Ахиллес

Оставалось лишь выманить объект в укромное место, парочка которых мне уже приглянулись на территории шикарного южного сада, окружавшего дворец почти со всех сторон, кроме центрального входа. Глупее не придумаешь, именно здесь обустроить идеальные условия для работы таких, как я. Сплошные кусты, заросли и укромные уголки. Совершенная безответственность со стороны охраны.

То, что происходило дальше мог сделать лишь я. Сначала мистеру Крафту стало душно. Очень душно. Бедолаге даже пришлось, расстегнув ворот накрахмаленной белоснежной рубашки, бросить спутницу, чтоб выйти на свежий воздух. Честно говоря, не особо сложно сжать лёгкие человека на расстоянии. Для этого нужно лишь дышать в унисон с ним. Так, будто у нас один на двоих организм. А затем, резко задержать дыхание. Потом снова отпустить. Это займет порядка двадцати минут. Главное – правильный настрой и «Ахилл» первого поколения. Люди, как фарфоровые куклы. Словно механические игрушки. Слегка нажми туда, где нужно, и все, сломался оловяный солдатик.

Едва учёный оказался на улице, он облокотился о ближайший столб с фонарем в виде кувшина, украшенный узором из непонятных линий. Мужчина прижал руку к левой стороне груди, подозревая, видимо, что подводит сердечко. Нет, милый друг, если бы я взялся за него, ты уже валялся бы посреди нарядного зала, вызывая панику у присутствующих. Это было бы совсем откровенной наглостью с моей стороны. Нужно действовать более тонко.

Я принялся насвистывать лёгкий мотив. Практически не слышно. На уровне ультразвука. Повторить такое смог бы разве что дельфин. Песенка, имеющая интересный эффект. Звук настолько монотонен и чист, что человеческий слух, принимая его, погружает мозг жертвы в состояние, близкое к нирване. Она, жертва, перестает контролировать свои действия. Я, словно Крысылов-дудочник, вёл мистера Крафта следом за собой, осторожно пятясь сквозь заросли южных растений в самый тёмный угол. Уже там учёный потеряет сознание, упадет, а чуть позже его найдут и определят причину смерти исключительно естественного характера. Ибо нечего пить при такой жаре, если имеешь проблемы… С чем… Ну, пусть все-таки будет сердце.

Как говорится, ничего не предвещало беды, когда из соседних кустов прямо на меня вывалилось нечто злое и весьма красноречиво матерившееся. От неожиданности мои руки машинально подхватили стройное тело, облаченное в струящееся вечернее платье, и дальше мы кувыркались уже вдвоём. Естественно, мистер Крафт был выпущен из столь филигранно сделанной сети.

Рефлексы тела работают идеально. Я сгрупировался, прижимая брыкающуюся незнакомку к себе, и постарался принять удар о землю на свою многострадальную, в данном случае, спину. Хотя, и заднице тоже досталось. Дорожка, на которую мы выкатились, была усыпана острыми камнями. Прибить бы ландшафтного дизайнера за такие идеи. Благо, за эти секунды у меня была возможность снизить болевой порог до минимума.

В итоге, лёжа под распластавшейся на мне девицей, я ощущал впивающиеся в зад булыжники, хотя бы не с тем эффектом, какой мог быть, да ещё и отхватил весьма острой коленкой чуть ли не по тому самому месту. Сколь не был бы силен мой «Ахиллес», но нарастить броню, к сожалению, он не способен. А жаль. Ощущения, даже не смотря на особенности тела, оказались весьма неприятными. Обычный человек, наверное, орал бы не своим голосом.

– Пусти, козёл! – Выдала вдруг незнакомка, спину которой прижимал к себе, а потом вообще двинула локтем мне в грудь.

От возмущения у меня, что говорится, сперло дыхание. Козёл?! Да она вообще понимает, что произошло? Я, словно рыцарь, спас девушку от валяния в грязи, потому что кусты совсем недавно были взрыты заботливым садовником, а так же от болезненных синяков и ссадин. Хамка малолетняя!

То, что незнакомка молода, я чувствовал каждой клеточкой тела. Тем более, если соотносить с моим возрастом. Скорее всего, восемнадцать уже исполнилось. Для Эмиратов она вполне взрослая. Здесь девочки рано вступают в серьезную жизнь. Но я по привычке оцениваю совершеннолетие в пределах двадцати одного года. Великобритания слишком консервативна в данном вопросе.

Ох, уж этот вкус и запах юности. Он особенный. Сладкий, будто ванильное мороженое. Но в моей нежданной подруге по несчастью было что-то ещё. Лёгкий свежий бриз. Вот как я бы это назвал. Солёные брызги моря. Пьянящий ветер, рвущийся в раскрытые паруса. Наверное, именно это сочетание сбило меня с толку. Я ни разу не встречал подобного.

Тем временем, ухитрившись развернуться, а потом вдоволь напихать мне локтями и даже коленками, которые совершенно бессовестно обнажились из-под задравшегося платья, девица все же удосужилась слезть с постороннего, вообще-то, человека.

– Блин, ты что совсем не видишь, куда прешься, осел?!

– Я?

Переспросил исключительно потому, что усомнился в своём идеальном слухе. Она это серьёзно? То есть, я же ещё и виноват. Пришлось, сцепив зубы, встать, чтоб отряхнуться, не удавив при этом грубиянку. Хотя, желание поступить подобным образом было крайне велико. А вот говорить или спорить с хамкой не ощущалось ни малейшего стремления. Едва я развернулся, дабы уйти на поиски мистера Крафта, который, после моей прервавшейся песенки, скорее всего, очнулся посреди сада и со скоростью ветра рванул под прикрытие личной охраны Эмира, девица вдруг резко дёрнула меня за рукав, чуть не оставив смокинг без данной, и все же, полезной части костюма.

– Эй! А извиниться!

Это было уже слишком. Из-за малолетней идиотки я упустил объект, глупо и абсолютно бездарно, а она мне заявляет подобные вещи.

– Послушай, детка, шла бы ты отсюда со своими претензиями.

– А то, что?

Девица демонстративно задрала подбородок, прожигая меня гневным взглядом. Ух, ты. Да она навеселе! Что за идиот напоил девочку?

– Послушай, милая, давай-ка я отведу тебя к папе с мамой. По-моему, кое-кому нужно отправиться домой. Родители вообще в курсе, что ты по кустам попиваешь алкоголь, а потом валяешься там же с незнакомыми мужчинами?

Девчонка смешно оттопырила пухлые губы, показывая, видимо, таким образом сильное возмущение. Хорошенькая…

– Я, между прочим, вообще не пила. Вернее, не собиралась. Это папашин дружок подмешал мне что-то. Крутился весь вечер рядом. Кобель старый.

Честно говоря, мне не очень было интересно, кто, зачем и с какими последствиями окучивал эту пусть и симпатичную, но очень уж молодую девочку. Изрядно хотелось отшлепать её за то, что она своим появлением сорвала почти выполненное задание. Придётся заново выстраивать схему. Это – время. Время – деньги.

– Короче, – девица, слегка покачиваясь, попыталась развернуться на месте, но в итоге чуть не улетела повторно теперь уже в соседние кусты, – Я игрониру… иргонирую… Черт… Мне на тебя вообще наплевать. Ясно?

Я разглядывал небесное создание, испытывая при этом очень интересное чувство. Вся ситуация напоминала мне, почему-то, хорошо поставленный спектакль. Странно. Вроде бы случившееся логично и естественно. Молодую девушку решил соблазнить некий товарищ отца. Престарелый ловелас подлил симпатяге алкоголь, чтобы… Чтобы что? Вокруг куча людей. Это, во-первых. Во-вторых, не одна же девчонка сюда пришла. Значит, теоретически, родитель где-то рядом. В чем соль?

Я не успел осознать ответ, когда незнакомка, пошатнувшись чуть сильнее, снова полетела в мои крепкие мужские объятия. Однако, стоило мне поймать весьма приятное на ощупь, что уж греха таить, девичье тело, как все рефлексы, на пару с интуицией, взвыли благим матом. К сожалению, поздно. Я почувствовал, как между рёбер входит острая сталь. Такой поворот событий был совсем неожиданным и, честно говоря, даже неприличным. Спасаешь, значит, девушек, а они тычут тебе в сердце все, что непопадя. А главное, где она ухитрилась спрятать стилет? Я, по сути, облапал ее в момент падения со всех сторон.

Однако, какими безумным идеями не руководствовалась бы эта странная особа, удивлять её, вытащив колющий предмет из своего тела, столь красиво торчащий рукояткой наружу, я не стал. Немного захотелось подыграть незнакомке. Пара громких стонов. Сжатое пальцами, по которым стекает кровь, предательское оружие, удобно расположившееся в моем сердце. И, как апогей – рухнувшее на землю тело. Господи, почему я выбрал спецслужбу? По мне же однозначно плачут театральные подмостки.

А вот дальше было интересно. Незнакомка сразу вдруг перестала шататься, приняв вполне адекватный вид, затем наклонилась внимательно разглядывая моё побледневшее лицо и полуприкрытые глаза, которые я весьма выразительно закатил вверх.

– Ну, вот ты и сдохнешь, урод. А говорили, это невозможно. Говорили, вас нереально убить. Брехня!

Девчонка выпрямилась и уже почти скрылась в кустах, но, в последнее мгновенье оглянулась на бездыханное тело своей жертвы. То есть на меня, естественно.

– Не знаю, существует ли потусторонний мир, особенно для таких, как ты, но я хочу, чтоб моё имя было последним, что ты услышишь в этой жизни. Мелисса Эсперанта. Запомни.

Глава 4

На следующий день после животрепещущих событий в саду Эмира, где непонятная, сумасшедшая девица меня «убила», я узнал о смерти Мартина Рота. Он был одним из той самой первой десятки. Поначалу даже подумал, что это дурная шутка, глупая и вовсе не смешная. Сообщение, прилетевшее на телефон от Ларри, ещё один из «наших», рассматривал несколько минут, пытаясь вникнуть в смысл слов, которые, вроде, складывались в предложения, но по итогу выглядели полным бредом. «Мартина больше нет.»

Это невозможно. Хотя бы потому, что спустя много лет после неудачного, о чем было заявлено учёными с невозмутимым видом, эксперимента, добровольной жертвой которого я стал, выяснилась та самая интересная, принципиально важная подробность о вечной молодости. Мы не болеем, не имеем травм, не стареем. То есть, совсем. Время замерло на наших лицах, оставив возраст, выбранный им по какой-то непонятной прихоти. Я, например, выглядел на двадцать пять, хотя момент «консервации» произошел по факту в двадцать три. Не такая уж большая разница, чтоб придавать ей значение.

Мартину при первом взгляде можно было дать около сорока. Да и при втором тоже. Он соответствовал тем годам, в которые замерли его «часики». При этом, «Ахиллес» Рота сильнее всего повлиял на скорость. Ах, да… Ещё одна особенность чипа, вскрывшаяся по итогу эксперимента. Мы получили набор фантастических, казалось бы, способностей. Чтоб вы понимали, я могу подойти к автомобилю, весом порядка двух тонн, а потом при незначительном напряге, перенести его на другое место. Но помимо стандартных силы, скорости, молодости, у каждого члена первой группы одна из способностей стала наиболее важной, преобладающей над остальными. Этакая специализация, определившая направление деятельности. Рот, к примеру, мог спокойно обогнать экспресс, мчащийся на магнитных подушках в сторону столицы, и при этом даже не запыхаться. Он был самым быстрым из нас.

Что касается меня, вместе с затянувшейся молодостью, я обрёл нечто очень странное, но крайне полезное. Наверное, более полезное, чем вообще можно представить. Способность взаимодействовать с чипами других людей. Мой мозг превратился в базовый компьютер, имеющий возможность подключаться к остальным пользователям системы «Ахилл». В принципе, я стал практически Богом. Находясь в близости от объекта, на расстоянии до пары десятков метров, мой «Ахиллес» вклинивается в работу чипа выбранного человека. Причем, делает это так, что засечь его вторжение невозможно. Поэтому, и в первую очередь лишь по данной причине, я могу влиять на процессы организма того, кто имеет любую версию «Ахилла». А это, практически каждый первый на сегодня. Правда, подобные выкрутасы стоят мне безумно сильной головной боли, а так же, двух-трех дней валяния на больничной койке.

И, конечно, распространяться о подобных сюрпризах чипа я не стал. Когда руководители, стоящие во главе первой экспериментальной группы принялись подводить итог, прежде, чем выпустить нас из-под колпака своего пристального внимания, обозначил сначала им, а потом и своим работодателям, ту информацию, которая была значительно безобиднее. В официальной версии указанно, что Ричар По?ртос получил как преобладающий и наиболее развитый навык от «Ахиллеса-1»– возможность создавать иллюзии для любого разумного и не очень существа. В принципе, это была почти правда. Иллюзию мой «Ахилл» выдавал даже тому, кто не являлся носителем чипа. Достаточно наличия номерного знака, он ведь тоже, по сути, часть системы. Знай правительство правду обо мне, думаю, я уже давно был бы мёртв. То что непонятно, но опасно, всегда уничтожают во избежании проблем. Либо, как вариант, хрен бы мне дали выйти из эксперимента. Разобрали бы на запчасти, чтоб понять, какого черта лишь я получил этот сомнительный подарок от «Ахиллеса».

Как только нежданный эффект наших чипов в виде чёрных засекреченных папок попал на столы высших чинов, спецслужбы стран, где все мы являлись вполне себе добропорядочными гражданами, моментально сделали предложение, от которого, естественно, никто не мог отказаться. И плевать они хотели на всеобщее благо Конфедерации.

Вообще, конечно, ожидаемо. Не знаю, на что ещё можно рассчитывать, когда в составе Конфедерации оказались те, кто много лет тайно или открыто ненавидел друг друга. Десять новых государственных объединений существовало на карте мира. Великобритания – ни к кому не присоединилась, никого не взяла под свое крыло. Чертовы снобы. Как я живу среди них? Южные Эмираты, куда входили прежняя Турция и остатки арабских государств; Франко-Италия, объединившая часть европейских территорий включая помимо обозначенных стран Испанию, Португалию; Славянский союз, где под контролем России вполне логично закрепились Болгария, Чехия, Сербия и иже с ними. Восточно – Азиатский союз забрал под крылышко Китай, Японию, а так же другие остатки азиатской части. Они в годы войны пострадали больше всего. Американские Штаты – понятно. Такие же, как англичане. Преисполнены чувства собственной значимости. Но при этом ухитрились захапать остатки Латинской Америки.

Ещё четыре страны уступали по площади остальным, будучи обособленными из-за географического расположения либо по собственной прихоти. Австралия, которая вообще краями прошла в стороне от войны, Тихоокеанский союз – куча маленьких островных стран. Африканский союз – тоже вполне логично. Последние заявили, мол «белым» достаточно угнетать их несчастную расу, и максимально ограничили контакты с европейским континентом. Последней стала Новая Германия, объединившая Австрию, Швейцарию, Швецию и Голландию. Им просто, похоже, нравилось считать себя особенными.

Вот все, что осталось от огромного количества национальностей и народов Земли, существовавших до Войны. И каждое из новых государств, не смотря на принадлежность Конфедерации, втихаря, конечно, хотело занимать главенствующую позицию в новой мировой организации. Ничему людей не учит опыт. Это факт. Власть, деньги неизменно остаются вожделенной целью. Особенно власть.

По иронии судьбы, десять первых носителей чипа оказались раскиданы по всем выжившим государствам. Мартин, например, тусовался во Франко-Италии, имея гальские корни. Я – гражданин Великобритании. Ларри – выходец из Новой Германии.

Такой расклад уравнял шансы всех членов Конфедерации. Как только проект прикрыли на долгое время, а информация стала доступна правительству в полном объеме, они просто поделили нас между собой. Десять стран – десять человек. Как детская считалочка. «Это – мне, это – тебе». Мы же, соревновались между собой, словно малые дети, если задания руководства сводили нас на одну траекторию. Было весело, надо признать.

Тем удивительнее и фантастичнее звучала новость о гибели Мартина. Имея за плечами почти семьдесят лет карьеры, которая каждый наш день превращала в битву, приключения и острый, обжигающий риск, он, как стало известно, вышел вечером на привычную пробежку, а через пару часов был найден в городском саду, лежащим среди кустов. Просто у парня остановилось сердце.

Просто? Серьёзно? «Просто» он мог пойти отлить. «Просто» он любил засадить какой-нибудь молоденькой красотке, не подозревающей, что этот горячий самец разменял вторую сотню лет, потому что свой чип, в отличие от меня, Мартин получил, имея уже парочку седых волос.

Но вот так глупо сдохнуть среди собачьего дерьма и свежеобрезанных кустов? Не поверю никогда. К тому же, дрон-патрульный, один из тех, что следят теперь круглосуточно за порядком на улицах, вдруг сменил траекторию своего движения и ровно на три минуты отклонился в сторону. Соответственно, полиция лишь увидела, как Мартин двигается по лужайке, а потом, когда дрон восстановился, лежит с широко открытыми глазами, равнодушно смотрящими в безоблачное небо Парижа. Бред.

Тем не менее, в момент, когда пришло сообщение о смерти Рота, я нежился на пляже под палящим южным солнцем и ничего подобного не ожидал. Мне предстояло провести ещё несколько дней в Эмиратах. Задание должно быть выполнено. Это – репутация.

Первое, самое главное чувство – ощущение острой потери. Мы не были друзьями. Более того, с некоторыми из десятерых первопроходцев меня вообще связывали эмоции, близкие к ненависти, но, черт возьми, нас объединяла одна, весьма дерьмовая история. Объединяла крепче семейных уз. Не так уж просто жить долго. Совсем не просто. Я видел, как умирали мои родители. Я хоронил тех женщин, которые имели неосторожность полюбить меня. Я все время лишь терял.

Хуже всего – чувство безысходности, выматывающей бесконечности. И тайная, рождающая внутреннюю дрожь мысль, а вдруг мы на самом деле стали бессмертными? По крайней мере, я пробовал целый ряд ядов. Нет, не для самоубийства. Вот уж глупость. Любопытства ради. И что? Да, ничего. Сходил в туалет на пару раз больше, чем обычно.