Чужая земля

– А так по тебе и не скажешь, – заметила Плевакина, от острого глаза которой ничего нельзя было скрыть. – Лена, ты расстроена. Что-то случилось?

– Миронов должен был зайти, но отчего-то не пришел, – честно призналась я. – И телефон у него выключен.

– А ты уже с нетерпением ждешь его визита, – констатировала гостья, снимая уличные туфли и лукаво улыбаясь. – Какой прогресс. Совсем недавно ты даже слышать о нем не хотела. Леночка, неужели ты взрослеешь и мудреешь?

– Мне кажется, я уже настолько взрослая, что это даже немного неприлично. Особенно для матери двухмесячного младенца. Тамара Тимофеевна, вы представляете, Мишке послезавтра уже два месяца. Так время летит. А что делать с работой, я так и не придумала.

– Сколько больничного осталось?

– Две недели. Я, конечно, попросила девочек в суде поднять документы и выяснить, сколько у меня еще от отпуска осталось. Оказалось, что сорок девять календарных дней. Так что пока я отпуск по уходу за ребенком оформлять все-таки не буду. Формально выйду с больничного на работу и тут же уйду в отпуск. Если, конечно, Анатолий Эммануилович мне его подпишет. Но в целом это проблему не решит, просто даст еще два месяца отсрочки.

– Конечно, подпишет. Даже не сомневайся, – замахала руками Плевакина. – А два месяца в твоем положении это очень много. Оставить с няней двухмесячного малыша – это одно. А четырехмесячного – совсем другое. Просто, Лена, надо не откладывать все на последний момент, а уже сейчас заняться поисками подходящей няни для Мишеньки. На это нужно время. Чтобы подобрать человека, посмотреть на него в деле, убедиться, что он подходит.

– Я не уверена, что смогу позволить себе няню, – вздохнула я. – Хорошая няня стоит дорого, и у меня просто нет таких денег. А плохая мне не нужна, тут вы правы.

– А Виталий не хочет тебе помочь? Или он хочет, но ты ему не позволяешь? – Взгляд Тамары Тимофеевны был острым и ласковым одновременно.

– Я не могу строить жизненные планы, которые опираются на действия Виталия, – призналась я. – Вот он сегодня обещал прийти, но не явился и даже не предупредил. Как только я допущу конструкцию, которая опирается на него, так тут же не смогу быть в ней уверена. Нет, я должна принимать решения, опираясь только на себя. Все, что сверху, дополнительный бонус.

– Что ж, тогда поговорим о бонусах, – согласилась Плевакина. – Собственно говоря, для этого я пришла. Чаем напоишь?

Я спохватилась, что совершенно забыла о правилах хорошего тона и правильном поведении радушной хозяйки. И наличие маленького ребенка совсем меня не оправдывает. Извинившись, я провела Тамару Тимофеевну в кухню, в очередной раз щелкнула кнопкой чайника и начала накрывать на стол, прислушиваясь к звукам, доносящимся из радионяни.

Мишка не спал, но и не плакал. Лежал в своей кроватке, разглядывая включенную над ним вертушку с яркими игрушками, и гукал. Все-таки с ребенком мне повезло. Он гораздо спокойнее Сашки в таком же возрасте.

– Леночка, я пришла не просто так, а с миссией, – торжественно сообщила Тамара Тимофеевна, отпив чаю и водрузив чашку на блюдце.

Я удивленно воззрилась на нее. С миссией? Это что-то новенькое.

– Дело в том, что, зная твою бескомпромиссность и независимость, все остальные просто не рискнули. Даже Анатолий Эммануилович спасовал. А я, как известно, ничего не боюсь, включая тебя.

– Начало многообещающее, – пробормотала я.

– Лена, ты, наверное, в курсе, что пользуешься в Таганском районом суде уважением. Более того, твои коллеги тебя любят.

– Надеюсь, что так. – Я все еще не понимала, к чему клонит моя гостья. Мои коллеги не хотят, чтобы я выходила из декрета? Или, наоборот, с нетерпением ждут меня обратно на работу?

– Рождение ребенка – это очень важное событие в жизни. Сопоставимое с большим юбилеем или выходом на пенсию, – продолжала Плевакина. – А потому все работники суда очень хотят тебя с этим знаменательным событием поздравить.

Видимо, гормональный фон у меня все еще не пришел в норму, потому что доносимую до меня информацию, да еще подаваемую с такой торжественностью, я воспринимала плохо. Я должна позвать всех в ресторан? Или принять дома? Но у меня на это нет ни сил, ни времени, ни денег. Чтобы не позориться окончательно, задавать глупых вопросов я не стала. Решила ждать, пока все разъяснится.

– Твои коллеги решили скинуться тебе на подарок. На хороший, запоминающийся подарок, который мог бы тебе не просто пригодиться, а принести значительную пользу.

Я слегка расслабилась. Так, речь идет всего-навсего о подарке. Видимо, Тамара Тимофеевна прислана выяснить, что именно мне нужно. Что ж, ответ у меня наготове. Сейчас закажу памперсов разных размеров, чтобы надолго хватило. Это такая вещь, которая точно пригодится и не пропадет.

– Мы долго совещались, решая, что именно подарить, – продолжала Плевакина. – И решили, что в наше нестабильное время лучший подарок – это деньги. Впрочем, они не лишние в любое время.

Я улыбнулась.

– Конечно, что еще можно подарить судье, если не деньги?! Тамара Тимофеевна, я, конечно, очень благодарна, но вы же знаете, насколько щепетильно я отношусь к подобным вопросам. А тут прям анекдот какой-то. – Я очень сильно старалась не обидеться на это предложение и обратить все в шутку.

– Знаю. И все знают. Именно поэтому парламентером и выдвинули меня. Лена, все в курсе, как ты бережешь свою репутацию и относишься к вручаемым конвертам, но поверь, что это совсем другой случай. Тебе же не дают взятку, чтобы ты закрыла глаза на обстоятельства какого-нибудь рассматриваемого тобой дела. Это подарок от всей души, собранный твоими коллегами, единомышленниками, можно сказать. И в этом нет ничего незаконного или постыдного.

– Тамара Тимофеевна, скоро двадцать лет, как в России действует Федеральный закон «О противодействии коррупции». Пункт седьмой части третьей статьи 12,1 гласит, что лица, замещающие государственные должности Российской Федерации, в том числе судьи, для которых федеральными конституционными законами или федеральными законами не установлено иное, не вправе получать не предусмотренные законодательством Российской Федерации вознаграждения, а также подарки от физических лиц. Также никто не отменял и положения закона «О статусе судей в Российской Федерации», которому уже двадцать два года. И пункт десятый части третьей статьи номер три гласит, что судья не вправе получать подобные вознаграждения. А подарки, полученные судьей, признаются собственностью субъекта Российской Федерации и передаются судьей по акту в суд, в котором он занимает должность.

Плевакина засмеялась.

– Толя знал, что именно это ты и скажешь. Молодец!

– Кто? – не поняла я.

– И ты и Толя, конечно же, – невозмутимо констатировала Плевакина.

– Согласна. Ваш муж – очень достойный человек и судья.

– Леночка, не о нем сейчас речь. Послушай, я, конечно, не юрист, поэтому он подробно проинструктировал меня, как именно я должна проводить работу с возражениями. Все нормы закона, на которые ты ссылаешься, имеют отношение к вознаграждениям и подаркам, полученным в связи с протокольными мероприятиями, служебными командировками и прочей официальной деятельностью. Согласись, что Мишку ты родила не как судья, а как просто женщина. Так что под действие закона твой случай не подпадает. Помнишь, как в фильме «Служебный роман»? «Люди, сдаем по пятьдесят копеек. У Маши Селезневой пополнение семейства». Это то же самое. Твои коллеги из самых лучших побуждений решили скинуться и передать тебе коллективный подарок. В этом нет ничего плохого и противозаконного. Более того, ты обидишь людей, которые искренне желают тебе добра.

Я с сомнением смотрела на гостью. Действительно, у нас регулярно проходили сборы денег. Но обычно это было связано с юбилеями, с похоронами, упаси Господи, или с проблемами со здоровьем. К примеру, моему помощнику Диме на рождение ребенка денег никто не собирал.

– Во-первых, собирали. Просто ты в это время уже была в отпуске, – развеяла мои сомнения Плевакина. – А во?вторых, Дима и работает в суде не так давно, как ты, и статус у него, извини, пониже, и люди к нему еще так не прикипели душой, как к тебе. Да и ребенка родил все-таки не он, а его жена. И семья у него, в отличие от твоей, извини, полная. В общем, Лена, это не подарок, а материальная помощь, и я не выйду из твоей квартиры, пока ты не скажешь, что ты ее принимаешь.

И Тамара Тимофеевна протянула мне конверт, довольно пухлый. Я взяла его, открыла, оценила сумму на глаз. Она была явно слишком велика для обычного дружеского подарка.

– Сколько здесь? – спросила я.

Тамара Тимофеевна вздохнула.

– Заходим на второй круг. Лена, здесь два миллиона.

– Сколько?!

Я не верила собственным ушам. Это по сколько же скидывались мои коллеги? По двадцать-тридцать тысяч? У судей не такие зарплаты, чтобы они могли себе это позволить, а уж про весь остальной персонал я даже и не говорю.

– Лена, выслушай меня, пожалуйста, спокойно. Чуть меньше половины этой суммы вложили мы с Толей. Дело в том, что, когда мы давали тебе деньги на клинику «Райский плод», мы изначально решили, что обратно их не возьмем. Ты знаешь, мы не бедствуем. Дети наши давно выросли, работают в хороших местах, полностью состоялись в жизни и в нашей помощи не нуждаются. Мы относимся к тебе как к дочери и очень хотим помочь. Так уж вышло, что Виталий компенсировал все расходы клинике, так что наши деньги вернулись обратно на счет. Все до копеечки. Вот их мы и вложили в этот общий подарок, а остальное собрали твои коллеги, которым, поверь, было не жалко, потому что ты – это ты.

– Тамара Тимофеевна, ну, вы же понимаете, что я не могу принять эти деньги, – чуть ли не со слезами сказала я. – Это неправильно.

– Это как раз правильно. И ты можешь их принять и использовать так, как считаешь нужным. Например, оплатить услуги няни. Тут до Мишенькиных двух лет точно хватит. А ты вернешься на работу, и все будут довольны и счастливы.

У меня перехватило горло и защипало глаза. Какие все-таки удивительные люди меня окружают, а я их так мало ценю.

– Спасибо, – сказала я сдавленным голосом. – Тамара Тимофеевна, я не знаю, чем я это все заслужила, но передайте всем огромное спасибо. Я обязательно найду няню и выйду на работу. Вот еще чуть-чуть Мишку подращу, чтобы быть спокойной, что я отдаю его в чужие руки.

– Вот и отлично, – Плевакина отставила чашку и встала, – а теперь пойдем, покажешь мне Мишку. Я успела по нему соскучиться.

Тамара Тимофеевна потетешкалась с моим малышом и ушла. Ее визит отвлек меня от тревожных дум о том, куда подевался Виталий, но, к счастью, он появился собственной персоной на моем пороге спустя десять минут после ее ухода. Спрашивать, куда он пропал, я не стала, потому что не имела никакого права задавать вопросы. Я сама исключила этого человека из своей жизни, теперь он ходит в дом на правах отца Мишки, а потому я не могу вести себя словно ревнивая жена.

Выглядел Миронов уставшим. Скорее всего, так оно и было.