Жизнь и учение Будды
8. Тот, кто думает, что он отличен от других: ниже или выше их, – тот постоянно склонен вступать в споры. Но кто остается сам но себе, у того нет и мысли о различии, тому незачем и не с кем вступать в споры.
9. Кто спорит, защищая какое-нибудь учение, кто говорит: вот в чем единственная истина, – тому ты скажи: здесь нет для тебя противника.
10. Мудрый знает, что самое главное, это – доброе слово. Вторым является то, когда речь твоя праведна, третье – когда речь твоя приятна, а четвертое – когда она правдива, а не лжива.
11. Споры связаны с завистью. Зависть бывает оттого, что мы не можем отделаться от того, что приятно для нас. В спорах легко зарождается и клевета.
12. Познавший истинную жизнь никогда не перечит другим.
13. И теперь и всегда высмеивают того, кто сидит в молчании, высмеивают и того, кто много говорит, и того, кто говорит мало, – нет никого на земле, кто бы не был порицаем.
14. И злые и праведные люди легко вовлекаются в пререкания, только мудрый не вступает в споры, оттого он и доволен всегда.
15. Хотя бы речь состояла и из тысячи слов, но если слова эти бессмысленны, то лучше одно разумное слово, несущее успокоение слушателю.
Праведники. Мудрые
1. Тот только может быть назван мудрым, кто обладает мощью разумения, кто взрастил в себе добродетель, живет доброй жизнью, кто освободился от цепких уз, загашая в себе страсти и злобу.
Тот только истинно мудр, кто, познав, в чем начало греха, погубил его семя, навсегда прекратил возможность греху пустить в нем ростки. Тот только мудр, кто уничтожил в себе всякое сомнение, кто идет путем, не имеющим ни начала, ни конца, – кто не видит смерти.
2. Истинно мудрый человек живет вне времени, он как бы не существует. Он не прилепляется ко всем тем учениям, которые основаны на видимом или слышимом. Познав ценность мнений толпы, мудрый равнодушен к разным модным учениям, которыми увлекаются другие. Он не участвует в спорах. Нет в нем страстей, нет желаний, нет предрассудков и нетерпимости, – и потому-то он свободен и мудр.
3. Праведный никогда не выставляет напоказ своих добродетелей, – оттого-то все видят их и ценят его.
4. Мудрый никогда не радуется и не горюет; радости и страдания не остаются на нем так же, как не остаются капли воды на цветке лотоса.
5. Как лев не боится шума, как капли воды не остаются на цветке лотоса, как ветер нельзя поймать сетью – так точно и истинно мудрый человек, шествуя своим путем, не колеблется на нем ни хвалой, ни осуждением людей.
6. Человек становится мудрым не вследствие учености, не по преданию, не по знаниям. Становится он мудрым потому, что освобождается от страстей и желаний.
7. Не тот мудр, кто умеет держать добрые и красивые речи, а тот, кто терпелив, свободен от ненависти и от боязни, – только тот истинно мудр.
8. Мудрый ничем не может быть побежден, зная, что цепи наслаждений не держатся там, где нет для них опоры.
9. Вдаль несутся бестелесные помыслы, тихо крадутся они, глубоко сокровенные; кто подчинит их себе, кто обуздает их, тот освободится от их соблазна.
10. Как стрелок выпрямляет стрелу, так выпрямляет мудрец свою неустойчивую и колеблющуюся мысль, строптивую и непокорную.
11. Я – царь, – говорил Сиддхартха, – но я царь не обыкновенный. Я – царь истины, потому что истиною я могу повернуть колесо жизни.
12. Лишь того я назову верным возничим, кто сдерживает свой гнев, несущийся подобно стремительной колеснице; другие же, бессильные, только держатся за поводья.
13. Мудрый видит только в себе судью всего видимого, слышимого. То, что не признано им, считает он дурным. Черпает он свое знание не из разных учений и мудрствований, а черпает его путем праведной жизни, постоянного усилия.
14. Плох тот человек, кто делает что-нибудь посредством насилия. Только тот, кто различает оба пути – правды и неправды, кто поучает других и руководит ими не насилием, но высшим законом и справедливостью, кто верен правде и разуму – тот только назовется истинно праведным.
15. Шумно бегут ручьи, но безбрежное море безмолвно, едва колышется. Много шумит мелкое, но спокойно – преисполненное. Мудрый подобен полной чаше.
16. Если не жаждет человек ни санов, ни богатства, ни знатности, если не добивается он успеха в жизни неправедным путем – он благ, мудр и добродетелен.
17. Того только можно назвать истинно праведным человеком, кто терпеливо и кротко переносит обиды и поругания.
18. Шел как-то Сиддхартха полем, где работал брахман Касибхарадваджи. Брахман, увидя бродягу, обратился к нему и сказал: «Вот ты шатаешься без дела, а лучше бы вместо того, чтобы чесать язык, занялся бы работой: вспахал, посеял, а потом и питался бы трудами рук своих».
– Я и пашу, и сею, почтенный брахман, и питаюсь от трудов своих, – отвечал Сиддхартха.
– Где же твой плуг, где твои лошади? Что-то их не видно, – сказал брахман.
– Семена мои – это вера, – отвечал Сиддхартха, – дождь – покаяние, разумение – мой плуг, смирение – дышло, а глубокое размышление – сошник. Я ращу свой разум в теле, осторожен в словах, умерен в пище, мало у меня забот. Я познал истину и ею выпалываю плевелы жизни. Я живу любовью, и она избавляет меня от смерти. И когда вспахана моя пашня, она приносит плоды бессмертия.
Ученые. Мудрствования. Учителя
1. Не назову я брахманом, ученым человеком того, кто называется так только потому, что он происходит из такой семьи. Как бы ни был он богат и знатен, как бы ни чтили его люди – не назову я его ученым. Только тот может называться ученым, кто ничем не владеет и ничего не жаждет.
Кто истинно свободен, стряхнув с себя все узы и оковы, кто победил в себе вражду к другим, влечение к внешнему, призрачному, тот, кто освободился от неведения, – тот только истинно ученый.
Тот истинно ученый человек, кто, не будучи виновен в том, в чем его упрекают, терпеливо переносит упреки, надругательства, злоключения, у кого одна только сила – терпение, одно только оружие – кротость.
Того я назову ученым, кто узнал путь смерти и страданий, – сбросил с себя бремя жизни и ничем не порабощен.
Тот учен, кто бывает кроток среди враждующих, тих среди буйствующих, бескорыстен среди корыстных, в чьем сердце нет ни ненависти, ни страсти, ни двуличия, ни надменности, в ком все это не держится, как не держится горчичное зерно на острие иглы.
Тот ученый, кто победил в этом мире все дурное и хорошее, освободился от печали и страданий, погрузился в глубину вечной жизни и остается чистым, покойным и смиренным, – вот кто истинный ученый.
2. Не по рождению надо отличать образованных, знатных и низких, а по жизни их. Только жизнью своей может сделаться человек истинно знатным и мудрым, и только жизнью своей делается он низким.
3. Истинные учителя не берут платы за то, чему они учат.
4. Тот, кого просят научить доброму, а он учит дурному, кто учит других лживости и изворотливости, тот, какое бы ни занимал он положение в жизни, – самый низкий человек.
5. Кто учится у низкого учителя, безумца, не познавшего истины, тот идет по пути смерти; не победит он неведения, не постигнет смысла истинной жизни.
6. Нельзя научиться побеждать страдания, изучая разные философские учения; можно побеждать страдания только усилием, трудом. Люди ходят от одних наставников к другим, от одних философских учений к другим, бросаясь как обезьяны с ветки на ветку. Этим они не научатся побеждать страданий, не войдут в вечную жизнь. Этого можно достигнуть только тем, чтобы не предаваться похоти, не увлекаться суетными делами, уничтожая в себе привязанности.
7. Те учителя, которые создают правило на правиле и утверждают, что добро заключается только в том, что они говорят, – те не приведут человека к чистоте. Чистота у них такова, какою они создали ее из предвзятых мнений других.
8. Есть еще ум в глупце, сознающем свою глупость, но нет его у того, кто твердо уверен в своей разумности. Такой человек истинно безумец.
9. Всю жизнь глупец проводит подле мудрого и нимало не познает истины, как никогда ложка не поймет вкуса пищи.
10. Люди молятся в храмах, приносят жертвы богам только потому, что, достигая старости, они все-таки не хотят уйти из той жизни, которою жили, хотят остаться в прежнем состоянии. Молитвы таких людей – это только жажда новых радостей телу. Не могут такие люди войти в вечную жизнь.
11. Приходили к Сиддхартхе брахманы, учителя разных религий, и спрашивали его, осуждает ли он их учения, думает ли он, что их учителя говорили только неправильное. И Сиддхартха им говорил: учителя ваши учили многому правильному, а только вы в своей жизни отступили от их учения. Древние мудрецы отличались терпением и покорностью, они познали цену своим чувствам и размышляли о своем неотъемлемом, вечном благе. Не стремились древние мудрецы к обладанию скотом, житницами и золотом; единственное сокровище было у них – благо мудрости, и берегли они его пуще всего. Не заботились они о том, что им есть и что пить, а довольствовались тем, что им дадут. Хранили эти мудрые люди свое целомудрие и были целомудренны не только делом, но и в помыслах своих, не испытывая сладострастных ощущений даже во сне. Непоколебимы были они в своей праведности, ни от кого не были зависимы. И другие люди, видя в них пример святой жизни, охотно следовали за ними. Не так поступают теперь те, кто на словах только исповедует их учение; потому-то и люди не следуют за ними.
12. «Может быть, вы подумаете, – говорил Сиддхартха своим ученикам перед смертью, – что вы потеряли своего учителя, нет его больше у вас. Это неправильно. Та истина, о которой я говорил вам, тот путь жизни, который ведет к обладанию ею, – вот ваш учитель, когда я уйду от вас».
Любовь. Сострадание
1. Любите врагов своих, потому что враги ваши – благодетели, если вы полюбите их: они помогают вам достигнуть совершенства.
2. Милосердием и кротостью ты обезоружишь всякого врага. От недостатка дров потухает всякий огонь. Милосердие и кротость уничтожают насилие.
3. Побеждай ярость любовью, отвечай добром за зло; побеждай скупость щедростью, лжеца – словом правды.
4. Все живое отвращается от страдания, все живое дорожит своей жизнью; пойми же самого себя во всяком живом существе – не убивай и не причиняй смерти.
5. Не потому человек выше других существ, что бессердечно мучает их, но потому, что он сострадателен ко всему живому.
6. «Другие люди таковы же, как и я; какие они, таков и я». Поймите, узрите себя в других и других в себе, и вы не станете убивать или поощрять к убийству.
7. Как мать неусыпно бережет свое дитя и готова жертвовать для него своей жизнью, так и вы относитесь с любовью ко всем существам в мире. Воспитав в себе эту любовь, вы станете на самый лучший, истинный путь жизни.
8. Пусть будут счастливы все живые существа: и слабые и сильные, и видимые и невидимые, и родившиеся и находящиеся еще в утробе.
Не убивайте и не причиняйте смерти живым существам. Не одобряйте тех, кто совершает убийство, защищайте всех от вреда: и слабых и сильных.
9. Кто добрый человек? Добр только религиозный человек. Что такое доброта? Прежде всего и главнее всего это – согласие воли с совестью (разумом).
10. Наполняйте мир дружелюбием: пусть все создания – и слабые и сильные – не видят от вас ничего, что причинило бы им вред, и они познают путь к миру.
11. Стремящийся к истинной жизни старается соединить разлученных, укрепляет согласие соединенных между собой; что он слышал здесь, он не передает там, чтобы не рассорить одних с другими. Он наслаждается согласием, заботится о согласии. Согласие других – его блаженство.
12. Где нет привязанностей, там нет и страданий. Потому те, которые не любят ничего на свете, богаты радостью, свободны от горя. Потому тот, кто стремится туда, где нет ни горя, ни страданий, не должен любить ничего в мире.
Смерть
1. Быстро проходит эта жизнь! Если бы человек прожил сто лет и более, – все равно он умрет. Себялюбие приносит людям только одни страдания, заботы убивают людей, все в мире стонет от отчаяния, – пойми только это и оставь эту временную жизнь.
То, чем дорожит человек, о чем он думает: «Это – мое», – все это уйдет от него, когда он умрет, ничего он не удержит с собой. Пойми только это и отрешись обладать временным.
Люди носят здесь имя, их видят и слышат, но после их смерти ничего не останется.
У себялюбивых людей не иссякает печаль, сетования и жадность. Только мудрый, просвещенный человек, отрешившийся от себялюбия, от всего временного, этим самым входит в вечную жизнь.
2. Если ты искоренишь в себе всякое стремление к временному, телесному, если угасишь в себе страсти, все земное, то не будет такой силы, которая могла бы причинить тебе смерть.
3. Взгляни на эту разодетую тень, хилую, одержимую желаниями! Нет в ней силы, не может она защищаться; истощено это тело, хилое и немощное, будто готово оно рассыпаться на куски, жизнь в нем уже переходит в смерть. Голый череп похож на тыкву, сорванную осенью… Можно ли радоваться, можно ли еще веселиться?
4. Как пастух загоняет посохом свое стадо в стойло, так старость и смерть подгоняют нашу жизнь.
5. «Здесь я буду жить во время дождей, там я поселюсь летом», – так мечтает безумец и не помышляет о смерти, а она внезапно приходит и уносит человека озабоченного, корыстного, рассеянного, как наводнение смывает спящую деревню.
6. Как спелые плоды висят на дереве, готовые каждую минуту упасть, так и люди: едва родившись, находятся в постоянной опасности смерти.
7. Ни сын, ни отец, ни родные и близкие – никто не поможет нам, когда поразит нас смерть; просвещенный и мудрый, вполне сознавший смысл этого, быстро расчищает путь, ведущий к успокоению.
8. Человек, преступивший закон, думает, что со смертью вполне уже кончится его жизнь. Такой человек способен склоняться ко всему злому.
9. К тому, кто пребывает в размышлении, кто стал свободен через сознание истины, – к тому крепкому и мужественному не найдет путей владыка смерти.
10. Увы! мир этот связан со смертью и разрушением, но мудрые, познавшие начала этого мира, не горюют.
Истинная свобода
1. Славнее господства над землей – прекраснее восхождения до небес, славнее владычества над мирами – святая радость первых степеней просвещения.
2. Нет никого ни в этом мире, ни в ином, – нет ни ученых, ни властных, ни слабых, ни сильных, кто бы мог изменить мои мысли, кто бы мог повернуть по-своему мое сердце. Оно – мое, никто не властен над ним.
3. Много учений прошло через мир, но кто сам себя заковал в цепи, того не раскуешь никаким учением.
4. У кого не угасли влечения, в ком сильны желания, – тот не может отделаться от чувства страха. Но кто освободился от страстей и желаний, – вошел в вечную жизнь, в том не может быть страха.
5. Из наслаждения возникает печаль, из наслаждения возникает страх; кто свободен от наслаждений, нет для того уже ни печали, ни страха.
6. Тот только может быть назван истинно свободным, кто сорвал с себя все цепи, все узы, привязывающие дух человека к внешнему, кто вырвал навсегда в себе корень привязанностей.
7. Тот истинно свободен и мудр, кто подобен острию зубца. На нем не остаются привязанности, он ни о чем в мире не заботится. Свободный от всего, живет он только разумом.
8. Кто не достиг независимости, тот легко вовлекается в споры между учениями. Истинно мудрый и не принимает и не отвергает никакого учения, не поддаваясь их обаянию.
9. Мудрый – независим, он не увлекается мнениями толпы. Его не прельщает ничто: ни видимое, ни слышимое, – он не поработит себя.
Нирвана
Буддийское сказание
Введение
Когда Будда Благословенный Учитель Татхагата[3], великий мудрец из рода Шакьев, ходил еще по земле, вести о нем распространились по всей долине священного Ганга, и каждый радостно приветствовал своего друга, говоря:
– Слышал ли ты благие вести? Просвещенный, Совершенный, Святой Учитель богов и людей появился во плоти и ходит между нами! Я видел его, я нашел убежище в учении его. Пойди и ты также и повидай его во всей его славе. Лицо его прекрасно, как восходящее солнце; он высок и силен, как молодой лев, только что покинувший свою пещеру. И когда он открывает свои уста, чтобы проповедовать, слова его, как музыка, и все, кто слушает его проповедь, веруют в него. Короли из Магадхи, Кошалы и многих других стран услышали его голос, приняли его и признали себя учениками его.
Благословенный Будда учит, что жизнь есть страдание, но он знает также и причины его и выход из страдания и уверяет учеников своих, что нирваны можно достигнуть, идя по благородным путям праведности.
Судата, юноша-брахман, за плугом
На полях Кударагары, около небольшого городка Аванти, работал высокий юноша-брахман по имени Судата, распахивая плугом поле Субгути, которого народ звал Маха-Субгути, потому что он был богат и царь назначил его начальником деревни, чтобы он судил народ и при тяжбе решал, кому надо понести наказание.
Судата, идя за плугом, запряженным быками, весело пел. И было чему радоваться, потому что Маха-Субгути, начальник, выбрал его своим зятем и когда согласно древнему обычаю юноша дал своей невесте четыре куска: один, содержащий семена, другой с навозом из коровника, третий с пылью от алтаря и четвертый с землей, взятой с кладбища, – невеста не коснулась куска с землей, что было бы дурным знаком, а выбрала кусок, заключавший пыль с алтаря и указывавший таким образом, что ее потомки могут отличаться как выдающиеся священники и служители религии.
Это, по мнению Судаты, была благороднейшая и наиболее желаемая судьба. Богатая жатва и благополучие при разведении скота было великим благословением небес; но что значат все мирские приобретения в сравнении с блаженством религии! И вот эта-то мысль и заставила Судату петь, и он был счастлив, очень счастлив, как сам Индра, могучий бог, когда он упивался сладким соком из сомы. Но вдруг плуг Судаты уперся в заячью нору, оттуда выпрыгнул заяц и бросился бежать, беспокойно оглядываясь на своих детей. Судата размахнулся палкой, которой он погонял своих быков, бросился за зайцем, желая убить его, и, вероятно, успел бы в этом, если бы не был остановлен голосом человека, который проходил по дороге и закричал ему:
– Эй, друг мой, что дурного сделало тебе это бедное здание?
Судата остановился в своем преследовании и сказал:
– Заяц не сделал ничего дурного, кроме того, что он живет на полях моего хозяина.
Странник был человек с открытым лицом. Его выбритая голова указывала, что он был самана – монах, сделавшийся бездомным, для того чтобы получить спасение. Это был Ануруддха, ученик Благословенного. Увидев благородное и праведное лицо пахавшего, Ануруддха приветствовал его и, как бы пытаясь извинить поведение юноши, сказал:
– Тебе, вероятно, для еды нужно было тело зайца?
– О, нет, – отвечал юноша, – в это время года не годится есть заячье мясо. Я погнался за зайцем только ради забавы. Зайцы быстры, и немного найдется людей, которые могли бы их нагнать.
– Дорогой друг мой, – продолжал Ануруддха, – представь себя на месте родителей этого зайца. Что было бы тогда, если бы какой-нибудь могучий гигант лишил тебя твоих детей и погнался бы за тобою, чтобы убить тебя, как ты намеревался сделать это с бедным зайцем?
– Я бы дрался с ним! – отвечал быстро Судата. – Я бы дрался с ним, хотя он, разумеется, и мог бы убить меня.
– Ты храбрый малый, – ответил ему самана. – Но представь себе, что гигант убил бы всех любимых тобою: твоего отца и мать, твою жену и детей и оставил бы жить только тебя, смеясь над твоим несчастьем.
Юноша стоял в замешательстве. Никогда он не тревожил ума своего подобными мыслями. Никогда не думал он о том, что есть несчастие в этом мире. Никогда не заботился он о созданиях слабее его самого и не задумался бы причинить страдание другим только ради своего удовольствия. Он был самолюбив, старался исполнить все, что говорил, был хорошо одарен от природы, однако же не доставало ему одного.
Ануруддха подумал про себя: «У этого юноши благородная душа, но на него дурно влияли. Если он останется без просвещения, то его ничем не руководимая энергия может сделать ему великий вред. Если бы он понял религию Татхагаты, которая славна как по проповеди своей, так и по духу своему, которая истинна в своих основаниях, сияет, как солнце, в своих учениях и любовна в своем применении, то мужество и храбрость этого юноши, которые иначе пропали бы бесплодно, можно было бы обратить к совершению великих дел».
И он обратился к Судате, говоря: «Ты не знаешь, друг мой, слов Татхагаты о том, как надо себя вести по отношению к животным? Благословенный сказал: „Наполняйте мир дружелюбием. Пусть все создания – и сильные и слабые – не видят ничего от вас, что могло бы причинить им вред. И все тогда узнают цену пути мира“. Заяц этот, подобно другим созданиям в мире, имеет те же самые чувства, какие есть у тебя. Он так же, как ты, испытывает боль, старость и смерть. Ты не всегда был силен и здоров. Много лет тому назад ты был слабеньким, беспомощным ребенком и не выжил бы, если бы не было нежных забот твоей любящей матери и защиты твоего дорогого отца. Ты думаешь только о настоящем, забывая прошлое, так и неведомое еще тебе будущее. Точно так же, как ты не помнишь, когда тебя кормили грудью, тем более ты не помнишь своего состояния, когда ты был во чреве матери, еще более не помнишь ты прежних существований, в которых душа твоя постепенно развивалась до своего теперешнего состояния».
– Почтенный муж, – сказал юноша, – ты хороший учитель, и я хотел бы поучиться у тебя.
Самана продолжал:
– Даже Татхагата, наш господь, прошел через все ступени жизни в правильной последовательности. Стремясь к истине, управляя собою, будучи любовным, он так исправил сердце свое, что все поднимался по лестнице существ, пока не сделался Просвещенным, Совершенным и Святым Буддой и не достиг нирваны. Мириады лет тому назад он был червяком; точащим почву на земле, он плавал в океане, как рыба; как птица, жил он на ветвях деревьев и сообразно своим делам переходил из одной формы существования в другую. Говорят, что он также был и зайцем, влачившим свое случайное существование на полях. Слышал ли ты когда-нибудь рассказ о зайце?
– Нет, никогда! – отвечал юноша. – Расскажи мне его.
Рассказ о зайце
Ануруддха начал:
– Так я слышал однажды, Бодхисаттва жил зайцем в полях плодоносной страны, но зайцев стало так много, что начал ощущаться недостаток в пище и распространяться мор по стране.
Тогда Бодхисаттва подумал, будучи зайцем: «Трудное время настало, и народ страдает от недостатка риса и пшеницы. Он подымется в гневе и станет убивать всех зайцев, которые живут в стране, и я также должен буду умереть. Не могу ли я совершить благородный поступок даже и в этом моем состоянии, пока я живу без толку? Я слабое создание и жизнь моя бесполезна, если я не сделаю чего-нибудь такого, что хотя бы и было маленьким, но клонилось бы к просвещению, ибо только через одно просвещение достижимо блаженство бессмертной нирваны. Буду же я стремиться к нирване. В мире этом может проявляться сила добродетели, в мире этом может проявляться сила правды. Состояние Будды возможно, и те, кто достигает Будды мудростью искренних мыслей и добрыми делами, покажут другим путь к спасению. Сердца будд полны истины и сочувствия, сострадания и долготерпения. Сердца их стремятся с одинаковой любовью ко всем живущим существам. Стану я подражать им, буду стараться все более и более уподобляться им. Истина одна, и существует только одна вечная истинная вера. А потому следует и мне, размышляя о буддах и поступая согласно моей вере, применить ее на деле, идти по путям истины, которая приведет к доброте и облегчению страданий».
Бодхисаттва подошел к своим братьям зайцам и стал проповедовать им. Но они не послушали его слов. Они сказали:
– Ступай, брат Бодхисаттва, и соверши благородный поступок; ступай и принеси себя в жертву истине; умри, чтобы другие могли жить, и прими свой удел, чтобы снова родиться к высшей и лучшей жизни. Но не причиняй нам беспокойства своими проповедями. Мы любим жизнь и предпочитаем то счастье, которым мы наслаждаемся сейчас и которое действительнее распространения истины, благо от которой еще сомнительно. На полях для нас много маиса и пшеницы, риса и всевозможных сладких плодов. Не беспокойся о нас, каждый должен смотреть за собою.
Неподалеку был там брахман, который удалился в лес для размышления и достижения нирваны. Брахман жестоко страдал от голода и холода. Он зажег огонь, чтобы согреться после холодного дождя, и, протянув свои руки к огню, покорялся своей судьбе, говоря:
