Цена выбора

Аркадию Петровичу показалось, что молодой человек в одну секунду стал старше, пока произносил эти слова. Но профессор не придал этому значения и спокойно сказал:

– Обстоятельства? Интересно. Я это понимаю, но родители сами приводят мне своих детей. Они надеются, впрочем, я и сам надеялся… – Лебедев вздохнул. – Я не знаю, как это объяснить, но мы начинаем верить во многое, когда над нами собирается гроза, чем и пользуются расплодившиеся лжеколдуны, шаманы, хироманты и целители… А почему нельзя верить всегда? Вот я, например, верю. И на меня не переведёшь стрелки – ты, и только ты, а не я идёшь рядом с их детьми. Ты – смерть. И пусть меня называют «Доктор Смерть», людей убиваешь ты, а не я!

Незнакомец слегка приподнялся на локтях, и опять в его чертах произошли какие-то слегка уловимые изменения. Взгляд его стал ещё более холодным, а лицо посерело.

– Ты, Аркадий Петрович, как и я, коллекционер смертей, но не осознаёшь этого, – сказал Смерть, уселся в кресле поудобнее и продолжил: – Ты не понимаешь, что нужно со всем этим делать, а я коллекционер со стажем, у меня всё под контролем. Более того, я с удовольствием признаюсь – мне это нравится. Вы, люди, живёте одним днём, ваша жизнь для меня – день. Вы многого не знаете. Вы считаете, что, если умер ребёнок, то погибла невинная душа. – Собеседник ухмыльнулся, блеснув в полумраке зубами. – Но вы не представляете, что в прошлой жизни он мог быть убийцей, вором, насильником или просто «никем». Такие жизни – мусор, и поэтому мы их пускаем в свет повторно, чтоб их снова и снова убивали, нужно же как-то поддерживать количество населения! Но есть жизни, которые заслуживают место в моей коллекции, жизни, которые зарождаются не по нашей воле. Такие жизни загораются, как звёзды на небе, и за каждой из них мы следим, не отрывая глаз, с самого зарождения. Что выберет эта душа, какой путь? Для нас это загадка. И ты, Аркадий Петрович, и есть такая загадка.

Профессор Лебедев слушал и не мог поверить услышанному… В голове кружились мысли о погибших детях… Это они-то мусор?

Смерть покачал головой и пристукнул кулаками о подлокотники.

– Аркадий Петрович, я тебе о вечном, а ты думаешь совершенно о другом. Сдались тебе эти людишки, детишки, я же говорю, что это «мусор». Это строительный материал, кирпичики – вставят его в стену, и больше от него никакого толку. – Смерть поднял руку, привлекая внимание Лебедева. – Я отвечу на вопрос, который тебя мучает: Соколов, мальчик, которого вчера привезли в ваш центр, сейчас умирает, лечение ему не помогло, и в журнале станет одной записью больше. Он умрёт через два дня.

Профессора как будто передёрнуло, он поднялся с кресла. Хотел было уйти, но внезапно передумал…

– Можно ли обмануть смерть… обмануть… тебя? – спросил Аркадий Петрович.

– Шансы есть всегда, – ответил Смерть, одарив профессора ледяной улыбкой.

– А ты откуда взялся? – продолжил расспрашивать Аркадий Петрович. – Откуда ты появился, если весь ваш мир состоит из тех, кто умер в нашем? Ты тоже из этих… умерших?

Смерть перестал улыбаться.

– Ты прав, – сказал он. – Я такая же коллекционная жизнь. Но это было так давно, что времена Кроноса и Реи, времена божественных чудес кажутся совсем забытыми. – Смерть закрыл глаза, вспоминая древние времена, пальцы его стали теребить пуговицу тёмно-зелёного пиджака. – Тогда меня переманили на одну из сторон. Силы были равны, но каждая сторона хотела придумать свой мир. Нас было очень много, но чтобы построить хоть какую-то иерархию, решили поделить функционал, как вы это называете, и больше не расширять штаты.

Смерть был доволен своим остроумным ответом и даже немного подобрел, как показалось Аркадию Петровичу. По крайней мере, взгляд его несколько потеплел. Он продолжил:

– Нас можно найти, но нас нельзя понять до конца. Я проще, я ближе к людям, чем «светлые». Меня проще найти в каждом человеке, меня много в вашем мире, но… Очень мучает вопрос, почему в тебе нет меня? Во всех есть, а в тебе нет… Поэтому я и хочу взять твою душу в коллекцию. Я предлагаю небольшую сделку – ты отдаёшь жизнь, а я – рецепт спасения от болезни.

Аркадий Петрович взвесил все «за» и «против».

– Сколько у меня времени на обдумывание? – спросил он.

– Я же знаю, что ты не будешь обдумывать, ты уже согласен. Ради соблюдения приличий – два дня, – голос Смерти уже не был бесцветным, в нём чувствовались нотки волнения и уважения.

Смерть поднялся во весь свой рост, и Аркадий Петрович обомлел. Вместо молодого человека перед ним стояла высокая долговязая старуха, а может быть, старик. В складчатом балахоне с большим капюшоном, который в синем освещении был похож на покосившийся церковный купол, существо выглядело устрашающе. Во время их разговора те самые незаметные изменения превратили «тёмного собеседника» в обезличенное существо – седые клочья волос и редкие лоскутья кожи покрывали белые кости злобно скалящегося черепа с огромными пустыми глазницами. Смерть подкинула что-то в воздух: предмет походил на монету. Аркадий Петрович, машинально поймал монетку, и ужасная боль пронзила всё его тело…

8.

Лебедев проснулся от резкой горячей боли, оказалось, что во сне коснулся рукой раскалённой спирали обогревателя. Ожог был не очень большой, но рука сильно болела. Это плохо, без руки на работе ему нечего делать, калек там и без него достаточно.

Посмотрев на часы, Аркадий Петрович понял, что проспал всю ночь, сидя за рабочим столом. Этак он совсем с ума сойдёт от таких снов. Лучше уж спать по-человечески, в постели. Но не до постели сейчас, детей спасать надо.

Поднявшись, Лебедев прошёл к умывальнику. В зеркале увидел чужое лицо. Волосы совсем седые, морщины стали глубже, глаза в обрамлении чёрных кругов смотрели затравленно. Дошёл до ручки.

Приведя себя в порядок и залепив ладонь пластырем, Аркадий Петрович направился в палату, куда вчера перевели прооперированного пациента, Соколова Диму, шестилетнего ребёнка из Архангельско-Никольской школы-интерната. Мальчик запомнился Аркадию Петровичу тем, что спросил его перед операцией: «Можно ли съесть картошку и гамбургер из "Макдоналдса"?» Дима и его интернатские товарищи никогда не видели больших городов, а ребята просили по приезде после выздоровления рассказать о «Макдаке». «Ох, уж эти рекламщики, запудрят голову кому угодно», – подумал Аркадий Петрович и ответил: «Сейчас нет, но после лечения – обязательно».

А ещё Дима был очень похож на Максима. Лебедеву на мгновение даже показалось, что это его сын вернулся, чтобы ещё раз умереть.

«Вот ради кого я должен завершить проект», – эта мысль проносилась в голове профессора каждый раз, когда он видел очередного умирающего ребёнка. Но сейчас она означала несколько другое, новые чувства рождались в груди, до сего момента не проявлявшиеся, ещё не совсем понятные и неосознанные.

Подойдя к палате, профессор остановился, вспомнил свою семью, детей, коллег и то дерево, которое он посадил при открытии центра. Всё погибло. А то, что ещё держалось, продолжало погибать. Отогнав от себя эти мрачные мысли, Лебедев открыл дверь в палату и увидел, что вокруг Димы колдуют медсёстры и врачи.

– Он жив? – спросил Аркадий Петрович, входя в помещение.

– Да, – устало ответил врач, снимая с лица стерильную маску. – Но состояние его резко ухудшилось. Он в коматозном состоянии. Едва не умер, кое-как вытащили.

Врачи, которых взял на работу Лебедев, были профессионалы, других он не выбирал. Ребёнка вырвали из цепких лап смерти, но состояние оставалось крайне тяжёлым.

9.

Очень хорошо, что ребёнка привезли, когда болезнь только начала развиваться, а ведь это получилось абсолютно случайно, ошибка врача, благодаря которой у мальчика появились какие-то шансы на жизнь.

Врач, который дежурил в интернате, не собрав окончательно анамнез, поставил ребёнку смертельный диагноз. А на самом деле Димка просто играл с парнями в догонялки, запнулся, упал и сильно стукнулся коленкой. Болезнь в то время «сидела» глубже, и поставить правильный диагноз на этом этапе не представлялось возможным. Чистая случайность.

Чудесная случайность. При поступлении в научный центр выявили первые симптомы болезни и начали незамедлительное лечение. Поступи мальчик в центр чуть позже, шансов у него уже не было бы. А сейчас можно было ещё побороться.

10.

Аркадий Петрович никогда не ходил в церковь. Он был крещён в раннем детстве, но детей своих не крестил. В Бога он и раньше не особо верил, а сейчас и подавно – невозможно верить, когда вокруг творится такой бардак.

Но бывают случаи, когда человек вдруг пересматривает свои взгляды. В этот день впервые за сорок лет он вдруг неожиданно для самого себя зашёл в маленькую церквушку, расположенную за научным институтом.

Какая неведомая сила направляла его, он не знал. Лебедев первый раз в жизни поставил свечку за здравие, за здравие Соколова Димы. Атмосфера в церкви была успокаивающая, в воздухе чувствовался запах ладана, из освещения – только свечи и несколько тусклых ламп в центре зала. Убаюкивающая тишина и неспешное шарканье ног – это старушки со свечками переходили от иконы к иконе.

– Не бойтесь просить, милый человек, – сказала женщина в чёрном платке. – Кто задаёт вопросы, тот получит ответы.

Сказав это, она развернулась и медленно вышла из церкви. Лебедев смотрел женщине вслед, пока она не исчезла за массивными дверями.

Рядом с Аркадием Петровичем стоял высокий мужчина с густой чисто русской бородой… В его облике было что-то неуловимо знакомое, но Лебедев, прокрутив образы в памяти, так и не понял, кого этот мужчина напоминает.

– У неё сорок дней назад умерла дочь, – сказал мужчина, борода его при разговоре шевелилась, будто жила своей жизнью. – Она ходит сюда каждый день и ставит две свечи – одну за упокой детской души, а вторую за здравие врача, который пытается найти способ лечения этой страшной болезни. Лебедев, кажется, его фамилия. – Взгляд мужчины скользнул по Аркадию Петровичу. – Церковь закрывается, если есть вопросы, на которые вы ещё не получили ответы, приходите завтра. Утро вечера мудренее.

Аркадий Петрович кивнул и молча направился к выходу. В церковном дворе он обнаружил, что начинается последняя осенняя гроза перед долгим сном, в который должна погрузиться природа и весь их город. С неба ещё не капало, вдалеке уже погромыхивало, а на горизонте сверкали ветвистые молнии.

Рана на руке сильно ныла. Лебедев посмотрел на неё и внезапно увидел ответ на вопрос, над которым он бился много лет. Стрелой помчался обратно в лабораторию научного центра. Гроза неслась за ним по пятам.

– Вот оно! Мы победим смерть.

11.

– Николай Васильевич, ночи доброй, хотя не такой уж и доброй, но… – раздался из телефонной трубки грубый мужской голос. – Я понимаю, что сейчас три часа ночи, но вы срочно нужны в лаборатории научного центра.

– Что-то случилось?

– Узнаете по пути. Сейчас за вами приедет машина.

Николай понял, что дело важное, требуется поскорее собраться. За окном скрипнули тормоза. Времени на умывание уже не было, и он выскочил на улицу, едва успев натянуть штаны и рубашку. Водитель молча открыл дверь и, едва только Николай сел на пассажирское место, ударил по газам.

До лаборатории доехали быстро. Николай пытался расспросить водителя о причинах вызова, но тот будто воды в рот набрал, только мрачно всматривался в темноту и крутил руль. Гроза давно прошла, дождя уже не было, но мокрая скользкая дорога отнимала все его силы.

У центрального входа в лабораторию стояла полицейская машина и «скорая помощь». Медбрат курил на подножке «скорой», рядом стоял полицейский. Невдалеке что-то лежало, накрытое белой простынёю.

– Что тут происходит? – спросил Николай, выходя из остановившейся машины.

Подошёл полицейский и, назвавшись следователем, подвёл его к белой простыне. Наклонившись, он ухватил её за край и резко сдёрнул. Николай увидел бледное лицо с кровоподтёком на левой щеке. Это был Аркадий Петрович. У молодого человека сжалось сердце, слова застряли в горле.

– Его убили, – сухо сказал следователь. – Камеры видеонаблюдения всё зафиксировали, мы быстро поймаем преступника. Наши люди уже прочёсывают квартал.

– Как же это произошло? – выдавил из себя Николай, не узнав своего голоса.

– Сигнал о помощи поступил, но, когда мы приехали, было уже поздно. Не успели его спасти. Перед смертью он очень сильно мучился.

12.

***

Преступником оказался тот самый охранник, который однажды спас Лебедеву жизнь. Он перелез через ограду и, дождавшись, когда Аркадий Петрович выйдет из научного центра, накинулся на него, ударил кулаком в лицо и несколько раз ткнул меж рёбер самодельной заточкой. После этого он скрылся. Его поймали через три часа, во время полицейской операции, которой руководил лично следователь. До суда Илья Сафронов не дожил. В газетах писали, что преступника растерзала толпа, когда его перевозили в здание суда, и полиция даже не пыталась пресечь эту расправу.

***

После завершения осмотра и допроса следователем Николай сразу же поднялся в кабинет Аркадия Петровича. На столе он нашёл подробнейшим образом расписанную методику лечения детей от болезни «Страдания с Востока» и заявление на увольнение. И тут Николай окончательно осознал, осознал для самого себя, что огромная внутренняя ответственность Аркадия Петровича не позволяла ему покинуть проект раньше. Он нёс не только свой мучительный крест, а кресты всех детей, которым не смог помочь. И вот теперь дети будут спасены, и эта заслуга только профессора Лебедева.

В этот же день о новой методике, разработанной погибшим Лебедевым, стало известно во всём мире. Её сразу же начали опробовать на безнадёжно больных детях, и она дала результат. Дети, жизни которых висели на волосках, стали поправляться.

***

Через два дня прилетела из-за границы дочь Лебедева. В тот вечер она получила очередное письмо от отца. Мария никогда на эти письма не отвечала и даже не читала их, но аккуратно складывала в одну папку, которая символически называлась «Письма от папы». По каким-то непонятным даже для неё причинам именно это письмо она открыла и прочитала. В нём папа попросил свою любимую дочь об одной услуге. Мария почувствовала, что это его последнее письмо. А услуга была очень простая. Отец просил Марию проявить гуманность и стать близким человеком для одного одинокого сердца.

Через два месяца Мария усыновила Дмитрия Соколова, мальчика, к которому успел привязаться её отец. Дима был очень похож на Максима, что заставляло её думать, будто в этом ребёнке возродился братишка. А потом и мать пришла в себя, вернулась из клиники. И вот в один прекрасный день семья Лебедевых снова была в сборе, только отца не хватало… Но он был в сердцах каждого из них.

***

Прошло время… В честь профессора Лебедева назвали не один научный центр, посмертно он был награждён орденами высшей степени. Он был первым человеком, кому вручили Нобелевскую премию посмертно. Во всём мире методику лечения называли «методикой Лебедева». Астрономы назвали его именем недавно обнаруженный астероид. И теперь, взглянув в небо, можно было с уверенностью сказать, что где-то там, в далёком космосе, вращается вокруг Солнца частичка этого выдающегося человека.

Дерево, которое посадил Аркадий Петрович, в эту же зиму вымерзло, не выдержало разлуки. На его месте, после согласования с чиновниками, Дима Соколов и Мария Лебедева посадили новое дерево, назвав его «деревом новой жизни».

***

Надо всем этим, скрестив руки на груди, стоял молодой человек в костюме из зелёного сукна и наблюдал за всем происходящим на Земле.

– Эх, опять ждать тысячу лет, чтобы пополнить свою коллекцию новой жизнью. Не всё можно предугадать… даже мне.

***

А где-то ещё дальше, можно даже сказать, «где-то не на нашем свете», в далёкую-далёкую глубину бесконечного пространства удалялась яркая, светящаяся жизнь, чтобы больше не вернуться, но подарить всем надежду. Смерть можно победить…