лучше ли было подождать до вечера?» промелькнуло последнее сомнение, но он отогнал его прочь. Нет времени на сомнения. Ни на что нет времени.
И пусть они ищут его – дракончик Альберто тоже был не так прост.
***
Альберто покинул замок и неприметно пронесся по улицам, все ниже и ниже, вдоль по склону Царь-пика. Его канцелярия, вместе с другими подобными ведомствами, находилась на самом что ни на есть нижнем уровне замка. А потому уже очень скоро Альберто обнаружил себя в богатом квартале, а еще через несколько минут бешеной гонки дома стали на глазах преображаться, и через пару сотен шагов он преодолевал толпы зажиточных горожан, торгующихся и покупающих. Городские стены замерцали над головами деловитых дракончиков, и вскоре из-за более высоких строений выглянула родная черепица. Альберто покрепче сжал в руках сумку и зашагал еще быстрее.
Он забежал домой и обнаружил, что батюшка его по счастливому обычаю удалился на послеобеденный сон. Вздохнув с облегчением, дракончик ринулся к буфету и извлек оттуда все, что скорее прочего помогло бы ему вынести тяготы дороги.
Уже на пороге он остановился и обернулся. Что-то он забыл… Стукнув себя по лбу, Альберто коршуном налетел на письменный стол и оставил отцу небольшое послание, которое он бережно разместил на обеденном столе и прикрыл чашкой – так оно точно не останется незамеченным. Еще раз убедившись, что ничего не забыл, дракончик Альберто облачился в плащ, надел широкополую шляпу и покинул отчий дом.
Его путь лежал на восток. Покинув городскую черту, он поспешил сокрыться в глуши и продолжал свое путешествие тайно и осторожно. Он то и дело забредал на постоялые дворы и украдкою ужинал, но никогда не оставался на ночь, предпочитая лишения лесного ночлега риску разоблачения.
После долгого путешествия по оврагам и долам, Западный лес принял его в свои объятия.
На пятый день он удалился в дремучую глушь и там, у журчащего родника, отыскал жилище Волшебника, что притаилось в объятиях могучего дерева.
Ерзая хвостом о землю от нерешительности, Альберто постучал в круглую неприметную дверь тайной хижины.
– Кто? – хриплый голос раздался изнутри.
– Профессор, – смутился дракончик, – это… я, Альберто. Ваш… бывший, хм, ученик.
Все смолкло, но через несколько тревожных ударов сердца внутри раздалось шарканье и дверь недоверчиво приоткрылась на щелочку, выпуская наружу целый букет из запахов и воспоминаний. Альберто с трудом поборол подступившие слезы и натянул на морду почтительную улыбку.
– Здравствуйте! – пропищал он в ответ на вопросительный взгляд, хмуро пронзивший его из-за щелки.
Дверь отворилась пошире и наружу ступил невысокий, полный дракончик с мясистым и коротким хвостом, едва достававшим до земли, еле заметными под длинными одеждами крылышками и округлой мордой. Его огромные проницательные глаза критически осмотрели Альберто и два раза хлопнули, а седые роскошные усы (да-да, это был один из тех редких дракончиков, котором удалось отрастить собственные усы) раздраженно посмотрели кончиками вверх. Он закутался поплотнее в темно-синюю робу, поправил на голове остроконечный колпак (непременный атрибут любого волшебника) и, продолжая хмуриться, деловито поинтересовался:
– Зачем пожаловал?
Альберто виновато уткнулся глазами в пол и, вспоминая дни своего ученичества, пробормотал что-то несвязное. Профессор вздохнул.
– Заходи, растяпа, – отрывисто указал он и скрылся за дверью.
Альберто, изо всех сил стараясь скрыть ликование, юркнул следом.
***
Доктор заклинаний и профессор белой магии, дракончик Юрген-Бракс давным-давно надумал стать отшельником и, как это часто бывает с представителями его профессии, тут же сотворил чудо. Не сказав никому ни слова, он скрылся от бумажной волокиты и прочей научной суеты в сердце Западного леса, где с помощью местных жителей обустроил себе жилище в стволе почтенного дерева и принялся жить припеваючи, потягивая душистый чаек из глиняной чашки и думая о высоком.
Несколько лет никто не тревожил его покой, и волшебник Юрген-Бракс ослабил бдительность. Он стал позволять себе некоторые слабости. Раз в полгода дракончики стали замечать его колоритный колпак в придорожных тавернах, и вскоре он сделался местною достопримечательностью – таинственным незнакомцем, при появлении которого смолкают все разговоры. Но едва только дверь закрывалась за его широкой спиной, как тут же оживала сплетня, и вскоре слово о необычном отшельнике распространилось далеко за пределы лесных трактиров.
Бывшие коллеги махнули на Юргена-Бракса лапой. Что с него взять – большой оригинал!
Однако молодые дракончики – те, что желали познать секреты колдовства, но не осилили вступительные испытания в Академии Волшебников, вскоре преисполнились надеждой. Один за другим они отправлялись в паломничество, надеясь найти жилище необычного отшельника и убедить его взяться за их становление. Не многим удалось обнаружить сокрытую хижину, а те, кто оказывался удачливее других, вскоре получали решительный и непреклонный отпор. Но даже слухи о неумолимости волшебника не отпугнули дерзкую молодежь – дракончики стали селиться в тавернах вдоль Тракта и месяцами ждать, пока волшебник соизволит посетить одно из близлежащих заведений. Монетка, переданная вовремя в нужные лапы, делала свое дело, и вскоре, завидев острый колпак и струящуюся робу, спесивый официант устремлялся к очередному искателю приключений, чтобы сообщить ему о местоположении легендарного мага.
Юрген-Бракс, который никак не ожидал, что потенциальные ученики начнут докучать ему даже в тавернах, рассвирепел и перестал выходить из дому, повесив на дверь лаконичную и доходчивую табличку: «Если вы смогли это прочитать, я вас не ожидаю». Так весь разумный люд разом получил от ворот поворот.
Но в один прекрасный день стук в дверь все же раздался. Юрген-Бракс недоверчив вскинул бровь, поправил очки, дернул себя за ус и аккуратно прислонил ухо к дереву. Снаружи раздалось шарканье. Стук повторился.
Вне себя от возмущения, он решительно распахнул дверь и приготовился задать взбучку нерадивому посетителю. Но гнев его испарился, когда вместо наглого льстивого юнца он увидел дрожащее, заикающееся создание, которое в трех предложениях попыталось сформулировать приветствие и представиться. Дракончика звали Альберто.
– Зачем пожаловали? – уточнил Юрген-Бракс, не исключая, что незнакомцу требуется помощь.
Альберто, запинаясь и нервничая, объяснил, что жаждет стать волшебником.
Юрген-Бракс, тщетно стараясь придать своему голосу суровость, указал на табличку.
– Смотрите! – заявил волшебник, – неужели вы не видели этот знак? Я не принимаю посетителей!
– Ох! – воскликнул Альберто, а в глазах его заблестели слезы, – а грамоте я и не учен!
В этот миг сердце волшебника окончательно дало слабину и он, неожиданного для самого себя, подумал: отчего бы и нет? Один ученик совсем не обременителен, да и по хозяйству он может подсобить. И тогда профессор сжал губы и молча придержал Альберто дверь, жестом приглашая его внутрь. Не веря своему счастью, дракончик ступил за порог. Начались дни учения.
Увы, Альберто оказался неспособен к магии, и все попытки научить его даже самым простым чарам окончились полным и безоговорочным фиаско, а также чудесным спасением заполыхавшей крыши и рядом мелких бытовых потерь схожей природы. Однако юноша проявил удивительную склонность к языкам и письменности, что несколько искупило его недостатки в глазах придирчивого учителя. Альберто быстро овладел письмом и помог волшебнику систематизировать записки и наблюдения, а вскоре Юрген-Бракс и вовсе доверил ему записать несколько рецептов под свою диктовку.
Мало-помалу Альберто приноровился к лесной жизни и сделался открыт и разговорчив. Юрген-Бракс с изумлением узнал, что его юный ученик сбежал из отчего дома в отчаянной попытке разыскать тайную хижину, чтобы, вопреки воле отца, выучиться на волшебника.
– Батюшка страшно гордый, – объяснял Альберто, – сам читать умеет не шибко, но в лучшие свои годы он работал дворецким у одного важного вельможи. Должность спокойная, жалованье твердое, а потому батюшка мой и меня видел в этой профессии. Я вроде бы и не противился, но как-то раз тот же самый вельможа навестил батюшку на пенсии и одарил меня подарком. Я тогда еще маленький был, а у родителей я ребенок поздний. Матушки вот уже пять лет как не стало, а тогда она была жива еще, здоровехонька… Эх, – вздохнул Альберто. – Как бы там ни было, подарил он мне, значит, книжку – цветную, богатую, с иллюстрациями. А на иллюстрациях – дракончики разные, с мечами, да волшебными палочками, да в доспехах, да в мантиях. Тут я и замечтался, и с того самого дня никогда уже не был прежним. Овладела мною какая-то невыносимая тоска по прекрасным дамам и опасным походам, а про то, чтобы стать дворецким, я и думать забыл. Так я вырос. Пришла пора выбирать профессию, а батюшка мой давно уже за меня все и решил. Подзывает меня к себе и молвит: «Я говорит, местечко тебе тепленькое подыскал, по знакомству, через товарища моего дракончика Милле. Отправляйся, говорит, туда-то и туда-то, вот тебе пожитки, вот тебе котомка, ступай, говорит.» Тут я совсем захандрил и двинулся в путь, голову повесив. Но надо же было такому приключиться, что остановился я по пути на новое место на постоялом дворе. То есть, ничего в этом странного нету, – в том, что я остановился в постоялом дворе, то бишь. Но вот то, что я там услыхал, дюже меня удивило. А услыхал я там вещи неслыханные, потягивая вечером чаек, ибо за соседним столом один наглый тип похвалялся, что нашел он де волшебную хижину, и вскоре заступит к волшебнику на послушание. Тут меня как молнией поразило. Я вдруг как будто бы задрожал, лапы затряслись, и я внимательно вслушался. Я места здешние знаю неплохо – по крайней мере, те, что поближе к Хныкельбургу. И потому из отрывочных разъяснений я быстро для себя уяснил, о каком таком месте этот дракончик рассказывал.
Юрген-Бракс вздохнул.
– И вот я здесь, – пожал плечами Альберто, – а батюшка простит меня за надувательство, лишь только я ворочусь домой ученым магом и заработаю много-премного звонких монет.
Юрген-Бракс хмыкнул и дернул себя за ус, но ничего не сказал.
Тянулись дни.
Альберто сделался грамотен, и вскоре осилил даже знаменитую подарочную книгу, которая вдохновила его некогда на карьерный выбор. Речь его стала более плавной и преобразилась в лучшую сторону, просторечия проскальзывали только в минуту волнения, а голова настолько преисполнилась знаний, что сердце возжелало большего. Волшебник Юрген-Бракс был доволен своим подопечным.
Магия по-прежнему оставалась недоступной вершиной, но Альберто и не думал отчаиваться. Он изучал древние свитки и пробовал повторить заклинания, раз за разом терпя поражение, а на следующий день с удвоенной энергией бросаясь на непокорные символы, силясь приручить древнее знание. По настоянию профессора, их практические занятия перенеслись за черту хижины, и теперь непредсказуемые последствия Альбертова чародейства сотрясали, обжигали о обдавали паром окрестные деревья, а не хрупкое убранство волшебной обители. Юрген-Бракс махнул лапой. Альберто не сдавался.
За годы магических изысканий профессор Юрген-Бракс скопил внушительную библиотеку – не всякий дракончик имел в личной коллекции пятьдесят томов. Библиотека проследовала в леса за своим владельцем, и юный Альберто за два года своего ученичества прочитал большую ее часть. Лишь одну книгу Юрген-Бракс берег особенно – учебник запрещенного наречия. Он строго-настрого наказал Альберто не прикасаться к зловещему тому, и до поры до времени указание исправно выполнялось. Сундуков Юрген-Бракс практически не держал (был лишь один рундук с одеждою), все ключи находились в ведении Альберто (а как же иначе!), а посему ему оставалось лишь одно – безраздельно довериться драконьей порядочности. Ах! бедный волшебник – любопытство взяло свое.
